Литературная критика

  

 

 

Поскольку в мире становится всё больше средств массовой информации (что не в последнюю очередь связано с нарастающей популярностью профессии журналиста – особенно тогда, когда новостей становится всё меньше), то в мире делается всё больше тех, у кого имеет смысл взять интервью. И, если уж до сих пор сфера литературного художественного творчества не почила с миром, то она иногда подпадает под внимательные взгляды журналистов.

Нет ничего более консервативного, чем процедура отправления двух древнейших профессий – проституции и журналистики, где с течением веков мало что изменилось. И поскольку речь пойдёт не о первой, но о второй, напомним, что самая популярная форма обращения журналиста к тому или иному интересующему его лицу – это интервью. И чем больше средств массовой информации, тем больше требуется признанных писателей, равно как и новых писателей, которых “откроет” публике то или иное средство массовой информации, тем большему числу людей приходится выступать с трибуны того или иного средства массовой информации – в качестве писателя, литературного критика или эксперта – отвечая на вопросы журналистов. Одним из излюбленных вопросов журналистов в таких случаях, помимо вопроса о творческих планах, о выписывании под видом героев самого себя и своих знакомых, равно как и вопроса о соотношении личной жизни с творчеством, является вопрос, касающийся современной ситуации в литературе. Он имеет множество видов и выступает под разными личинами, но смысл его приблизительно один и тот же: как бы Вы охарактеризовали ситуацию в современной литературе? Что такое современная литература? Какое место Вы отводите себе в современной литературе? и т.д. Ранее каждый, на свой страх и риск выпутывался в ответе на этот вопрос, блуждая в тёмной комнате неизвестного дома, блуждая с завязанными глазами и натыкаясь на каверзные подоплеки, таящиеся в вопросах журналистов. Но, сегодня, когда журналистов всё больше и больше, а подоплек всё меньше и меньше, равно как и всё больше и больше тех, кто вынужден – желает он того или нет – отвечать на вопросы этого рода, мы решили восполнить этот вопиющий пробел, несколько стандартизировав процедуру.

Нижеследующая инструкция предназначается для облегчения ответа на вопрос о современной литературной ситуации. Советуем тем, кому завтра предстоит интервью, ознакомится с ней, чтобы хорошенько подготовиться к ответу. Советуем тем, кто уже отвечал на этот вопрос, ознакомится со своим прошлым ответом, дабы не допускать типичных промахов в будущем. Советуем тем, кто уже является писателем, но у кого пока ещё не берут интервью, ознакомиться с инструкцией, потому что интервью могут взять в самом неожиданном и оригинальном месте, застигнув вас врасплох. Советуем также тем, кто ещё не является писателем, ознакомиться с инструкцией, потому что писателями они могут стать в совершенно неожиданной и оригинальной ситуации – чем больше средств массовой информации, тем выше необходимость признавать писательские заслуги за всё менее имеющие к литературной деятельности достижения. В общем, следует быть начеку. Надеемся, что наша инструкция закроет этот вопиющий пробел в существующем положении дел современной литературной ситуации, и вы всегда будете готовы ответить журналисту на вопрос, её касающийся, даже если он подкрадётся к вам посреди ночи, чтобы получить от вас ответ, на который вы сами не рассчитывали.

Следует уточнить, что иногда журналисты спрашивают не о ситуации в литературе вообще, но о какой-то конкретной ситуации (в городе, селе, клубе и т.д.). Несмотря на то, что наша инструкция рассчитана более на ответы о ситуации вообще, тем не менее, её – при надлежащем внимании – можно использовать и для ответа на конкретные вопросы. Однако, процедура конкретизации ответа в соответствии с вопросом не входит в цели данной инструкции. Напоминаем, что, в любом случае, на каждый конкретный вопрос можно давать общие ответы.

 

 

 

Данная инструкция состоит из двух частей. В первой части, которую следует считать поясняющей, мы расскажем о том, как пользоваться второй частью. Во второй части, которую следует назвать практической, мы дадим несколько готовых ответов на вопрос о ситуации в современной литературе. Соответственно, первая часть поясняет, как можно использовать эти ответы в зависимости от необходимости, ситуации, темперамента, характера, времени, места, климата, пола, возраста, сексуальной ориентации, роста, размера ноги, цвета глаз, длины ногтей и волос, тембра голоса и его всевозможных интонаций, и т.д.

 

 

 

Тот, кто желал бы приступить к ответу на вопрос о современной литературе, в лучшем случае должен был бы позаботиться – перед самим ответом – о понимании того, что есть современность, литература, и какая у них может быть ситуация.

Это следовало бы сделать, невзирая на огромное обилие сведений, статей и книг о современности в двух её смыслах (modernityи contemporary), об их отличии друг от друга (в том смысле, например, что modernity– это имя собственное исторической эпохи, которая уже кончилась, а contemporary– это та эпоха, которая сейчас идёт, независимо от того, как её именовать). Не взирать на это обилие достаточно просто – для этого всё это можно просто не читать. Дело осложняется тем, что существуют люди, которым проще читать, чем не читать. Но и в этом случае они могут перебороть себя, достаточно посетить юбилей родственников, навестить родителей, купить домик в деревне или отечественный автомобиль, равно как и обратиться в соответствующие службы, которые всегда найдут, чем занять вас, чтобы вы не читали этих книг о современности в различных её смыслах.  

Также следует понимать вопрос, невзирая на всегда готовый к нашим услугам расхожий (общераспространённый до степени общепризнанности) смысл “современности”, неясные очертания коего (а у всего расхожего очертания всегда туманны) варьируются между тем, что на слуху (на глазу, на языке, на прочих местах человеческого организма), тем, что модно и о чём говорят, что это – современно и тем, что и так понятно что это – современно, а это – нет. И, если книги о том, что такое современность ещё можно проигнорировать, не читая их, то от расхожего представления о современности не так-то просто избавиться, не говоря уже о невозможности его банального “незамечания” (“невзирания”). Почему же? Потому что оно нам принадлежит гораздо меньше, чем мы ему.

В лучшем случае (в случае лучшего ответа) речь не идёт о намеренном отрицании, игнорировании, уничтожении, но – лишь о собственном понимании современной литературы и её ситуации тем, кто о ней собирается высказаться. Но, может показаться, что собственное понимание какое-то деструктивное (отказаться от этого, не взирать на другое – сплошь отрицания), а потому позитивно настроенный человек может попытаться отвечать на вопрос без этого деструктивного понимания. Назовём непонимающий ответ позитивным.

 

 

 

Попробуем настроиться на позитивную волну. Понимать – это, как известно, от слова “поймать”, а также очень близко к “принять”. Рецепт позитивного ответа очень прост: берём что-то из расхожих представлений и выдаём в качестве своего ответа, а далее действует схема, по убедительности своего позитивного настроя равная формуле Декарта: если я это сказал, значит, я так и понимаю.

Этот подход даёт, порою, поразительные результаты, ибо чаще всего можно услышать от себя нечто вроде “ух ты! а я никогда и не думал, что я всегда так думал”. Не то ли это автоматическое письмо, на волшебную методу коего так уповали некоторые литераторы первой половины ХХ века?

Однако, для совсем уж позитивного ответа не стоит так повышать планку интеллектуальных требований, приводя для улова позитивной волны какие-то условия (если сказал, значит понял). Подлинная позитивность безусловна и непосредственна как младенец, она не должна думать, тем более использовать эту схему импликации (если – то). В случае подлинной позитивности отвечающий сразу же приступает к описанию и характеристикам современной литературной ситуации, пропуская в качестве “само собою разумеющегося” понимание того, а что же это, собственно, такое? Журналист в таком случае оказывается польщён тем, что и ему, задающему вопрос, отвечающий приписывает полное понимание, а потому, скорее всего, уточнять вопрос дополнительными каверзами не будет. Пример: “что вы скажете о современной литературной ситуации?”, ответ: “всё плохо” или “всё замечательно”, и тогда можно приступать к следующему вопросу).

Таким образом, наша инструкция заканчивается для тех, кто готов отвечать позитивно и подлинно позитивно на вопрос о современной литературной ситуации (чем, кстати, объясняется её невеликий тираж).

Заметьте: понимание того, а что же это, собственно такое – современная литературная ситуация – не предполагает единственно верного ответа на все времена и на всех людей, однако он предполагает, что собеседник понимает вопрос, а это значит: есть то, о чём спрашивается, и отвечающий понимает это. Таким образом, наша инструкция возвращается к тем, кто желает понимать то, о чём он говорит.

 

 

 

Понять вопрос – это значит проделать большую работу по осмыслению предмета вопроса, которая, в первую очередь, состоит не в том, чтобы найти нечто, принять и пересказать в качестве своего. Понять – это, как минимум, понять, что нами всегда уже нечто принято, и мы всегда уже что-то готовы бездумно воспроизвести, либо отдавая себе в этом отчёт, либо нет (позитивный и подлинно позитивный случаи ответа, см. п.I.II. данной инструкции). И понять – это значит понять, что бездумное воспроизведение нами уже принятого гораздо легче, чем собственное понимание. То есть: легче ответить на сложный вопрос, чем думать над ответом на него.

Таким образом, понять вопрос самому – это, в первую очередь, суметь поставить под сомнение принятое нами без нашего согласия заранее и готовое сорваться с наших губ в качестве ответа. У понятого, поэтому, всегда неузнанный никем вид – в первую очередь, неузнанный самим понимающим. Проверить это достаточно просто: когда мы открываем для себя что-то новое, и неуверенно его высказываем в кругу наших друзей, то среди них всегда найдётся тот, кто скажет, что “это и так понятно” (причём настолько, что не стоило об этом даже говорить), а другой скажет, что ты всегда только об этом и говорил, и потому непонятно, почему ты теперь так не уверен в себе; другое дело, что журналист должен делать вид, что он тот ваш знакомый, которому интересно любое сорвавшееся с ваших губ слово, будь то даже проклятие.

 

 

 

Неузнанность понятого для самого понимающего объясняется тем, что только здесь начинает на теле ответа формироваться паразит ответственного высказывания. Там, где нечто лишь передаётся (позитивный и подлинно позитивный случаи ответа, см. п.I.II. данной инструкции) – с даванием себе отчёта или без него, т.е. отчётливо для самого передающего или смутненько – ответственность не лежит на передатчике.

В случае позитивного ответа на вопрос о литературной ситуации на передающем расхожее представление лежит лишь отчёт о том, что он его передаёт, но никакой ответственности не имеется;

В случае подлинно позитивного ответа на вопрос о литературной ситуации на передающем расхожее представление не лежит ни отчёта, ни ответственности, поскольку он подлинно позитивен.

Ответственность за высказывание появляется там, где ставится вопрос об источнике высказывания не как о стороннем самому высказывающемуся (тогда он лишь передатчик), но о самом себе как об этом самом источнике – независимо от того, говорил ли так кто прежде или нет.

 

 

 

 

Сотни и сотни лиц говорят банальные вещи, которых не понимают (ни их, ни того, о чём они говорят) – и по тому, как именно они говорят, видно насколько они не понимают того, что говорят. Эти позитивные ответы характеризуют их не только в качестве фигуры интервью, но и в качестве писателей – они воистину позитивны. Когда они говорят эти вещи, они выдают их за свои мысли: “я так думаю”, “по крайней мере, я так считаю”, или, куда более лаконичная форма: “имхо”. Однако в данном случае это фальшивое замыкание на себе расхожего и лишь передаваемого тобой мнения есть именно ясное указание на то, что источник моего высказывания – не я, и, тем не менее, такое же ясное указание на то, что источник этот чувствуется, и, более того, обладает потрясающей силой наделять владеющего им статусом Творческой Личности. Чем выше степень банальности высказывания, под которым ставят слова “я так думаю”, тем сильнее примыкание к сакральному кругу Творческих Личностей, очень близким к кругу подлинно позитивных людей.

Также можно пойти обратным путём: узнать о том, что уже говорили Творческие Личности и передавать это в качестве своих слов. Велика вероятность, что их слова, сказанные вами, будут признаны за ваши собственные, и вы прослывёте Творческой Личностью. В этом случае не нарушаются никакие авторские права, поскольку не менее велика вероятность того, что их слова, которые вы прочли и взяли себе, они тоже где-то уже прочли и тоже взяли себе. Кроме того, если журналист уже знает, что эти слова – не ваши, то он тем более проникнется к вам уважением, поскольку вы произносите те слова, которые говорят только настоящие Творческие и подлинно позитивные люди, причём произносите в качестве своих.

 

 

 

После всего сказанного, следует обратиться к тому, что займёт практическую часть инструкции: к расхожим предпосылкам и мнениям, из коих исходят как из очевидных (и тем легче распространяются они в своей непродуманности и непонятости – в самом деле, если “это так и есть”, то зачем над этим ещё думать?), но каковые – тем, кто желает дать лучший ответ – следовало бы поставить под сомнение: не для того, чтобы смастерить что-то своё вопреки всем, но хотя бы для того, чтобы начать сознавать сложность – нет, не литературной ситуации в современности, и не современной литературы сегодня, но - самого дела литературы.

 

 

 

Эти, якобы очевидные предпосылки большей части безотчётных высказываний, передающих “общее мнение” приводятся в части второй (практической) нашей инструкции безо всякой систематизации и без претензии на полноту. Единственно доступный нашему разумению критерий, который мы смогли обнаружить в этом перечне – это следование от большей распространённости в самом начале к более случайному употреблению в конце списка, хотя и это весьма условно.

Изначально перечень содержал более тысячи пунктов, но ради компактности данной инструкции, мы ограничились только ста положениями. Кому этого покажется мало, могут приступить – после прочтения сотого положения к прочтению первого, или выбирать их наугад – до тех пор, пока не запомнят их наизусть. Ещё до этого момента ум читателя начнёт формировать автоматически всё новые и новые пункты, и здесь уже надо будет сожалеть не столько о неполноте списка на бумаге, сколько о его чрезмерности в собственной голове.

Этот перечень не преследует целей какого-то “разоблачения”. Мы рекомендуем попытаться поставить их под сомнение тому, кто их у себя обнаружит. Обратите внимание на эту мягкую форму: “рекомендуем попытаться”, ибо действительно поставить их под сомнение очень сложно; поначалу будет казаться, что сомневающийся оказался в неведомом лесу, в мире без указателей, и сразу же захочется из него убежать, что многие “попытавшиеся” тут же и сделают, сказав себе: “ну да, непонятно зачем в данной инструкции эти положения названы предрассудками – ведь всё так и есть”.

В самом деле, кто же предпочтёт неуют ответственного понимания стерильной (и в подлинно позитивном случае – совершенно смутной) передаче разного рода банальностей, в коих и так уютно?

 

 

 

Напоминаем, вам, что сомнение – это не разоблачение, и служит лишь целям собственного понимания. Кроме того, неуютность подлинного сомнения не сможет быть всеми испробована в полной мере, поскольку, если каждый из нас готов усомниться во всём, в чём угодно, то далеко не каждый готов на сомнение в себе. А именно с этого – с того, что я уже готов считать своим то, что мне не принадлежит, а потому мне следует усомниться в том, что мне же легче выдать за своё, именно с этого всё и начинается. И потому будет казаться, что сомнение в этих, так легко находящихся элементах, - это саморазрушение и потеря всех возможных координат. Но то, что на деле выглядит разрушением себя, на деле есть очищение от чуждого себе и попытка подступиться к себе впервые. Но кому нужен он сам, если можно без него обойтись? Тем более, если ты – писатель, и можешь легко и безболезненно подвергать сомнению всё вокруг, а вместо себя – выдавать всегда подлинно позитивные ответы, узнаваемые журналистами и вписывающие тебя в круг Творческих Личностей?

 

 

 

У каждого из изложенных в практической части инструкции предрассудков есть множество протагонистов. Как становится понятно из нашей инструкции, какие-то из этих протагонистов – подлинно позитивные люди, какие-то – люди, дающие себе отчёт, и потому позитивные, какие-то даже принадлежат к сонму Творческих Людей. Однако мы не называем их имен, поскольку ни одно из этих мнений и предположений, которыми руководствуются при ответе на вопрос о современной литературной ситуации, не является собственным пониманием ни одного из этих людей. Ведь одним из признаков подлинного понимания является постановка вопроса и невозможность одним высказыванием покрыть всю предметную область вопроса. Если бы мы приводили здесь имена наиболее известных протагонистов, то, после только что сказанного, это выглядело бы так, будто мы хотим их упрекнуть в непонимании. Но разве такое ставится в упрёк? В упрёк ставится скверный поступок, несносный характер, чесночный запах изо рта (почему именно он?), липкие ладони, но кто же ставит в упрёк другим то, что человек предпочёл что-то не понимать? Или даже, что человек не понял, что он предпочёл не понимать там, где следовало бы понимать? В деле понимания презумпция невиновности работает лучше, чем в уголовном процессе.

Кроме того, не стоит забывать, что нас интересует предмет – современная литературная ситуация, предмет, а не люди. Предмет этот, впрочем, задействует людей лишь постольку, поскольку они сами о нём (или думают, что сами) специально говорят, берутся поучать других и ещё умудряются на этом зарабатывать себе символический капитал. Причины этого явления нами подробно рассмотрены в п.1 данной инструкции, где каждому очевидно, что писатели не одни повинны в том, что этот предмет существует.

 

 

 

Размышления над каждым из пунктов практической части данной инструкции – это не детективно-историческое, в духе: кто и почему это сказал первым, но касающееся самого себя исследование, сложная работа над собой – как раз в тот момент, когда из нижеизложенного перечня наталкиваешься на тот пункт, который считаешь “своим”. Если эта работа будет проделана, то есть вероятность того, что паразит ответственного высказывания приживётся-таки на стерильном антителе современного литератора – и тогда литература станет чуть другой. Чтобы что-то изменилось, надо что-то понять. Чтобы что-то понять, надо понять в самом себе. Позитивные и подлинно позитивные ответы, таким образом, суть ответы, которые несут позитив тем, что противодействуют любому пониманию ситуации в литературе.

 

 

 

Может быть по ошибке, а может быть и по лени найдутся те позитивные люди, кто дочитав нашу инструкцию до данного места, тут же задаст контрвопрос: “чем же это понимание может помочь?” и тут же дадут на него подлинно позитивный ответ: “ведь очевидно, что понимай – не понимай, всё остаётся тем же самым”. Мы здесь воспользуемся их же оружием, и приведём чужие слова из Нобелевской речи, произнесённой в 1989 году Камило Хосе Селой:

“И если мы хотим быть свободными, мы будем строить наш мир примерно так же, как если бы мы уже были свободны”.

Тот, кто не понимает, чем может нам помочь понимание, не понимает пока ещё, что такое понимание, хотя и действует и говорит так, будто уже всё понятно. Наша инструкция призвана избавить её внимательного читателя от этого лишнего “будто”.

 

 

 

Существует четыре способа использования практической части данной инструкции, соответственно которым можно выделить четыре типа читателей её. Первые два способа мы называем – в соответствии с принятой в данной инструкции классификацией - позитивными, вторые два – понимающими. Кроме того, имеется ещё особый способ, касающийся изобретения манифестов.

 

 

1. При быстром, беглом чтении вооружиться одним, несколькими или всеми положениями практической части. Способ такого чтения характерен для типа “свиньи”, поскольку это животное всеядно, но, при наличии более благополучных вариантов, свинья, как и любое другое разумное животное, предпочтёт то, что наиболее соответствует её внутреннему миру и что ей сейчас хочется больше всего.

2. Прочитать все пункты подряд и сделать вывод, что современная литература, как и ситуация в ней – полифонична, мультикультурна и т.д. Способ такого чтения характерен для типа “лампочки”, поскольку об неё ночью бьются ночные мотыльки разных видов, но ей эти мотыльки остаются как до самой себя, то есть – до лампочки. Лампочка освещает всё вокруг, но с таким же успехом она может освётить и любое другое вокруг.

 

 

 

3. Прочитать все пункты подряд и задуматься над тем, что разговор о современной литературе и о ситуации в современной литературе, который происходит с задействованием всех этих и подобных им пунктов, больше не имеет смысла, что он не может продолжаться в том же роде – и навсегда отказаться от него, заявляя, по меньшей мере, что здесь “всё – сложно” и “я не готов отвечать на этот вопрос”. Так отвечающий уже начинает отдавать себе отчёт в том, что с него спрашивают. Это будет подготовка к интервью куда более лучшая, чем бездумное воспроизведение пунктов из списка или подобных им. Такому способу чтения соответствует тип “игрока” – уход от ответа со ссылкой на сложность ситуации, “я так больше не играю”. Игрок отказывается играть там, где мухлюют, где очевидно наличие несостыковок в правилах игры, партийность и прочие вещи, составить впечатление о коих из прочтения списка практической части можно без особого труда.

4. Прочитать внимательно практическую часть, останавливаясь на каждом пункте, и пробуя извлечь предмет – ситуацию современной литературы – в применении к каждому из них, а именно - отказываясь принимать и понимать эту ситуацию так, как предлагают это данные тезисы. Если предмет – ситуация современной литературы – не извлечётся так, то следует его попробовать понять самому, или же навсегда признать его пустоту – и похоронить под хламом этих “общепризнанных положений”. Напоминаем, что в данном случае, параллельно внимательному чтению этих пунктов, будет совершаться работа по извлечению себя, похороненного под хламом этих – и бесчисленного множества других – “общепризнанных положений”. Такая работа наиболее соответствует подготовительному и сопроводительному этапу любой литературной деятельности, а потому мы назовём этот способ чтения – “писательским”.

 

 

 

Нижеследующие положения можно использовать также и для составления литературных манифестов. В этом случае надо выбрать из списка то, что пришлось по вкусу – это будет основное положение, а затем – все остальные положения, которые не противоречат основному (традиционный манифест) или те, которые противоречат ему (авангардный манифест). Такому способу чтения соответствует тип настолько подлинно позитивный, что мы можем просто назвать его “невменяемым”, как и всякого, кто ещё до сих пор пишет манифесты литературных групп и до сих пор ещё не понял, что литература – это всегда дело одного человека, даже если он создаёт целый мир. Скорее даже наоборот: создать целый мир может только один человек. Объединение людей в литературе никогда ещё не создавала того, что было бы меньше каждого из них.

 

 

 

Разработчики данной инструкции признают несколько устарелый характер её бумажного носителя и просят прощения за то, что её следует читать и, что хуже, думать. Однако они надеются, что этот ущербный характер инструкции будет извинён тем обстоятельством, что она закрывает важнейший пробел в современной литературной ситуации. В свою очередь, они бросили все свои силы на программирование автоматического генератора ответов на вопрос о современной литературной ситуации, который будет доступен во всех без исключения мобильных устройствах, включая офисные калькуляторы, плееры, автомобильные навигаторы и даже счётчики такси, поскольку (см. п.1 данной инструкции) вопрос о современной ситуации в литературе может быть задан когда угодно и кем угодно, а наша цель – защитить неподготовленный ум современных литераторов, критиков и экспертов от яростной информационной атаки третьих лиц. Если кому-то покажется, что мы подошли к делу чересчур формально, и автоматический генератор будет выдавать безответственные ответы, то разработчики ответственно заявляют: именно такова их цель в идеале, потому как вопрос о современной литературной ситуации должен получать подлинно позитивные ответы, дабы современная литературная ситуация становилась с каждым днём всё лучше и лучше.

 

 

 

1. Такого понятия, как “современная литература” не существует.

2. Современная литература хуже литературы прошлой.

3. Современная литература намного значительнее литературы прошлого.

4. Современная ситуация сильно отличается от ситуации прошлых времен, а потому сильно отличается от прошлых литератур литература современная.

5. Современная литература ничем не отличается от любой другой.

6. Литература прошлого ничем не может помочь литературе современной.

7. Современная литература всё – от начала и до конца – заимствует у литератур прошлого.

8. Современная литература должна искать свой собственный путь, лишь тогда она вступит в диалог с традицией.

9. Всё, чем располагает современная литература – это ресурсы литератур прошлого времени, из коих она – в свободной игре – формирует себя.

10. Современная литература выработала (вырабатывает, скоро непременно выработает) свой особый стиль, который мы назовём “стилем современной литературы” или даже “стилем эпохи”.

11. Современная литература располагает своим неподражаемым стилем, даже если она этого не знает.

12. Современная литература не располагает никаким стилем – не считать же таковым пёструю смесь из стилей предшествующих литератур, эклектика современности – это не стиль.

13. Современная литература умерла, ибо её никто не читает и она никому не нужна.

14. Современная литература живее всех живых, она на пороге расцвета и небывалого своего всплеска – нас вскоре ждёт эпоха литературного торжества.

15. Ситуация современной литературы характеризуется небывалой свободой – в темах, сюжетах, способах письма, каждый может делать что хочет, неограниченный поток творчества.

16. Современная литература очень жёстко ограничена в своих рамках достижениями прошлых эпох, а потому она вынуждена нетворчески повторять былое, бесконечно ремиксируя, перефразируя, составляя и делая римейки – по отношению к своим великим предшественницам.

17. Современная литература очень жёстко ограничена в своих рамках достижениями прошлых эпох, а потому она вынуждена искать своё собственное Я, пусть и узкое, ограниченное, но своё, потому что своё – это когда не чужое.

18. Современная литература должна отображать социальную действительность и верно передавать её.

19. Современная литература никому ничего не должна и она – свободный полёт фантазии, творчества и лишь в лучшем случае развлекает уставших серьёзных людей нашего мира.

20. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, разоблачая тупой конформизм, коррумпированность и безответственность властей, устаревшие устои, былые и сегодня уже лживые ценности.

21. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, разоблачая тех, кто разоблачает тупой конформизм, коррумпированность и безответственность властей, устаревшие устои, былые и сегодня уже лживые ценности.

22. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, поддерживая и восхваляя подлинные силы нашего времени: уютный конформизм, готовность к диалогу и человечность властей, незыблемые традиции и непреходящие ценности.

23. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, указывая образцы, поучая, направляя своих читателей.

24. Современная литература должна отвечать на социально-политические вызовы своего времени, то есть, в первую очередь, развлекать своих читателей.

25. Современная литература сосуществует среди других современных искусств – фотографии, кино, компьютерных игр и т.д. – и потому вынуждена учитывать их достижения, ассимилироваться, чтобы быть – собой, признанной, конкурентноспособной, вменяемой, просто быть и т.д.

26. Современная литература должна противостоять современным искусствам.

27. Современная литература должна игнорировать современные искусства.

28. Современная литература не современна.

29. Современная литература может быть только национальной, поскольку мы живём в эпоху глобализации, а литература – это средство формирования идентичности народа, его исторической памяти.

30. Современная литература может быть только интернациональной, поскольку мы живём в эпоху глобализации, а литература – это средство формирования идентичности народа, его исторической памяти.

31. Современная литература – это литература электронных форматов, она читается иначе и пишется иначе, чем прежняя.

32. Современная литература – это литература электронных форматов, а потому она свободна от авторского права: автор давно мёртв, теперь скончался и книжный носитель.

33.  Современная литература живёт только потому, что она до сих пор не перешла на электронный формат и ценит бумажную книгу более всего.

34. Современная литература экспериментальна и авангардна.

35.  Современная литература консервативна по своей сути.

36. Современная литература требует быстрого чтения, ибо сейчас время высоких скоростей.

37. Современная литература рассчитана на изысканного интеллектуала и эрудита, ибо сейчас выше уровень образования, чем когда-либо прежде.

38. В современной литературе всё решает бизнес.

39. Современная литература до сих пор не является бизнесом, настолько консервативны её институты.

40. В современной литературе всё решается как-то помимо всех её институтов и бизнеса, она сама по себе, и в этом – её сила.

41. В современной литературе всё решается как-то помимо всех её институтов и бизнеса, она сама по себе, и в этом – её слабость.

42. Современная литература настроена экстремистки.

43. Современная литература вернулась к наивности и простоте.

44. Современная литература пишется для специалистов.

45. Современная литература обращена к каждому.

46. Современная литература – это жёстко конкурирующая среда, что свидетельствует о её необходимости в этом мире.

47. Современная литература ни с кем не конкурирует, потому что она выше всего этого.

48. Современная литература ни с кем не конкурирует, потому что она никому не нужна.

49. Современная литература – это жёстко конкурирующая среда, но только для себя самой, а простым людям на неё наплевать.

50. Литературные премии показывают лучшее в современной литературе и работают на неё.

51. Литературные премии вообще не показатель для современной литературы и служат каким-то сторонним интересам.

52. Такие слова, как художник, творчество, произведение и другие из набора патетического лексикона позапрошлого века, в современной литературе неприемлемы; сейчас пришло время артобъектов, перформансов. проектов, не говоря уже о гипертекстах.

53. Ситуация современной литературы характеризуется тем, что мы вновь слышим такие важные слова как художник, творчество, произведение и другие, и хорошо, что в прошлое ушли все эти артобъекты, перформансы. проекты, не говоря уже о гипертекстах прошлого века.

54. Современную литературу уже не делают литераторы, она вся – сплошь и рядом – состоит из простых людей, пробующих себя на поприще письма.

55. Современная литература знает мало примеров, когда её бы писали так называемые простые люди.

56. Чтобы что-нибудь понимать в ситуации современной литературы, надо очень много знать и учитывать огромное количество факторов.

57. Чтобы что-нибудь понимать в ситуации современной литературы, необходимо вообще знать как можно меньше – и тогда она либо подействует на тебя, либо нет, а больше ничего знать и не следует.

58. В современной литературе уже не осталось крупных фигур, как это было прежде.

59. В современной литературе имеют значения только крупные фигуры, не то, что раньше.

60. В современной литературе всё зависит от подковёрной игры различных литобъеденений.

61. В современной литературе ничего уже не значат никакие литобъединения.

62. Современная художественная литература перешла на формат маленьких романов.

63. Современная художественная литература имеет значение, реализуясь только в крупных романах.

64. Современная поэзия совершенно неритмична, не рифмуется и потому какую угодно дрянь можно выдать за литературу.

65. Современная поэзия совершенно неритмична, не рифмуется и потому уже не выдашь за литературу какую угодно дрянь.

66. Если бы кто-нибудь читал вслух современную литературу, то он убедился бы в её несостоятельности.

67. Если бы кто-нибудь читал вслух современную литературу, то он убедился бы в её превосходстве.

68. Современная литература характеризуется огромным количеством откровенно графоманских произведений, а потому очень легко выделить несколько выдающихся произведений на этом фоне.

69. Современная литература характеризуется огромным количеством откровенно графоманских произведений, а потому совершенно невозможно выделить какую-либо особенную не то что книгу, но даже  тенденцию.

70. В современной литературной ситуации всё захватило несколько столичных кланов, а провинция погибает без государственных дотаций.

71. В современной литературной ситуации всё зависит от провинциальных писателей.

72. Никогда не думал о современной литературе, ничего не могу сказать.

73. Очень много думал о современной литературе, ничего не могу сказать.

74. Не знаю, думал ли я о литературе современной и вообще о любой, или нет, но могу сейчас сказать о современной литературной ситуации всё, что хотите.

75. В современную литературу возвращаются исконные темы русской классической литературы, в том числе и религиозные, не говоря уже об имперских.

76. Из современной литературы, слава богу, уходят так называемые исконные темы русской классической литературы, в том числе и религиозные, не говоря уже об имперских.

77. Современную литературу переводят на другие языки, мало, но переводят.

78. Современную литературу совершенно не переводят на другие языки, даже мало – и то не переводят.

79. Сегодня, в современной литературе, совершился-таки отказ от постмодернистских всяких методов заумных, и, самое главное – никакого больше искусства ради искусства, это декадентство, ведущие к разжижению мозгов, а ныне всё должно говориться запросто, душевно.

80. Современная литература наконец-то отказалась от призраков душевности и простоты, и сегодня мы видим расцвет того, что раньше называли искусством ради искусства, не в последнюю очередь благодаря постмодернизму.

81. Современная литература – это я.

82. Современная литература – это кто угодно, но не я.

83. В современной литературе, как и во всех отраслях нашего общества, господствует жидомасонский заговор гомосексуальных чиновников.

84. Сегодня нашей литературы не видно, поскольку информационное пространство захламлено книгами зарубежных авторов, может быть, и хороших, но не наших.

85. Сегодня наша литература наконец-то вышла вперёд переводной – из зарубежных авторов продаются массово только классики.

86. Ни о какой современной литературе не может идти и речи, ведь достойные внимания тиражи кончились с собранием сочинений классиков марксизма-ленинизма.

87. Современная литература, как и всё современное, утратила подлинность, ощущение присутствия, и в ней только интеллектуальные игры да эрудиция.

88. Современная литература, если она подлинно современна, — это комиксы, анимэ и компьютерные игры.

89. Современная литература не угодна богам, но и боги не угодны современной литературе.

90. Современные литераторы далеки от того, что могло бы составить существо современной литературы.

91. Современная литература – это банановая кожура на дороге современного общества: даже если и больно, зато – смешно.

92. Чаще всего современная литература – это способ заявить о психологических отклонениях самих литераторов.

93. Читайте Льва Толстого.

94. Не читайте Льва Толстого.

95. Современная литература есть не что иное, как альтернативная версия того, что само по себе не может иметь альтернатив, и, как видите, положение её безнадёжно.

96. Современная литература – это оксюморон, такой же как и: Пелевин – писатель.

97. Современная литература – это здравый путь в безумие.

98. Современная литература – это безумный путь к здоровью.

99. Я не хочу отвечать на этот вопрос, здесь не над чем думать.

100. Надо подумать.