Онтологические прогулки

Мы полагаем, что свобода – это состояние неудовлетворенности сознания собой, претворяющееся в выработку способов собственного изменения путем воздействия на наличное бытие с учетом его противодействия.

Для человека это состояние может быть позитивным в том случае, когда он находит для себя новое, интересное или просто полезное. Оно же может быть негативным, так как для обретения нового приходится разрушать привычное, что всегда приводит к стрессу или даже может привести к гибели носителя сознания.

Надо полагать, что рабство есть, в противоположность свободе, состояние удовлетворенности сознания своей настоящей позицией.

Для человека это состояние так же колеблется от позитивного до негативного.

Позитивным рабством можно считать зависимость человека от собственного спонтанного конкретного увлечения, затеняющего собой всё остальное, но дающее необыкновенное удовлетворение. Вместе с тем эта зависимость выбрасывает человека из общего потока времени на его обочину, обрекая на застой.

Негативное рабство означает зависимость человека от обстоятельств, приведших его по собственной воле или разумению, например, удовлетворить свое желание покоя и стабильности, к полному подчинению тому или другому хозяину, или же приведших его к полной зависимости от какого-то порядка вследствие отсутствие волевого усилия по преодолению этого порядка или вследствие недостатка ума для уклонения от внешнего воздействия (сила, обман), что может до поры до времени удовлетворять его отсутствием необходимости принимать решения самостоятельно, на которые многие люди не способны по разным причинам; но этот путь неизменно ведет человека к деградации.

Из отмеченного выше следует, что свобода и рабство, отражающие неудовлетворенность и удовлетворенность сознания в человеке, неизменно соседствуют друг с другом, отличаясь только степенью.

Что же определяет эту степень?

Если обратиться ко всем живым организмам, исключая человека, то их можно определить, только как рабов ощущений, поскольку за рамки приспособления к окружающей среде они не выходят. В этих рамках они стремятся уцелеть, добывая пропитание; стремятся размножиться, доставляя себе удовлетворение; пытаются главенствовать, обеспечивая себе наилучшее качество ощущений, в том числе и ощущение превосходства над соседствующими существами.

Тем не менее зачаточная степень свободы имеется и у этих существ, поскольку они в течение жизни не теряют своей активности, дающей им возможность так или иначе приспосабливаться к окружающей среде, наращивая с течением времени в своих поколениях количество и качество ощущений, то есть развиваясь, приобретая как локальное совершенство, так и многообразие видов.

Однако выбраться за пределы адаптивности к среде, то есть перестать быть рабами одних ощущений эти существа – от бактерий до приматов – не способны, оставаясь на низшей степени свободы, или в практически полной зависимости от собственных ощущений.

Деятельность их сознания, как уже было указано, ограничивается питанием, размножением, попытками по возможности доминировать, независимо от сложности организмов и развития их органа управления, который с течением времени у ряда организмов развился до сложнейшей, многофункциональной структуры - мозга. Тем не менее, всё, что происходит с подобными организмами, является только их откликом на воздействие среды обитания.

Поэтому подобное сознание можно квалифицировать как низшее сознание, то есть сознание, практически полностью зависящее от среды, которая является их хозяйкой, а они – ее невольными рабами, хотя и способными к замедленному развитию благодаря собственной неисчезающей активности.

Из всего изложенного видно, что для живых организмов имеется только одна возможность выбраться из существования в качестве рабов ощущений к свободе, а именно: хотя бы частично избавиться от подчинения среде, став в некоторой степени над ней, и получив тем самым возможность не только адаптироваться к ней, но и приспосабливать уже ее под себя.

Подобная возможность реализуется в человеке, который оставаясь животным, или адаптивным к среде существом, вместе с тем приобретает возможность сознательно воздействовать на окружающую среду, приподнимаясь тем самым над ней, то есть вырываясь из полного адаптивного рабства, и получая возможность через это осознанное воздействие ускоренно развивать собственное сознание, в основном проявляющееся через мозг, изменение которого непосредственно отражается на росте возможностей сознания воздействовать на окружающее, что в свою очередь меняет мозговую структуру, а следовательно, и сознание.

Выход из зависимости (рабства) одним ощущениям на простор представлений, размышлений, утонченных чувств означает переход от зачатков свободы до возможности ее наиболее полной реализации в ходе своей социализации в рамках строящейся цивилизации этими уже двойственными существами.

До сих пор нет убедительных доказательств, в рамках какой процедуры примат стал человеком, но факт этого превращения налицо.

Таким образом, низшее сознание, замыкающееся на ощущения, в человеке дополняется более высоким сознанием, которое, раз человек способен осознавать свои действия, проектировать их и предвидеть их развитие во времени в соответствии с накопленными знаниями об окружающем мире, можно назвать самосознанием.

Подобный двойственный характер сознания человека предполагает возникновение антагонизма низшей и высшей форм сознания, поскольку эгоцентричное животное сознание ориентировано в основном на выживание организма в борьбе со всем окружающим, а высшее – на социальную гармонизацию человеческих сообществ, собственное культурное совершенствование. Возникшее противоречие этих форм сознания, неразрывно слитых в человеке, влечет их к борьбе за первенство в ходе преследования столь разных целей, стимулируя тем самым ускорение развития как самих людей, так и их сообществ [1, гл. 3].

Происходит сравнительно быстрое увеличение степеней свободы человека в рамках появившейся цивилизации, что является результатом действия мощной движущей силы развития человека и его сообществ в виде антагонизма низшей и высшей форм сознания.

Что же касается первоисточника действенности (активности) любой формы сознания живого существа, то им может быть только неизбывная неудовлетворенность сознания, без которой любое живое существо оказывается вещью, то есть пассивным объектом, неспособным иметь стремления – спонтанные или осознанные [1, гл. 4.1].

Низшая форма сознания, вводящая существо в рабство к приходящим ощущениям, и высшая форма сознания, отражающая осознанное стремление существа в царство наиболее полного свободного выражения в каких угодно интересах, неразрывно соединенные в человеке, непрерывно создают непредсказуемость его поведения, так как в различных ситуациях одна форма сознания может оттеснять другую на второй план, превращая одного и того же человека то в грубое животное, то в благонамеренного и морального индивида [1, гл. 4.2].

Главным свойством двойственности сознания человека, определяющим его оригинальное воздействие на окружающее, принципиально меняющее мир, и соответственно, наиболее всего изменяющее коллективное и индивидуальное сознание вследствие обратной реакции на эффективное изменение среды, является креативность человека – высшая форма его свободы. Однако креативность распределяется по индивидам крайне неравномерно с минимумом у субъектов со слабыми проявлениями как низшей, так и высшей форм сознания, доходя до своего максимального значения у субъектов с мощным проявлением низшего сознания, подкрепленным достаточно высоким уровнем высшего сознания.

Именно креативность, а не разумность сознания, присущая в той или иной мере всем живым существам, обладающими органами по обработке поступающей в организм информации, в отличие от креативности, свойственной только человеку, обеспечивает культурное и технологическое развитие цивилизации [1, гл. 4.2].

В любом человеческом сообществе всегда имеется некоторое число людей, перманентно озабоченных созданием максимальных удобств для собственного существования, что является характерным признаком низшего сознания. Если же какая-то часть этих индивидов не удовлетворена еще и социальным комфортом, развитием науки, технологий, искусства, что является характерным признаком высшего сознания, то подобное сочетание этих особенностей обеих форм сознания при некотором доминировании низшего сознания, заставляющего человека не прекращать попыток к достижению наилучших условий для себя, приводит такого индивида к своего рода инстинктивной креативной активности, которая иногда выливается в совершенно новые формы вещей и явлений, полезных как для быта, так и для развития.

Эффективность действий подобных субъектов определяется уже индивидуальным строением их мозга, через который в основном действуют обе формы сознания.

Максимальная реализация креативных способностей квалифицируется как гениальность. Следом за ней идет талантливость.

Основное различие между талантом и гением состоит в масштабе деяний.

Талант «выдает» вполне оригинальные, но локальные решения, то есть нетривиальные, интересные и иногда даже полезные решения для своего времени. «Подняться» до обобщения собственных или чужих достижений он не может, так же как он не способен увидеть наиболее вероятное будущее.

Именно этой высшей планки деяний достигает гений.

Поэтому гений часто остается чужим и непонятым для подавляющего числа современников, всегда более интересующихся близкими непритязательной натуре обывателя актуальными событиями дня.

Наиболее ярким примером гения является не слишком модный для своих современников Шекспир, который охватил в своих произведениях все основные человеческие отношения в их самом рельефном выражении, показав к тому же невозможность окончательного решения ни одной проблемы отношений как между людьми, так и между сообществом людей и их окружением, заставляя «дозревших» потомков и через 400 лет задумываться - «быть или не быть».

Интересные, талантливо смонтированные и актуальные для своего времени пьесы современников Шекспира давно забыты именно вследствие их временной локальности.

Еще одним проявлением увеличения степеней свободы человека в сообществе, важным для развития человеческих сообществ, являются критические способности ряда индивидов, отражающие наиболее развитое высшее сознание. Оттеснение им низшего сознания на задний план, дающее простор неудовлетворенности высшего сознания, характеризует имеющуюся во всяком обществе прослойку неформалов-интеллектуалов. Они уверены в торжестве разума, науки, справедливости, результатом чего, по их мнению, непременно будет всеобщая гармония в обществе и, в частности, возникнет совершенный человек.

Именно они безоглядно борются за народное счастье, не подозревая, каким народ видит это «счастье».

Однако «технологии», которые видятся им - а это признанные интеллектуалы-мыслители высокого разбора - для достижения всеобщего «счастья» не просто не имею перспектив, но часто и крайне вредны, в чем сравнительно недавно пришлось убедиться всему народонаселению, а особенно России, на примере попытки реализации идей Карла Маркса по вхождению человечества в гармоническое существование под наименованием - коммунизм.

Из прочих выдающихся представителей мыслителей с высоким уровнем самосознания и интеллекта можно отметить Платон, который еще более двух тысяч лет назад, предлагал приблизить возникновение всеобщей гармонии в обществе и получение совершенного человека искусственным путем, отбирая наилучших и используя их там, где они наиболее потребны, например, для управления государством.

Для отбора лучших Платон считал нужным регулировать деторождение, сводя лучших с лучшими, а худших с худшими. К управлению он призывал лучших философов, которые, по его мнению, способны сблизить реальное и идеальное, не понимая, что реальное, в таком виде как оно есть, существует прежде всего не для развития человека с созданием для него максимального комфорта как биологического существа, а для того, чтобы способствовать развитию его сознания в преодолении всевозможный трудностей и разрешении различных проблематичных ситуаций.

Кампанелла так же для улучшения людей предлагал осуществлять селекцию, определять которую надлежит начальникам.

В настоящее время подобный примитивный и неадекватный во многих отношениях подход к улучшению уже индивидуального существования каждого человека предлагается некоторыми физиологами-эволюционистами, которые полагают осуществлять «прикрепление» каждого человека к тому или иному делу, предварительно выявив заложенные в структуре мозга способности по определенным методикам (церебральный сортинг). Подобное «прикрепление» к делу в соответствии с обнаруженными потенциально повышенными свойствами отдельных отделов мозга они считают благом как для самого человека, так и для общества, поскольку этот отбор предотвратит или, по крайней мере, отдалит деградацию человечества [2].

Отметим сразу же, что эти благие пожелания эволюционистов о том, что «каждый человек после определения своих способностей и уникальности конструкции мозга сможет выбрать наиболее адекватное занятие» [2] останутся именно благими в условиях современных государств, построенных на эксплуатации одних людей для комфортного существования других людей, а не на предоставлении каждому человеку возможностей для гармоничного развития.

Тем не менее, предполагается, что анализ структуры мозга при помощи рентгеновской томографии высокого разрешения станет методом прижизненного анализа для объективного отбора талантов и гениев с различными типами одарённости, а также методом объективной оценки врождённых способностей человека для планирования человеку оригинальной судьбы.

Неадекватность подобного подхода к улучшению человека и совершенствованию его сообществ с позиции охвата всех и каждого якобы для их же блага видна из технической невозможности охвата более 7-ми миллиардов потенциальных клиентов дорогостоящими методиками сканирования мозга, что означает неизбежную элитарность этого процесса; которое, даже если допустить подобный охват этим сканированием, предполагает еще и дальнейшее развитие выявленных способностей, а также затруднения при обнаружении разнообразных «талантов» в «прикреплении» индивида непонятно к какому делу.

Кроме того, этот подход к «улучшению» человека неизбежно приводит к искусственному разобщению людей на лучших и худших, то есть очевидных талантов и бездарей. Но именно ординарные, но хитрые особи, как известно, преимущественно «пролезают» во власть, и поэтому они никогда не допустят господства талантов, которые и сами не захотят «барахтаться» в «зловонной тине» властной элиты.

Данная технология также фактически предполагает в условиях капитализма введении своего рода крепостничества по способностям для людей с отсканированным мозгом, тем более что руководить этим процессом будут отнюдь не самые мудрые и высокоморальные индивиды, а обычные проходимцы, всегда ловко «пролезающие» во власть, которые сразу же «разведут» в этом деле немыслимую коррупцию., а сами попытаются уклониться от сканирования вследствие своей явной ординарности, или подтасуют данные на себя, так же как в настоящее время они штампуют для себя с помощью «негров» докторские диссертации, повышающие, как они полагают, их статус, что действительно верно, но только в сообществе болванов.

В сущности, подобный подход ограничивает свободу человека, лишая его самодеятельности в решении собственных проблем. Человек при таком искусственном отборе, исключающем его право на ошибку, стремление к недостижимому, попадает в собственное интеллектуальное рабство, мешающее развитию его сознания, которое возможно только в преодолении трудностей, независимо от интеллектуальных способностей и профессиональных склонностей.

Если всё же допустить появление подобной технической возможности сканирования мозга, то реализация таковой должна быть сугубо частным делом каждого человека, но, увы, это практически не реализуемо для всех и каждого в имеющихся условиях.

Многих людей эта процедура не заинтересует по религиозным соображениям или потому, что они и так уверены в себе и знают, чем им надлежит заниматься; другие, наоборот, чувствуя собственную бездарность, не пожелают окончательно увериться в этом.

Тем же людям, которые захотят узнать о своих потенциальных способностях, должна быть обеспечена полная анонимность, поскольку многие не пожелают обнародовать полученные данные, например, по причине собственной скромности или скрытности, отсутствия возможности их использования, а также вследствие отвращения к тому делу, повышенные способности к которому у них обнаружатся. А подобное обеспечение анонимности, как показывает нынешняя практика, никак не получается.

Тем же, кто пожелает упорно развивать обнаруженные потенциальные способности, необходимо предоставить такую возможность в виде дополнительных образовательных курсов, олимпиад, конкурсов, в том числе и конкурсов на имеющиеся рабочие места, что так же связано с коррупцией.

Иначе говоря, данная процедура должна быть полностью отделена от государства в лице его чиновников, чьи цели и задачи крайне редко совпадают с целями и задачами активных граждан, что в настоящее время оказывается весьма проблематичным.

Как бы то ни было, практически, только неформалы-интеллектуалы с максимальным уровнем самосознания и, соответственно, - чувством собственного достоинства, если исключить их собственные гуманитарные построения, способны конструктивно критиковать властную элиту, не претендуя на вхождение во власть, которую они всегда ненавидят за неправедные действия в отношении народных масс, плохое управление государством, коррупцию, глупость и бездарность.

В противовес критически настроенным неформалам-интеллектуалам властная элита любого сообщества формируется отнюдь не из философов, ученых, мыслителей с высоким уровнем самосознания и неплохим интеллектом, а, как правило, выделяется от обширного слоя обывателей, для которых характерно слабое развитие высшего сознания и столь же слабое проявление низшего сознания (низкий уровень неудовлетворенности сознания в обоих случаях).

Обыватели ориентируются в основном на собственный рассудок и опыт: занятые собой и собственным благополучием, они не стремятся ни к «высоким», ни к «низким» целям, ограничиваясь желанием беспроблемной и сытой жизни, в которой неприятности желательно видеть только на экране монитора. Обыватели не испытывают стремления к новому за счет собственных усилий, добиваясь более комфортного состояния в жизни с позиции простого приобретения и потребления ее благ.

Тем не менее, среди обывателей всегда находятся субъекты с несколько более высоким уровнем низшего сознания, которое в данном случае способно вызвать у них стремление не только к сытой, спокойной и благополучной жизни, но и к доминированию среди себе подобных. Отбирая от высшего сознания высокий волевой настрой, критичность, неплохие умственные способности, а от низшего сознания – быстроту реакции, сообразительность, доминантность, настойчивость, энергичностью, коммуникабельность, достаточную ловкость, склонность к обману и маскировке, трансформирующиеся в его сознании в хитрость, коварство и беспринципность, эти субъекты получают преимущество перед остальными - более инертными членами сообщества в виде обывателей, высокоморальных интеллектуалов разного рода и прочих вялых или озабоченных другими делами представителей народонаселения, не способных ловко оттеснить или оболгать соперника, а также с толком насладиться унижением нижестоящих, и вместе с тем терпеть издевки вышестоящих.

Недостаток ума они компенсируют привлечением многочисленных советников, но, поскольку решения в итоге приходится принимать им, постольку они, как истинные творцы собственного счастья, сначала рассматривают их с позиции личного (корпоративного), а не народного блага с креном в сторону удержания власти, обретения большей степени собственного доминирования и приобретения всевозможных благ, засоряя к тому же различные управляющие структуры своим большей частью бездарным потомством.

Поэтому надежды наивных масс на исправление этих моральных уродов и хитрых, лицемерных проходимцев, представляющих властные элиты различных государств, конкурирующих между собой, не имеют никакого основания, независимо от строя государства и степени его развитости – от деспотии до парламентской демократии.

Собственно, разница между властной элитой деспотий и демократических режимов состоит только в том, что при демократии властная элита маскирует свою хроническую недееспособность и тупость регулярной сменой правителей, но почему-то из всё той же группы лиц, якобы по гласу народа, которому на самом деле не предоставлено выбора, и довольно инертные массы могут апеллировать в свою защиту только к собственной элите - неформалам-интеллектуалам; однако эти интеллектуалы, обладая способностью к конструктивной критике, не имеют никаких идей развития, кроме утопических. Тупиковая ситуация, как правило, разрешается никем не нерегулируемым, но всё же поступательным вследствие постоянного притока новой информации движением от кризиса к кризису, в ходе которого целостные сообщества несколько повышают свой технологический и культурный уровень.

Тем не менее, подобное движение цивилизации не может быть бесконечным, и оно действительно завершается информационным коллапсом (точка сингулярности) [3, гл. 3, 4].

Подтверждением низкого уровня самосознания (высшего сознания) властных элит даже наиболее развитых государств является их поведение во время Второй мировой войны, когда они почти во всех странах Европы пошли на службу Гитлеру без каких-либо угрызений совести.

Таким образом, реальным отображением движущей силы развития человеческих сообществ, состоящей в антагонизме низшего сознания, отражающего адаптивное рабство, и самосознания, отражающего ту или иную степень свободы, является критическое воздействие свободы в лице неформалов-интеллектуалов на рабскую властную элиту особенно при поддержке масс, которое заставляет последнюю обращаться всё же иногда к развитию сообществ, а не к следованию собственным корыстным интересам.

Библиография

1. Низовцев Ю.М. Движущая сила и источник развития человека и его сообществ. 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru

2. Савельев С. А. Церебральный сортинг. Издательство: ВЕДИ. 2016.

3.Низовцев Ю.М. Чудеса в решете. 2016. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru