Комментарий | 0

К СЕБЕ И ОТ СЕБЯ. В бессмертие играю по утрам

 
 
                                                                                         Марк Шагал. LaVie. 1965

 

 
 
4
 
ТОЛЬКО ЧТОБЫ УЗОР СВЕТЛО НАКИПАЛ НА СТЕКЛО
 
Смерть отвергнув, судьбы приговор опровергнув,
оборвав безнадёжности тонкую, ломкую нить,
всё едино, последним прийти или первым,
всё едино, сколько веревку ни вить.
 
Сколько бы ни плести угрозы и грёзы морозу,
всё равно рассекает сырые сугробы тропа,
и просодией дерзкой пустоту прорезают полозья,
за собой оставляя остатки тепла.
 
Их достанет, их хватит на новую долгую зиму,
поделиться и даже на чёрные дни приберечь,
собирали, сносили, сквозь сырые сугробы свозили
печь топить, хлеб испечь, и всходила опарою речь.
 
Только чтобы созвучья легко находили друг друга,
только чтобы тепло неведомой рифмой легло,
только чтобы друзья не выпадали из круга,
только чтобы узор светло накипал на стекло.
 
 
НЕКОШЕНЫЕ СОТНИ ЛЕТ ПОДРЯД
 
Некошеные сотни лет подряд
Смыкаются над головою травы,
И времена запойные не вправе
Уродовать минувших жизней ряд.
 
Моей, твоей ли, чьей-либо ещё,
Комом земли, комком, застрявшим в горле,
Ползущей немощно или парящей гордо,
Запущенной неведомой пращой.
 
К чему у трав прощения просить?
К чему опохмелять века чужие?
Беззлобно и безгневно всё простить
И поминать, что начерно прожили.
 
 
В БЕССМЕРТИЕ ИГРАЮ ПО УТРАМ
 
Обломки ветра и осколки грёз —
Всё память, склеив, переворошила,
Всё то, что юность суетно крушила,
Всё то, что молодость пускала под откос.
 
То, что неистово рубила всё сплеча,
Всегда и всем за всё давая сдачу,
Отвечу я — оплачу палача,
И оплачу нечастую удачу.
 
В бессмертие играю по утрам,
От смерти через силу просыпаясь,
Из яви в муть бесцельно пробиваясь,
В бедлам — из строя, лада — в тарарам.
 
 
ЗАВЕРТИТ, ЗАОРЁТ НА ВСЕ ЛАДЫ
 
Завертит, заорёт на все лады,
Закружит, по-разбойничьи засвищет,
Заверещит, в мышиной щели сыщет,
Завьюжит, сипло заметёт следы.
 
В одну из этих запропавших бед
Вмурован я, как в башню Тамерлана
Рабы — невольники, кто чести, кто дурмана.
Герой бессмертен, прочих сгинул след.
 
 
С ДВУХ КОНЦОВ ЗАЖИГАЯ СВЕЧУ
 
Напоследок рвануть поводок,
Над собою подпрыгнув, помчаться,
Добежать до себя докричаться,
Не нарушив молчанья зарок.
 
С золотою каймой по плечу
В белоснежную тогу облечься,
Умудриться всерьёз не обжечься,
С двух концов зажигая свечу.
 
Кто посмеет её загасить?
Голубое двуострое пламя,
Обжигаясь, угрюмо, упрямо
Кто решится не быть упросить?
 
 
И ГАРЬЮ ПРОВОЖАЛИ ИХ ЛЕСА
 
Приду в себя. Куда я уходил?
Чего искал? И что я обнаружил?
Нелепости, с которыми был дружен?
Остатки перегрызенных удил?
 
Ей голос был. Мне были голоса.
Они утешно рифмовались в стаю.
Птенцы взрослели, на крыло вставали,
И гарью провожали их леса.
 
 
СЛЕПОЙ ГОМЕР, СЕРВАНТЕС ОДНОРУКИЙ
 
Мы невменяемы, несчастны и больны,
Слепой Гомер, Сервантес однорукий,
Мы с ними в старчески неистовой разлуке
Глядим, как кровоточит лик луны.
 
Сегодня ослепительно бледна
С новорождённою бедой в руках застыла,
И вместе с ней, пером проткнув чернила,
Хлебнём мы полнолуние сполна.
 
 
КРУЖА НАД ОБНАЖЁННОСТЬЮ ЗЕМНОЙ
 
Из замкнутого круга точных рифм,
Из прочности просчитанных решений —
В глагольность жеста, жуть самосожжений:
Плеснуть, зажечь — и весело горит.
 
Кружа над обнажённостью земной,
Высматривая жертву напряжённо,
Застынет отрешённо поражённый:
Из серого — инакостью цветной.
 
Вслед разбегутся по воде круги,
Затянется зелёным крик сгоревший,
Глухой не слышит, кровью не прозревший
Покормит зверя, тот слизнёт с руки.
 
 
ЦЕЛУЯ В ЛОБ ОСТАВШУЮСЯ ЖИЗНЬ
 
Целуя в лоб оставшуюся жизнь,
Не сетуя, не целясь, не тоскуя,
Прислушаюсь: когда же закукует
Ленивая, кору оставив грызть.
 
Покончив с читками, перебираюсь в Рим,
Махнут прощальные турусы на колёсах,
Взамен невольничьих галер сырая проза
И несмываемый комедий глупый грим.
 
А в закулисье с кошек лезет шерсть,
Смех лошадиный и людское ржанье.
Познанья суета и мелочность дерзанья —
Под визг толпы в шесть ровно влезть на шест.
 
 
***
Желтее желтизны и белизны белей
Плывёт за мною вслед свирельный свет аллей,
Не тёмных, бунинских, отчаянно других,
Жизнь делящих, словно цезура, стих.
 
За светом — темнота, за темнотою — день,
Ночами — немота, при свете — дребедень,
Всё переменится: круги вместо углов,
Без дребедени день, и свет совсем без слов.
 
(Продолжение следует)

 

Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы

Поделись
X
Загрузка