Поэзия

 

 

 

 

 

 

 

***

 

Слово ведь не сказано но верно
А раз верно то втяни живот
Рассчитают день сосудом мерным
Даже если всё наоборот

Если слушать сеют вечно капли
По распилу крышки гробовой
Дух не выдаст где играют в прятки
Тело и душа на рупь земной

 

 

 

***

 

Нет вас много не один
И продавливает ушко
У звенящей у трубы
Златокудрая подружка

Выменять бетонный свет
На карельском перешейке
Все равно сойти на нет
Под журчанье канарейки

Воздух горек хлеб горяч
Обними свою подружку
У неё в кармане плач
Вместо кружки

 

 

 

***

 

У воды есть звон и всё в глубине, всё в глубине
У воды есть лёд
И немного рыбы
И утопленник свежий
У воды есть песок, есть опавшие листья и ветки
Есть раздробленный солнечный луч и птичье перо
Иногда я думаю
У воды есть слух
Есть зрение
Подхватит меня если спиной опрокинуться

Горчичное зёрнышко
И то у воды

 

 

 

 

***

 

В октябре ненужным файлом
Будешь послан на Восток
Там шарманка бродит-ходит
Ищет небосвод

В узелок вязать снежинки
Оступаться на ветру
Всяк вагон холодный бункер
- Не войду

И стоять в степи сгоревшей
Комья глины разбросать
Ветер-ветер где шарманка
Твою мать

 

 

 

***

 

Если сложится картинка
Если выплеснет заря
С января до января

Занемевшие губы

То останется лёгкий
Как касание занавески
Свет, сочащийся сквозь веки
Делает полный круг

 

 

 

 

***

 

сядешь в глубокое глубоко
прикинешься снеговиком
вот уже март и шуршат ручьи
грязной водой полны

надо просто принять что

в эту же глубину
вода проступит и унесет
к морю

к самому дну

 

 

 

 

***

Дрозд отвечает за мясо
Медведь за орехи
Когда наступает их час
На сцену выходят морпехи

 

Долго и мрачно кивают
Делают гоп-ца-ца
Невыразимая музыка
Стекает у них с лица

 

Дрозд пролетел и сгинул
В скворечник попал медведь
В старой мокрой берлоге
Совсем нечего есть

 

Поселился дядя кадавр
По соседству пьёт молоко
А меня уличил управдом
Я как будто немного стар

 

Что мне делать с моим ножиком
Что мне делать с моим мясцом
Говорили же мне морпехи
Подносил же дядя кадавр

 

 

 

 

***

 

 

В «Быстрономе» пиво по акции

Весной придёт аллергия

Этот хаски умрёт раньше меня

Весёлые продавцы финтифлюшек
На очередной этноярмарке

Расстанутся года через три

 

Уедут в темноту трамваи

 

Я больше не стану там жить

И сдвинусь в этой жиже дней

В другой район

Кому я вру

 

Здесь чёрствый хлеб, вай-фай,

Немытые окна. Лампочка в люстре

Часто перегорает

 

 

 

***

 

Бил меня одеялом

Ловко по голове

Этого оказалось мало

Выстрелил пять раз в живот

Из водяного пистолета

Такая нелепая смерть

Придёт однажды конверт

В конверте абсолютная пустота

Ждал дурак завещания

На худой конец пин-код

На худой конец потерялось

Завалилось в том летнем дне

Память-память слепой пожарник

В сумасшедших смешных штанах

 

 

 

 

***

 

Память – пометы на полях –

Огромные острова

Но невозвратных рисунков дня

Длятся в каких углах

 

Устрицу втёмную прихватив

Будто не вор а зверь

Петляй закоулками вот архив

Поспи у его петель

 

Когда спеленает тебя луна

Схлопнутся створки мешка:

Камень, ракушка, песок, стена
И вековая тоска

 

 

 

 

***

 

Ну вот, предположим,
Состоялась у тебя лекция в Нью-Йорке
Или того пуще в этой Силиконовой долине
Где люди будущее клепают прямо на наших глазах
И ты стоишь значит в центре аудитории
(Предположим, она формой амфитеатр)
Вокруг тебя белые воротнички
И ты начинаешь рассказывать о своём сборнике
Который написал в огромном сибирском городе
(Огромном по чьим меркам?)
И смотришь на них
Но вспоминаешь мужика что работал на тракторе
Возил в телеге свиней
(А свиноматок возить это вообще пиздец – они иногда начинают грызть друг друга – 300 кг. каждая, думаешь: сейчас развалят телегу нахуй!)
Он говорит что бросил пить
А чего?
Ну убьешь кого-нить по пьяни, посадят
Да меня-то ладно, меня не жалко
А вдруг у того жена, дети
Тракторист прямо здесь, заглядывает в лицо сидя на корточках – бритый, шрам на черепе, карие глаза, ладони (чёрные от промасленных деталей), хрен разберёшь сколько ему лет – 35 или 45
Ещё вспоминаешь пока солнце заливает лучами комнату
Как поехали бухать в Багаевку
Но там пацаны разделились
Двое пошли в клуб
А мы остались на базе, стали бродить в кустах у Дона, нашли сторожа, у него был самогон
Выпили с ним, чувак то ли туберкулёзный то ли что – кашлял постоянно, худой
Он когда узнал что я из Кашар поинтересовался
Знаю ли я такого – Бизона
Неа
Да ты чо – он в Новочеке серьёзный человек был, многие его уважали, он из Кашар
Ну ладно
Вспоминаешь как в Ростове идёшь от сёстры с книгами, достаешь на углу телефон
А из-за угла двое
И первый просто берет у тебя мобилу а ты сдуру:
Да не я не курю
И не отдаешь
Тогда они начинают тебя бить
А ты вырываешься, орёшь
Опрокинули в лужу
Книги упали в грязь
Бежишь к пятиэтажке сестры
А потом понимаешь: книги выпали
Черпаешь грязь больше под рукой ничего
Возвращаешься
Нет уже никого, книги валяются, хорошо что в твёрдой обложке
Вытираешь, снова суёшь их под мышку
Идёшь домой мокрый, как обоссался
В общем, рассказываешь про сборник
Смотришь
Думаешь
Как они понимают?
Думаешь
А может быть у тебя
Есть какая-то история

 

 

 

 

***

Прозрачны в голове потомки
Неуловимы как вода
Как снег обещаны
Как фары бледно тают
Располосованы огнём огнём огнём
Но ветер пуст
Но древо ещё дышит
Ещё теплы ладони
Ещё взлетает сокол

 

И парит

 

 

 

 

 

***

 

У нас одно и то же

На протяжении десяти лет

И потому мы тянемся

К другим людям

Думая, что

Они будут более внимательны

Более снисходительны

 

Знаешь

Вчера я сидел

У вагончика с каткистом

Ему пятьдесят семь уже, всю жизнь

Проработал на дороге

Он мне сказал

Что прошлым летом похоронили внука

Танцами сначала увлекался а потом

Друзья, спайсы, дебил в общем

 

Я не жалею его

И дочери тоже:

Как воспитала то и выросло

Выбросил окурок

Растили-растили, потом два ящика водки на поминках въебали – и всё

 

Так что твоя смерть

Только твоя смерть – это я понял

 

И ещё, знаешь

Жара такая была

Постоянно утираешься

И непонятно

Пот или слёзы

 

 

 

 

 

***

 

 

Влажным расколотым словом

Белой уёмной тропой

Ты обозначен лиловым

Смутой звенит твоё ой

Да еси на крылечке

Горькая правда болот

Вот бы платок да спички

Кто бы ещё уголёк

Кто бы ещё бумага

Кто бы – скалистый мел

Прохладным закатом сидел

На самой вершине оврага

Ну, хоть никого не съел.

 

 

 

 

***

 

Жизнь рассказала коробочке

Откуда берется печенье

Куда убегают внуки

Что делают ночью бабушки

Зачем на стене часы

Коробочка молилась на кошечку

У кошечки девять жизней

И ведёт себя так будто

В запасе у неё ещё сто

 

 

 

 

***

 

для чего, для чего
для чего ты  двигаешь ногой

для чего ты думаешь вот так

ну судить ещё кому

да кому ни попадя и что

этот сон туманный как цветок

это там, это там
это там шагает кавалер

кавалер с улыбкой смерть

и слепой дождь

дождь пройдёт, всё пройдёт

говорит улыбка ну и что

говорит как время ну и что

 

 

 

***

 

В 20:20 сел на Степной на «семёрку», начал трястись

Быт

Путешествие от полумесяца над ларьком зависшего у пятиэтажки

К двум девятиэтажкам стоящим углом

Рынку, аптеке (двум, трём аптекам – столько скопилось)

Парикмахерской, рыбному магазину, «Континенту» и трамвайным путям

(Дело в том, что на Степную я лишь недавно переехал)

Пока пишешь это в «Google Keep» троллейбус тормозит у «Сибвеза» на Маркса,

В наушниках играет One Republic,

А я всё пытаюсь сказать,

Что что-то выталкивает из жизни.

Есть этому объяснение у психологов

У философов тоже

Имя Несущее Смерть

Какие глупости приходят в голову: люди, Руские блины (одно «с» обрезанное сверху деревцо заслонило)

И в 6:30 когда выхожу на работу (в выходной между прочим)

Всё те же набиваются в автобусы

Им-то куда-то надо

Они же не роботы

У них там планы

Они косятся на тебя, потому что ты пахнешь

(Любят мясо)

Пахнешь свиньями, натурально, работаешь на свиноферме

(Не все, конечно, за всех не распишешься, вдруг тут рядом вегетарианец или вообще кришнаит?)

У тебя три сектора (36 клеток включая «санитарки», кормушки, вода, вентиляция,

1687 голов, потому что 203 ещё не поставили)

Они мрут (сейчас еду по мосту, смотрю на огни, думаю: кто?)

Они говорят языками человеческими

(Почему-то важно показалось отметить «Бинбанк» – почему? Почему всё раздавлено-разрезано-развалено углами зрения, ведь сиди (СD сид баррет эй си ди си эйсид джаз) я на сиденье справа видел бы «Подорожник» или вообще Vertigo-Verlen-Voyager-Vitek точно Витёк)

Они слушают (ведь мы говорим им – кому и зачем ведь результат один – пустота)

Они делят территорию

Любопытны

Всеядны

Ехать-то долго?

Надо заниматься бессмысленной сортировкой, чисткой, они ведь загадят

Через пять минут после того как почищу

Их всё время сдают и завозят новых

Соседка внимательно прислушивается

(Вот точно у кого внук (Говорят Новосибирск по площади вмещает в себя три Парижа) сыроед)

Вот точно когда качнется луна вот она уже месяц так скоро два или больше кто-то выдержит больше пускай

Потому что (я думаю) мы себя проверяем

Потерять человечность, лицо, что-то важное (телефон или ложечку детства)

Потому что работа ценится

Потому что там ценят тех, кто умеет работать и это приятно

И это всё рушит

Октябрьский рынок (ночь, никто не выходит)

И живут же, в твёрдой системе неволи находят свободу

Сосед сзади сипит перегаром

Справа до сих пор сидит в адидасе, посматривает на (твой или мой или чей он сейчас) смартфон

Остановка Золотая Нива Мария Ра справа

И дальше Мария Ра (слева)

И дальше
Skunk Anansie уже отыграли (ты продал гитару, ты взял и продал гитару, год назад, когда нечем)

И тут я скажу, что мельчает и что разбухает

Посовеститься бы

 

Господи, когда же я выйду?

 

 

 

***

 

Развевались волосы на ветру
ворон едет по трассе Нижний Тагил – Катманду
лунный отшельник лязгает со дна Васюганских болот
браслетами и зеркалами, Ваньку Каина ждёт

А тот свой прикид обновил на Оловозаводской
купил в Икее сто полотенец, сжёг её нахуй с тоской
Снежная тоска плещется на дне Ванюшиных глаз
цветом они опал, твёрдостию – алмаз

Вот Ванька выходит на берег солёной Оби как живой

Вот к нему подъезжает ворон не реви говорит обалдуй
щас со смертушкой твоей потолкуем пока жуём табачок

подтянем ещё зайчишку пусть нитку отдаст за должок
 

Нитку лунного света и ёбнем по ней в Катманду

в ушах свистеть будет так как будто несёмся по льду

всех замёрзших канализаций всех вымерших городов

подпишешься? Ванька сопит. Потом говорит: я готов.

 

 

 

 

 

***

 

Ресница в пепел упадёт

Волна расколется о лёд

По коридорам грянет эхо

 

В строю собьётся с шага пёс

Дом занесёт по самый лес

А на опушке домовой лежит как ехал

 

Луна тебя целует в лоб

Вставая из тяжёлых вод

Ты у порога

 

Смотри вперёд, смотри назад

Вокруг одна черта, мой брат

Её немного

 

 

 

 

***

 

Кто будет подводить итоги года?

В дверь шепчет охромевший постовой

Катается луна по небосводу

В проулке слышен тонкий рыбий вой

 

Алёнка плачет под мостом о братце

А братец кувыркается в снегу

Метели поделили иностранцы

Но смотрят сверху будто бы в гробу

 

Один мужик бредёт всё по дороге

Треух, ружьишко, валенки, тулуп

Восток ему и кланяется вроде

И отступает и клокочет вдруг

 

 

 

 

 

***

 

сугроб на балконе

не верит в книги

заглядывает в окно

 

 

 

 

 

***

 

ходит на работу

и домой

чаще молчит

ни на кого не смотрит

потом умирает

 

 

 

 

***

 

у меня нет этого

есть

вон

книга

то

тот

те

ле

са

 

поют там

 

Поют

 

 

 

 

 

***

 

Куда приехать если не к блинам

И что взрывать если не рай таможни

Всё полнозвучней катится тамтам

По небу в гору и по сладкой коже

 

Кораллы стынут в воздухе как мак

Что берегом плывёт совсем солёный

Один маяк один на нём чудак

И океан с ним говорит как пьяный

 

Я еду далее и выеду к доске

Доска шуршит тихонько в стороне

От городов и мест сакральной сути

 

В доске есть лаз пройдя через него

Я потеряю всё и ничего

И если мак – то пусть со мной не шутят

 

 

 

 

 

***

 

А иногда представляю что

Мои лучшие друзья умерли

И оставили мне в наследство свои записи

Все свои черновики и ноутбуки

Гитары и потрёпанные книги

Бобины и компакт-диски

Я так хочу сделать доброе дело

Воздать им должное

Жду этого и жду

У меня ничего не пропадёт