В тексте содержится ненормативная лексика.
***
Два колеса повез, не маленьких, на счастье
А кольца бьются о земную полутвердь
и утверждает глазомер: до тихой урны
еще успеешь ты не весел не сердит
всё сердолик и яшма и янтарь
рубашка белая ну прямо как берёзка
в известняке качается сережка
И список полон – никого не жаль.
***
Поговори со мной под вой трубы
И две цикады, может быть, ответят
Поделят дети и столбы и лбы
И тёмных каменок спасут косые клети.
Я жду подмоги, а явился недруг милый
И всё талдычит: мы едины под трубой
Когда ты рядом этот мир другой
И есть вселенная, но нет её могилы
***
юность сосны всё чаще
луч твой нелепый звучащий
блеск янтаря на взморье
тонкая ленточка горя
ты думаешь я сказал тебе бангладеш
кораблик фарфоровый разбился о плешь
кораблик сахарный растворился под солнца лучами
запёкся в чае мы пишем маме
мама мы самые лучшие из детей
до завтра расставим свои девять жизней
и будем катать среди них желтоглазых волчат
а кто чью скушает жизнь – тот будет этому рад
такая хвоя и соль
мам пирог приготовь
и приговорим его сами
волчата с большими глазами
***
Берешь листок пишешь
Все мы нуждаемся в тепле
Можешь написать ещё раз
Можешь добавить что
Имеешь в виду любовь
Можешь не писать
I
Я проснулся ночью когда понял что ты умрёшь
Что больше не будет твоих песен у плиты
Твоего смеха
Вспыхивающего на затылке солнца
Изящных лодыжек
Даже уродливого шрама под рёбрами
Ты как будто что-то почуяв
Тихо сказала из темноты
У тебя сейчас такие глаза
Как у моего бывшего когда он решил
Что я уйду от него к Валере
И ударил меня ножом
II
Погнали через лес
Неведомо чудес
Невидимо стрекоз
У нас одно на всё
Ты дымное кольцо
Я золото икон
Разбилося яйцо
А истина в вине
Виновен чемпион
Виновен циферблат
Летателен Арбат
Летален перезвон
Некошены луга!
Погнали через лес
Ты обернёшься стой
Тебя я подожду
Потому что
Деревья смеются
Жизнь откусывает от тебя по дню
А ты длишься в бесконечность
Но не знаешь этого
Иногда жалеешь деревья
***
Года два или три назад
Видел известную черно-белую фотографию
Известного фотографа
Там люди клубились как призраки
При выходе из подземки
Сегодня я ехал поздно вечером на метро до Маркса
Фестиваль молодого кино был не очень
И я не остался
Тем более вспомнил что когда подходил к Октябрьской
Начала сыпаться снежная крупа
И сразу стало пасмурно и неуютно
Осень превращалась в зиму
Да, я вышел из Калина-центра
Вновь сел на метро
И поехал
В телефоне у меня были Belsky – Puteshestvie, Igor_Bulatovskiy_Severnaya_hodba и антология «To go_to_S_pore»
Я выбрал антологию
Хотя читал отовсюду понемножку
А Булатовский был уже прочитан
И я его удалил
Я ехал и читал стихи о том что девочка слепила снеговика из грязи
А её папа никак не мог понять что происходит и как так вышло
Терял свой внутренний мир
Я думал о том что через полчаса выйду на Маркса
А вокруг будут снежные крупяные полосы
Которыми холодный ветер играет как хочет
В предзимней ночи
Людей в вагоне становилось всё больше
И почти все они доехали до конечной
За это время я долистал до Го По Сэна
И понял что ему неплохо жилось в Дублине 50-х
Но пришлось покинуть вагон
Я шёл последним и видел как люди поднимаются по лестнице
Они заполнили её всю
Но у них были
Синие куртки
Красные капюшоны толстовок
Несуразные белые шапочки
А также яркие сумки и рюкзаки.
***
Дети правда тебя отпускали одну
целовать вскипающий дождь
а сами шагали с волны на волну
и ждали пока придёшь
Коровы с мёртвыми говорят
кошки играют с землёй
спать захочешь вступай в отряд
Возвращайся мокрой травой
Кто тебя видит чайка да кость
что омыта белым бела
первым всегда приходит гость
стучит по краю стола
Ему сгодятся детство и сны
остальное на память пускай
Качается ветка стынут блины
и дождь капает в чай
***
Да можно вообще ничего не делать
Солнце встаёт в десять
Солнце встаёт в ночь
А всё это время в кровати
Поют щеглы
О, подскажи, подскажи, подскажи-ка мне лети
Погоди, черноголовый
Как бьётся сердце у тебя
Как быстро бежит кровь
Но не быть, но не сказать
Во тьме порхают все дела
А мы идём на хриплый звук голодный
***
Как провода колеблются во тьме
Однажды горло мне перехлестнут
Но это будет далеко уже
Но это будет далеко ещё.
Пока смотрю: колеблются во тьме
В пейзаже всё – земля и небосвод
Молчит. Молчит ещё, уже?
Да полно, милая, какой же твой этаж?
Но ты же знаешь холод проводов
И лица бледные тебе знакомы жаль
Я не шагну к тебе через балкон
В пустое небо с россыпью цветов
Как это будет не смотри назад
Ты молча куришь будто вправду ждёшь
***
Говоришь себе: это сон потерпи немного
Но раз в месяц обязательно машина сходит с трассы, иногда переворачивается
Стоит в поле как брошенный робот
Только у которого вырвали сердце
В середине лета к нам в вагон заходят бичи, просят воды, банку, кипятка, закурить, командир
Они идут на восток, в Канск или Иркутск обычно
Когда едем на объект у развилок сидят жители окрестных деревень
Продают клубнику или грибы, я вижу их лица
Бывает отворачиваюсь
Отворачиваюсь и наталкиваюсь на кресты в поле
Кресты и иные памятники
По одному на два километра в среднем с той и другой стороны
По утрам между лопаток образуется ком, не даёт дышать
Вчера на заправку заехала «воровайка», водила выпрыгнул, откинул кабину и попросил пару литров воды
Мы дали, он стал лить её в закипевший двигатель, приговаривая что не знает, что за хуйня, почему так случилось
Вылил всю нашу воду, тогда Роман не выдержал и сказал: да ты бы сразу бензина туда ебанул, кто в горячий движок холодную воду-то льет?
Вокруг поля и поля, разграниченные лесопосадками
Видишь их изо дня в день, 30/10 и снова и снова пока сезон не закончится
А вагон укомплектован миллионов на пять, ты как колонизатор, революционер среди микробов
Но кондиционер не работает
Принтер отказывается узнавать ноутбук
Мухи и муравьи облюбовали углы
Пыль от этого ёбаного щебня везде
Предписания твои никто не выполняет, постоянно пишешь и переписываешь бумажки: отчёты, протокола, журналы, акты, исполнительную
Не понимаешь, за что получаешь деньги
Вечером пьёшь пиво в местном кафе, суточные вылетают на раз
Ложишься в час, засыпаешь в три, просыпаешься в шесть
Пялишься в окно
***
3
если темой искусства
будет кувшин разбитый
душа разбитая скорбью
скорбящая над собой
то все что от нас останется
будет как плач любовников
в грязном гостиничном номере
когда рассветают обои
Збигнев Херберт
почему бы не сказать себе
твои ноги частенько опухают
и живот не живот а фляга
подержать его двумя ладонями
за окном
несмотря на классиков и инквизиторов
всё те же самые
и вот поэтому-то
хочется совершить
подвиг
***
Говоришь цемент
Сразу думаешь
Сколько их
До тебя
Говорило
Подразумевало
Прерывалась ли эта связь
Ментальное это
Метафизическое
Психоневроз может какой-нибудь
Шизофрения
И говоришь цемент
Но не щуришься
И не продолжаешь
Даже не по 250
Даже не портланд
И уж тем более без фуражки
***
Говорят
Камни тоже хотят жить
Запускают корни в наше прошлое
И ворочают там
Сдвигают стены
Наутро
Получается страна
Лабиринта
***
Поищи-ка «Гранатовый браслет» Куприна
Там какая-то правда (правда, она не одна).
Очень жаль, что бессонные ночи, разговоры, цветы
Означают расширение мира на «я» и «ты».
И какую бы рыбу ты не принял за плот
Говори на её языке, потому что немеет рот.
***
что в имени тебе моём Елена
что в тереме тебе моём
что в душеньке моей светлее льна
она вползает в ваш дверной проём
что в темени моём Елена
что минотавр ахиллес геракл
ведь ариадна нити не плела
как кенотаф в груди холодный ать-два
рыбаки и рыбки дачники и скрипки где же где же чехов нам на этот рай
в ущельях воздуха холодного расплавься прометей
***
Давай заведем видеоблог
Прямая трансляция
Как я сочиняю стихотворение
Как я разбираю стихотворение (чужое)
Как я разрываю стихотворение
Вот, вот так я его разрываю!
На, на ещё
Теперь полить кетчупом
Посолить собрать
Поджечь
Потом написать что-то ещё
На стене хочешь на футболке на нежной атласной коже
Пожалуй, забавный у нас выйдет блог
Назовём его: поэзии здесь не место
***
Ему столько же
Сколько и тебе –
Тридцать два.
Переводит с итальянского
В данный момент
Верстает книгу
Большого русского поэта
То есть всё вместе
Живёт литературным трудом.
Ей вообще двадцать три –
Открыла своё кафе,
Раскрутила через соцсети,
Теперь продаёт на него франшизу…
Но это другие города, ладно
В своём-то:
Вот популярный фотограф
(портрет и арт, и свадьбы по двадцать тысяч)
Вот знаменитый художник
Все круче меня.
Все младше
А мне блядь тридцать два, я лысею!
С кем это ты говоришь там?
Спрашивает смерть
Знаешь сколько раз я говорил с тобой
Прокручивал ситуацию так и этак
Увещевал, утешал, доводил до слёз
Знаешь сколько раз уходил и возвращался
Забывал тебя насовсем
На годы и годы
Сколько нежности и яда выплеснулось
И я заметил что люди когда у них ничего не осталось смотрят на небо
А если сломались – под ноги
Мы живём в городе где есть памятник чёрной снежинке и обелиск добытому миллиарду тонн угля
Три кафе работают до 23 вечера
Смотровая площадка на разрез
Я будто очутился в стихотворении Ходасевича
А небо всегда высоко
Так вот, я жду и жду
(Мы работаем с утра до ночи, но словно рыбы в сетях)
Жду твоего имени
Словно тебя должны показать на экране всех телевизоров в округе
Жду, словно ты пойдешь по обочине этой развороченной трассы
Жду и жду, небо какое-то бестолковое, как разговор о зарплате
Да сколько ни говори ничего не прибудет
И только имя твоё ширится как прибой
И сколько не успокаивай себя, с этим не совладать
Вечерами едем домой, в оврагах клубится туман,
Будто уголь горит под землёй
Будто духи, разгневавшись, поедают дорогу и всё, что сотворено человеком
Накатывает, хочется сказать, что тоскливо и совестно
Освободиться
И быть в там, где ты
Но я знаю, что стоит подойти к тебе и твой образ исчезнет
Слушать твой голос
Невзначай заглянуть во двор
Будто случайно встретились
И Бог забирает дыхание
***
Уже давно и вас никак, меня никак.
И у кого будет сириец, будет рак
У одного, с запасом тел нынче труба
Кто разберётся, кто пострел
А кто губа
И кича, личка, мичман-птичка, и модель…
Ты не седей, ты вспоминай свою метель
Залает за спиной сосед, что в душу влез
Стеклянных струй невпроворот, но есть же мест
Ещё чуть-чуть на каждого из нас…
Ты не горюй, купи в Ашане ананас.
***
Сон сон прекрасна жизнь акафист удалой
И несмотря на что известна смыслом
Я хорь я хворь я углеводород я Новый Уренгой
Забивший из гнилого коромысла
Я простохват я легок без затей
Я для тебя Испанию умою
Я сею хлеб рожающий детей
Ем с площадей живу и не болею
Я горек блеф я стар и мал удал
Пошто украл ты серьги у царицы?
Висел у Стеньки на плечах мятежный крест ковал
Заботы пил и стал розоволицый
Всё – для тебя! Ты розни рознь, ты сон
Который под подушкой не укроешь.
***
Богатырь этот
Зубы чистил железной щёткой
Постоянно улыбался
Доброты не имел вовсе
***
Есть сияние и сияние
Как будто я в этом понимаю
Но сияние глаз
Сияние леса небесного
Сияние топора
И об одном и том же колется холодными осколками
Крутится как память в проруби
И я иду-иду-иду-иду не успеваю
Всё испещрено
Всё свет
А вчера я пытался разобраться с темнотой
Я шёл напрямик но кружил и кружил
И как будто есть что то не вовремя
Хотя все знаки правильны
Большое не выговорить
Ворон-ворон вот мой глаз моё горло
вот тележка вот связка бананов
И светло в этом Магните
Хоть не выходи
Хоть просто закончи историю
Здесь
Под толщей полярной ночи
***
Олегу Полежаеву
Пусть это будет прямое высказывание
Скажи у меня не было никого кроме тебя
Скажи мне без тебя больно
Скажи я постоянно пытаюсь тебе позвонить
Но ты заблокировала меня везде
Скажи тогда я пошёл к тебе домой
Хотел сказать
Что даже тогда когда ты напивалась со своими художниками
И с этим патлатым трахалась на чердаке
Мне это было не важно
Я приходил забирал тебя когда ты просила
И был абсолютно счастлив
Скажи это был невесомый ком в груди
Такой светлый
Скажи вот я иду к тебе
На Мира машины встали в обе стороны
Слишком много колебаний воды
Когда я очнулся то стоял на пешеходном мосту
Вцепившись руками в перила
Вверху луна внизу утки
Которых всегда покормят
Скажи я только раз поссорился с родителями
Идите на хуй это моя жизнь
Всё стало бессмысленным
(Не обязательно помнить всё
Не обязательно переезжать
Скажи готфрид постоянно спрашивает о тебе)
И можно просить прощения прощения прощения
Прощения памяти
Скажи у тебя есть важное
(назови это важное)
Скажи когда я переходил Перенсона
То что-то случилось
Шар выдохнул
Давным давно
А бордюр оказался холодным и твёрдым
И витрины вокруг и огни как
мираж
Скажи я шагал к тебе чтобы решить что-то с жизнью
Так или иначе
Потому что слишком часто оказывается что видишь что-то не то
Вот стою перед капотом опираюсь рукой
Асфальт блестит тротуар блестит
Машины всё-таки как сквозь вату
Меня чуть не сбила машина
Думаю меня чуть не сбила машина и я бы не дошёл к тебе
Нудный голос предлагает в больницу
Я спрашиваю его: врач сделает меня живым?
И он отвечает: не знаю
***
Ты приходишь к земле,
Как растения приходят к воде
Год за годом
Отказываешься от знания необходимого
Своей смерти
И только поедешь когда на Троицу
К берегу Дона
Там, под утро
В холодном тумане
Дрожа, побредёшь по росе
К просвету, к простору, к самому…
В тишине.
***
Товарищ в этом больше чем я
Товарищ в этом меньше зима
И уши торчат
Такая братва такие углы
Снежок да постель
Господи, в 2016м тоже рождаются дети!
Нет, я согласен был, когда в 85м
92м. В конце концов – 2000м –
Должны же откуда-то браться
Школьники.
Но эти меня подталкивают
Внутрь Вечности
А я говорю: где?
Я говорю: бабло
Говорю: не время
(мимо цветов мимо ягоды терпкой и вкусной)
Время поворачивается по чуть-чуть
(До упора) до щебета скворца
А я и не знаю что это скворец
(До упора) до визга тормозов
А я и не знаю кто там за рулём
До рези в глазах (когда же ты начнёшь видеть?)
До хруста (Господи, то дерево или кость?)
(И когда ты тронешь рукою стекло)
(Я пытался всё время пройти мимо зеркала не обернувшись мимо ям с гиблой
черной водой мимо жадных углов с паутиной и пылью
мимо солнца слепящего мимо всё мимо навстречу)
