Валерий Векшин. Шестикрылый Серафим
Подземный ангел
Подземный ангел постучал едва
Как время навсегда остановилось
В печи как порох вспыхнули дрова
Старуха сразу наземь повалилась
А я в ладоши хлопал, как сова
Его дыханье — ветер перемен
И цвет лица не кажется здоровым
И две клешни свисают до колен
И крылья под хитиновым покровом
Прозрачные, как полиэтилен
Однако ж есть особая черта
Мандат, чтоб вмиг сомнение отпало —
В кривой улыбке чувственного рта
Сияет, как Полярная звезда
Сверхпрочный зуб из жёлтого металла
Я дверь открыл, но тут же всё пропало
Старуха крестится, молясь на образа
Кругом темно, хоть выколи глаза
И на кусты уже роса упала.
И на крыльце следы ноги босой
И небо всё забрызгано росой.
Пятна
Не утаю я, милые, не скрою
Люблю я руки мыть перед едой
А как поем, ещё раз руки мою —
Не трудно мне, пока я молодой
И всякие другие части тела
Я в чистоте старательно держу
И вымывшись, во внешний мир гляжу
Из своего прохладного придела
При этом мысль опасную ловлю
Что мир вовне — чужой и беспредельный
И по сравненью с ним мой вес удельный
Стремится к абсолютному нулю
Меня не будет, не было и нет
Для всех его галактик и созвездий
Но я хочу себе тепло и свет
И чтоб никто не ссал в моём подъезде
Я этот мир не в силах изменить
Но сам я сыт, приличен и опрятен
И заново шагаю руки мыть
На них не замечая трупных пятен.
Охота
Позвал я друга на охоту
Приятно побродить с ружьём
И рано утречком в субботу
Мы вышли к городу вдвоем
В тени деревьев покурили
Мешки и ружья сняли с плеч
Не торопясь, определили
Где будет правильней залечь
Эх, предрассветное затишье
Сырой травы спокойный сон
Бей точно в цель, моё ружьишко
Не подведи меня, патрон
В засаде ждать пришлось недолго
Глядим — шагает фраерок
Негромко хлопнула двустволка
Поднялся облачком дымок
Из-за кустов вспорхнули птицы
Метнулись в тающую тьму
А фраер наземь повалился
Полголовы снесло ему
Часы, штиблеты поснимали
Спустили жмурика в овраг
Пиджак и галстук брать не стали
На что нам галстук и пиджак?
Присели, выпили по двести
И скрылись в утреннем лесу
А друг хвалился — мол, невесте
Часы сегодня принесу.
As below, so above
Я открыл ему дверь
Любопытством влеком
Словно раненый зверь
Он течёт молоком
Шёпот сахарных уст
И пылает мой куст
И понятно без слов —
As above, so below
Он из солнца на треть
А лицом — как луна
Очень больно смотреть
И горит купинá
Объясни же, как мне
Обрести благодать
В бестелесном огне
Не сгорая, пылать?
И в ответ на вопрос
Тайн сияющий страж
Надо мною занёс
Свой алмазный палаш
Но чудесный клинок
Мне главы не отсёк
Не нанес мне вреда —
Я как дым, как вода
Не горю я в огне
Не тону я в вине
Полон сладких отрав —
As below, so above.
Пасха
Где-то между борделем и хлевом
Попирая небесный закон
Пузырится неправедным гневом
Беспонтовый их Синедрион
Не печалься теперь понапрасну
Лягут в прах Иудея и Рим
И свою эксклюзивную Пасху
Мы в положенный час сотворим.
Варенье
Подмети, весна, мои тропинки
Сбрызни сад водичкой проливной
Сонных полушарий половинки
Оближи отравленной слюной
Распрями застывшие коренья
Выбей из берёзоньки слезу
Навари зелёного варенья
В голубом полуденном тазу
Принеси искомое в лукошке
И когда останемся одни
Ты меня из золочёной ложки
Покорми, родная, покорми.
Маленький ангел
Это лето ушло преждевременно
Впрочем, было тепло и безветренно
И под лунным мерцающим факелом
Подружился я с маленьким ангелом
Он — в прозрачном серебряном платьице
Я — в плаще антрацитово-кожаном
А луна все никак не закатится
Обещая нам только хорошее
Милый ангел, мой друг разговорчивый
Окормляй мя духовною пищею
Мы гуляем по паркам и рощицам
Он летит, я стучу сапожищами
Как обступит нас царство Кощеево
Как сгустится тоска предрассветная
Мы присядем на мёртвое дерево
Помолчать, подымить сигаретами
Убоятся окрестные демоны
Огоньков наших ярких, как ладана
И в дыму, голубом по-осеннему
Я признаюсь во всём, что загадано
Что шипит, как железо в окалине
Что велит мне подземная Троица
Не осудит меня ангел маленький
И сердечко на том успокоится.
Русский Серафим
Не желаю бога чужеземных гетто
Не растопит Ктулху льда сибирских зим
Кришна слишком синий, неприятно это
Мне всего милее русский серафим
Он с шестью крылами, окружён орлами
Источает пламя пара острых глаз
Но порой, как равный, бродит между нами
Праведным даруя правильный экстаз
Если станет худо, кликну серафима
До земли до самой сотворю поклон:
— Дай мне тоже, Фима! И даёт мне Фима
То, что дать не в силах Пётр и Мирон
А наступит время — выйду ночью звёздной
Голые подошвы обожжёт роса
И шестью крылами упираясь в воздух
Он меня поднимет прямо в небеса
И пожмёт плечами, и оставит грезить
На одной из тихих облачных полян
Стану неподвластен демонам и бе́сям
Весь бескомпромиссным светом осиян
Перьями заросший, марафета чище
Пронизав кометой высь Святой Руси
Сам явлюсь однажды страждущим и нищим
И отдам что хочешь — только попроси.
Тургенев
Остались от козлика рожки да ножки
Остались от козлика кожа да кости
Да книга Тургенева в мягкой обложке
Да холмик земли на зверином погосте
Но дух его ходит теперь, где захочет
Царапают небо рога-коромысло
Иные поляны копытами топчет
Иным интуициям внемлет и смыслам
А будет готов — остановится время
Откроется козлику высшая школа
И выйдет к нему наивысший Тургенев
И темя прожжёт наивысшим глаголом.
Ильич
Под утро вдруг ударил гром
Качнулся дом
Меня Ильич поцеловал
Пока я спал
Река молочная текла
Там, наверху
И подпирали ангелá
Спиной стреху
Над косяками мёртвых рыб
Завыла выпь
Ильич поправил капюшон
Встал и ушёл
И я искать его с тех пор
Приговорён
Его глаза глядят в упор
Со всех икон
Но нету Ильича нигде
В земле, в воде
И поперёк небесных врат
Не он распят
И в блюдце льётся молоко
Не для него
И в мавзолее возлежит
Другой мужик.
Сезам
Как восстанет солнечный круг
Я возьму летающий плуг
А потом посею сезам
Чтоб не пустовать небесам
Как придёт пора, остригу
Я серпом ущербной луны
Мой сезам, пестом истолку
Испеку на масле блины
Первый блин покушаю сам
Отнесу второй пацанам
Ядом третий блин окроплю
Как я это делать люблю
Творожок на нём проращу,
И тебя, дружок, угощу.
