Поэзия

 

 

2.

Фламинго просто – что за шея!
А руки? – плавные крыла…
Не танцевала Саломея:
Она как Майя не могла.

Утихло всё в Ерусалиме…
Под головой сомкнулись льды…
Мне жалко: нет непроходимей
Сухой прижизненной воды.

 

3.

Но снова осень наступает,
На Театральной тёмны дни.
И Майя платье надевает,
И на пуантах выступает
Опять в хрустальные огни.

Как снег, софитами залита,
Она пришла с далёких сцен,
Изменчивая Карменсита,
Великолепная Кармен.

Полна каприза и отваги,
Поводит бёдрами – из мглы;
Волнит испанские зигзаги,
Острит цыганские углы.

 

 

4.

 

Огни блистают в ночи чёрной,

Театр в сиянье погружён.

Стремит четвёрку непокорных

Коней застывший Аполлон.

Стучат копыта, слышен звон.

Мороз московский, лёд ломая,

Трещит о счастии былом –

Как призывает: «Майя, Майя!» …

Круглится белая луна,

Как будто блюдо дорогое.

А ночь виденьями полна.

Вот Саломея с головою:

Раскрыты губы, лёд ланит;

Прикрыты веки. Ток кровавый

Багровой коркой леденит

Мороз, не знающий управы.

Вот Суламифь, спешит, скользит,

В меха закутавшись глухие:

Глазами чёрными блестит;

Звенят подарки дорогие…

Вот – свет ударил хрусталя

В глаза – и ночь затрепетала.

Как жалко! жизнь продлить нельзя.

Как жалко! дней осталось мало...

 

Плывёт Плисецкая во мгле,

Почти не различая сцены:

Частят пуанты; вздуты вены,

Как ток у лебедя в крыле.

 

5.

Балет мне дорог; с давних лет.
Люблю балет, как любят дети.
«Стоит Истомина…» – поэт
Писал недаром о балете…

Люблю движения быстры,
Люблю движенья истомлённы –
И взоров робкие костры
Из-под ресниц, слегка влюблённых…

Но Майя… Майя ни одним
Нарциссом гибким не пленялась.
И чёрным лебедем осталась,
Горда султаном перьевым.

2021.

 

 

 

 

Словно девочка, мала,
И худа необычайно;
Некрасива и мила,
Как мила бывает тайна.

С дивно поднятой пятой,
На мыске квадратном стоя,
Задержись на миг, постой
Над зимой моей седою!

Я дышу и жив ещё,
Но глядеть уже неловко
На высокий твой пучок
Над высокою головкой.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

1

 

Её звали Мухаббат,

Её Мухой называли –

Много-много лет назад,

В стороне моей печали.

 

Извивалася она

То ль лозою, то ль змеёю,

Пронизая времена

Изогнувшейся рукою.

 

Танцовщица Мухаббат,

Лал ташкентского "Бахора",

Я тревогою объят

Твоего, татарка, взора.

 

Очи кверху, бровь дугой,

Носик ветреный чуть плосок.

Вспомнил я тебя такой –

С обнажённою стопой

На углях горячих досок.

 

Чаша с пламенем в руке;

Шаровары ниже стана...

И исчезла вдалеке,

Наваждение Салтана.

 

 

2

Очи стрелами к вискам,
Доски громкие – к мыскам.
Надо лбом султан восточный,
Локон чёрен, бархат точно.

Шамаханская царица,
Пусть гранат тебе приснится,
И на лифа белизну
Чёрно-алым брызнет соком.
Поведёшь ты чёрным оком,
Я стихом в тебя плесну.

Лалл татарского балета,
Суховейный ветерок.
Моя песня не допета,
Как зурной не спет Восток.

Принц в чалме тебя поднимет
Над султанной головой.
И как уголь в грудь водвинет
Мне, татарка, танец твой.

 

2024

 

 

 

 

1

Вот она, Джульетта, –
Не было другой...
Ах, в такие лета
Чёрна бровь дугой.

Пятый уж десяток,
А тонка, как звон!
Вечер жизни сладок, –
Выйди на балкон!

Посмотри: Ромео
Ждёт тебя в саду.
– А исчезнешь, дева,
Я тебя найду.

Подниму над сценой
И над головой –
Юной, сокровенной.
Сказочно живой.

2

Ромео

Сыч ночной заохал где-то
На мою беду.
Подожду тебя, Джульетта
Под луной, в саду.

Выйдешь на балкон и молвишь:
Здравствуй, милый мой!
Словно сердце переполнишь
Тёплою волной.

В сад сбежишь, как дует ветер
От ночной звезды,
Улыбаясь, словно дети
Или – как цветы…

Поднимайся на мысочки,
Обними меня,
На младенческом височке
Поцелуй храня.

3

Я бразильско-шотландской фламинго
Адресую стихи без конца.
Потому что оттаяла льдинка,
Побежала слезой вдоль лица.

И с тех пор её пачка летает,
Повинуясь актрисе живой.
И Нуреев её поднимает
Над бедовой своей головой.

Словно полувлюблённый Нуреев
Хочет выпустить птицу туда,
Где никто никогда не стареет.
И никто не умрёт никогда.

 

2025