Поэзия

 

Хоть навеки небо выбели,
Ночь обкрадывает день.
Свет луны, холодной рыбою
Проплывая между стен,

Разбазаривает россыпью
Чудеса в анабиоз,
Чтобы грезилось без просыпу
То, что в яви не сбылось.

Зазеркалью строишь рожицы,
Настоящее – в штыки.
И с утра уже неможется,
Точно встал не с той ноги…

В хомуте тяжеловесности
И хронических забот
Шатуном шерстишь окрестности,
Разодрав зевотой рот.

Ожидая новой серии,
Уповая на отбой…
Дни ползут, как мыши серые, 
Недобитые тобой.

 

 

 

 

 

 

Темноту прорежет лучик,
Учинив переполох.
День вчерашний невезучий,
Отшумев плакучей тучей,
Испарится... Выдох, вдох.

Будет радостно-нечаян
Бесконечно новый день.
Но и он во тьму отчалит.
Всхлип осадочной печали
Затаится в темноте —

Под чернильною хламидой,
Чтобы явно не бесил.
Все довольно мирно с виду.
Вдох и очень долгий выдох.
И о большем не проси.

Канешь в сон, что камень в воду,
До утра латая плоть
И душе даря свободу —
Здесь такой не сыщешь с роду —
Божьей милости щепоть.

Так ли это, там ли будем,
В чем скрывается подвох…
Утро бьет из всех орудий:
«Шагом марш на выход — в люди!»
Вдох глубокий, выдох, вдох.

 

 

 

 

 

В Солнечном городе облачность хмурится.
Ночь освещая скупыми полосками,
Тянутся к морю промозглые улицы,
Тычутся в пристани кислыми моськами.

Солнце по карточкам, солнца не досыта.
Ровно двенадцать в колоде у джокера,
Что озорует нечестными вбросами.
Крутятся всякие разные около.

Жадно лакают прощальные всполохи,
Ждут не дождутся светило рассветное,
Будто не знают несчастные олухи —
Время уже повернуло на летнее.

То, что сейчас суетливо отхватите
И примирите с остатками гордости,
Завтра не примут от вас и на паперти.
Столько его будет в Солнечном городе!

Календарями не зря напророчено,
Не наводите на солнце напраслину:
Хлынет на землю янтарное сочиво,
В небе блином запылает на Маслену.

 

 

 

 

***

Дятел, недомерок околоточный,
Достучался — выбился из сил.
Догорает лес красой чахоточной
Кленов, лип, черемух и осин.
 
Бабье лето до того обманчиво —
Так  чарует душу только… тлен,
Исподволь подтачивая ржавчиной
И пустив по венам этилен...

На богатых почвах больше золота.
Бедным по карману лишь кумач.
Да и тот пропьют, дрожа от холода.
От большого, стало быть, ума…
 
Прохудились в поднебесной прачечной
Днища у бадеек и  корыт.
Разрумянясь девкою горячечной,
Плачет осень горестно, навзрыд:
 
«Ой, беда, беда, беда, беда моя –
Нет сухой ни нитки, ни угла!
Так боялась замочить приданное,
Да куда там — не уберегла!

Поздно, видно, счастье нагадали мне.
И мечтать — напрасные труды…
Знать, настало время увядания —
Дать пора дорогу молодым...»

-

Из листвы к зиме шалашик выстроим!
Возвращая молодость во сне,
Вопреки любым прогнозам выстоим,
Чтобы распуститься по весне!

 

 

 

 ***
Свив эмоции в кудель
И прокашлявшись от хрипа,
Страх, сорвавшийся с петель,
Разразится… тихим скрипом.
 
Просочится холодком
Сквозь истлевшие гардины
И замрет, как в горле ком,
В глубине пустой квартиры,
 
С головой зарывшись в мрак.
Есть ли, нет — уже не скажешь.
Но открыта для зевак
Глубина замочных скважин —
 
В мир утраченных ключей
И несбывшихся амбиций…
Дрогнет пламя на свече,
Тень мелькнет над половицей,
 
Взбаламутит пыльный слой,
Мотыльком ночным забьется!
И осыплется золой
Затихающих эмоций…

 

 

 

***
Сад июльский тонет в аромате
Пенного цветения жасмина.
Тишине не спится на полатях
От переизбытка эндорфина…

Жимолость, заламывая ветки,
Ягоды швыряет в гомон птичий.
Черный кот на краешке беседки
О любви неистово мурлычет.

К небесам летят его рулады,
Глаз флюоресцирует из мрака,
Отражая звездные плеяды.
Даже если кот и забияка,

Верь ему. От веку и доныне
Не беру с певцов ни волоска я.
Ягодой дарю и цвет жасмина,
Заложив на ушки, отпускаю...

Знают честь воспитанные гости,
Но прошу, побудь еще немножко...
Кот ревнует и шипит от злости —
Я ж его единственная кошка.