Проза

 

 

 

«Дышали мы любовью-воздухом, любовью музыка была…», – пела моя тётушка, аккомпанируя себе на цыганской семиструнке. А я слушал её, заворожено глядя, как она управляется с гитарой. Но потом появился Юра, мой ровесник и сосед по даче. Он на своей шестиструнке (переделанной из семиструнной гитары) сыграл «Страну восходящего солнца». Это была совершенно новая музыка, поразившая меня, – я забыл про романсы. Я принёс ему тётушкину любимицу, и Юра приступил к модернизации: снял басовую струну и перенастроил остальные. Затем показал, куда ставить пальцы и как играть медиатором. На следующий день у меня вскочили волдыри на подушечках пальцев левой руки ­– я переусердствовал.

 

Это было после седьмого класса, летом. А к десятому (в те времена выпускному) я уже хорошо разбирался в аккордах и подбирал на гитаре всевозможные песенки. А ещё проштудировал книжечку «Теория музыки» и не только играл по нотам, но и сам записывал то, что слышал. И, конечно же, участвовал в школьном рок-ансамбле. У нас были сделанные своими руками электрогитары, которые мы включали в ламповый усилитель от школьной киноустановки.

 

А потом я стал встречать Её – во дворе нашего дома, иногда в метро, – и с ней всегда был футляр для скрипки, который она держала в руках, как чемоданчик или сумку. По ночам она тихо играла (я догадывался, что играла именно она), очень тихо, едва слышно. У меня было чуткое ухо – я каждый раз просыпался и тянулся за карандашом и бумагой. Днём она играла громче, но мешал городской шум. И я, в конце концов, не выдерживал – сбегал за город, в осень, в тишину обезлюдивших дач, но и там мне что-то чудилось и хотелось записывать.

 

Однажды на меня напало вдохновение: я исписал сразу несколько листков; это случилось в поезде, когда после зимних каникул, проведённых у ленинградских родственников, возвращался домой. Утром, по прибытии в Москву, вышел из вагона и увидел Её: она шла по перрону и держала в руках футляр.

 

Спустя много лет мне на глаза попалась папка со страничками  визитов юной музы, и я, встретив во дворе немолодую женщину, из-за которой когда-то часть моих дней прошло в увлекательном безумии, рассказал ей о найденных записях. Она искренне удивилась и заявила, что на скрипке никогда не играла, у неё не было скрипки. А футляр – так это просто она прикалывалась – таскала вместо пухлого портфеля (мы все в то время таскали модные «министерские» портфели, при советском тотальном дефиците их ещё надо было достать!). И мне вспомнились дача, тётушка, Юра; и, придя домой, я достал со шкафа гитару, настроил её и взял несколько аккордов.