Искусство

 Автопортрет

            Игорь Камянов – современный отечественный художник. Родился в 1954 году в Москве, где и живёт в настоящее время. Работы Камянова хранятся как в многочисленных музеях – в отечественных и зарубежных, так и в не менее многочисленных частных коллекциях.

                                                                  ***

            В среде художественной критики неоднократно озвучивалось мнение, что картины Камянова – это, прежде всего, «живопись для художников». В данном случае этот вывод подразумевает, что художественный стиль Камьянова, дистанцируясь от мира объектов, сосредотачивает своё внимание на самом процессе их изображения; показывает саму живопись как некую самостоятельно существующую технику, чьи функции отнюдь не исчерпываются простым воспроизведением образа объекта. – Живопись привносит в образ объекта нечто своё, - нечто такое, чего объект как таковой не имеет в принципе. И, тем самым, наравне с реальностью участвует в создании особой эстетической реальности. И именно эта особенность живописи и отличает художественное полотно от фотографии. – Для художественного объекта «быть созданным» не означает быть скопированным с внешней реальности; внешняя, объективная реальность – это всего лишь сфера, которая может дать первичный импульс к созданию художественного объекта, но сам объект творится именно живописью. В этом контексте можно сказать, что, создавая объект, живопись становится своеобразной техникой пробуждения воспоминаний о реальности, - о том мире, в котором существовало (и, возможно, продолжает существовать) нечто, подобное художественному объекту, но, в то же время, и принципиально отличающееся от него.

 Город

            Стиль Игоря Камянова предельно чётко демонстрирует саму стихию живописи и, при этом, в некотором смысле объективирует её. – Камянова не интересует живопись как процесс, - по крайней мере, он не стремится оставлять на своих полотнах следы этого процесса или фиксировать какие-либо этапы создания художественного образа; скорее, живопись здесь есть некая простая данность, - один из элементов человеческой, а, возможно, и космической реальности, обладающий собственной самодостаточностью и относительной автономностью от мира целого.

 Кипарис

            Игорь Камянов – в некотором роде – представитель эстетической гносеологии; и точно так же, как теоретическую гносеологию интересуют средства создания идеальных объектов, эстетическая гносеология интересуется тем, что порождает объекты эстетические. И в том, и в другом случаях эти порождающие силы стремятся спрятаться за тем, что они создают, уйти в «тень объектного», и требуется особое усилие для того, чтобы их из этой тени вывести. И если это усилие оказывается успешным, то теоретическая гносеология открывает структуру разума, а эстетическая гносеология непосредственно демонстрирует реальность живописного.

  Море

                                                                ***

            Но живопись Игоря Камянова отнюдь не сводится к вопросу «как создаётся эстетический объект?»; постольку, поскольку на полотнах Камянова присутствуют образы вещей, уместным оказывается и вопрос о смысле эстетического объекта, - о смысле той реальности, которая создаётся художником. Иначе говоря, в данном случае при взгляде на картины Игоря Камянова вполне уместен вопрос «что это такое?». – И этот вопрос не связан с определением имён вещей: это – книга, это – море, это – окно, и т.д. – Контуры вещей и, соответственно, их имена на картинах Камянова, несмотря на их внешнюю «затуманенность» вполне и очевидным образом фиксируемы. – В данном случае вопрос «что это такое?» должен быть направлен на фиксацию вещей в их целостности, - на вещи в их взаимосвязанности друг с другом, иначе говоря, вопрос «что это такое» формально касаясь вещей, в действительности является вопросом о мире. – Живопись создаёт реальность как нечто действительно существующее, пусть и исключительно в сознании наблюдателя. И именно поэтому уместен вопрос «что это за реальность?», - что собою представляет мир, созданный художником?

 Окно  студии

            В контексте так поставленного вопроса картины Игоря Камянова – это открытые интерпретативные матрицы; каждый, кто смотрит на эти полотна, опирается на свой индивидуальный опыт и, вследствие этого, из простого зрителя превращается в соавтора. – Ситуация, типичная для живописи со времён раннего модернизма. – Соответственно, и каждый ответ на вопрос «что это такое?» обладает лишь относительной ценностью; любое конкретное утверждение здесь релятивно бесконечному множеству других утверждений. – Релятивизм самим фактом своего наличия устанавливает предел процессу анализа содержательной стороны живописи Камянова, как, впрочем, и живописи огромного количества других художников, опиравшихся в своём творчестве на эстетику модернизма, превращает любое аналитическое утверждение в простое субъективное мнение. Но, тем не менее, в рамках анализа могут быть выявлены феномены, известные любому субъективному опыту, и такие феномены могут задавать векторы для последующих субъективных интерпретаций. И если сами интерпретации, при этом, будут сохранять безусловно субъективный характер, то феномены, задающие направление интерпретации, могут быть поняты как универсалии, т.е. выполнять функции, сходные с функцией внешней (объективной) реальности как критерия определения ценности естественнонаучного знания. – То, что для естественных наук связано с внешней объектностью, - именно внешний мир является для них воплощением «принципа реальности», - то в сфере эстетики укоренено в процессах внутреннего опыта и нормах использования языка.

Церковь в лесах

Живопись Игоря Камянова, по сути, явным образом указывает на одну из точек, задающих направления для последующих интерпретаций. – Характерной особенностью живописного стиля Камянова является «затуманенность-затемнённость» изображений на его картинах. – Контуры вещей даются предельно нечётко, степень ясности образа вплотную подходит к той грани, перейдя которую вещь (образ) перестанет быть узнаваемым. И в связи с этим уместен следующий вопрос: «имеется ли в нашем внутреннем опыте аналог подобного видения?». – Думаю, что ответ на этот вопрос должен быть однозначно утвердительным. – Наше сознание регулярно манипулирует образами, являющимися наследием прошлого; т.е. наше сознание регулярно погружается в стихию того, что мы называем «воспоминанием». Но как осуществляются воспоминания? – Мы воспроизводим картины, воплощающее в себе – непосредственно или символически – все самые существенные черты вспоминаемого события. При этом, в процессе такого воспроизведения явным образом проявляется эффект неравномерного освещения: чем более важной является та или иная «деталь» вспоминаемого события, тем более ярко она предстаёт перед нашим внутренним взором. А всё несущественное, второстепенное отходит в тень, утрачивает яркость, стремится слиться с беспредметным, тёмным фоном. По сути, всё второстепенное в воспоминаниях «затуманивается», утрачивает чёткость. – И именно такое же состояние объектов обнаруживается и на картинах Игоря Камянова. – Камянов изображает не сами события, а нечто такое, что может служить фоном для конкретного события. И в контексте наличия сходств между образами этого художника и отдельными элементами универсального субъектного опыта вполне допустимым является предположение, что реальность, изображённая им, вполне совпадает с фоновыми образами воспоминаний, или, точнее, с теми образами, которые находятся предельно близко к фону, буквально балансируют на грани между всё-ещё-конкретностью своего присутствия в воспоминании и безусловной поглощённостью фоном, по отношению к которой о конкретности существования чего-либо говорить уже невозможно. – Фон уничтожает всё конкретное и единичное; фон – это тотальность целостной, недифференцируемой бесформенности.

 Говоря о живописи Игоря Камянова, можно с высокой степенью обоснованности предполагать, что реальность воспоминания и есть то действительное событие, о котором рассказывает художник. А учитывая то, что, по сути, все картины Игоря Камянова обладают едиными стилистическими чертами, реальность воспоминания может быть названа не только главным, но и единственным действительным  событием, присутствующим на его полотнах. – Естественно, речь в данном случае идёт не о воспроизведении какого-то конкретного воспоминания, а о феноменологической реконструкции события воспоминания как идеи –  воспоминания как одного из универсальных состояний человеческого сознания. При этом само воспоминание в данном случае фиксируется предельно пассивно: событие воспоминания здесь являет себя как состояние, - как некий режим, в котором действует человеческое восприятие. – Это некое «воспоминание-вообще», чьими исчерпывающими характеристиками могут быть «туманность» и «неопределённость». – Рискну предположить, что именно «туманность», - бледная аура, в которую погружены вещи, на картинах Камянова обладают значительно большим значением, чем вещи как таковые. – Не фон здесь указывает на существование вещей, а, наоборот, вещи своей расплывчатостью удостоверяют существование фона.

Безусловно, такое состояние требует дальнейших смысловых конкретизаций; но как только такие конкретизации начинают появляться, мы неизбежно перемещаемся в сферу релятивистских интерпретаций, - в сферу субъективных мнений…

 Крыши

                                                                       ***

            Любое воспроизведение события ставит вопрос о субъекте этого события, т.е. о силах, придающих событию динамический характер. – Образы Игоря Камянова, наоборот, ни о какой динамике не свидетельствуют; эти образы – подчёркнуто статичны. И этому есть объяснение, если предполагать, что эти образы «пришли» не столько из события как такового, сколько из некоего фона, на котором событие развёртывалось. – Эти образы – не столько части самого события, сколько то, что событию сопутствует. – Подобно литературному герою Марселя Пруста – Камянов извлекает из сферы неопределённости вещи прошедшего времени и делает их относительно ясными и наглядными.

 Меньшикова башня

            Но в связи с этим неизбежно возникает вопрос, по сути уже сформулированный выше: а где здесь субъект? – Субъект здесь отсутствует. – Данный ответ не является чем-то уникальным для современного искусства; наоборот, современное искусство испытывает очевидный дефицит субъектности, - в нём порой избыточным образом присутствует субъективность переживания, но нет того, кто мог бы быть назван по отношению к этому переживанию его автором. – В своё время устами Ницше было озвучено «Бог умер»; современное искусство склонно к констатации «субъект умер», - в эстетической реальности ХХ века необходимость человеческого присутствия, мягко говоря, не обязательна.

            Субъект отсутствует на картинах Камянова, и, если сегодняшняя стилистика его письма сохранится, нам не следует ожидать появления этого субъекта в будущем: Годо не придёт. – Соответственно, и реальность воспоминания в живописи этого художника останется анонимной реальностью. – Впрочем, не думаю, что из этого утверждения необходимо выводить какие-то крайние, безапелляционные оценки. – Реальность модернистской и постмодернистской живописи парадоксальна в том смысле, что отказавшись от идеи субъекта как своей главной темы, эта живопись по-прежнему может создавать яркие, эстетически притягательные образы. И картины Игоря Камянова – ещё одно подтверждение данного вывода. – Изысканная работа со светом, погружённость в нюансы световых оттенков, очень своеобразное – «мягкое» - чувство пространства, лаконичность образов, - все эти качества делают работы Игоря Камянова яркими произведениями современной живописи. – Камянов – один из тех художников, на чьи работы хочется смотреть ещё и ещё.