Проза

Виктор Иваныч взглянул на часы. Было ровно два часа дня.

- И во сколько мне выходить сегодня? Не знаю, - нахмурился Виктор Иваныч.

Этот вопрос вслух он всегда задавал самому себе в субботу после обеда, если  нужно было ехать в Москву. Один раз в месяц Виктор Иваныч навещал свою сестру, проживающую в столице. До Москвы он добирался на автобусе, но неприятное заключалось в том,  что московские автобусы из города Н-ска выезжали примерно один раз в час, без четкого расписания, по наполнению, и Виктору Иванычу, как человеку, превыше всего ценившему порядок, четкость и ясность во всем, очень не нравилось эта ситуация с наполнением.  От дома до вокзала он ехал на маршрутном автобусе минут десять. Если ему везло, он приезжал к московскому автобусу, который был уже почти заполнен пассажирами, и это означало, что ждать отправления было недолго. Если же он приезжал к полупустому,  или пустому автобусу, -  ждать наполнения приходилось  около часа, а иногда и час.

Виктор Иваныч любил ездить к сестре в гости, потому что находил много общего между собой и мужем сестры Дмитрием Палычем.

Дмитрий Палыч все молодые годы отдал пожарному делу – бесстрашно тушил пожары разной категории сложности, и теперь, после выхода на пенсию, остался там же,  в городском пожарном отделении, но теперь в должности  вахтера.

Он следил за порядком в отделении, наставлял молодежь на путь истинный, помнил наизусть все трудные и необычные случаи на пожарах  и с удовольствием пересказывал их новичкам. 

 

Виктор Иваныч никогда не брал с собой жену Веру по нескольким причинам. Во-первых,  между его сестрой и женой никогда особой любви не наблюдалось, во-вторых, ему нравилось возвращаться, когда дома его ждала и встречала Вера, и в третьих, - он и так все свободное от работы время проводил с женой, и если бы они вместе стали  навещать сестру, поездки в Москву определенно потеряли бы для Виктора Иваныча свою прелесть.

- Все ж таки, - как доверительно сказал однажды Виктор Иваныч Дмитрию Палычу после четырех стопок «Белой росы»,  пока сестра гремела на кухне посудой и не могла его слышать, - все ж таки после двадцати пяти лет брака хочется иногда от жены куда-нибудь на время деться…. даже если у нее во всем порядок, четкость, и ясность… Причем так хочется деться, чтобы она не могла неожиданно возникнуть, так сказать, на пороге…»

Дмитрий Палыч, выслушав Виктора Иваныча,  понимающе усмехнулся в усы, кивнул, шумно вздохнул, и налил еще по одной.

 

Приезжая в гости к сестре, Виктор Иваныч всегда привозил с собой одни и те же гостинцы: бутылку полусладкого вина «Улыбка», торт «Ленинградский», и бутылку водки «Белая роса».

У сестры его уже ждали, стол был накрыт, скатерть постелена, тарелки расставлены, рюмочки сверкали, дымились ароматные котлетки и картофельное пюре, салат «сельдь под шубой»  призывно просвечивал  лиловым через майонез, блестели под свежим лучком селедочка, маринованные огурчики и соленые грузди,  а домашние разносолы манили острым запахом тмина, укропа и чесночка.

 

Каждый раз Дмитрий Палыч, наливая жене в рюмку красного вина, а себе и Виктору Иванычу – по «Белой росе», произносил, поглаживая усы и улыбаясь:

- А ведь у нас классика, Виктор!... На троих соображаем! Давно и успешно…

- А почему же нет, Дмитрий?... – отвечал Виктор Иваныч. - И потом, соображают за углом, а мы с вами на троих культурно проводим досуг,  разве не так?

Дмитрий Палыч и сестра переглядывались, улыбались, кивали, и все трое синхронно опрокидывали по рюмашке.

- У нас же четвертый друг есть!... - подмигивал Виктор Иваныч сестре, -  правда, когда он с нами, он всегда почему-то трезвенник.

- И где же наш четвертый?... – обычно спрашивал Дмитрий Палыч после третьей рюмки «Белой росы», закусив соленым груздем, и весело смотрел на жену.

- Сейчас будет тут!... – улыбалась разрумянившаяся Нина Петровна, поправляла выбившуюся из высокой прически каштановую кудрявую прядь, и включала телевизор.

Четвертым Дмитрий Палыч называл Леонида Якубовича, потому что ни одно застолье не обходилось без включенного телевизора, а телевидение, видимо, на тот момент, никак не могло обойтись без Леонида Якубовича.

- Вот теперь вся компания в полном составе!... – улыбался Дмитрий Палыч, наливая по «росе».

Нина Петровна согласно кивала,  блестя глазами, и мечтательно подперев щеку ладошкой, смотрела в телевизор.

улыбалась, и прибавляла звук.

 

Следующее место по значимости, сразу после мужа и брата, в жизни Нины Петровны занимал звездный телеведущий Леонид Якубович, к которому она, как и все ее подруги, испытывала необъяснимое влечение сердечного характера.  Нине Петровне нравилась его интеллигентность, барские манеры, кураж, а так же ее очень волновали его лихие гусарские и пышные усы, но больше всего ее волновал особый взгляд «с огнем и прищуром»  - о чем, вздыхая и розовея,  Нина Петровна  по секрету признавалась своим подругам. Когда Якубович, лучезарно улыбаясь,  смотрел  с экрана телевизора «взглядом с огнем и прищуром» - прямо в глаза Нине Петровне, сердце ее сильно смущалось.

Дмитрий Палыч не догадывался об увлечении жены Якубовичем, так как  он был уверен, что она, как и все женщины ее возраста, просто увлечена телевидением.

 

По субботам, когда Виктору Иванычу нужно было ехать к сестре, единственное, что расстраивало его, так это неопределенность со временем отправления автобуса в Москву.

«Ни порядка,  ни четкости, ни ясности …  -   размышлял Виктор Иваныч. - Надо, пожалуй, жалобу написать в администрацию на эти коммерческие автобусы. Толку, конечно, от жалобы не будет, ну а вдруг?...»

 

Закончив с обедом и напившись чаю,  Виктор Иваныч взглянул на часы. Было ровно два часа дня.

- И во сколько  мне выходить сегодня? Не знаю, - как всегда, нахмурился Виктор Иваныч.

И тут Вера всплеснула руками:

 - Вить!... Забыла же я сказать тебе, Вить!... По радио говорили! Теперь наши коммерческие автобусы по расписанию ходят! Неделю уже!

- Да ну?...  – недоверчиво  улыбнулся Виктор Иваныч. –  Неужели дождались?

- Отходят каждый час, первый –  в час дня, а последний в семь вечера.

- Это хорошо! – широко улыбнулся Виктор Иваныч, потому что единственная неприятность, омрачавшее его настроение по субботам, наконец-то исчезла.

 

Таксист приехал равно в 16.30.

«Я все правильно рассчитал, - думал Виктор Иваныч, усаживаясь в такси, и бережно придерживая на коленях сумку с гостинцами.  – Десять минут нам ехать. Приедем в 16.40. Спокойно сяду, займу себе хорошее место. Если позже приехать к автобусу, например, в 16.50,  свободных мест может уже и не быть».

 

Расплатившись с таксистом, Виктор Иваныч направился к остановке, у которой уже стоял московский  автобус. И не прошел он и трех шагов, как увидел на остановке новое расписание. Увидел  – и остановился.

Уже несколько лет на этой остановке стоял большой облезлый фанерный щит, - три метра в длину, и три метра в ширину, - на который приклеивалось все, что обычно приклеивается в местах массового скопления населения. Теперь прежний облезлый фанерный щит - стал расписанием.

По центру щита, вертикально, были расположены цифры  -  время отправления автобусов: 13.00, 14.00, 15.00, 16.00, 17.00, 18.00, 19.00. Слева от колонки цифр была изображена схема города Н-ска,  а справа от колонки  -   герб города Н-ска.  И схема, и герб были цветными,

и выглядели очень эффектно на желтом фоне, но гораздо больше, чем схема и герб, Виктору Иванычу понравился длинный столбик черных цифр, обозначающих время отправления автобусов.

 

У автобуса курил веселый водитель лет тридцати пяти, с шустрыми и липкими глазками.

- Значит, по расписанию едем? – строго спросил Виктор Иваныч.

- А то!... –  прищурившись, хриплым баском хохотнул водила, пританцовывая сигареткой. – Все чин-чинарём, как положено!

 

Виктор Иваныч вошел в автобус и увидел, что он почти пуст. Вместе

с собой Виктор Иваныч насчитал шесть человек. Он сел на место у окна.

«Как хорошо, что поедем по расписанию… - подумал Виктор Иваныч. - А не то бы час сидеть, а то и больше, ждать наполнения, ворон считать и томиться…»

Виктор Иваныч поднял голову и увидел над кабиной водителя объявление: «Уважаемые пассажиры! Просьба – семечки, бананы и орешки съедать вместе с кожурой».

«Непорядок это объявление, - подумал  Виктор Иваныч. – Надо было написать – не сорить, и все. Слов меньше – порядка больше».

Водитель прошел по автобусу, собирая деньги за проезд: по сто рублей с человека.

- Значит, по расписанию?   -  уточнил Виктор Иваныч, протягивая водителю сторублевку.

- Все чётко, как в аптеке! – подмигнул веселый водитель.

Виктор Иваныч,  улыбаясь, смотрел из окна автобуса  на новое расписание, и думал о том, что в следующий раз, пожалуй, сестре можно будет купить не «Ленинградский» торт, а, например, «Сказку», потому что «Ленинградский» он привозит ей уже давно, а сегодня, когда он приедет в Москву, он купит ей букетик цветов.

 

Взглянув в окно, Виктор Иваныч увидел рыжую веселую дворнягу, которая сидела на остановке и смотрела прямо на него.

«Какая хорошая, добрая собака, - улыбнулся Виктор Иваныч, - виляет хвостом, и никого не трогает… - и вспомнил про бутерброд.

Вера всегда готовила ему в дорогу бутерброд с колбасой и сыром, хотя Виктор Иваныч никогда ее об этом не просил.

- Сколько ты еще в автобусе будешь сидеть, неизвестно. Может, проголодаешься… -  каждый раз говорила Вера, заворачивая бутерброд в целлофановый пакет, и засовывала его в боковой карман сумки.

На этот раз Вера тоже положила бутерброд – по привычке.

Виктор Иваныч достал бутерброд, и вышел из автобуса.

Развернул пакет, выбросил его в урну, и положил бутерброд перед собакой. Собака набросилась на бутерброд, и проглотила его.

«Вот и бутерброд пригодился, - улыбнулся Виктор Иваныч, и вернулся в автобус.

 

Когда Виктор Иваныч посмотрел на большие часы, установленные на здании городской  автостанции, на них было 17.05.

«Задерживаемся. Отстаем от расписания… – нахмурившись, подумал Виктор Иваныч, и взглянув в окно, увидел водителя. Он стоял у автобуса и говорил по мобильному. Когда часы на вокзальной площади показали 17.10.,  Виктор Иваныч,  покашливая, вышел из автобуса.

Водитель, улыбаясь от уха до уха, кричал в телефон:

«Ну, красава, ну, молодца!... Медаль ему на грудь!... Лады, братан!... Если что, на телефон мне гудни, я перезвоню…»

Увидев Виктора Иваныча, водитель радостно помахал ему рукой,

и, оторвавшись от мобильного, выпалил:

- Все путем, все в силе!... Рассаживайтесь, скоро стартуем! – На этом водитель отвернулся от Виктора Иваныча и пошел от него, по-прежнему приговаривая:

- Да ты что?… Ну, красава!… Ну, герой, хоть песни пой!...»

 

Виктор Иваныч вернулся на свое место.

«Непорядок!...  думал он. - Куда это годится – на десять минут отстать от расписания!»

Водитель продолжал говорить по телефону, прогуливаясь у автобуса.

Когда стрелки на больших часах показали 17.15.,  Виктор Иваныч встал с места, и решительно пошел к кабине водителя. Тот сидел за рулем и курил, выпуская дым в открытое окно красивыми и ровными кольцами.

- Это что же за непорядок, - строго сказал Виктор Иваныч.  –  Почему отстаем от графика? Что, не работает ваше расписание?

- Это почему же?!  –  от изумления у водителя чуть не выпала сигарета изо  рта, и глаза округлились, как монеты.

- По расписанию должны были в пять выехать.

- Да?... – растерянно заморгал  водитель.

- А сейчас пять пятнадцать  уже.

- Да ну?!…  - искренне удивился водитель и посмотрел на часы.

- Вот тебе и да ну!... – нахмурившись, строго проговорил Виктор Иваныч. - Ты что же, время не видишь?

- Вижу!... - хохотнул водитель.

- А не едем почему?

- Скоро поедем.

- Значит, не работает расписание?...  – с трудом сдерживаясь, чтобы не повысить голос, спросил Виктор Иваныч.

- Почему не работает?...  Щас поедем, бать, слово профессионала!

 

Виктор Иваныч вернулся на свое место, и стал смотреть в окно, поглядывая на часы каждую минуту.  Пассажиров в автобусе по-прежнему было мало.

Ровно в 17.30.  он решительно направился к водителю.

- Что, не работает расписание?

- Почему не работает?  – удивился водитель. – Очень даже работает!

- А не едем почему?

Водитель снисходительно, через плечо, взглянул на Виктора Иваныча.                           

- Сейчас сколько времени, бать?

- Семнадцать тридцать… – строго сказал Виктор Иваныч, взглянув на часы.

 Водитель вытянул  руку в сторону нового расписания.

- Ты расписание видишь?

Виктор  Иваныч настороженно кивнул, смутно предчувствуя подвох.

- И какая цифра в расписании - следующая по времени? Восемнадцать нуль-нуль, так?

Виктор Иваныч кивнул.

- Так мы в восемнадцать и поедем. Чётко по расписанию. И с чего ты взял, что расписание не работает?... С твоей стороны, бать, это - нездоровая злобная критика!…

Виктор Иваныч замер с открытым ртом.

На то, чтобы осознать услышанное, ему понадобилось секунд пятнадцать.

- Ка-а-к?...  Восем-на-а-а… – он перешел на шепот, ноги у него внезапно ослабели, и он опустился на соседнее сиденье.

- А ты как думал, бать?... Как же я автобус погоню, если он почти пустой?

Ты ж серьезный человек, в галстуке ходишь, соображать должен.  Кто пустой автобус гоняет туда-сюда? Только дурак. Нерентабельно. Вот наберется народ к шести,  и поедем в шесть. Чётко по расписанию!

- В… ше-шесть?... – все еще не веря своим ушам, пролепетал Виктор Иваныч.

- В шесть! – радостно подтвердил водитель. – Всё ведь ты правильно понимаешь, а  прикидываешься, что не понимаешь! Возвращайся на место, сиди себе, смотри в окошко.

- А… расписание тогда… зачем?

- Для порядка. Люди хотели, что б расписание было, вот и сделали расписание. Все ж для людей делаем, бать! – сказал водитель, деловито протирая салфеткой оконное стекло.

- Так какой же это… порядок!… - голос у Виктора Иваныча дрогнул, и кулаки его сжались сами собой. -  Расписание есть, а едешь по наполнению?

В автобус вошла пожилая женщина в ярком платке и спросила:

- Водитель, по расписанию едем?

- Едем чётко по расписанию! – громко загудел водитель.

- Что ж ты людям голову морочишь?... – чуть не сорвался на крик Виктор Иваныч, - не работает твое расписание!

- Ты чего шумишь, бать?... Почему не работает-то?! – громко обиделся водитель, быстро бросив взгляд через плечо на пассажиров.

 

На первом сиденье, сразу за водителем, сидела пожилая дама в шляпке, рядом с ней сидела маленькая девочка с косичками. Дама строго посмотрела на Виктора Иваныча и сказала укоризненно:

- Вы что скандалите? Вон же расписание, там все написано! Идите и почитайте! При чём тут водитель?

У Виктора Иваныча вспотел лоб, и заломило в висках. Он хотел найти нужные слова, чтобы высказать все этому хитроумному водителю и строгой даме, но все нужные слова почему-то вылетели из головы.

 

Вошедший в автобус мужчина в спортивной куртке обратился к водителю:

- По расписанию едем?

- Едем по расписанию! – громко загудел водитель, - чётко, цифра в цифру!... Написано – сделано!...  – и, наклонившись к Виктору Иванычу,  сказал негромко:

  -  Иди, сядь, подумай о жизни, о жене, книжку почитай. Или покури. Курить будешь?  -  Он  рывком встряхнул пачку и протянул Виктору Иванычу прямо под нос. - Дукат куришь?

Виктор Иваныч отклонил голову назад, чтобы не зацепить носом «Дукат», и медленно поднялся с сидения. Вытирая пот со лба носовым платком, он уныло поплелся на свое место.

- Да не переживай ты! – вслед ему бросил водитель, -  все под контролем! Скоро поедем, слово профессионала!

 

Виктор Иваныч присел на свое место, и стал смотреть в окно.

«Так зачем расписание?... Если едут по наполнению? Как и раньше?...  И как гладко говорит, наглый жулик!... Учат, наверно, их так разговаривать!... Язык без костей,  мелет и мелет… А что мне делать? Не идти же пешком в Москву. Придется ждать. Надо о чем-нибудь хорошем подумать, приятном, и время пройдет скорее…»

И Виктор Иваныч начал думать о приятном, глядя в окно.

 «Сестра уже ждет меня, скоро начнет накрывать на стол. Дмитрий Палыч, наверное, сидит на диване и читает газету, или смотрит новости по телевизору. Вера сейчас гладит белье после стирки, а потом начнет готовить обед на завтра, к моему возвращению… Когда поеду назад, надо не забыть взять у сестры царского варенья из крыжовника,  для Веры, она будет рада, потому что она это варенье очень любит…»

 

Ровно в 17.50. Виктор Иваныч подошел к водителю.

- В шесть выезжаем?

- А то!... – обиделся водитель. - Все под контролем! Скоро стартуем!

 

В 18.05. автобус стоял на месте. Виктор Иваныч встал с места,

и пошел к водителю.

- Почему не едем? – хмуро спросил Виктор Иваныч.

- А, это ты!... – обрадовался водитель, как будто увидел старого друга, - неугомонный пассажир! А еще говорят, пенсионеры у нас не активные! Они еще какие активные!.. Как майские жуки! Зу-зу-з-з-у-у!... Гудят и летают, летают и гудят!

- Не едем почему?

- Как я поеду, бать, если народа – пол-автобуса нету. Вот будет целый автобус, и поедем сразу. По расписанию.

- По расписанию?

- Ну да, а как иначе?...  Если есть расписание, значит, мы едем строго по расписанию!... Порядок и дисциплина, бать, у нас на первом месте.

- Тогда объясни мне, артист, почему я пришел на пятичасовой автобус, а сейчас уже седьмой час, и я до сих пор никуда не уехал?

- Да ладно, батя, сочинять!...  – водитель дружески подмигнул, и по-свойски хлопнул Виктора Иваныча по плечу. – Ты, бать, не к пяти, ты после пяти пришёл, я видел своими глазами. Ты попутал, бать. Ты с виду вроде не старый, но по ходу – притормаживаешь.

- Я?... – тяжело задышал Виктор Иваныч.

Лицо его сильно покраснело, и лоб опять вспотел.

- А кто, я что ли? – искренне удивился водитель.

- Так значит, по наполнению вы едете. Как было, так и осталось?

- Нет, бать!... - горестно вздохнул водитель, - я вижу, что ты реально не догоняешь ситуации!... Сейчас сколько времени?

- Седьмой час уже.

- Правильно. Седьмой час. А какая цифра следующая по времени стоит в расписании?

- Девятнадцать часов.

- Правильно. Поэтому мы поедем чётко в девятнадцать  - по рас!-пи!-са!-ни!-ю!... – отчеканил водитель каждый слог, как будто забивая гвозди. - А если мы выезжаем по рас-пи-са-ни-ю, как ты можешь говорить, что оно – не работает? Нету логики, бать, в твоих рассуждениях. Ты сначала с головой своей разберись, а потом претензии предъявляй, лады?

- Так это же… обман чистой воды… - у Виктора Иваныча задрожали губы, и ему стало тяжело дышать.

- Где обман, батя? Покажи пальцем!... В каком месте?... Люди приходят, садятся в автобус, и выезжают чётко по времени, которое есть в расписании! Где обман?

- Я к пяти пришел! – закипел Виктор Иваныч, - цифра 17.00. есть в расписании, но в 17.00. мы не поехали…

- Не было тебя в пять, ты попутал, - по-доброму улыбнулся водитель.

- Был… - пролепетал Виктор Иваныч.

- А вот докажи!  – обиделся водитель и отвернулся.

 

У Виктора Иваныча заболела голова, и мысли стали путаться.

«Он же врет, этот наглый жулик!...»

- А если народ раньше времени набьется в автобус, тогда как? – спросил, дыша уже открытым ртом, Виктор Иваныч, и положил руку на спинку соседнего кресла, чтобы не было видно, как дрожат его пальцы.

- Если набьется раньше, например, в шесть тридцать, то  мы выедем –  в шесть тридцать.

- Вот ты и врешь!... – обрадовался Виктор Иваныч. - Нет такого рейса в расписании!...  Значит, и ехать в это время ты не можешь! Значит, не работает расписание!?... -  сильнее вскипел Виктор Иваныч, почти срываясь на крик.

Водитель резко повернулся, и так взглянул на Виктора Иваныча, что тот невольно отступил на шаг назад.

- Ты чего бузу затеваешь, и народ мутишь?... – сквозь зубы процедил водитель. - Все люди как люди, спокойно сидят  и ждут, один ты выступаешь, как контра!...

- Нет такого рейса в расписании – шесть тридцать!...  - гаркнул басом

Виктор Иваныч, - нет такого времени в рас… - Но тут голос его дрогнул и сломался, и конец слова он пропищал, как цыпленок, запинаясь на каждом слоге: …пи…-са…-ни…-и....

И из-за этого писка он так на себя разозлился, что снова хотел гаркнуть басом, но голос не слушался, и все следующие он жалобно пропищал:

- Напи-сали распи-сание, карти-нки нарисо-вали!... А еде-те, как рань-ше, по напол-нению!... Об-ма-н!

Пассажиры автобуса, вытянув шеи, с интересам прислушивались к перепалке. Два студента в джинсовых пиджаках, с рюкзаками за спинами, даже встали с мест и вышли в проход, чтобы лучше видеть и слышать.

 

- Ты чего, белены объелся, бать?... – зло зашипел водитель. - Автобус, значит, под завязку набъется людьми, а я буду сидеть и ждать?... Меня народ не поймет!... Народ подумает, что у меня кукушка в полете, - потому что народ так привык – если автобус полный, надо ехать!... А зачем я буду людей задерживать? 

- А почему ты меня задерживаешь?! – багровея лицом, зашептал

во все горло Виктор Иваныч, потому что голос куда-то делся,  и говорить громко он не мог,   - …почему ты меня задерживаешь,  я тут с тобой с пяти часов прыгаю?

Водитель, заметив, что Виктор Иваныч не может говорить громко, заметно повеселел:

- Не прыгай!... Сядь на место и сиди. Как все.

- Чтобы на пять успеть… я на такси приехал…  деньги потратил!… - голос Виктора Иваныча жалобно осёкся.

- Зачем на такси, как буржуй?...  Приехал бы, как все, на автобусе. Или пешком. Пешком ходить полезно  в твоем возрасте.

 

В автобус зашел подросток в яркой куртке и спросил:

- По расписанию автобус идет?

- Идет чётко по расписанию! – громко отрапортовал водитель.

- Народ обманываешь, жулик!... – зашептал, багрово-красный от натуги, Виктор Иваныч.

- Нет,  батя…  Народ я не обманываю…  -  тихо, жестко и зло выдавил из себя водитель,  -  потому что ты, батя, - ты! - еще не народ… Народ сидит и ждет, все счастливы и довольны, а ты революцию затеваешь!... –

и добавил почти примиряюще:  - Я, что ли виноват, если люди медленно подтягивается?... Суббота же, все отдыхают…

 

В автобус вошла молодая женщина и кокетливо спросила:

- Водитель, по расписанию поедем?

- Чётко по расписанию! – громко загудел водитель, покосившись на Виктора Иваныча, который вцепился в спинку водительского кресла, и два раза сильно дернул его на себя, как раз в тот момент, когда водитель произнес «чётко по расписанию»…

Водитель повернулся, и сбросил руку Виктора Иваныча со спинки своего кресла.

 

Вошедший в автобус мужчина в шляпе спросил:

- По расписанию выезжаем?

- Железно по расписанию! – громко загудел водитель. – Раз есть расписание, значит, едем по расписанию!

- Жу-лик!... – прошептал Виктор Иваныч, лишаясь последних сил и голоса, и потрясая сжатым кулаком, - ты жулик, вот ты кто!

- Скажи, боец, у тебя босс на работе есть?  - злым шепотом затараторил водитель, крепко схватив Виктора Иваныча за рукав, и рывком притянув его к себе. - Есть, я знаю… Ты его приказы выполняешь? Выполняешь!... Иначе тебе по башке дадут и с работы выпрут… У меня тоже есть босс, и я делаю то, что мне говорят, догоняешь?... Я – водила, я не босс!... Если я пустой автобус  буду гонять, меня в асфальт закатают!

- Не по рас-пи…са-ни…ю это! – прошептал Виктор Иваныч, - потрясая кулаком.

- Ну, ты батя, нудный… - бледнея лицом, и гоняя сигарету из одного угла рта в другой,  сквозь зубы процедил водила. – Ты с меня все жилы вытянул, все нервы дыбом поставил!… И чего ты, такой умный, на автобусе едешь? Машину купи и езжай куда хочешь!

- Продал я свою машину!... – прошептал Виктор Иваныч, тяжело дыша.

 

Вошедший в автобус мужчина в бейсболке спросил:

- Водитель, по расписанию едем?

- Едем по расписанию, все четко, как в аптеке! – загудел водитель.

- Поедем когда?!... - Виктор Иваныч так сильно затряс водительское кресло двумя руками,  что водитель подпрыгнул вместе с креслом.

- Скоро… - мстительно бросил водила через плечо, выстрелив в Виктора Иваныча глазами, и отвернулся.

- Не по расписанию это… - еле-еле выговорил Виктор Иваныч непослушными губами,  повернулся, и медленно поплелся на подгибающихся ногах, придерживаясь на подлокотники кресел.

 

Медленно шагая по проходу, Виктор Иваныч заметил, что все пассажиры давно заняты своими делами,  и скандальный  разговор с водителем их уже не интересовал, и был ими забыт.

Даже два любопытных студента весело говорили о чем-то своем, и смеялись.

 

Сердце Виктора Иваныча бешено стучало, лицо горело, и голова стала тяжелой, как мешок с песком.  Он сидел на своем месте, и пытался собраться с мыслями, но мысли скакали в разные стороны, как козы на лугу.

«Так зачем расписание?... Если они едут по наполнению? Жулики… Дурят людей… А я, старый дурак, на такси приехал, деньги  потратил…» -  он вздохнул и посмотрел на часы. 

На часах было 18.45.

«Ждать? Или домой вернуться? Сестра меня будет ждать…»

 

За окном пошел дождь.

Виктор Иваныч хмуро посмотрел на расписание, и оно показалось ему очень неприятным.                               

 «И цвет какой противный у этого расписания… Резкий,  неприятный цвет, жёлтый, ядовитый, - аж в глаза бьет, хоть глаза зажмуривай, глядя на него… Таким цветом у нас во дворе деревянные домики на детской площадке покрашены. Разве может серьезное расписание быть такого  противного цвета?..»

Виктор Иваныч взглянул на схему города, и она показалось ему похожей на большого длинного таракана со множеством тонких лапок, а когда он взглянул на милого зверя, изображенного на гербе города, то заметил, что из его разинутой пасти выглядывает длинный, как змея, красный язык, - как будто зверь дразнится, как злой ребенок.

 

За окном дождь пошел сильнее.

Виктор Иваныч смотрел, как люди, раскрыв зонты, бегут и перепрыгивают через лужи.

«И ехать уже никуда не хочется, - подумал Виктор Иваныч. – И настроение тоскливое, и голова болит… И ехать не хочется, и выходить не хочется…»

 

Ровно в 18.50. в автобусе оставалось еще пять свободных мест. Виктор Иваныч встал со своего места и пошел к водителю.

- В семь выезжаем или нет?  - устало спросил Виктор Иваныч.

Водитель отвечал, не поворачиваясь.

- Пять мест свободных. Что ж им, пропадать? Сейчас прибегут люди, и поедем.

- А если не прибегут?

- Прибегут... – ласково улыбнулся водитель. - Автобус-то последний. Прибегут счас.

 

Виктор Иваныч стоял рядом с кабиной водителя, смотрел на дождь за окном, и думал:

«Два часа просидел в автобусе, как идиот. И еще деньги за такси отдал…

И непонятно, сколько еще ждать…»

Прямо над автобусом сильно громыхнул гром.

 

«Да пошли вы все к чертям собачьим!.. Жулики!... Короеды!... Кровососы! Провалитесь вы все пропадом с вашим дохлым расписанием!...» – пронеслось в голове у Виктора Иваныча.

- Деньги отдавай, - резко сказал он водителю. – Ухожу я.

- Деньги назад не отдаем, - сказал водитель ласково, не поворачивая головы, -  не положено.

- Я тебе устрою – не положено!... – закричал Виктор Иваныч. – Деньги отдай!

- Не положено.

- Я с тобой с пяти часов тут сижу!...

Глаза водителя сочувственно блеснули.

- У каждого, бать, своя судьба, не попишешь…

- Деньги отдай!... Вам положено пассажирам билеты выдавать! – голос Виктора Иваныча набрал прежнюю силу, и он громко заговорил:  - А вы не выдаете билеты, вы деньги в карман кладете!... Отдавай деньги, а то начальству твоему буду звонить!

- Не выдаем деньги, - улыбался водитель по-доброму.

- Я тебе устрою нескучную жизнь!... Запляшешь ты у меня!

- Мне твои угрозы, батя, как зайцу стоп-сигнал!... -  зевнул во весь рот водитель. – Ты так резво выступаешь, - смотри,  а то пупок с натуги развяжется.

- Деньги!! – закричал Виктор Иваныч, и тряхнул кресло вместе с водителем.

- Ходят тут, скандалят. Покоя нет.

Водитель, не глядя на Виктора Иваныча,  протянул  ему сторублевку.

В автобус вошла маленькая старушка и обратилась к водителю:

- По расписанию едете?

- Еще три человечка… – громко загудел водитель. – … и сразу выезжаем по расписанию!

 

Виктор Иваныч подошел к своему месту, и взял дрожащими руками сумку с гостинцами.

Выходя из автобуса, и уже отпустив рукой поручень, он вдруг почувствовал, что правая нога мгновенно скользнула на мокрой ступеньке… и тут же его ноги лишились опоры, и на лицо Виктора Иваныча упал черный тяжелый асфальт, под которым затрещала голова.

 

- Батя,  да ты тот еще ходок!... –  от души хохотал водитель, стоя на ступеньках автобуса, и выглядывая из открытых дверей. – А я-то думаю, чего он так спешит!... А у него в сумке винища на целую роту, е-моё!... Ну, красава!... Ну, герой, хоть песни пой!...

Из окон автобуса на Виктора Иваныча смотрели любопытные пассажиры, а строгая дама в шляпе, посадив маленькую девочку с косичками к себе на колени, показывала ей  на Виктора Иваныча пальцем, и что-то объясняла, осуждающе покачивая головой.

 

Поднявшись с асфальта под проливным дождем и  покачиваясь на нетвердых ногах,  Виктор Иваныч увидел свою сумку. Она лежала на асфальте, из-под нее выбегали тонкие красные струйки, и тут же смешивались с дождевой водой. Руки и лицо Виктора Иваныча были в грязи, брюки и куртка тоже были  испачканы. Сильно болела голова,  ушибленные колени и правый локоть. Он потерянно стоял у автобуса, и никак не мог сообразить, что ему делать.

- Давай, лезь обратно!... Мы тебе первую помощь окажем, у меня аптечка есть!... – кричал водитель. - Поехали с нами!... А то у меня еще два места свободных!

 

К остановке, смеясь, подбежали две девушки, и, сложив зонтики, прыгнули в автобус. Дверь за ними закрылась. Автобус затарахтел, и медленно тронулся с места.

 

Холодный дождь хлестал Виктора Иваныча по лицу, но  он этого не замечал. Виктор Иваныч достал из кармана куртки носовой платок, вытер им лицо и руки. Накинул на голову курточный капюшон. Поднял сумку. Внутри сумки звякнуло. Прихрамывая, он подошел к урне, и вывернул сумку. В урну, звеня, полетели стекла, и раскрошившийся торт.

Виктор Иваныч нагнулся и заглянул в урну.

И когда он поднял лицо и посмотрел вверх, он увидел перед собой расписание.

 

***

Вера проснулась ночью оттого, что Виктор Иваныч разговаривал.

- Непорядок…  в администрацию пойду…. жулики… найду  управу…

- Вить!... - тихо позвала Вера, и дотронулась до его плеча, но Виктор Иваныч продолжал:

- Я не кляузничаю, врешь… я за порядок… а то ишь ты… расплодились…  дармоеды…

Вера вскочила с кровати и включила свет.

Виктор Иваныч дышал тяжело и медленно.

 

- Не по расписанию… - тихо, но внятно произнес он.

 

Когда врачи скорой помощи выносили Виктора Иваныча на носилках, Вера хотела спросить у доктора, женщины с усталым лицом и морщинистыми руками  – и что же мне делать теперь?

- Инсульт, скорее всего… - сочувственно-равнодушно сказала доктор, встретив Верин испуганный взгляд.

- А что же мне…

И в эту же секунду за доктором захлопнулась дверь.

 

Домашний телефон зазвонил в девять утра.

- А что же Виктор не приехал? Мы ждали его, - сказала сестра обиженно.

- Витю в больницу увезли... Удар его ночью хватил….–  сказала Вера, кусая губы и стараясь не расплакаться.

- Какой удар?... Ка-кой  та-кой у-дар? Какой-ой-ой-ой-у-д-а-а-а-р? -  запищала трубка голосом сестры. – Ка-ко-й-у-у-у-да-р?!.... – писк перешел в визг, потом опять в писк, и из трубки полилось: - А-а-а-о-о-о-й!…. У-у-у-а-а-а-р-р!… Д-д-и-и-и-и-м-м-а-а-а-!…   Д-д-и-и-и-и-м-м-а-а-а…

Вера уронила трубку, она повисла на шнуре, раскачиваясь, и продолжала пищать голосом сестры, как живая.