Проза

За окном был февраль, но в открытую форточку так тянуло весной. Легкие расправлялись от свежего февральского воздуха, а вместе с ними расправлялась и душа Льва Николаевича. Хотелось все бросить, выйти на улицу и впитать в себя раннюю яснополянскую весну.

Льву Николаевичу не писалось.

Острием пера он ковырял в зубах. Хлебный мякиш застрял в дупле зуба и мешал челюсти правильно сомкнуться.

Он уже несколько раз пожалел, что попросил открыть окно у себя в кабинете. Воздух не давал ему работать. С чего-то вдруг он вспомнил весну на Кавказе, и будто опять слышал громкую песню горной реки, ржание лошадей на привале и блестящий прозрачный снег, напоминавший тончайшее стекло, со вкусным хрустом трещавший под сапогами.

"Анна Каренина" не писалась.

- Скучная и пошлая Анна как ты мне противна, - думал Лев Николаевич. - Надоела ты мне, как горькая редька!

Он в сердцах бросил перо на стол и встал.

Скрипучий пол его кабинета возвестил о том, что Лев Николаевич отошел от стола и подошел к окну. И словно душа его, стремившаяся в эту февральскую весну прочь из душного кабинета, мы вываливаемся из окна во двор и оказываемся рядышком с конюхом Антипом, сидящем на завалинке и строгавшим ножичком дудочку.

Прикусив от удовольствия язык, Антип вырезал маленькие дырочки будущей дудочки. Самый напряженный момент - не дай Бог отрезать лишнее и считай, пропала вся работа.

Режет он одну дырочку за другой и не обращает никакого внимания на происходящее вокруг. Прошла стайка гусей, деловито поглядывающих на озабоченного Антипа. Воробьи не прекращали свой базар, рассевшись на крыльце в двух метрах от конюха. Ленивая кошка, зевая, уставилась в окно. После вчерашних ночных приключений ей хотелось спать, но глубинный инстинкт хищника заставлял пялиться на воробьев, тайно мечтая сцапать хотя бы одного.

Где-то в доме кричали малые дети, лаяла собака, кухарка о чем-то спорила с прачкой. Таз грязной воды был вышвырнут в окно, едва не задев Антипа. В любой другой бы день Антип, не задумываясь, навел бы порядок громким своим ревом и оплеухами. Но только не сегодня, когда он так сосредоточенно был занят своей дудочкой.

Сердце кухарки замерло и оборвалось, когда она увидела под окном Антипа. Сразу вспомнился таз с помоями и хвала господу была вознесена за то, что помои не окатили Антипа.

- А я думала, нет его во дворе.  Ведь на волосок от смерти была, курва старая, - подумала она про себя. – Ирод  окаянный, окати я его, жизни бы лишил.

Кухарка перекрестилась и отошла от окна.

А что же может объяснить столь снисходительное отношение Антипа к происходящему? И уж конечно не дудочка, на кой черт бы она ему сдалась. Все было намного возвышенней и вдохновенней. Со вчерашнего дня Антип почувствовал себя влюбленным. И чтобы закрепить это чувство, он строгал дудочку, которую намеревался подарить своей зазнобе - крестьянке Лизе.

Кошка вздрогнула, еще раз зевнула и устроилась на окне спать. Гуси еще несколько раз прошли мимо Антипа - никто не догадался открыть калитку и выпустить их на пруд. Взгляд их был обозленный и встревоженный. Гуси хотели на пруд.

Закончив с последней дырочкой, Антип продул дудочку от щепок и перебрал пальцами несложный мотивчик. Дудочка запела. Весна приобрела еще один характерный оттенок.

Кухарка прислушалась, пропуская мимо ушей все слова прачки. Да и прачка на мгновение замолчала. Дудочкин мотивчик что-то всколыхнул в их душах. Захотелось в поле, на траву, обняться с кем-нибудь и долго смеяться от радости.

Ребенок перестал плакать. Бросил надоевшую деревянную игрушку на пол, едва не попав в спящую няньку - одиннадцатилетнюю девчушку Иру. Та, пристроившись к люльке,  на теплом полу даже ухом не повела.

Антип ждал, когда появится Лиза. Он знал, что через час она, с другими крестьянками, пройдет мимо барского дома и он сможет еще раз ее увидеть. Поздоровается с ней и обязательно подарит дудочку.

От сладких размышлений на лице Антипа мелькнула улыбка. Он положил ножик за пазуху и стал смотреть со двора.

Вдали появились девушки. Они так звонко пели свои песни, что Антип за версту понял - там Лиза идет. Он встал и подошел к ограде. Стал вглядываться вдаль, пытаясь определить, какая из девушек Лиза.

Гуси подошли к Антипу и задрали головы на него.

Когда девушки приблизились, Антип расплылся в улыбке. Лиза ответила ему. Остальные девушки засмеялись.

- Лизанька, - позвал он ее.

Она подошла, улыбаясь и оглядываясь на подруг.

Антип достал дудочку и протянул ее Лизе. Она хихикнула и приняла подарок. А затем, в смущении, отбежала от него к подругам и пошли девушки дальше. А Антип провожал их взглядом, и улыбка не сходила с его уст.

Один из гусей, воспользовавшись благоприятным моментом, ущипнул Антипа за ногу. Антип, не обращая внимания на гусей и их наглость, не сводя с девушек взгляда, открыл калитку. Гуси с гоготом и радостью вывались из пределов заточения и деловито направились к пруду.

Когда девушки скрылись из виду, Антип вошел в кухню попить воды. Кухарка с прачкой испугались, что получат сейчас нагоняй. Но Антип, выпив воды и не сказав ни слова, вышел обратно во двор. Доброта охватила все существо Антипа.

Лев Николаевич отошел от окна и вернулся к столу. С ненавистью он посмотрел на кипу исписанной бумаги, на весь свой стол, на скамью, на весь свой быт.

- Надоела ты мне, как горькая редька, - проворчал Лев Николаевич и сел.

Все сжалось внутри него, а затем захотелось развернуться и гулять!

Лев Николаевич схватил перо и записал:

"Туда! - говорила она себя, глядя в тень вагона, на смешанный с углем песок, которым были засыпаны шпалы, - туда, на самую середину, я избавлюсь от всех и от себя".

Затем резко встал, бросил перо, схватил шубу и пошел прочь из кабинета, на улицу, на воздух, в весну!

Так рассталась Анна Каренина со своей жизнью, а Лев Николаевич с Анной Карениной.

- Виновата во всем она, - бормотал Лев Николаевич. - Весна.