Жизнь как есть

 

 

Канада − одна из лучших стран для жизни по оценке ООН. Она ежегодно входит в первую десятку рейтинга самых счастливых стран мира, считается, что люди живут здесь комфортно и безоблачно. Не задумываясь о том, на чьих костях построено это счастье... Правительство многие годы пыталось вырвать черные страницы из истории – период геноцида, который можно назвать канадским вариантом Холокоста. Самое страшное, что геноцид осуществлялся в отношении самой незащищенной и уязвимой части населения — детей.

 

Так отнимали детей у родителей. Автор – Кент Монкман, канадский художник, индеец кри, его бабушка тоже прошла через школу-интернат.

 

«Индейский вопрос»

Все началось с середины XIX века, когда одной из целей молодого государства стало создание Канадской тихоокеанской железной дороги, соединяющей восточное и западное побережья. Проблема заключалась в том, что земли, лежавшие на пути будущего строительства, принадлежали многочисленным племенам индейцев. Тогда под влиянием первого премьер-министра Канады сэра Джона Макдональда в 1876 году парламент принял Индейский акт. Согласно этому документу, вплоть до 1960 г. индейцы были ограничены в правах на участие в федеральных выборах, а все дела в индейских резервациях и поселениях отдавались на откуп специальным служащим федерального правительства, так называемым индейским агентам.  Только в 1969 г. последняя канадская провинция сняла эти ограничения. То есть более века коренные жители страны были фактически бесправны.

Данный документ фактически приравнял всех коренных жителей к заключенным. Отныне они стали «негражданами», им запретили владеть собственностью, подавать иски, пользоваться юридическими услугами, голосовать и вообще вести себя самостоятельно. Всем индейцам возбранялось  говорить на родных языках, исповедовать свои религии и выполнять традиционные обряды.

Но взять и просто запретить индейцам следовать обычаям своих предков было недостаточно. На ворованной земле жить неуютно. В любой момент в стане врага может расцвести красный цветок сопротивления, способный наделать немало шуму.  Поэтому в 1889-м правительство основало Министерство по делам индейцев (МДИ). Перед ним поставили задачу решить индейскую проблему любыми средствами.

 

Убить индейца и спасти человека

Неофициальным девизом МДИ стали слова бригадного генерала Ричарда Генри Пратта: «Убить индейца и спасти (в нем) человека».  Надо сказать, что он сам верил в «благородное» дело «насильственной цивилизации» коренных американцев и превращения их в «полезных граждан».

Была создана сеть школ-интернатов, куда насильно забирали индейских детей, начиная с четырех-пяти лет. 67% этих школ-интернатов находились в ведении римско-католической церкви, а остальные 33% – в ведении англиканской, объединенной и пресвитерианской церквей. Для решения индейского вопроса МДИ совместно с руководством церквей разработали программу по ассимиляции индейцев в белое общество. Цель была проста: стереть их национальное самосознание, вырвать из родной культуры и среды, заставить забыть родной язык и обратить их в христианство. Хоть живым, хоть мертвым, неважно.  Канадское правительство планировало превратить индейцев в людей третьего сорта, обслуживающую рабочую силу для белого большинства.

В конце XIX и начале XX века школы для индейских детей стали строиться в Канаде с невероятной скоростью. Откуда-то находились средства для строительства!  К 1905 году функционировали уже более 100 школ-интернатов.  Последняя школа закрылась за три года до смены тысячелетий, в 1997 году. За это время 150 тысяч детей были изъяты из родных домов и насильственно отняты у родителей.

Как-то заполучить детей в эти школы можно было двумя путями: либо убедить родителей, что детям в школе будет лучше, сытнее, чем в бедной голодной резервации, либо просто прийти и отнять детей у родителей. Чаще всего так и происходило. Детей изымали так: в один прекрасный день являлись офицеры Канадской королевской конной полиции вместе с католическим пастором, затем выволакивали ребенка во двор под вопли и плач родителей и сажали в повозку (а в XX веке – в кузов грузовика, технический прогресс тут ничего не менял). Причем увезти ребенка могли за тысячи километров от родной резервации, это означало, что дети и родители чаще всего разлучались навсегда. С момента попадания в интернат опеку над ребенком получал директор школы.

Томас Мор, индейский мальчик, перед поступлением в школу-интернат в Реджайне и после него.

 

Что делали с детьми в первую очередь, как только они переступали порог школы? Догадайтесь. Нет, не кормили и не тестировали их знания. Прежде всего им остригали волосы. В индейской культуре длинные косы отращивали и мужчины, и женщины, для них это означало связь с матерью-Землей, духовную силу, укрепление родственных уз. У детей отбирали их одежду, а ведь матери чаще всего наряжали их в самое лучшее, расшитое бисером, в теплые и мягкие мокасины. Отныне мальчики должны были одеваться в казенную школьную форму по военному образцу — чаще всего брюки и френчи на пуговицах, а девочки — в дешевые ситцевые платьица на манер одежды жен американских фермеров.

И сразу же за порогом их ждала другая жизнь. Какая же?

 

Обреченные на смерть

Если мы посмотрим на старинные фотографии, мы увидим ровные ряды парт и склоненные головы детей. Обычная школа, класс как класс, детишки учатся, учителя (священники или монахини) следят за порядком — что здесь плохого?

 

На уроке в школе-интернате.

 

В 1909-м году доктор Питер Брайс, врач из Департамента здравоохранения по Онтарио, был нанят МДИ для инспекции всех школ на предмет соблюдения санитарных норм. Результаты просто шокировали его. Условия, в которых жили дети, были просто бесчеловечны. Согласно его докладу, который лег на стол главе МДИ Дункану Скотту, уровень смертности детей достигал от 30 до 60%!

Более того, Брайс утверждал, что детей преднамеренно убивали путем заражения их туберкулезом и другими заболеваниями. Руководители англиканской, католической и объединенной церквей прекрасно об этом знали и, более того, поощряли подобные действия. Была разработана целая система по сокрытию тел умерших детей и всех данных. Брайс потребовал, чтобы все церкви были немедленно отстранены от руководства школами.

Д. Скотт пришел в бешенство и приказал Брайсу держать язык за зубами. Но Брайс, как человек чести, продолжил свою борьбу за истину. Его отчет был опубликован в двух газетах: The Ottawa Citizen и The Montreal Gazette. Разразился грандиозный скандал. Однако Скотт не растерялся и инициировал клеветническую кампанию против Брайса, благодаря которой последнего вынудили покинуть свой пост, а историю удалось похоронить.

Тем временем маховик геноцида набирал обороты. В 1920 году в парламенте прошел законопроект об обязательном обучении всех индейских детей старше семи лет в школах-интернатах. Кроме того, предусматривалось уголовное преследование родителей, которые отказывались отдавать своих детей. Родители пытались прятать детей в кустарнике, в лесу, но за это их могли оштрафовать, им мог даже грозить тюремный срок.

 

Родители учеников ставили типи за оградой школы, чтобы хотя бы изредка, мельком видеть своих детей во время прогулки.

 

В газете «Калгари Херальд» за 22 мая 1919 года как раз упоминается о таком случае. Две женщины из резервации блэкфутов были оштрафованы на два доллара каждая за то, что не послали своих дочерей 8 и 10 лет, в школу-интернат. Им было объявлено, что девочек заберут у них в школу насильно. Два доллара — не такая уж большая сумма, на первый взгляд, но если учесть, что доллар тогда стоил довольно дорого — например, в 1919 году на доллар можно было купить женское платье или пару лаковых ботинок. Индейские семьи жили в основном в бедности, понятно, что штраф был для них немаленький. Но скорее всего, матери были уже наслышаны о том, что творилось в этих школах. Этим и было продиктовано нежелание посылать туда девочек.

 

Всеобщая молитва перед сном.

 

"Мою сестру Мэгги монахиня выбросила из окна третьего этажа школы на острове Купер. Она погибла… Никакого расследования не проводилось. Впоследствии мы не могли нанять адвоката для выяснения всех обстоятельств трагедии, так как индейцы не имели на это права", – писал в 1998 году один из выживших учеников школы Билл Сьюорд.

В системе школ  царствовала жесткая военная иерархия. Все священники и монахини обладали неограниченными полномочиями. Известна массовая экзекуция детей-аборигенов в одной из школ в Онтарио. 18 детей поставили рядом с большой канавой и выстрелили в них так, чтобы они упали в нее, и вылили грязь на них. По сути их закопали живьем. Массовое убийство произошло в 1943 года в Брэйнтфорде, Онтарио, на земле, принадлежавшей базовому тренировочному лагерю Канадской Армии и управлявшейся англиканской церковью Канады. Свидетель — Лорна МакНотон, выжившая ученица этой школы, рассказывает, что школа была переполнена. В нее свозили сотни детей из резерваций со всей страны. Должно быть, солдатам просто приказали избавиться от лишних голодных ртов. Время было военное, хоть Канада и не участвовала в войне напрямую, но все равно все ресурсы были строго учтены. Лорна вспоминает, что в спальню привели чуть не сотню детей разного возраста, они там пробыли сутки, а потом их увели, и больше их никто не видел. Видимо, захоронения жертв этой экзекуции были найдены позже. Однако случаи страшных находок не предавались огласке.

Школы-интернаты стали просто раем для педофилов, описаны тысячи случаев насилия.  Фактически это было нормой! Беременных девочек увозили из школ, а обратно они возвращались уже без детей. Но не все — многие исчезали бесследно.

Арсенал пыток и издевательств над детьми был ужасающим. Детей раздевали перед всей школой; принуждали стоять на ногах по 12 часов подряд, пока они не падали; погружали в ледяную воду; выгоняли спать на улицу зимой; вырывали волосы с головы. Маленьких индейцев каждый день просто так избивали палками, кнутами, железными прутьями, могли закрыть в душных помещениях – «комнатах раскаяния» – без воды и еды на несколько дней.

 

Подопытные дети

Но самыми страшными преступлениями, несомненно, являлись заражение разными заболеваниями и использование детей в качестве подопытных в медицинских экспериментах. Такие же преступления совершались нацистами в гитлеровских концлагерях, в частности в Освенциме. Но если после войны остались многочисленные свидетельства заключенных, то в ту пору в Канаде маленькие смертники были лишены права голоса. И лишь много лет спустя выжившие рассказывали, как их заставляли спать в одной кровати с больными туберкулезом или кормили странными консервами, после которых многие умирали.

Часть детей, которых отбирали у родителей, попадали на закрытые военные комплексы, где на них ставили опыты. Особенно часто детям делали разные стоматологические операции без анестезии. Так испытывали новые методы лечения ротовой полости. Также им делали прививки с непонятным содержимым, причем каждый день. Детей держали в закрытых помещениях, иногда связанными по рукам и ногам. Порой им вкалывали снотворное, и они даже не помнили, что именно с ними делали.

 

В интернатах нередко проводились программы медицинских экспериментов.

 

Рэй Уинбуш, психолог, профессор Института городских исследований Morgan State University,  записал такую историю о правительственном эксперименте в течении 40-х годов от выжившего Элвина Диксона. Десятилетним мальчиком он попал в школу-интернат в Британской Колумбии, и помнит, как голодным школьникам приходилось воровать картошку на фермерских полях и есть ее в сыром виде. Позже было опубликовано инициированное правительством Канады исследование о том, как влияет на маленьких детей недоедание. О том, что опыты проводили на реальных детях и что это были индейские дети, конечно, нигде не упоминалось. Однако кулинарный историк Иен Мосби провел свое исследование, в котором говорилось, что эксперимент действительно проводился, и опыты велись на 1300 коренных жителях, большинство из которых были детьми. Так же Мосби утверждает, что примерно 1000 детей разделили на две группы, одной из которых давали витамины, железо и йодсодержащие препараты, а другим все это не давали.  К концу учебы Диксон и его товарищи были меньше ростом и отставали в развитии, чем их неиндейские сверстники.

На этом графике можно увидеть любопытную статистику: смертность детей в школах-интернатах именно в 1941-45 военные годы была в 4,5 раза выше, чем в целом по стране в обычных школах. А с 1920 по 1950 годы, исключая 4 военных года, была в два раза выше.

 

Мальчик со спичками

Неужели дети и особенно подростки терпели ужасы такой жизни и не осознавали, куда их привезли и что с ними хотят сделать? И даже ни разу не пытались бунтовать или хотя бы сбежать? Конечно, осознавали. И нередко бежали. Но мало у кого эти попытки оказывались успешными. Во-первых, детей везли иногда в закрытых фургонах, чтобы они не могли запомнить дорогу, они понятия не имели, где находится их дом, особенно если учитывать огромные канадские расстояния. Беглецы часто замерзали в дороге, тонули в реках, погибали под колесами грузовых поездов, пытаясь вскочить на подножку.

 Вот, например, история 12-летнего мальчика по имени Чейни Венджек, она произошла в 1967 году и даже попала в прессу – о ней в том же году рассказал журнал Maclean’s. Чейни был индейцем оджибве и учеником индейской школы-интерната Сесилии Джеффри в городе Кенора, провинция Онтарио. В принципе эта школа была огромным сараем, где в скученных условиях спали около 150 детей разного возраста из отдаленных концов страны. Чейни поступил в школу, когда ему было уже 9 лет, и не знал ни слова по-английски.  Он очень тосковал и мечтал добраться до дома отца, который жил и работал в отдаленной резервации Северного Онтарио. Эта резервация находилась в 400 милях от школы — для истощенного ребенка это был огромный путь.

Чейни бежал не один, а вместе с двумя мальчиками постарше, которые приходились друг другу братьями. Все вместе за один день они прошли расстояние около 10 миль и добрались до дома дяди братьев, где те и остались. Наутро взрослые дали мальчику с собой немного еды и спичек в стеклянной банке на случай, если в дороге он замерзнет и нужно будет развести огонь. Надо сказать, что побег мальчики не продумали — они ушли из здания школы в солнечный день и не взяли с собой теплой одежды. Теплая парка и мокасины могли бы спасти Чейни жизнь. Он пошел сначала через лес, потом вышел к железной дороге. Но тут подул холодный северный ветер, погода испортилась, начался снег. Температура упала до минус 6 градусов. Какое-то время обессиленный Чейни брел вдоль путей сквозь снежную бурю, а потом упал в обморок. И видимо, просто замерз. Примерно через сутки его тело рядом с рельсами увидел машинист железной дороги, который вел грузовой поезд.

Гибель Чейни Венджека все же вышла из толстых каменных стен наружу и наделала шуму в Кеноре. Дело в том, что в тот самый день, кроме Чейни и двух братьев, из школы убежали еще несколько детей. Но все они были пойманы в тот же день. Скрыть безобразия, творившиеся в школе Сесилии Джеффри, уже было невозможно.

Дело Чейни слушалось в суде, его соучеников, которых, понятно, тоже обнаружили и вернули в школу, допрашивали судьи. Им пригрозили, что если они солгут, то их строго накажут. Что делать? И правду говорить страшно, и солгать нельзя. Несчастные запуганные ребята односложно отвечали на вопросы, но все же рассказали всю правду о том, что творилось в школе. Их ответы растопили сердце даже сурового судьи. Когда один из мальчиков заплакал, тот прижал его к себе и погладил по голове...
Публикация журнала Maclean’s оказалась чуть ли не единственной, где наконец был поставлен вопрос об ужасах «обучения» индейских детей в РС. Однако канадская система образования еще долго прятала свои «скелеты в шкафу». Пока тайное наконец не стало явным.

 

Эпидемия кори в одной из школ.

 

Вкус свободы

Как правило, люди, когда они запуганы и голодны, редко отваживаются на бунты. От открытого выражения недовольства их удерживает страх последующего наказания и ужесточение и без того тяжелых условий существования. Тем более? если речь идет о детях. Так и маленькие индейцы, увезенные из родного дома, лишенные родителей, связанные по рукам и ногам суровым режимом, редко осмеливались открыто выступить против своих мучителей. Они знали, что потом им станет еще хуже, а вступиться за них будет некому.

Но все-таки история знает по крайней мере единственный известный пример мужественного сопротивления подростков в школьных стенах. Это было почти 60 лет назад в школе-интернате города Эдмонтона. Хелен Джонсон уже третий год была ученицей этой школы и одновременно работала в школьной столовой. Она готовила ужин для более чем сотни своих соучеников: открывала консервные банки со свининой — жирной и настолько дурно пахнущей, что ее невозможно было даже нюхать, не то что есть. «Запах этой свинины вызывал у меня жестокую мигрень, – вспоминала Хелен. –  Конечно, нам давали и другую пищу — непроваренную овсянку на завтрак и по одному яйцу. Наша школа была настоящей тюрьмой. С той лишь разницей, что заключенные хотя бы ели три раза в день». Персонал школы, который питался  в той же столовой, получал совершенно другой рацион — в нем были и говядина, и курица, и свежие овощи и фрукты, даже хлеб с маслом и джем.

Как-то раз майским вечером сотрудник школы покинул помещение столовой раньше. И в какой-то момент терпение девушки лопнуло. От отчаяния в состоянии аффекта она начала швырять консервные банки со всем содержимым в стену. Стук банок привлек внимание остальных учеников, они прибежали и с любопытством стали наблюдать, как их единственная пища, которая была и обедом и ужином одновременно, летит по воздуху. Вместе того чтобы остановить девочку, они также почувствовали безнаказанность и способность сопротивляться и стали помогать ей швырять банки с ненавистной свининой. Они словно сорвались с цепи.

Надо сказать, что гнев Хелен копился годами, она была вместе со своим старшим братом взята из дома в Северной Британской Колумбии и отправлена в индейскую школу Алерт Бэй на острове Ванкувер. Ей дали номер 134 — с этих пор имени у нее официально не было. Этот номер она должна была наклеивать на свою одежду, тетради и учебники, на все, что ей принадлежало. Через три года ее отправили в школу в Эдмонтоне.  Физическое насилие там было обыденным делом, особенно строго наказывали, если дети были пойманы говорящими на родных языках. Процветало также и сексуальное насилие. Управляющий Джеймс Ладфорд  после отбоя безнаказанно заходил в спальню к мальчикам, выбирал малышей 6-7 лет и совершал с ними развратные действия. Все это знали, видели, как он будил малышей и забирал их в свой кабинет. Но молчали, боясь, что очередь когда-нибудь и дойдет до них.

...Покончив с консервами, девочки стали распаковывать съестные припасы, принадлежавшие персоналу — апельсины, яблоки, джем, масло, печенье. На кухню сбегались ученики, толпа становилась все больше и больше. Девочки стали кидать продукты в толпу, остальные ребята ловили их. Конечно, надзиратели услышали шум, несущийся из столовой, и устремились туда. Увидев ужасную картину разграбления запретных припасов, они попытались разогнать учеников, но дети, к изумлению взрослых, не послушались. Они ощутили свою силу — теперь они были объединены, действовали сообща, и сломить их было уже невозможно. Некоторые из них притащили  пожарный шланг и запустили струю воды в надзирателей, а кто-то побежал к электрощиту и принялся включать и выключать свет. В конце концов директор школы был сбит с ног медицинским мячом.

Выпустив пар, ребята присмирели и стали думать, что делать дальше, ведь персонал обязательно рано или поздно вызовет полицию. Они забаррикадировали дверь в спортзале вскрытыми банками из-под свинины. Когда полиция все же приехала, то полицейским с собаками на поводках пришлось штурмовать эту баррикаду из консервных банок.

Полиция утихомирила бунтарей и разогнала по комнатам. Порядок был восстановлен, мусорная баррикада разобрана. Для Хелен Джонсон эти события имели неоднозначные последствия. Ее как зачинщицу бунта жестоко наказали, связав руки до крови. А потом отправили в родной городок в Британской Колумбии, отобрав у нее почти все ее вещи и не оставив ей ни гроша денег. Но она была рада — потому что только теперь она стала по-настоящему свободной.

60 лет спустя Хелен рассказывала, что привкус той призрачной свободы  до сих пор у нее на устах и в крови. Несмотря на психические травмы, полученные в юности, эта женщина сделала неплохую карьеру — поступила в университет, получила ученую степень, стала социальным работником, вернулась в свое поселение и много лет работала с людьми своего племени.

События в Эдмонтонской школе все-таки благотворно повлияли на условия пребывания в ней учеников. В школе сменилось руководство — прежнего управляющего Ладфорда уволили, а затем арестовали за насильственные действия с несовершеннолетними. Ему дали всего год заключения, а затем отправили в психиатрический госпиталь и навсегда запретили работать с детьми и подростками.

Любопытная статистика. Во время войны детская смертность в индейских школах выросла в 4 раза, а всего в 25-50-е годы прошлого века она была в два раза выше, чем в обычных школах Канады.

 

Ожившие «скелеты прошлого»

У канадских индейцев появился шанс на новую благополучную жизнь только в конце XX века, когда закрылись двери последней из школ-концлагерей, и ужасы «образования» скрылись в грязном тумане прошлого. В 2008 году по инициативе премьер-министра страны Стивена Харпера была официально учреждена Комиссия правды и примирения, которая ставила цель задокументировать историю и влияние системы школ-интернатов на жизнь коренного населения Канады. Комиссия подчеркивала, что ее приоритет – обнародование всей правды с целью сделать ее достоянием общественности. Правительство и само не подозревало, какого джинна выпустит из бутылки забвения.

 «Канадское правительство проводило эту политику культурного геноцида, потому что хотело отделаться от правовых и финансовых обязательств перед коренным населением и заполучить контроль над их землями и ресурсами, — отмечается в докладе Комиссии. – Если бы все коренные народы ассимилировались и абсорбировались существующей политической системой, не стало бы ни резерваций, ни законодательных актов, ни прав аборигенов».  «Индейский вопрос» был бы навсегда решен, ведь индейцев бы больше не существовало.

Ключевой частью мандата Комиссии было создание полной исторической летописи о наследии системы школ-интернатов и сохранение собранных записей для будущего изучения. Члены Комиссии провели шесть лет, путешествуя по разным частям Канады, чтобы услышать показания тысяч свидетелей. В период с 2008 по 2014 год они собрали около 7000 свидетельств выживших, посещавших школы после 1940-х годов. Они привлекали журналистов и общественность, свидетельские показания регулярно размещались в Интернете. Выжившие подробно рассказали о пережитом в школах-интернатах: о запрете родного языка и культуры, жестоком обращении, сексуальном насилии. Был опубликован многотомный заключительный отчет, с выводом о том, что система школ-интернатов является культурным геноцидом. Всего, по приблизительным подсчетам, погибли более 50 000 детей, десятки тысяч остались инвалидами и получили душевно-психические травмы. 

Церкви также начали приносить извинения индейцам за содеянное – первой была Объединенная церковь Канады, а другие последовали за ней. В 2008 году правительство премьер-министра Стивена Харпера также принесло формальные извинения за роль предыдущих правительств в управлении школами-интернатами. Позже, в 2017 году, премьер-министр Джастин Трюдо также принес извинения тем, кто стал жертвой системы.

В 2009 году Ватикан опубликовал официальное выражение сожаления. Но многие вожди индейских племен и сегодня считают, что этого мало. В этом году не раз выражались требования к Папе Франциску, чтобы он сам лично приехал в Канаду, встретился с вождями всех народов и лично принес свои извинения.

Некоторые историки утверждали, что Комиссия правды и примирения, несмотря на огромную работу, сделала очень мало. По результатам полицейских расследований лишь небольшой процент этих злодеяний дошел до суда. Многие документы были просто уничтожены, факты жестокого обращения остались безнаказанными, потому что у детей не было средств или знаний, чтобы добиться справедливости. И лишь когда грянули события в Камлупсе, маховик общественного негодования все-таки снова закрутился. Индейцы и белые граждане Канады, которые выступили на их стороне, потребовали, чтобы правительство инициировало раскопки на территориях бывших школьных зданий. Сегодня число найденных захоронений выросло почти до восьми тысяч.

Общество Канады действительно было поставлено на грань очень масштабного раскола. В стране начались поджоги католических церквей: за лето в новостях прошли сообщения о девяти таких поджогах в разных городах. В канадских городах начался массовый вандализм в отношении статуй и памятников видным деятелям колониальной эпохи, в том числе премьер-министру Макдональду. Ряд учебных заведений и улиц, названных в честь отца-основателя страны и других государственников, были переименованы под давлением общественности. В некоторых городах снесли их памятники. Протестное движение достигло апогея в День независимости Канады: на улицы вышли тысячи людей. В Виннипеге участники акции "Каждый ребенок имеет значение" сначала облили красной краской, символизирующей пролитую кровь, а затем оплели железной цепью и сбросили статуи британских королев Виктории и Елизаветы II, установленные перед зданием законодательного собрания провинции Манитобы. Люди собирались на стихийные митинги и флешмобы, оставляли на разных городских объектах в парках, на ступенях общественных зданий детскую обувь с символически вложенными в нее цветами.

 

Поверженная статуя королевы Виктории в Виннипеге.

 

Все-таки одним из выполненных воззваний Комиссии было объявить 30 сентября официальным праздником – Национальным днем истины и примирения. Впервые так называемый День оранжевой рубашки праздновался по всей стране, объявлялись национальные марафоны, культурные фестивали, благотворительные акции.

Сегодня Канада переживает нечто похожее на то, что когда-то пережили мы в 1980-х годах, зачерпнув слой исторической почвы и выкопав страшные комья правды о сталинских репрессиях. Еще не все мрачные страницы геноцида прочитаны и преданы суду истории. Ясно одно: попав в руки «сильных мира сего», стремящихся подавить  общественные свободы, система образования в любой стране может стать бомбой, заложенной под фундамент стабильности.