Онтологические прогулки

Данная территория с 1815 по 1915 гг. составляла общность: а)
административную (до 1822 г.— Тобольская губерния, а затем часть
Тобольской губернии, Омской и Акмолинской областей); б)
социально-экономическую; в) культурную. В этом пространстве евреи
насильно (ссыльные, каторжники, солдаты-кантонисты) либо
свободно мигрировали, контактируя между собой. Эти
обстоятельства позволяют проанализировать бытование еврейских традиций,
которые рассматриваем как культурный механизм, в функции
которого входит упорядочение, закрепление и воспроизводство в
новых поколениях социально-культурного, в том числе и
религиозного опыта.

Хотя и не учитывали насильно и добровольно обращенных в христианство
и ислам, за эти 100 лет число евреев в Российской империи
выросло с 1,2 до 5,5 млн. чел. Среди причин: а)
демографические — традиционное отношение к количеству детей в семье; б)
политические — вхождение в состав государства территорий
проживания польских, украинских, белорусских, кавказских,
среднеазиатских евреев; в) социальные — изменение частью евреев
этничности в документах. Евреи, составляя 5% от общей
численности населения России, играли различные роли в
социально-экономической жизни, занимая к концу рассматриваемого периода
почти все ступени социальной лестницы — от генералитета до
люмпен-пролетариата.

Но за Уралом отсутствовала еврейская беднота, оставшаяся в «черте
оседлости». В начале ХIХ в. здесь проживало несколько десятков
еврейских семей, в основном в городах. Евреи в Сибири
находились под особым контролем, поскольку их подозревали в
попытках «совращения христиан». Но, оказывается, больше
губернские власти знали о вовлечении в католицизм детей местных
евреев ссыльными монахами Ордена иезуитов. Тем не менее, согласно
указа 1820 г., запрещавшего евреям нанимать для услужения
христиан, т.к. «женщины христианской веры, живущие в домах
евреев для услуг, не только оставляют и забывают без
исполнения обязанности христианской веры, но принимают обычаи и
обряды еврейские, а нередко по снисхождению евреев впадают в
разврат», власти в Тобольске провели проверку. В результате
выявили портного М. Цванка, нанимавшего для шитья мундиров для
почтового ведомства подмастерьев из христиан.

Принятые в 1837 г. особые правила должны были «решительно и
навсегда» прекратить добровольное переселение иудеев за Урал.
Ситуацией воспользовались православные архиереи, увидев в евреях
потенциал для крещения. При тобольском епископе Владимире в
1842-45 гг. было крещено более 100 евреев, которым
предоставили право на жительство и возможность продвижения по службе
без ограничений.

Не было никаких ограничений по переселению за Урал только для
европейских евреев-купцов, особенно I гильдии. Кроме того,
известно, что российское законодательство также поощрительно
относилось к еврейским купцам-азиатцам, позволяя им с 1833 г.
вступать в гильдии в губерниях, «в коих евреям постоянное
проживание не дозволено». С 1842 г. они стали прибывать с товарами
на меновые дворы Оренбурга и Троицка. К тому же яхуды
участвовали в финансировании бухарских купцов-мусульман, ведших
торговлю с Сибирью.

Постепенно численность евреев в Азиатской части России
увеличивается, экономическое положение укрепляется, а социальный состав
расширяется. И проявилось то, что объединяло многих евреев в
диаспоре — религия предков. Ее основополагающие нормы
являлись для этой (самой большой) группы важным условием
сохранения этносознания, еврейской традиции. Нет сведений о начальном
этапе жизни общин, но существовавшие в Тобольске, Омске,
Петропавловске, Ялуторовске еврейские кладбища предполагают
бытование обязательных для иудеев похороных обрядов и братств,
традиции надписей на иврите на намогильных памятниках и
т.д. Долгое время здесь не было официальных раввинов и их
обязанности исполняли так называемые ученые — из числа рядовых
верующих.

Большая часть 177 евреев (1 % населения) в православной столице
Сибири — Тобольске осталась верна традиции, в 1859 г. добившись
открытия синагоги. Позже появляются синагоги и в других
регионах Сибири, например, в Петропавловске — в 1891 г., а в
Тюмени только в 1912 г. Через религию иудеи подтверждали и
приверженность земле предков — с 1861 г. тобольчане-иудеи
собирали пожертвования для общины Иерусалима. В 1864 г. жандармы
провели обыски в домах евреев Тобольска, обнаружив книги для
записи пожертвований и для обучения детей ивриту.

После принятия закона 1865 г. «О дозволении евреям жить во всех
местах Империи и заниматься безо всяких ограничений, на
одинаковых со всеми русскими правах, ремеслами и промыслами,
соответственно их нравам и способностям» во многих городах
Азиатской части России возникли еврейские колонии. Одной из самых
больших, после Омска, была диаспора в Петропавловске — в 1909
г. она насчитывала 399 чел., подчеркивавших свою
принадлежность к иудаизму. Подобные факты подтверждают, что, не смотря
на господствующую в России идею русификации и окружающую
среду, многие иудеи (составлявшие первую группу) заботились о
сохранении языка Торы и религии предков.

Вторая группа евреев, у которых возникали определенные трудности с
соблюдением традиций — кантонисты. Из кантонистов Тобольска и
Омска вышли не только солдаты, но и офицеры, топографы,
чиновники, лекари — носители иной еврейской культурной
традиции, т.к. были в основном крещены. Это явление не уникально — в
ХIХ в. 84,5 тыс. российских евреев приняло христианство.
Так, бывший кантонист из Тобольска, принявший православие, А.
Вараксин довольно успешно продвигался по служебной лестнице,
дослужившись до звания капитана корпуса военных топографов
и поста заведующего чертежной Штаба Западно-Сибирского
военного округа. Он успел увидеть в рядах российской армии
евреев, которых стали брать в солдаты, не запрещая исповедовать
иудаизм. Воспользовался этим правом бывший воспитанник Омского
батальона кантонистов Я. Г. Купицкий — участник Крымской
войны и Кавказской компании, уволенный в 1865 г. «как
выслуживший определенный законом 20 лет срок». Судя по выданным в
Тобольске документам Купицкий и члены его семьи (спустя 50 лет
сын Я. Купицкого был в числе организаторов возрождения
синагоги в Петропавловске) остались верны иудаизму.

Сложным было положение с сохранением еврейской традиции и в третьей
группе — из числа живших дисперсно, но по иным причинам. На
окончивших учебные заведения дантистов, провизоров,
фельдшеров; «вообще мастеров и ремесленников» не распространялись
(как и на купцов) ограничения по оседанию в Сибири. Но их, как
правило, подстерегала полная ассимиляция. А иные сами
стремились русифицироваться, активно осваивая и обогащая
пространство российской культуры. Так, за время работы (1897–1901
гг.) в Сибири выпускник медфака Киевского университета А. Я.
Штернберг зарекомендовал себя не только квалифицированным
врачом, но и стал: одним из инициаторов создания Пушкинской
общественной библиотеки в Березово; организатором сбора средств
на памятник ученому Н. М. Ядринцеву в Барнауле; собирателем
хантыйского фольклора; пополнителем фондов Тобольского
губернского музея; корреспондентом газеты «Сибирский листок»;
преподавателем уездного училища.

Существовала четвертая группа людей, принадлежащих к еврейской
традиции — из тех, кто «не добровольно осваивал край»: уголовные
и политические преступники. В основном они происходили из
«черты оседлости» и, как правило, вслед за каторжниками и
ссыльнопоселенцами в места водворения прибывали их семьи,
позволяя поддерживать семейно-религиозные традиции. Так, в
Петропавловске в 1886 г. из 257 евреев «за исключением двух-трех
семейств ... народ сосланный или из “отставных”».

Более того, иной раз сама власть беспокоилась о духовной жизни
иудеев-заключенных. Так, в 1879–83 гг. евреи-преступники
содержались в Тобольской каторжной тюрьме № 2 (29,5% заключенных),
которых с 1888 г. окормлял казённый губернский раввин Аршон.
На время постов и праздников в тюрьму перевозились евреи из
других мест заключения. Это свидетельствует, что иудеям
предоставили возможности для соблюдения правил их религиозной
жизни. На посетившего в 1899 г. тюрьму Д. И. Менделеева
произвело впечатление, что в условиях государственного
антисемитизма к верующим приглашают раввина и готовят им кошерную пищу
во время постов.

Ограничительное законодательство толкало значительную часть евреев
не только в приверженность к религии предков, но и в
оппозиционные власти партии, идейно противостоящие религии, формируя
совершенно особую — пятую группу. К 1900 г. почти 30% лиц,
арестованных за политические преступления, составляли евреи,
значительная часть которых ссылалась за Урал. Ссыльные были
далеки от религиозных проблем соотечественников, а их
положение существенно отличалось от статуса каторжников, которые
насильственно группировались по религиозному происхождению.
Так, ко времени прибытия «сосланного навечно» Л. Д. Троцкого
(Бронштейна) в Березово тюрьма была вычищена и освобождена
от прочих арестантов, а сами ссыльные могли: свободно
разгуливать по городу, смотреть любительские спектакли в воинских
казармах, питаться в чайной и столовой.

Численность политссыльных евреев (дистанцировавшихся от иных групп
соплеменников) в населенных пунктах региона разнилась, но
являла собой специфическую составную диаспоры. В начале первой
мировой войны ее численность существенно увеличилась — за
счет беженцев и военнопленных-евреев из Германии и
Австро-Венгрии, качественно изменив местную ситуацию в плане следования
еврейским традициям.

1. Бортникова О. Н. Сибирь тюремная: пенитенциарная система Западной Сибири в 1801–1917 гг.— Тюмень, 1999.
2. Вяткин М. П. Евреи Северо-Казахстанской области (фрагменты из истории).— Омск, 2001.
3. Гастратян С. М. История и идеология еврейского религиозного движения ХIХ-ХХ вв.— М., 1999.
4. Дубнов С. М. Всемирная история еврейского народа от древнейших времен до настоящего в десяти томах.— Рига, 1924–1938.
5. Евреи в Сибири.— Томск, 2000.
6. Краткая Еврейская Энциклопедия / Гл. ред. И.Орен.— Иерусалим, 1976-98.
7. Российская Еврейская энциклопедия.— М., 1974–97.
8. Югория: Энциклопедия Ханты-Мансийского автономного округа. Т.3.— Ханты-Мансийск, 2000.