Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Андреа заходится в тихой радости. Радость зелёного цвета, она
прорастает сквозь сизое марево усталости. Усталость ворочается
где-то внутри, то одним боком, то другим. Усталость как навоз,
сквозь который. Андреа идёт по улице, Андреа ощущает себя в
центре мира. Книга, которую он напишет, будет самой главной
книгой, он дотянет её, обязательно дотянет на все 100%
соответствия замыслу. Короткие встречи с Морелли как вирус, как
гипноз, правильное знание о том, что нужно
сделать и как. Должна ли книга быть сложной?
Андреа понимает, что рефлексия разъедает сюжет, вот если бы
можно было рефлексию вывести за скобки, оставив в романе
одно только лишь голое действие, возможно ли такое? Серьезной
литературы не существует без рефлексии, но излишняя
впечатлительность отталкивает читателя, Андреа мечется как буриданов
осёл меж двух копён ненаписанного текста. Все главные книги
человечества сочатся мудростью и пережитыми утратами, как
же сделать так, чтобы утраты не мешали, но созидали? Андреа
хочет сделать жёсткий, действенный текст,
выводящий читателя за руку на ярко освещённую поляну, на площадь
возле Одеона, на этот его любимый пустырь, пустошь, с которой
начинается Монпарнасское кладбище. Андреа слышит джазовую
мелодию, доносящуюся от открытого окна, зевака праздный, он
задирает голову, хорошая мелодия, кажется, где-то он уже слышал
её, хорошо бы и её тоже вставить в этот текст, который
вот-вот должен начаться, Андреа чувствует родовые схватки между
левым и правым полушарием, в которые вмешивается
взволнованный драм-энд-басс сердечной мускулатуры; хорошо бы, чтобы
всё, чтобы все, и ты, и я, и мы с тобой, и этот город, и эти
блики на воде и отражения в витрине, да и сама витрина тоже,
сама витрина тоже, да? Манекены же не виноваты в том, что их
приговорили к статичности, когда бы не Елена, что
Троя вам, Ахейские мужи, что коленки Бреда Питта,
которыми оклеен весь Париж, его Париж, его город, точнее,
город, который всё больше и больше становится его городом, с
каждым шагом, с каждым вздохом, с каждым встреченным здесь
человеком, с каждой мыслью, рождённой от сочетания каштанов на
бульваре и собачьих какашек, на которые трудно не наступить,
если вертишь головой, вслед за мелодией из окна, вслед за
запахов булочек из близ лежащего кафе. Новый день, новая
женщина, новая книга, Андреа переполняют предчувствия. Больше
всего он боится, что им не суждено будет сбыться, хотя
насильничать грех, как только, так сразу, вот поймаю рвотный порыв,
когда книжку эту невозможно будет сдержать внутри и понесётся
душа в рай, ещё чуть-чуть, ещё один шаг, step by step,
запах корицы, как же сводит он с ума, помноженный на
триумфальную арку и афишную тумбу, позеленевшую от перманентной
капели...