Проза

1) Я –я:

Как будто во мне живет какая-то трещина, которая никак не хочет заживать. И сквозь нее утекает жизнь. Я могу собирать и разбирать себя, как башню из кубиков, но во всех зданиях «Я» быстрей меня поселяется эта трещина. Она разъедает любые стены, и все рушится. В космос, в тартарары, в нет. Зияет.

Этой ночью я проснулась от крыльев. Это в трещину нехорошей смерти заглянула ночь. А я – в нее. А в ней – орды ворон, нетопырей, упырей. Я – в прятки играть, в чехарду чердаков, в лабиринт винтовых коридоров,

я – наутек, я – врассыпную. Меряю зеркала, подражаю чужим отраженьям.

Трещина ловит меня. Под ногами – АУ!

Ан, нет.

Это не я.

2) Я – Ульрика Майнхоф:

Мои дочери пишут мне письма. А я не могу ответить. Мне стыдно слов. Слово имело силу только в Начале. И только у бога. А что делать мне?

Ты сделал меня зрячей, а спросишь, как с ясновидящей. А у меня от этого дара – сработала сигнализация. Я вся – непрерывный сигнал тревоги: ALARM! – кто-то мне перевел: «К оружию!». Но привел меня к этому ты. Ты дал мне зрение, стыд и бессильное слово.

Я взяла пистолет двумя руками. И выстрелила в зеркало. Это была моя первая смерть. Из трещин подуло ночью. И я ушла.

Скоро уйдут и они. Только в другую сторону. Перестанут писать.

Скоро им объяснят, что такое «убийца».

3) Я – Рената Литвинова:

Высокие каблуки на распродаже. А потом на станции Бирюлево-Товарное я прижалась к цистерне, ранила щеку мазутом, убила платье. Зачем я туда ходила? А еще там была сбитая поездом полосатая кошка. На нее садились мухи. Я мимо прошла. Не бежала. Хотя так хотелось пуститься во весь опор. Мне говорят: откуда у вас этот акцент? Литва? Польша? Нет, это Бирюлево-Товарное, пройденное на каблуках. Короче, это акцент как бы другой планеты. Говор существ, родственных и не всегда враждебных людям.

Пока я шла через все эти пути и вагоны, я почему-то всю дорогу вспоминала, как в детстве слушала пластинки, где были записаны шизофреники. Прозрачные такие. В смысле, пластинки.

Я села на рельсы и разулась. Все каблуки были в трещинах. Я закричала. И отшвырнула туфли далеко-далеко от себя.

4) Я – шаман Алеша:

Той ночью упали сразу все листья. Со всех деревьев. Это было как наводнение. Только сухое. Я потерял дар речи. И украл голос у женщины в парке. Листья были ей уже по грудь, и я подумал: все равно не выплывет.

Это было днем, когда буксовали машины, и остановились трамваи.

Мне сказалось тогда:

«Не я выбрала эту боль. Это она выбрала меня. Взяла за руку и повела, куда не хочу. Это врожденная хромота, перелом души, который никак не срастется. Глупо спрашивать у тебя: «зачем». Я говорю только «прости». Что всегда оступаюсь. И в этих провалах теряю тебя. И себя»

5) Я – пьяная татарка из столовой:

Мой мужчина знал только слово «Я». Он говорил сам с собой о себе. Даже спорил: «Я такой? Нет, я другой!» Мне было так одиноко. Мне хотелось, чтобы хоть раз он сказал: «ТЫ – такая!» - чтобы немного поговорил обо мне. А он не видел.

Я стала спать со всеми его друзьями. Думала, может, они ему скажут что-нибудь про меня, и тогда он заметит.

Я заболела дурной болезнью, сделала 3 аборта, у меня потрескались губы. Тогда он сказал: «Разве Я плох? Нет, Я – хорош!» – и выгнал меня из дома.

Я мою посуду в столовой. Я засыпаю в трамваях и уезжаю в парк. Я пью по ночам и смотрю в его окна.

Я вижу с ним рядом другую. Она снимает черное платье. У нее на теле – знакомые трещинки. Она разбивается об него. Каждую ночь.

Она засыпает в слезах.

6) Я – Урсула, королева трех вокзалов:

Жизнь – это зацепки на чулках.

Все друзья оказались собутыльниками:

Зашьешься – и никого вокруг.

Все друзья оказались любовниками:

Порвут чулки, а мне – зашивать. И опять никого рядом на утро.

А ведь я почти мальчик!

И мне так хотелось быть наравне, плечом к плечу.

А они клали мне руку на голову и опускали вниз.

Такая вот дружба.

Белковая диета.

«Когда очень хочется есть – надо глотать», -

говорила Люська-Спермогонка,

когда я пришла сюда первый раз.

Было так непривычно видеть помаду на фильтре

(до этого я никогда не красилась)

и получить затрещину за то, что «плохо стараюсь».

Хотя я старалась, просто замерзли губы, и очень хотелось спать.

Но ведь я настоящий друг, а где еще взять денег?

А потом я исчезла. Мое рабочее имя – «Урсула».

Для постоянных клиентов – «Трещина».

Рыжий парик.

Залезая в машину, надо запомнить номер и подобрать подол грязной сиреневой шубы.

Я очень много курю.

7) Я – привидение Эдит Пиаф:

Je n’ suis qu’une fille du port, un ombre de la rue…

С тех пор, как я его разлюбила, я все время боюсь, что он умрет. А он, и правда, стал болеть, болеть…Но ведь я разлюбила лишь от того, что сама умерла…

Je ne regret de rien…

8) Я – трещина нехорошей смерти: