Проза

МАРЬЯ ИВАНОВНА - молодая женщина.

НАТАША - чуть постарше.




Редакционный кабинет. МАРЬЯ ИВАНОВНА сидит за столом, HATAШA стоит у дверей.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Наташа, я с Вами посоветоваться хочу. Вот эта стенка у меня какая-то очень пустая получается, да? Может быть, повесить портрет какой-нибудь? Президента, например? Мы с Виталием Сергеевичем говорили, да так и не решили ничего. Вот Вы, как художник, что скажете? (Пауза. )

НАТАША. Вообще... какое-то пятно тут просится... Что-нибудь акварельно-пастельное:Можно и президента.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Значит президента?

НАТАША. Можно и президента.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Нет, а Вы как к этому отнесётесь?

НАТАША. Никак, честно говоря.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. А редакция вообще?

НАТАША. Марья Ивановна, Вы же их уже знаете: как надо, так и отнесутся!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Нет, я всё-таки человек новый, ничего резко менять не хочу. Одно дело корректировка общего курса, а другое - взаимоотношения в коллективе. И Виталий Сергеевич так считает. Интерьер - это же важно. Чтобы было, знаете, всё-таки по-московски...

НАТАША. Как скажете - так и будет. Это как раз и есть по - московски. Главное - не заморачиваться. Вы начальник, свободный человек!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Это Вы свободные - художники... А я... я так не могу как Вы. Тем более, я не москвичка - лёгкости этой нет. Даже внешне - в одежде, в манерах - я чувствую!

НАТАША. Да нет, всё у Вас вполне. Очки, может быть, поменять? Линзы если попробовать?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. А они мне вообще не нужны, они без диоптрий, просто глаза прикрывают - у меня ужасное косоглазие.

НАТАША. Ну-ка, снимите.

МАРЬЯ ИВАНОВНА(снимает свои дымчатые очки.) Слушайте, да ничего не заметно. Вы бы не сказали, -я бы не заметила, так и ходите.

МАРЬЯ ИВАНОВНА(смущенно) Вы считаете? Серьезно? Вы не очень торопитесь? Вы садитесь - садитесь!

(НАТАША садится)

Я хотела с Вами... помните, Вы мне снотворное рекомендовали?

НАТАША. Помогло?

МАРЬЯ ИВАНОВНА, Ничего мне не помогает.

НАТАША. Микстура Кватера еще можно попробовать, настойку пиона.

МАРЬЯ ИВАНОВНА, Всё перепробовала!

НАТАША. А, может, к врачу?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Знаю я этих врачей... можно мне с Вами... посекретничать? Сядьте поближе, понимаете, у меня... ой, даже не знаю, как сказать! А давайте на "ты", хорошо?

НАТАША. Хорошо.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Вот. В общем, у меня есть... Слушай, ну ты только никому, ладно?

НАТАША. Могила.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Короче, у меня есть... Ну, ты пойми: женский коллектив. Сразу же сплетни, пересуды

НАТАША. Я никому ничего не скажу,

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Очень надеюсь! Короче говоря, у меня есть... Я думаю, ты меня правильно поймешь - как человек искусства...

НАТАША Любовник?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Я что, похожа на женщину, у которой есть любовники?

Мы очень счастливы в браке с Виталием Сергеевичем. Мы долго искали друг друга, и мы очень счастливы...

(Всхлипывает. )

НАТАША. (трогая её за руку) Ну что? Что у тебя такое?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Сейчас, я дверь закрою. (Закрывает дверь в кабинет)

НАТАША. Что - рак?

МАРЬЯ ИВАНОВНАВ чем-то даже хуже...

НАТАША. СПИД?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Хвост...

НАТАША. Что?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Хвост у меня! С детства! Родилась такая! Уродка! Врачи говорят - патология, рецессивный ген... Сейчас уже неоперабельно, раньше надо было. А я же в деревне выросла, какие там у нас операции... В Москве бы у вас запрос то, а я что? - Деревня! (плачет. )

НАТАША. Большой?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Что ж я - совсем уже! Маленький... Вот. Посмотри...

(Показывает Наташе свой хвост. Как она это делает - проблема режиссера...)

НАТАША (растроганно). Ой, розовенький какой... Кожица нежная... И кисточка на конце...

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Осторожно, он не гнется совсем, Это же копчик вообще-то,

(Принимает нормальную позу. )

Вот так вот.

НАТАША. Ну и что? Хвостик себе и хвостик. Даже пикантно!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Это тебе "пикантно", Ладно, извини... понимаешь, когда мы с Виталием Сергеевичем... ну, ты понимаешь... то хвостик упирается в кровать и это очень больно, а в самый-то этот момент, когда Виталий Сергеевич... ну, ты понимаешь... боль просто непереносимая, я себя совершенно не контролирую и сбрасываю Виталия Сергеевича...

НАТАША. С кровати?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. С себя. А он не получает удовлетворения. И мы оба не можем заснуть. И никакого нормального снотворного.

НАТАША. Причем тут снотворное?! Он что - не понимает, что тебе больно?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Я ему ничего не говорю.

НАТАША. Он не знает?!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Нет.

НАТАША. Он вообще не знает, что у тебя...

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Да. Я решила не говорить, потому что он может неправильно понять. Мы оба люди верующие, это очень важно, а у меня, кроме того, что косоглазие - еще и... Он может это связать воедино и совершенно неправильно понять. Понимаешь?

НАТАША. Господи...(Пауза.) Сколько времени вы женаты?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Третий месяц.

НАТАША. Он всё это время... Слушай, да в первую же ночь...

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Мы оба были пьяны. Притом, что мы оба не пьем, мы оба были в стельку! Это было волшебно! Было очень больно, я стонала, но он решил, что это потому, что я - девушка. Его настолько потрясло, что в двадцать восемь лет человек девушка, что он уже ни на что не обращал внимания...

(Наташа непроизвольно хмыкает.)

Ничего смешного! Потом мне уже приходилось терпеть, чем дальше, тем больнее, но в первую ночь это было потрясающе!

НАТАША. Слушай, он вообще-то... смотрит хоть на тебя?!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Естественно! Всё замечает, между прочим: и новую прическу, и когда я меняю макияж. Он очень заботливый и внимательный. У нас всё нормально!

НАТАША. Но он... трогает тебя как-то? Руками?

МАРЬЯ ИВАНОВА. Конечно! Он меня обнимает... целует. Иногда очень чувственными поцелуями. У нас всё нормально!

НАТАША. Ну а... На колени, например, к нему ты садишься?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Я что - похожа на шлюху?! У нас всё нормально именно потому, что есть душевная общность... Мы оба не терпим разврата, если хочешь знать, поэтому мы и сблизились. Я же знаю, что обо мне говорят "Провинциальная хищница! Схватила и держит!" Ничего подобного! Просто он смог меня оценить.

НАТАША. Слушай, а: То есть, вся проблема в том, что хвостик упирается в кровать, да?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Да.

НАТАША. А если ты сверху?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Как?

НАТАША. Ну, позиция, при которой ты сверху и хвостик ни во что не упирается.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Как это?

НАТАША. Да обыкновенно! В кино, что ли, не видели?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Если ты имеешь в веду порнографию по телевизору, то мы ее не смотрим. Принципиально.

НАТАША. Понятно. Ну: давай я тебе нарисую, что ли?

(Рисует)

Вот, это Виталий Сергеевич, а вот это ты. И вот твой хвостик - ни во что не упирается. Видишь?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Это разврат.

НАТАША. Но хвостик не упирается!

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Разврат!

(Вырывает у нее лист из рук и рвет в клочки)

НАТАША. Извини, я слишком подробно, наверное: Но принцип понятен? Виталий Сергеевич в низу.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Виталий Сергеевич - мужчина. Он не может быть в низу.

НАТАША. Да почему, господи?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Он мужчина и он не будет внизу! Ты что мне предлагаешь?! Чтобы я своего собственного мужа... извините! Ты, вообще, в своем уме?!

НАТАША. Можно по-другому... Сейчас нарисую.. .

(Марья Ивановна вырывает у нее из-под рук бумагу и ручку.)

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Нет!

НАТАША. Ну, хорошо... (Показывает руками.) Ты стоишь как бы на четвереньках, опираясь на локти и на колени, а Виталий Сергеевич сзади...

МАРЬЯ ИВАНОВНА (звенящим голосом.) Я не встану на четвереньки !

НАТАША. Да не обязательно на четвереньки! Можно...

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Мы не встанем на четвереньки! Мы венчаны в церкви! Он - муж, я - жена! Вы тут в Москве у себя разных гадостей нахватались - думаете, вы сами до них додумались?! Ха-ха-ха! Специально всё внедрялось - спецслужбами! Миллиарды долларов! Чтобы на четвереньки встали, озверели, облик позабыли! Специально духовность выкорчевывали - Пушкина, Лермонтова, Тютчева, Михалкова, традиции, песни наши народные!

(Пауза.)

НАТАША. Вот и пой народные песни. Как захочется Виталия Сергеевича сбросить, "Дубинушку" запеваешь, - смотришь, - и перетерпела. И снотворного не надо.

МАРЬЯ ИВАНОВНА (надевая очки.) Я сожалею, что у нас состоялся этот разговор. Но продолжаю рассчитывать на вашу порядочность.

HATAШA. Безусловно.

(Пауза)

Я пойду?

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Пожалуйста.

НАТАША (у дверей). Кстати, эта позиция, когда жена внизу, а муж сверху, называется "римско-католическая".

МАРЬЯ ИВАНОВНА. То есть? Почему?

НАТАША. Только она утверждена католической церковью, как единственно верная.

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Как?! Но это же... У нас... испокон веков, наше национальное! При чем тут католики ?!

НАТАША. Не знаю. Но называется "римско-католическая".

МАРЬЯ ИВАНОВНА. Подождите! Подожди! А православная тогда как?!

НАТАША. Не знаю. Запрос, наверное, надо посылать в Патриархию. В отдел внешних сношений. Или внутренних? В общем, не знаю.

(Выходит.)

МАРЬЯ ИВАНОВНА. (одна). Зараза! Прошмандовка! Да нет, ну, не может такого быть. Всегда, спокон века... При чем тут католики?! Сволочи! У-у, сволочи! Извратили всё, на четвереньках, изгадили, перепутали, отобрали последнее!!
(Плачет, потом собирается с силами и вешает на стену здоровенную картину в позолоченной раме. Это копия "Боярыни Морозовой")