Проза

Рассказ-Мистика

Была осень. Я вышел из дома и сел в автобус. Обычно с пригорода
ходил маршрут №5. Автобус был абсолютно новым. Пластиковые окна,
пол в резиновых пупырышках. Алюминиевые и пластиковые
панели, обрамляющие его внутреннюю конфигурацию. Темные блестящие
перила и удобные сиденья с высокими спинками и
декоративными поручнями над головой – все это должно было порадовать
жителей окрестностей города, доныне видевших лишь кряхтящие
развалюхи, доживающие свой век.

Я с восхищением оглядел великолепные места, и меня привлек задний
ряд. Запрыгнуть на него мог лишь человек молодой, настолько
высоко была приподнята платформа заднего ряда, на котором, как
ни странно, было всего два места. Остальное пространство,
очевидно, подразумевалось под багаж. Но и здесь прорезиненная
облицовка предполагаемых боковых мест просто благоухала
новизной, и хотелось разлечься, как на диване.

В салоне было мало людей. Все они сидели разрозненно. Я заметил
знакомого мужчину, когда-то он жил рядом со мной по соседству, и
мы часто встречались, здоровались. Сейчас он был задумчив,
не обратил на меня внимания.

Кондуктор, женщина лет пятидесяти пяти, подошла ко мне не сразу.
Пройдя мимо счастливых пенсионеров, она посмотрела на меня, и,
несмотря на то, что я показал ей свой проездной, стала
карабкаться на задний ряд ко мне на сиденье.

– Вот уж счастье! – мелькнуло у меня в голове.

Женщина посмотрела на меня со значением и, уцепившись за протянутую
руку помощи, с иронией произнесла:

– Все норовите повыше забраться, чтобы, значит, поинтересней, а что
лезть? – она потянулась и скоро преодолела самую высокую
ступеньку.

– Вон, давеча, тоже мальчонка только залез, а ему уж выходить впору,
ну и пришлось слазить, – продолжала она, разговаривая, как
показалось, с кем-то третьим.

– Ничего, мне ехать далеко! – обнадежил я хозяйку передвижного помещения.

– А это мы еще поглядим! – посмотрела она мне в глаза двусмысленно, -

Может, раньше высадим!

– У меня проездной! Проезд гарантирован! – посмеялся я, глядя на
серьезного представителя закона.

– Вам не угодишь! Ходишь за вами, ходишь. Проверяешь вас проверяешь.
Понаделали проездных да пенсионных. А уехать все хотите.
Все вам гарантии. Вот завтра сделают вам пластиковые карты –
тогда все сравняетесь: и молодые и пенсионеры…

Ее житейская беззлобность была ей к лицу. Я ее понимал. Однако скоро
дорога превратилась в увлекательное зрелище, и я не придал
особого значения тому, зачем эта усталая женщина полезла на
задний ряд.

Сухие желтые листья, падающие с высоких тополей и раздуваемые
несущийся махиной, шарахались в стороны и вьюжились вслед
движению.

Когда мы ехали вдоль железнодорожной линии, то в уши вползла
грустная прерывающаяся мелодия формирования составов. Очевидно,
проверяли шасси, и этот жалобный посвист действовал на нервы
магически.

– Кажется, вот только сел в автобус, а уже надо выходить, –
непонятно кому сказала кондукторша, и скоро автобус остановился и
какой-то мужчина вышел на разъезде.

– А в общем-то он всю жизнь отдал заводу! А сердце слабое.…А вы говорите!..

Она посмотрела на вышедшего мужчину через огромные чистые стекла и
стала пересчитывать какую-то мелочь.

На «садах» вышло несколько пенсионеров. На «храме» одна приветливая
старушка.

В салоне осталась какая-то школьница лет десяти и еще несколько
пожилых человек, которые как-то грустно молчали и совсем не
разговаривали.

– Вот, казалось бы, – льготный проезд. Нет, все равно права качают,
все нервы повымотали – ни в бога, ни в черта не верят! Зачем
только в автобус садятся. Ездили бы на паровозах. Коль на
старых рельсах приятней.

В подтверждение рассуждений кондуктора по автобусу пополз скрип с
железной дороги, и мне показалось, что этот скрип застрял
прямо в салоне автобуса. Он, как червь, переползал от одного
окна к другому и по мере удаления автобуса отнюдь не терял
своего психического воздействия.

Похоже, кроме меня никто не обращал на него внимания, как и на то,
что скорость автобуса стала увеличиваться с такой силой, что
очертания проносящихся за окном деревьев превратились в
цветную полоску.

На какое-то мгновение я стал лихорадочно припоминать подобные
события, виденные мною в одном из остросюжетных фильмов. Что-то
подобное происходило перед большой катастрофой.

Я попытался увидеть водителя, но зеркальце, через которое обычно
шофер смотрит в салон, было пустым. Привинченный скоростью и
звуком к своему сиденью, я посмотрел на кондукторшу. Женщина
дремала.

– Тем не менее, это еще никому не удавалось? – спокойно произнесла
она, не открывая глаз.

– Что? – насторожившись, серьезнее заинтересовался я попутчицей.

– Да вы и сами знаете! – открыла она глаза и пристально посмотрела на меня.

– Я знаю? – сказал я вслух и теперь только начал по настоящему тревожиться.

Покоя не давали наболевшие мысли. Я всегда чувствовал себя неуютно,
когда делал неуверенные поступки. Нет, с виду я казался
вполне уверенным. Но когда мной двигало тщеславие, зависимость
или животная страсть, я чувствовал себя космонавтом в
открытом космосе, оторванным от земли, с которым всякое может
случиться.

Вот и сейчас я ехал на одно свидание и колебался – слишком пагубные
чувства руководили мной. А так хотелось остаться дома, тем
более, что были творческие дела, практически неотложные. Так
казалось мне согласно моему внутреннему ритмическому
настрою.

Сейчас внутренне я был разбалансирован. Эта встреча или уничтожит
меня, или даст моему тщеславию небольшое удовлетворение. Нет,
я могу вернуться домой, но тогда во мне появится комплекс
неудачника, это еще хуже.

Скоро девочка-подросток встала у выхода, автобус остановился. Она
повернулась и посмотрела мне в глаза. Вышла. Оставив грустное
впечатление.

– Ну, что, конечная, Успенский парк! – вдруг тронула меня
кондукторша и стала слезать со ступенек.

Только теперь я обратил внимание, что люди, вышедшие из автобуса,
как-то странно, на почтительном расстоянии друг от друга шли
по аллее соснового бора вперед, монотонно, не оглядываясь.…И
даже девушка-подросток…

Несмотря на то, что двери открылись, водитель так и не проявил
признаков жизни, да его вообще не было.

– А можно обратно в круговую? – нерешительно спросил я, словно
пытаясь узнать. – Идти мне на эту встречу или нет?

– У кого проездной – много чего можно! – сказала кондукторша и
уселась на свое законное место.

Неожиданно в кабину водителя зашел со стороны улицы живой водитель,
бросил сигарету. Снял ручной тормоз и, передвигая скорости,
повел свой крейсер обратно.

Люди, заходящие в автобус по пути, были столь оживлены, что быстро
завязывали между собой отношения. Разговаривали. Общались,
делились мыслями.

Оказалось, что все они по воле судьбы словно вернулись с того света.
Кто-то после операции из больницы, а кто-то после какой-то
опасной ситуации. Некоторые из них говорили про свои
семейные отношения, рассуждали о Боге и о смысле жизни.

Какой-то подросток заскочил на середине пути в автобус, его лицо
было сильно оцарапано.

– Ну и че, тебе все мало.…Все торопишься… – как-то по свойски
спросила его кондукторша и на привычное: «Тетенька, а можно
бесплатно?» Грубо отправила его ко мне, на заднюю площадку.

Мальчик был возбужден, быстро заскочил на второе свободное сиденье и
стал часто заглядывать в окно.

Очевидно, он что-то знал. Но я не стал его спрашивать. Я уже
догадался обо всем…

Выйдя на своей остановке, я посмотрел на огромный уходящий
прямоугольник автобуса, скрывающийся за плавным поворотом. От
движения махины огромные тополиные листья летели вихрем за
автобусом, создавая иллюзию оранжевой вьюги. Стояла сухая,
располагающая к философии осень!

Дома я узнал, что умер наш бывший сосед, которого я видел в
автобусе. Умер от приступа сердца. Больше я его не видел, как и
странный новый автобус №5 с необычным скрипом внутри.