Проза

Вчера у Люси был день рожденья – исполнилось шесть лет. Мама соорудила
ей на хвостики огромные белые банты, и целый день Люся чувствовала
на голове их покачивания. Она сделает кивок, а банты – два, повернет
голову, и банты дважды качнутся. Так и ходила с пышной колышущейся
короной.

Подарка не было. Мама расцеловала дочурку и пообещала, что с зарплаты
непременно купит ей что-нибудь. Люся сначала огорчилась, но решила
на маму всё же не обижаться, а подождать до зарплаты.

Сама себе она уже подарок сделала. Несколько дней назад ходили
они с мамой в городскую библиотеку. Люся уже умела читать. Для
картинок-раскладушек она уже стала взрослой, новые – для старших
– покупать было не на что, поэтому маме пришла в голову отличная
идея – записать дочь в библиотеку. Там они выбрали большую красивую
книгу с необыкновенными рисунками, в которых люди и звери были
почти всамделишные. Даже лучше.

Вечером, когда мама стирала белье в ванной, Люся достала принесённое
из библиотеки. Долго рассматривала, цокая языком. Люсе до невозможности
захотелось иметь такую красоту у себя. Она взяла ножницы и стала
старательно вырезать понравившиеся фигурки животных и ребят. Вырезанные
фигурки разложила на столе и начала играть с ними. Теперь они
ожили. Их можно было передвигать и шевелить бумажными руками и
ногами.

Фигурки заговорили Люсиными измененными голосами: пищали и басили,
тявкали и мяукали, хохотали и плакали. На столе кипела жизнь.
Услышав, что мама закончила стирать, Люся спрятала красоту в коробку
из-под шоколадных конфет. Вышла к маме, потянулась, зевнув протяжно,
пожелала маме «спокойной ночи» и пошла спать. Уже засыпая, улыбнулась,
вспоминая о подарке.

Утром мама убежала скоренько на работу, а Люся осталась по хозяйству.
Поев немного рисовой каши на молоке, посмотрев вдоволь на красоту
в конфетной коробке, она оделась и вышла из дома. Перед домом
был небольшой палисадник с несколькими цветочками. Они давно пожухли
и выглядели жалко. Люся нашла за углом сарая пластмассовую лейку,
большой алюминиевой кружкой начерпала в нее прокисшей воды из
кадки, и заправски засучив рукава, понесла воду к цветам.

С улицы донеслись какие-то звуки. Люся опустила лейку на землю
и побежала к калитке. У соседских домов стояла лошадь. Люся отворила
калитку, вышла на середину улицы и начала рассматривать невидаль.
Лошадь, запряженная в телегу, устланную соломой, замерла, как
вкопанная. На перекладине повозки восседал чёрный дядька. Кожей
он был смугл, волосами и бородой чёрен, а яркая красная рубаха
празднично расцвечивала черноту.

– Эй, цыган! Поворачивай оглобли! Всё уже в прошлом месяце выменяли!
– кричала ему с порога своего дома соседка тетя Даша.

Дядька подтянул вожжи, лошадь тронула и тут же раздался его громогласный
призыв:

– Старрр-ьё! Меня-я-ем старьё на ширрр-потр-е-е-б!... Ст-а-а-ррр-ьё!
Меня-я-ем на ширрр-потре-е-б!

Он заметил Люсю, поравнялся с ней, улыбнулся широко, показывая
два ряда на удивленье белых зубов и, сверкая золотой фиксой, ласково
спросил:

– А что, девочка, есть дома вещи на обмен?

– Какие вещи, дядечко?

– Ну там платья, юбки, брюки.

– Брюков нема, а платьев много.

– Мамкины?

– Да. А как это – на обмен?

– Да очень просто! – еще шире улыбнулся цыган, – Ты мне вещи,
а я тебе... Смотри!

Люся подошла к телеге и увидела в раскрытых картонных коробках,
утопленных в солому, много всяких интересненьких вещиц. Чего там
только не было: переводные картинки, глиняные свистульки, надувные
шары со свистком, солнцезащитные очки, металлические поясочки
из колец, значки всякие разные. У неё захватило дух от такой красоты.

– И что? Если я принесу платья, Вы мне это дадите?

– Не всё, но много!

Люся не могла поверить. Так много богатства у нее еще никогда
не было!

– А вы, дядечко, не обманете? А то я приду с вещами, а вы уедете.

– Не обману! Неси, что есть.

– Что – всё нести?

– Неси всё.

Она побежала в дом. Даже не разулась на пороге, прямо в босоножках
влетела в мамину спальню. Растворила дверцы шкафа. «Ой, как мало
платьев-то!» – ахнула. Подумала о том, что одно платье можно обменять
только на одну вещь из коробки. А ей хотелось много. Люся стягивала
платья и юбки с вешалок прямо на пол. «Если мои платья добавить,
то уже больше получится. А вот кофты ещё!».

Она сваливала платья, юбки и кофты в одну кучу. Когда шкафы опустели,
окинула оценивающе небольшую горку одежды, схватила всё в охапку
и торопясь выбежала на улицу.

Цыган сидел на телеге. Был доволен и весел. Завидя приближающуюся
Люсю с тряпичным ворохом, прытко соскочил с козел, и двинулся
ей на встречу.

– О, какая молодец! Давай считать.

Насчитали двадцать две вещи. Оказалось, что за каждую причитается
что-то определенноё: за шерстяную – глиняный свисток, за шелковую
или синтетику – шарик, за хлопок – значок.

Выменянный товар уместился в две Люсиных ладошки. «Какое богатство
в моих жменьках!» – не верила своим глазам девочка. Цыган снова
запрыгнул в телегу, отпустил вожжи, закричал на лошадь «Цоп-цабе,
скотина!» и утарахтел так быстро, как будто его и не было никогда.

Люся разложила на столе наменянное богатство и долго любовалась
им. Вскоре прибежала на обеденный перерыв мама.

– Люся! Ты где?

– Здесь я.

Мама пришла на голос.

– Ой, что это? – склонилась над столом, рассматривая безделицы.

– Это теперь моё.

– Откуда, Люся?

– А! Поменяла, – как бы безразличным тоном ответила ей дочь.

– На что? – с любопытством поинтересовалась мать.

– А на вещи!

– Какие вещи? – голос мамы стал несколько глуше. Она повернула
голову и внимательно всмотрелась в лицо дочери.

– На наши – какие же ещё! – весело отвечала дочь.