Онтологические прогулки

МММ: морфология ― мифология ― методология

Ещё раз о «Homo ludens»

Доигрались…

1. «Всё проще», как говорил князь Андрей перед Бородинской битвой.
Игра ― это что делаешь играючи, то есть легко и хорошо, а
потом человек стареет и создаёт правила под себя, а в России
говорят так много, потому что думают, что умеют говорить, и
время тянут, потому что время девать некуда.

2. Игра уже в самом начале «Евгения Онегина», «когда не в шутку
занемог». Сейчас сказали бы «серьёзно».

3. Хёйзингу можно читать по оглавлению. Писал он тоже по оглавлению.
Сперва написал оглавление, а потом книгу.

4. Хёйзинга как и А.Ф. Лосев всю жизнь завидовал Шпенглеру (и
немножко Буркхардту) и вместе со Шпенглером шёл впереди фашизма.
То есть в «Осени…» и Homo ludens он говорил, почему это
важно, а в «В тени завтрашнего…» объяснял, почему этого не надо
делать, и, в конечном счёте, себя выгораживал. И его никто не
читал. Первые переводы были сделаны на немецкий (потому что
немцы всё читают), потом на португальский, венгерский,
шведский и финский, то есть по степени убывания национальной
неполноценности. Энгельс, знавший много языков, говорил, что
голландский язык gemoetlijk («уютен») как дым из трубки,
потому что много звука «х».

5. Игра ― это слишком всеобъемлюще и «что же тогда не игра?»
Гуицинга ― это игровой фетишизм. Маркс, вскрыв товарный фетишизм,
остался в плену инструментального фетишизма, который хорошо
отвечает на вопрос «как?», но не отвечает на вопрос «зачем?».
Говорят, голландцев хлебом не корми, дай пообсуждать
чего-нибудь.

6. Стиль XIX в. Академическая привычка начинать с начала. Сейчас
начинают с конца. Длинные фразы, рассчитанные на дыхание
лектора, а не на умственные способности аудитории. Когда человек
набирает много воздуха, чтоб что-то сказать, мы ему уже
заранее не верим.

7. Семиотика (поиск смыслов) описывается двумя местами из классики.
«Шёл в комнату, попал в другую» («Горе от ума») и «Здесь
должен быть подземный ход» («Белое солнце пустыни»).

8. Игровое начало не заметно, потому что одни заигрались, другие
доигрались, а третьи играют «на отъ.бись». В Homo ludens
проявилась склонность голландцев трындеть и понимание того, как
можно скорее пойти как можно дальше. Когда люди по.блись ― они
и друг к другу лучше относятся.

9. Сперва Лотарингия поделилась на Нидерланды и Бургундию, которую
поглотила Франция. Потом Нидерланды оставили Бельгию
испанцам. Потом Голландия ещё раз надломилась, и в Южной Африке
возникла Оранжевая республика. Англичане замечали, что буры
очень красноречивы, потому что самая молодая из индоевропейских
наций.

10. Гумилёв ― наш Хёйзинга пополам с Броделем. Гумилёв начался с
пересказа на фене истории Нидерландской буржуазной революции. С
этой революции, первой революции вообще, начинался видимо
учебник, по которому Гумилёв изучал историю в ЛГУ, потому что
все довоенные учебники истории состояли из одних революций.

11. Гуицинга вышел из голландской живописи, а голландская живопись
из бургундского готического реализма. Уже Вермер рисовал так,
что было похоже на фотографию за 300 лет до изобретения
фотографии, поэтому голландцы первые открыли тюльпановый бум и
растабуировали порно.

12. Игра сводится к правилам игры. Для Гуицинги важнее правила, а
для Бахтина ― сама игра, бардак и карнавал, бессмысленный и
беспощадный.

13. Теория заговора возникла, потому что кто-то видит и слышит лучше
других. Поэтому для игры обязательно поле: будет ли это
поле футбольное, сцена или зелёное сукно.

14. Homo ludens ― «человек людей», для которого нет разницы между
смеховым и серьёзным. Вопрос в том, почему послание, которое
может толковаться и как стёбное, и как серьёзное, понимается
или так, или иначе? Видимо, по принципу «всё, что может быть
понято неправильно, будет понято неправильно» с одной
стороны. И по принципу «экономии мышления» с другой стороны.

15. Что хитрые священники придумали религию, не такая уж и глупая
мысль. По-моему, игру тоже кто-то придумал. Сперва выдумали, а
потом поверили, потому что забыли, что выдумали. Всё-таки
слово «игра» очень сильно «играет». «Leich ― Laich»
по-немецки почему-то полностью совпадает с «игра ― икра» по-русски.

16. Чтобы понимать, нужно сперва ясно не понимать. Чтобы развивать
понимание, следует искать непонятное в понятном. «Вы не
понимаете? Превосходно! Непонимание ― это прекрасно!» говорил
Розанов. В конце концов, всё, что я понимаю, я в той же мере не
понимаю.

17. От морфологии к мифологии ― значит от зрения к слуху. Хёйзинга
написал, что любая мифология ― это пошло. Это он хорошо
написал, потому что бессмысленно пересказывать картины словами.
Смысл выражения «задняя мысль», переведённого с французского
«arrière-pensée», уже существовал в слове «замысел». Когда
визуальное наступает, мысли испаряются: и задние, и передние.

18. Сейчас Хёйзинга занимался бы альтернативной историей. Он хотел,
чтобы победила пёстрая имперская Бургундия, которая хорошо
сочетала латинское и германское, а не жадные людовики. Мы б
тогда Европу раньше объединили.