Сон носа, или Смешной сон человека
Ласло Тикош (26/04/2018)
Илл. Александра Линдеберга к повести Гоголя "Нос"
"Сон смешного человека" был написан, разумеется, Достоевским, к тому же, в поздний период творчества (1878 ). Эта повесть продолжает ту литературную традицию, которая часто отождествляется с традициями романтической литературы.
В романтическом искусстве и литературе, часто употреблялись приемы указывающие на "нереальность" действительности: сон, пьяная забывчивость, невозможность раскрытия идентичности героя, потерянные письма и другие способы, помогающие размыть границы между разными слоями сознания. Необходимость таких приемов может иметь разные причины: передача отчаяния (неважно, в силу каких обстоятельств) героя, толкающая его через " край ", "неразумность" ( с точки зрения героя ) действительности, любовные разочарования, социальные проблемы, бедность (напр. Раскольников ) революционная идеология («наш последний и решительный бой» ) и т. д., и т.п..
Некоторые особенности механизма такого перемещения границ любого рода, "разрушение табу", "желание свободы" – протест против всего окончательного, – мы уже обсуждали в связи с нашим разбором повестей "Записки Сумасшедшего" и "Шинель". "Нос", по нашему мнению, продолжает разработку подобных проблем литературы данного направления.
Сюжет повести, конечно, хорошо всем знаком. Господин Ковалев просыпается утром 25-ого Марта в своей квартире в Петербурге и находит, что у него нет носа! Другими словами – он находится в такой же ситуации как и Поприщин или Акакий Акакиевич: что-то невероятное случилось в его жизни, без его ведома и согласия. Вот здесь возникает детерминизм – человек живет неплохо, «ничего себе» – и вдруг понимает, что нет у него защиты от холода в старой шинели, нет у него шансов добыть любовь "директорской дочки ", и теперь, пожалуйста, нет у него даже носа! Что ему делать? Кто виноват? (Не интересно ли, что в русской литературе существуют известные сочинения на эту тему ? )
Ковалев в детерминистическом положении: он "кавказский" коллежский асессор (не замечательно ли, что Гоголь примечает тогдашнюю "террористическую " войну на Кавказе, – Л.Н. Толстой делает это в своем "Набеге" на 15 лет позже). Ему 37 лет и он приехал в Петербург с намерением занять выгодное положение (не важно какое – важно, чтобы оно приносило хорошее жалование) и, конечно, жениться – опять-таки, при " определенных" условиях (т.е., если есть "почтенная"сумма денег у будущей жены). Оба желания требуют вхождения в "общество". И вот сюрприз – нет у тебя носа.
Ковалев делает очевидное: 1) попробует восстановить прежнее, счастливое положение, установить нос на его прежнее место (на его законное место ! ) – и 2) вместе с тем – найти, и "если возможно", наказать виноватого.
Гоголь наслаждается возможностью нарисовать гротескное столкновение двух реальностей: Ковалев с его старанием найти нос, и – остальной мир, не понимающий проблему Ковалева, считающий его сумасшедшим.
Гоголь мастер гротескного юмора.
Вопрос: кто виноват? Ковалев опять действует на основе своих собственных непосредственных кошмаров: он не хочет жениться на дочери гж-и Подточиной. В таком случае можно себе представить, что источник его проблем – сама мадам Подточина или те силы, которые нашли возможность заворожить его. Поэтому он пишет ей письмо с обвинением, – на которое она отвечает предложением быть принятым в ее доме в качестве жениха. Оба письма представляют пример тотального непонимания (или манипуляции) ситуации, подобно тому, как у Брехта говорится:"aneinander vorbeireden" (говорить не друг с другом, а сквозь друг друга ).
Нелогичный и гротескный хаос умножается дальше цирюльником, Иваном Яковлевичем, который появляется уже на первой странице повести – как возможный виновник исчезновения носа, хотя он и сам ничего не понимает, потому что, возможно, что он был вдребезги пьян ! Картина из Брейгеля.
Решение проблемы также неожиданно и гротескно-нелогично – нашелся в новоиспеченном хлебе жены Ивана Яковлевича, который хотел избавится от "свидетельства": три раза пробовал бросать его куда-то, но каждый раз нос возвращали ему, и, в конце концов, квартальный предоставил нос Ковалеву. Все это произошло 7-ого апреля.
Не будем сейчас распространяться об умелой задержке Гоголем развития ситуации – как и почему нос прикрепился на лице Ковалева, но сосредоточимся, скорее, на дате возвращения носа: 7-ого апреля.
Сравнивая даты исчезновения носа: 25-ого марта, с возвращением носа: 7-ого апреля, мы начинаем понимать, что Гоголь совершил невероятно дерзкую манипуляцию: на основе разных календарных систем это оказываются одни и те же даты. Значит – нос исчез ночью и вернулся утром следующего дня. Другими словами – происшествие – это сон !
Так же как и сон – происшествие – хождение Смешного Человека по мукам – Достоевского !
Да, в самом деле, Гоголь говорит об одном из наиболее почитаемых священных событий Христианской религии: о Благовещении, или о празднике Непорочного Зачатия. Вот что говорится об этом в Википедии:
Благове́щение (ц.-сл. Благовѣщенiе; калька греч. Εὐαγγελισμός [τῆς Θεοτόκου]; лат. Annuntiatio — возвещение) — возвещение архангелом Гавриилом Деве Марии о будущем рождении по плоти от неё Иисуса Христа; евангельское событие.
Также, принятое в русской традиции название праздника в честь этого события, совершаемого 25 марта по юлианскому календарю Церквами, придерживающимися его, в том числе — Русской (что в 1900—2099 годах соответствует 7 апреля); или 25 марта по григорианскому календарю (что в 1900—2099 годах соответствует 12 марта по юлианскому календарю) — прочими Церквами.
Рассмотрим также икону события, написанную Андреем Рублевым:
Андрей Рублев. Благовещение
Теперь мы можем еще раз взглянуть на историю Ковалевского носа. Ковалев – отец носа, нос – сын Ковалева, здесь мы видим повторение конструкции из повести Акакия Акакиевича: Отец и Сын – Бог и Сын Бога. Сын, который не родился "натуральным образом", но – в результате "непорочного зачатия".
Здесь можно услышать возражение: Акакий Акакиевич проповедовал "всеобщее братство человечества" – но что сделал нос? Ответ не так ясен, кажется. Он ничего не проповедовал – хотя Ковалев встречал его лично в Казанском соборе, где он молился (интересно, что в цензурных изданиях Казанский собор был изменен на Торговый Ряд! ). Но, кажется, ничего больше.
По слухам и сплетням, нос видели в разных местах, но дальше из этого ничего не следовало. Он вернулся из мира Ковалева на "свое место" так же, как Акакий Акакиевич исчез, совершив небольшую "справедливость", или как дух Поприщина освободился от Алжирского Бея.
Все три повести кажутся сделанными из одного "сукна", может быть – из сомнения Гоголя в истинном значении основных догматов христианской религии решении экзистенциальных проблем человека.
Последние публикации:
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы