Онтологические прогулки

 

 

 

4

 

Топонимы в ТАНАХе, или Загадка Маханаима

В тексте ТАНАХа сотни топонимов. Семантика некоторых из них не ясна и может быть реконструирована с той или иной степенью вероятности при помощи лингвистического анализа. Значение других вполне понятно любому человеку, владеющему ивритом. Если читателю Библии слово Вифлеем ничего не говорит, то читатель ТАНАХа понимает: Бейт Лехем — Дом Хлеба.  

Одни названия мест достались еврейскому народу от тех, кто раньше жил в Земле, завещанной Всевышним Авраѓаму, Ицхаку и Яакову-Исраэлю. Другие даны праотцами, которые, воплощая древний обычай — пройти по купленному участку земли, этим ритуалом закрепляя владение, прошли по Земле обетованной, давая имена местам прежде безымянным или взамен старых, чужих.

Все названия мест в Учении даны людьми. Исключение — Мей Мерива (дословно: Воды распри, Синодальный перевод: вода Меривы), наречённое Господом.

 

 

Ицхак давал имена колодцам Авраѓама, которые откапывали его слуги, тем самым закрепляя наследственное право. Яаков-Исраэль даёт имена связанным с его судьбой местам, имена, отличные от прежних, или до того безымянным: Бейт-Эль (дословно: Дом Бога, Вефиль) — вместо прежнего названия Луз; Пнуэль (Пенуэл) — лик ангела — месту, где выборол благословение и новое имя; Маханаим — два стана — месту, где при возвращении праотца его земной стан встречается с небесным, со станом ангелов.

Цикл рассказов о Яакове-Исраэле полон загадок, в нём множество неоднозначностей. Их осмысление, как мы видели в предыдущей главе, это путь построения философских концепций, связанных с важнейшими, корневыми вопросами бытия.  

Всего восемь раз в тексте Учения прямо сказано, что Яаков-Исраэль дал имя месту. Однако, по сути дела, нарёк он семь мест, ведь жертвенник Бог Бейт-Эля (Эл-Вефиль), поставленный им в Бейт-Эле, трудно назвать самостоятельным топонимом.

Семь — число сакральное. Семь раз Яаков-Исраэль падает ниц перед братом Эсавом, испрашивая милости и прощения за похищенное благословение и купленное первородство.

Какую роль играют топонимы в повествовании, каково значение акта наречения в структуре рассказа, какова литературная функция этих имён?

Во время бегства от гнева брата Эсава, на пути в изгнание, на месте, где получает завет Всевышнего и даёт обет Богу, Яаков ставит памятник — камень, служивший ему изголовьем во время вещего сна, в котором ему явился Господь. Нарёк Яаков имя этому месту Бейт-Эль. Это единственное название, данное праотцем на пути в изгнание, это место, куда после странствий он возвращается (Вначале 28:19, 35:15, все ссылки в этой главе, кроме особо отмеченных, из этой книги). Этот топоним становится именем начала и конца изгнания, данного и исполненного Богом завета, обета, данного и исполненного праотцем. В первый раз упоминается и старое чужое название места — Луз. В последний раз его уже нет: чужое имя стёрлось, исчезло. Однако не навсегда. После трагического случая с Диной старое название снова всплывает: «пришёл Яаков в Луз, что в земле Кнаан (Ханаан), он же Бейт-Эль» (там же 6).

Только после того, как праотец ставит памятник, возливает на него елей (там же 14), после того как получает свидетельство Всевышнего о выполнении обета и подтверждение Завета, только после этого он вновь нарекает имя Бейт-Эль — подтвердить: действительно это Дом Бога. Праотец не только должен был выбороть и подтвердить право на имя Исраэль, но и заслужить право наречь имя Бога месту, столь значащему в судьбе.

Возвращаясь на родину, Яаков-Исраэль повторяет путь Авраѓама, проходя те же места. Первый же пограничный (и в географическом, и в символическом значении) пункт, наречённый Яаковом на пути на родину, имеет несколько имён. Лаваном по-арамейски он назван был Иегар Саѓадута (Иегар-Сагадуфа), а на иврите Яаковом — Галэд (Галаад). Значение и арамейского и ивритского названия: Холм-Свидетель. Оно является как бы печатью договора, заключённого сторонами. Есть у него и третье имя — Мицпа (Наблюдение).

 

На пути из изгнания на родину праотец строит жертвенники, давая им и местам, которые проходит, имена. В четырёх из названий содержится слово Эль (Бог), а ещё два (Маханаим и Мицпа) непосредственно связаны со Всевышним.

  

4.1. Имена: стоянки, жертвенники, колодцы

 

Идя по Стране обетованной, давая имена местам, праотец закрепляет своё право на эту землю, историческую память творя: уйдут из жизни Яаков-Исраэль, его сыновья, минут столетия египетского рабства, и потомки вернутся в те же места, по которым праотец проходил.

 

 

            Бейт-Эль, он же Луз, или Луз, он же Бейт-Эль, топоним редкой судьбы: оба названия сохранились в памяти поколений. Под именем, данным месту этому Яаковом, он упоминается ещё в рассказе об Авраѓаме, который неподалёку от него построил жертвенник и призвал имя Господа (12:8).

Археологи установили, древний Бейт-Эль находится в семнадцати километрах от Иерусалима. Сейчас на этом месте арабская деревня. Периодом расцвета этого населённого пункта были 15-14 вв. до н.э. С Бейт-Элем связана определённая двойственность: он находился на южной границе колена Эфраима (Ефрем), но встречается также в списке городов колена Биньямина. В нём в период войны израильских колен против колена Биньямина находился Ковчег Завета. Недалеко от Бейт-Эля жила пророчица Двора, здесь вершил суд пророк Шмуэль. После раскола государства царь Израильского царства построил здесь одно из главных святилищ своего царства, поставив золотого телёнка, что вызвало ярость пророков Амоса и Ѓошеи, назвавших Бейт-Эль Бейт-авен (Дом зла).

В первой главе Судей рассказывается:

 

Итак, почему старое название Луз сохраняется в новом месте даже тогда, когда прочно утверждается за городом имя Бейт-Эль?

Мидраш. Луз — миндальное дерево, цветы которого в Земле Исраэля распускаются первыми, и которое даёт быстро плоды. Р. Аба бар Каѓана говорит: каждый попадающий в этот город так же старателен и быстр в выполнении заповедей и добрых дел, как дерево луз (Брешит рабба 69:8).

С еврейским именем города связано также название жертвенника, странное имя которого (Эль-Бейт-Эль, дословно: Бог-Дом-Бог, Бог Дома Бога) подчёркивает особое значение, которое имеет в судьбе праотца это место.

Употребление двух имён Бога в одном названии — явление уникальное. Обычно в иврите два одинаковых слова, употреблённые «в связке», призваны передать превосходную степень качества или, по крайней мере, его усиление. Многие комментаторы полагали, что значение второго Эль в топониме такое же, как и в названии Эль-Элоѓей-Исраэль — притяжательное: Бог Бейт-Эля. Были считавшие, что первое «эль» — это предлог, и следует читать: в Бейт Эль.

Согласно герменевтическому правилу р. Элазара, слово, находящееся в тексте между двумя именами Бога, обретает особую святость (Брахот 33а). В названии жертвенника, построенного праотцем, это бе(а)йт — дом. 

С миром придя в город Шхем, купив участок поля, Яаков ставит там жертвенник, назвав его Эль-Элоѓей-Исраэль (Бог — Бог Исраэля, Бог могучий Исраэля, 33:20). Раши комментирует.

 

И назвал его Эль-Элоѓей-Исраэль. Не потому, что жертвенник провозглашён Богом Исраэля, а в знак того, что Святой благословен Он был с ним и вызволил его, нарёк он жертвенник в знак чуда. Чтобы место, запечатлённое в наречении имени, восхвалением было. Т.е. Бог — это Святой благословен Он, и Он — мой, Исраэля, Бог. Аналогично в случае с Моше. «Назвал его Господь — Ниси» (Имена, Исход 17:15, буквальный перевод названия: Господь — знамя моё, прочтение «чудо моё» позднего происхождения). Не потому, что жертвенник провозглашён Богом, но в знак чуда нарёк он жертвенник, дабы запечатлел восхваление Святому благословен Он: Бог — чудо моё. А учителя наши толковали, что Святой благословен Он назвал Яакова Эль (Бог). Слова Учения — как молот, дробящий скалы, в них — множество значений. Я придерживаюсь прямого буквального смысла. 

 

Как и большинство комментаторов, Раши, во-первых, отрицает, что в названии жертвенника можно услышать намёк на провозглашение его богом, т.е. намёк на язычество, а во-вторых, подчёркивает притяжательность выражения Эль-Элоѓей-Исраэль, чему служит сопоставление с названием, данным Моше жертвеннику, воздвигнутому после победы над Амалеком (Амалик).

Согласно комментаторам разных времён, Эль-Элоѓей-Исраэль означает, что Господь — Бог Исраэля, что Бог Исраэля — Могучий и Властный. Однако есть и иное толкование, о котором нехотя и с едва скрытым осуждением говорит Раши. Рамбан в своих комментариях наряду с филологическим анализом занимался поисками глубинного мистического смысла, его комментарии изобилуют намёками на кабалистические темы. Он писал, что в названии Эль-Элоѓей-Исраэль скрыта глубинная тайна: «Сказал Ему (Яаков — Всевышнему): 'Ты — Бог в высях, а я Бог — в нижнем мире'».

«Не будет у тебя иных богов кроме Меня» (Имена 20:2) — еврейские мудрецы были всегда осторожны, когда шла речь об эзотерическом знании. В Мишне (Хагига 2:1) установлено: нельзя толковать тему сотворения мира в присутствии двух учеников одновременно. Мудрецы тщательно хранили традицию, не допуская, чтобы идея вышла на улицу. При этом высшее эзотерическое знание не было сокрыто ни от человека незнатного происхождения, ни от прозелита. Единственным условием допуска к святому святых была праведность и учёность.

Рамбам в «Наставнике колеблющихся» не только говорил, что в Учении есть как экзотерический, так и эзотерический уровень, первый уподобляя серебряному решету, а второй — золотым яблокам, но и многое толковал иносказательно, сознавая опасность истины, попавшей не по назначению.

Это заставляет ещё раз пристально приглядеться к высказанным чрезвычайно лаконично «крамольным» толкованиям.

Раши в своём комментарии вспоминает толкование, данное в Талмуде, а Рамбан — мидраш из «Брешит рабба». Раши вслед за Талмудом отвергает мысль о том, что Яаков назвал Богом жертвенник, это Всевышний назвал Богом Яакова (Мегила 18а).

В мидраше (Брешит рабба 79:8) приводится мнение: название Эль-Элоѓей-Исраэль свидетельствует о том, что Яаков сказал Господу, что он Бог высший, а он, Яаков, бог низший (Реш Лакиш). А р. Хуна, возразил: «Даже кантор в синагоге не возлагает на себя самого власть, а ты возлагаешь власть на самого себя!? Завтра дочь твоя выйдет и пострадает», в качестве подтверждающего примера вспоминая историю с Диной, дочерью Яакова-Исраэля (34).

В отличие от сыновей, Яаков-Исраэль не собирается мстить жителям Шхема. Подобная покорность судьбе, подобное всепрощение объяснить трудно. Но трудность уходит, если представить, что праотец это воспринял как наказание за собственный грех, на что имя дочери явственно намекает: «дин» — суд. В чём грех? В дерзости праотца, согласно мидрашу, объявившего себя земным богом.

В ТАНАХе множество случаев объяснения названий даже тогда, когда его значение красноречиво, как названия колодцев, из-за которых у праотцев-пастухов нередко возникали споры-раздоры.

 

Дрались пастухи Герара (пастухи Герарские) с пастухами Ицхака, говоря: «Наша вода!»

Назвал он колодец Эсек (спор, раздор, Есек), ибо те спорили с ним.

 

            А самый знаменитый в ТАНАХе колодец дважды был наречён, первый раз Авраѓамом, второй — Ицхаком. Колодец этот стал предметом спора, который Авраѓам с Авимелехом разрешает, дав тому овец, быков и союз заключив.

 

            Беер Шева: первая часть топонима — колодец, вторая часть созвучна словам «семь» и «клятва»: Колодец семи, Колодец клятвы.

            Копавшие колодец рабы Ицхака сообщают ему, что нашли воду, и праотец

 

            На протяжении истории на танахическом «до сегодня», как правило, всё, название в том числе, пресекалось, заканчивалось, обрывалось. Но имя Беер Шева, данное праотцами, сохранилось и до нынешних дней.

 

4.2. Маханаим

 

Топоним Маханаим занимает особое место в системе названий мест цикла рассказов об обладателе двойного имени Яакове-Исраэле.  Значение слова понятно: Маханаим — два стана. Здесь было трудно разгуляться фантазии автора мидраша, изящество построений которого питалось созвучиями, омонимией, перекличкой с арамейской или греческой лексикой.

Маханаим — место, наречённое ещё только Яаковом после того, как, расставшись с Лаваном, он возвращается на родину, в землю отцов. «И встретили его посланники Бога,

 

 

            Может, потому так назвал, что вспомнил посланников Бога, поднимающихся и опускающихся по лестнице во сне, приснившихся, когда родину покидал? (28:12) Может, потому что его земной стан встретился со станом Божиим?

Маханаим — двойственное число. Топонимов в форме двойственного числа в ТАНАХе очень не много. Самый заметный — ивритское название Египта: Мицраим, отнюдь не совпадающее с самоназванием.

Мицраим: дом рабства и место, где праотцы спасались от голода, чужая страна и место, где родились шестьсот тысяч евреев, которые стали народом, избранным Богом, место, где их угнетали и презирали, и где Иосеф совершил переворот, превратив египтян из подданных фараона в его рабов, что стало прецедентом чрезвычайно опасным:   если египтяне — рабы, то чужеземцы и подавно могут быть ими.

Эти толкования надуманны? Или произрастают из географической реальности: Мицраим — страна по обе стороны Нила, игравшего в жизни египтян роль исключительную. В отличие от Страны обетованной, само существование которой зависело от дождя, от воды небесной, ниспосылаемой Всевышним, жизнь египтян по обе стороны Нила зависела от воды земной.

Топоним в форме двойственного числа мог отражать и существование двух Египтов — Верхнего и Нижнего, что выразилось не только в географии, но и в политической действительности. Ну, а для лингвистических фантазёров вычленение корня «цар» и присвоение грамматических функций оставшимся звукам даёт счастливую возможность прочитать Мицраим: от двух бед, что не намекает, но явственно утверждает: Мицраим — это уход от двух бед, от двух бед спасение.

Р. Авраѓам ибн Эзра, Рамбан объясняли: станы земной и небесный, встречаясь, объединяются в единый благословляющий Всевышнего стан. Другие комментаторы утверждали: небесный стан — это посланцы матери Яакова, отправленные для защиты сына, возвращающегося на родину. Есть полагавшие: небесный стан — это видение Яакова.

Расставаясь с Лаваном, Яаков отделяется от себя: оставшись Яаковом, становится Исраэлем. Праотец уходит от прошлого, будущее теперь перед ним. Всё раздельно и вместе, всё отделено и соединено, всё двойственно, как двойственен сам.

Боясь гнева брата Эсава, возвращаясь, Яаков посылает разведчиков, которые, возвратившись, несут грозную весть.

 

Яаков предпринимает обычные предосторожности. Земной образ действий находит выражение в словосочетании «два стана» — не в форме двойственного числа. Обращаясь к Всевышнему (это первая молитва в тексте Учения), праотец говорит вновь о двух станах, и тоже не в двойственном числе: «с посохом своим перешёл я этот Ярден (Иордан), а теперь двумя станами стал я» (там же 11).

Как же Яаков осуществил своё намерение разделить семью и имущество на две части, на два стана? «Встав в эту ночь, взял двух жён и двух рабынь, и одиннадцать детей своих»,

 

По мнению Ицхака Абарбанеля (1437-1508, Испания, Португалия, Италия, комментатор Писания) Яаков остался ночевать на месте молитвы, ожидая ответа. Под влиянием молитвы он отказался от своего земного решения вступить в войну, разделить семью на два стана. Когда встречается с Эсавом, ставит рабынь с детьми впереди, за ними Лею с детьми, а Рахель и Иосефа последними. Сам же проходит перед ними и семь раз кланяется Эсаву — исполняя обычай и прося прощение за украденное благословение. В изначальном порядке подходят к Эсаву и домочадцы. Только Иосеф назван раньше Рахели: обычный порядок нарушен. Духовный наследник, любимый сын и в определённом смысле первенец раньше матери назван. Одна из традиций видит в Иосефе родоначальника рода, из которого произойдёт мессия, призванный обустроить дом Исраэля, т.е. ему предназначена роль мессии-предтечи перед приходом мессии из рода Давида.

Для праотца Пнуэль — место самое важное в жизни. Он не только его нарекает, но и объясняет название. Пниэль (Пнуэль) — характерное для ТАНАХа событийное название. Дословно: лицо Бога. Так оба названия Маханаим и Пнуэль, словно отражая двойственность имени нарёкшего их, не соединяясь, не поглощая, оказываются в тесной близости друг от друга, в очередной раз намекая на двойственную природу этого места, где готовится противоборство с братом Эсавом, а происходит борьба с мужем, завершившаяся обретением нового имени. Уже Яаков-Исраэль, получив прощение брата, ему говорит:

 

«О нет, если нашёл я милость в твоих глазах, прими дар из моей руки
за то, что увидел твоё лицо, как лик Бога я видел, и ты мне благоволил.

 

Прими мой подарок, тебе поднесённый, мне Бог даровал, и всё есть у меня»,

умолил его, и тот взял (33:10).

 

В рассказе о Яакове-Исраэле Маханаим — место встречи человека с Всевышним, место слияния-столкновения воли Бога и воли человека, это место, где молитва услышана Господом и стремление Святого благословен Он осознано человеком. Маханаим — символ единства двойственности и двойственности единства в отношениях Творца со своим творением, человека с Тем, к Кому он возносит молитву.

Яакову-Исраэлю не дано было узнать имя своего «противника». Не ему было открыто сущностное Имя Всевышнего. Но именно Яакову-Исраэлю было дано познать сущность отношений человека с Богом и наречь их — Маханаим. Так этот топоним читался в эпоху царя Давида.

Кроме текста Учения, у нас нет источников для определения взаиморасположения Маханаима и Пнуэля во времена праотца. Однако в более позднюю эпоху, в период двух царств это были два города, разделённые ручьём Ябок (Иавок).

В ТАНАХе топоним Маханаим встречается неоднократно. Маханаим — город на границе колен, Маханаим — город-убежище. Маханаим — символ разделения государства. Здесь Авнер (Авенир), военачальник Шауля ставит Иш Бошета (Иевосфей, дословно: человек позора), сына Шауля, царём части страны (Шмуэль 2, Книга царств 2, 8-9), в то время как Давид царствует в Хевроне.

Взаимоотношения стареющего царя Давида с сыном Авшаломом (Авессалом) — одна из самых трагичных историй ТАНАХа. Сын во главе войска, превосходящего отцовское, преследует царя Давида. Казалось бы, дни Давида уже сочтены, но неожиданно положение без видимых причин резко меняется. Что-то разрывает жёсткую причинно-следственную связь. Происходит это тогда, когда в тексте появляется Маханаим.

 

Пришёл Давид в Маханаим,

Авшалом Ярден перешёл, и с ним все израильтяне (там же 17:24).

 

До Маханаима Давид бежит от Авшалома с небольшим числом верных людей, подвергается оскорблениям. В Маханаиме встречают его как царя. Совсем недавно не было войска, и вдруг, неожиданно он ставит «командиров тысяч и командиров сотен» (там же 18:1). Однако не от неожиданно возникшей воинской силы потерпел поражение Авшалом: «в тот день чаща лесная пожрала больше, чем пожрал меч» (там же 8).

 

Сцена гибели и погребения сына Давида завершается неожиданно: рассказом о поступке Авшалома, который, как некогда Каин и его потомки, а также строители Вавилонской башни, решил сделать имя себе.

 

Поставил при жизни Авшалом памятник себе в Царской долине, поставил, сказав: «Сына нет у меня, чтобы напоминал моё имя»,

назвал памятник своим именем; до сего дня памятником Авшалому его называют (там же 18).

 

Маханаим, Сукот и Пнуэль находятся в Заиорданье, в непосредственной близости друг от друга. Этими тремя названиями отмечен путь возвращающегося от Лавана на родину Яакова. Здесь же, в Маханаиме происходит возрожденье царя Давида.

 

4.3. Топоним — мидраш

 

Топоним в ТАНАХе очень часто не только указывает на определённое событие, но и осмысляет его, интерпретирует, по сути дела, являясь мидрашем. Спрессованная в одном слове память открыта и для последующего толкования. Омонимия, явные и не столь уж очевидные звуковые созвучия, смысловые переклички с родственным, как арамейский, или чужими, как греческий, языками — почва для построения мидраша, который был призван не доказать, но указать на истину, намекнуть. Традиция говорящих топонимов продолжена и в новое время. Немало из них восходит к тексту ТАНАХа.

Петах Тиква — Врата надежды: из пророка Ѓошея (2:17). Появившийся в начале восьмидесятых годов двадцатого века город Эфрата был создан рядом с Бейт-Лехемом. Поскольку одно из двух древних исконных названий уже было занято, поселение получило имя второе. Напомним: «Умерла Рахель,// похоронена она у дороги в Эфрату, она же Бейт Лехем» (35:19). Значение обоих топонимов сходно: Эфрата — давать урожай, Бейт Лехем — Дом хлеба.

            После Шестидневной войны евреи вернулись в Гуш-Эцион. Тогда же рядом с существовавшими ранее возникло новое поселение. В годы оккупации одинокий древний дуб (алон) был виден из еврейской части Иерусалима. Он стал символом надежды на возвращение. Что и нашло отражение в названии поселения. Алон Швут: Дуб возвращения. Но второе слово названия можно истолковать и иначе: Дуб отдохновения, Дуб пленения, тем более что корни слов «вернуть» и «плененье» уже сталкивались в Восхвалениях (16,15:1):