Онтологические прогулки

 

 

 

Человек всегда хочет лучшего, чем имеет, без особых на то оснований.

Воля слишком часто употребляется для того, чтобы всю жизнь заниматься бессмысленным делом.

 

 

Психологи и философы, обратившие внимание на феномен воли, до сих пор не смогли убедительно ответить на следующие вопросы: откуда она появилась, что поддерживает, почему и куда она помогает идти человеку?

В сущности, с древних времен и по сей день ученые мужи делают только одно – с разных сторон анализируют разные особенности волевых проявлений, что в общем-то и так понятно, а смысл действий воли в человеке сформулировали еще Платон и Аристотель.

Платон совершенно адекватно заключил, что воля побуждает активность человека: ««Влечением» же названа воля к течению, поскольку в своем течении и устремлении к вещам оно и душу увлекает в этот поток, от этой-то способности оно и называется «влечением»» [1, c. 420].

Аристотель тоже совершенно справедливо отметил, что воля действует на основе понимания нужности поступков или стремлений: «Ум же, совершенно очевидно, не движет без стремления (ведь воля есть стремление, и, когда движение совершается сообразно размышлению, оно совершается и сообразно воле)» [2, с. 433].

Все последующие рассуждения о воле, в сущности, повторяют эти сентенции великих мыслителей древности с некоторыми аналитическими дополнениями, но ни они, ни более поздние исследователи так и не ответили на вопросы, поставленные в самом начале статьи.

Для иллюстрации, приведем несколько примеров рассуждений наиболее известных исследователей разных времен.

Светило психологии С. Л. Рубинштейн так характеризует волевые действия: «… действия, регулируемые осознанной целью и отношением к ней как к мотиву, - это и есть волевые действия» [3, с. 173].

Рубинштейн в своем определении волевых действий «понимание нужности поступков или стремлений» Аристотеля всего лишь переформулировал, назвав целью, а добавленный им в определение для обозначения активности и направленности волевых действий «мотив», в сущности, перенимает мысль Платона, который давным-давно отметил, что воля побуждает активность человека, то есть создает некоторое усилие, способствующее достижению намеченного результата.

Прочие психологи тоже не пошли далеко, видимо, предпочитая глубину.

Они образовали две школы: одна из них в лице В. Вундта и Н. Аха считает волю первичным психическим явлением, а вторая школа, представленная И. Ф. Гербартом, К. Эренфельсом и Э Мейманом полагает волю вторичным явлением, исходящим от мышления, представлений или чувств.

Доказать ни те, ни другие свои предположения не смогли, но написали много трудов и заслужили почтение у дилетантов.

Социологи в лице Ф. Н. Ильясова также дали свое определение воли: «… способность субъекта создавать иерархиезированную систему ценностей и прикладывать усилия для достижения ценностей более высокого порядка, пренебрегая ценностями низкого порядка» [4, c. 17].

Это определение более всего напоминает схоластику не слишком высокого разбора, поскольку автор предполагает волю как усилие для достижения более высоких целей, то есть некий прогресс, тогда как в жизни мы видим слишком часто обратное – побуждение к созданию условий для обеспечения сытой и спокойной жизни даже неблаговидными способами без всяких далеко и высоко идущих стремлений.

Философы тоже внесли свою лепту в определение воли, но опять же, – пытаясь вникнуть в ее суть, фактически, ничего нового не открыли.

В частности, Фома Аквинский определил волю как «разумное желание» [5. Вопрос 26].

По-видимому, Фома был знаком с трудами Платона и Аристотеля. Поэтому он позаимствовал у Платона для собственного определения воли желание как непременное побудительное свойство активности, а у Аристотеля - разумность, которую вывел из сокращенной им сентенции Аристотеля, что воля действует на основе понимания нужности поступков или стремлений.

Иммануил Кант так же, по сути, отметил «побудительность» воли по Платону и «нужность поступков» по Аристотелю, представив, правда, в дополнение к этому волю автономной и категоричной способностью разума делать выбор: «Автономия воли есть такое свойство воли, благодаря которому она сама для себя закон (независимо от каких бы то ни было свойств предметов воления). Принцип автономии сводится, таким образом, к следующему: выбирать только так, чтобы максимы, определяющие наш выбор, в то же время содержались в нашем волении как всеобщий закон» [6, c. 283].

То есть в отношении понимания сущности воли Кант недалеко ушел от Платона и Аристотеля, и этот отход оказался не вполне адекватным, выразившись в преувеличении ее роли.

Идею Канта об автономии воли еще более гиперболизировал Артур Шопенгауэр, по сути, отделив волю от разума, точнее, представив волю как вещь в себе в виде основы мира предметов и явлений: «Воля – это самое глубокое, ядро всего единичного, а также целого; она проявляется в каждой слепо действующей силе природы; она же проявляется и в продуманных действиях человека; большое различие между тем и другим заключается лишь в степени проявления и не касается сущности проявляющегося» [7, c. 238]. «… Воля на всех ступенях своего проявления, от самой низкой до самой высокой, совершенно лишена конечной цели, постоянно испытывает стремление, потому что в стремлении единственная ее сущность; ни одна достигнутая цель не кладет конец этому стремлению, которое поэтому не ведает окончательного удовлетворения и задержано может быть только препятствием, – сама же по себе она уходит в бесконечность» [там же, c. 410].

Таким образом, согласно Шопенгауэру, нечто неразумное и непредставимое лежит в основе как «слепо действующей силы природы», так и в «продуманных действиях человека», что нелепо, во-первых, потому что «продуманные действия человека» не могут не содержать в своей основе нечто разумное, без которого продуманные действия невозможны, во-вторых, волевое усилие человека всегда поддерживает его попытку достигнуть конкретной цели, завершаясь с достижением цели, то есть оно опять же чем-то контролируется и никакого отношения к бесконечности и окончательному удовлетворению не имеет, поскольку удовлетворение может получить человек, но не подсобное усилие.

Получается, что основная идея Шопенгауэр о бессознательном основании мира смыкается с воззрениями материалистов, к которым он себя не относил.

Несмотря на вздорность этого хода, у Шопенгауэра были последователи, самым знаменитым из которых стал немецкий социолог Ф. Теннис. Он заявил: «… мышление и воление существуют как объективные реальности» [8, c. 321]. «И это основание существования – самое фундаментальное, а все прочие зависят от него» [там же, с. 342].

Ф. Теннис, признав волю высшей силой, совершенно логично вывел волюнтаризм, согласно которому ничем и никем не определяемые волевые акты сами определяют ход различных процессов.

Столь приятная для многих политиков теория, оправдывавшая все их глупости, до сих не забыта, хотя абсурдность ее очевидна.

Тем не менее, среди философов всё же был один, который отметил существенное отличие воли от желаний. Этим мыслителем был Томас Гоббс. Он выразился так: «Различия между желаниями человека и животного заключаются в том, что первый обусловливает их раздумьями, проявляя, таким образом, свою волю. Обдуманные желания и являются тем, что мы называем волей. Лишь участие разума в осуществлении желаний придает действиям добровольность…» [9, c. 607].

Эта сентенция Гоббса близка к истине, хотя банальность ее очевидна, поскольку он не пошел дальше в исследовании взаимодействия воли и желаний в сознании человека, а также не нашел исток появления воли у человека, столь отличающей его от животных.

На этом позволительно закончить исторический экскурс, потому что ответов на поставленным в начале статьи вопросы до сих пор психологи и философы не нашли, но много всего написали, по сути, компилятивного.

Но ответы на самом деле имеются, и вкратце они изложены ниже. Насколько они содержательны, судить вам.

Воля до появления человека среди живых существ не присутствовала в их сознании за ненадобностью, ввиду действий этих природных созданий в окружающей среде без осознания себя в качестве субъектов, ставящих перед собой цели. Их желания, действия или стремления определялись только инстинктами и рефлексами, то есть являлись непосредственной и практически механической реакцией на воздействие среды - полностью адаптивной по своему назначению в отношении этой среды, которую они, как и себя. если и меняли, то без всякого целеполагания и без стремления выйти за рамки окружения в каком угодно отношении.

Иначе говоря, главной характеристикой подобных действий является их подсознательность, или отсутствие субъектности. Это обстоятельство, естественно, отвергает волю для чисто природных существ как такое свойство сознания, которое поддерживает стремление к выбранной цели, причем сама цель может быть далека от непосредственного приспособления к окружающему, и даже может противоречить ему. То есть этому свойству сознания из всех живых существ соответствует лишь человек, который способен не только приспосабливаться к окружающей среде, но и сознательно менять ее под себя соответствующим целеполаганием, тем самым ставя себя в значительной степени над ней.

Тем не менее, хотя цели всеми живыми существами, кроме человека, осознанно не ставятся, но у них имеются непременные желания питаться, размножаться и улучшать свое положение в собственном окружении.

Это означает, что неудовлетворенность сознания любого живого существа нынешним положением или его ухудшением требует поддержки в его стремлении к улучшению.

И эта инстинктивная поддержка обусловливается непременной активностью живого существа, усиливающейся с ухудшением его положения, то есть с ростом подсознательной неудовлетворенности его сознания собой и ситуацией, и ослабевающей с улучшением положения существа, когда ситуация восстанавливается или улучшается – своего рода отрицательной обратной связью сознания со средой, непосредственно выражающейся в его неудовлетворенности сложившимся положением, которая дает команду действующим «механизмам» организма усилить свое сопротивление негативным воздействиям среды в данный период. Хотя обратная связь может обратиться и в положительную при недостаточном противодействии среды организмам, что, в частности, прослеживается бесконтрольным размножением ряда водорослей при отсутствии врагов, поедающих их. Отметим тут же, что аналогом этого явления для воли является нарастающее хамство неразвитых морально индивидов в обществе при отсутствии отпора ему.

Инстинктивное усилие, понуждающее живое существо действовать в соответствии со своими стремлениями можно было бы назвать подсознательной настойчивостью, либо упорством, поскольку оно длится до окончания действия.

Таким образом, подобный отклик на воздействие среды можно охарактеризовать соответственно большей или меньшей подсознательной настойчивостью организма в сопротивлении ей, или иными словам - природным влечением существа к наилучшему приспособлению к окружению в своем стремлении к выживанию и созданию наиболее подходящих условий для размножения и пропитания, закодированном в геноме.

Поэтому с изменением условий само существо автоматически пытается измениться не в худшую сторону вследствие всегдашней собственной активности, следуя способности поглощать и выдавать информацию в рамках закодированной в его геноме программы роста, развития, размножения и соответствующих им действий.

Естественно, таковая настойчивость во влечении, как минимум, выжить сохранилась и у человека, являющегося по всем признакам, кроме самосознания, представителем животного мира, которым управляет базовое (природное) сознание в основном через лимбический отдел мозга.

Вместе с тем человек осознает значительную часть своих действий и поступков, ставит перед собой разнообразные и не всегда утилитарные цели.

Эти целевые стремления, подобно нецелевым в природе, являются реакцией, но уже осознанной, на воздействие среды в стремлении человека к цели, то есть они усиливаются с ухудшением ситуации, при котором осознанная неудовлетворенность возрастает, и ослабевают по мере преодоления препятствий – тоже своего рода отрицательная обратная связь, но уже не животно-природного сознания со средой, а самосознания с ней.

Иначе говоря, человек в своем стремлении к поставленной цели сам себе внутренне, во избежание угасания этого стремления, создает усилие для преодоления препятствий к цели.

Для существ, не ставящих перед собой цели, такая поддержка является производной от природной жизненной активности в форме неудовлетворенности их сознания, - низшего, вследствие отсутствия целей по сравнению с сознанием человека, и выражается в инстинктивной настойчивости в своем сопротивлении отрицательным воздействиям.

Подобная инстинктивная реакция на воздействие окружающей среды характерна для любого живого существа, включая вирусы и бактерии, на возникающее изменение среды.

Эта реакция диктуется неудовлетворенностью происходящими изменениями как вовне, так и внутри существа. Сама же неудовлетворенность есть базовое свойство активности, и эта неудовлетворенность исходит из центров обработки информации, запрограммированных через геном на восприятие поступающей информации как в позитивном, так и в негативном ключе. Трансформируясь во влечение, как минимум, для сохранения достигнутого положения, она временно понижается с достижением того, что требует организм, но никогда не снижается до нуля, подобно невозможности достигнуть абсолютного нуля температуры, поскольку это означало бы прекращение активности, или смерть организма. Каждый человек подобный феномен знает по себе, стремясь всегда к большему или лучшему по своему разумению – ему всегда всего мало.

Но у человека, в отличие от чисто природных существ, появилось самосознание, которое также можно назвать высшим сознанием, поскольку оно зовет не к полному подчинению окружающей среде лишь для улучшения собственного положения в ней, а и к сознательному взаимодействию с ней вплоть до ее коренного изменения как в технологическом, так и культурном отношении. Это искусственное изменение всего вокруг человека не только для его более комфортного существования, но и для его сознательного усовершенствования, ведет к потреблению им не только чисто природных ощущений, но и к использованию своего мыслительного аппарата вкупе с чувствами для изучения себя самого и окружающего мира в форме как потребителя информации, так и ее в той или иной степени креативного поставщика, что сказывается в появлении культуры и науки, занимающихся постепенным раскрытием внутренних свойств и законов материального и духовного мира [10, гл. 3].

Тем самым, кроме инстинктивной (неосознанной) настойчивости, исходящей из животного сознания с его активностью в отношении, как минимум, самосохранения, которая для человека иногда определяется как упорство или упрямство, часто кажущееся бессмысленным, что не совсем так из-за его связи со стремлением к сохранению достигнутого, должна появиться и другая поддержка его стремлений уже к поставленным целям, исходящая от высшего сознания, точнее, от его уже сознательной неудовлетворенности существующим положением, питающейся поступающими в его сознание потоками информации, которые с развитием цивилизации имеют свойство возрастать, благодаря меняющейся человеком среде обитания, создавая обратный эффект то большей, то меньшей, но практически всегдашней неудовлетворенности человека изменениями вокруг. В частности, одним всегда хочется больше потреблять, другим – создавать.

Если для всех живых существ настойчивость, исходящая от низшего сознания, включая и человека, является инстинктивной по своей реакции на большую или меньшую неудовлетворенность происходящими изменениями в настоящем, то высшее сознание человека, прогнозирующее будущее в своих целях, уже черпает поддержку собственной неудовлетворенности из будущего, которое оно предвидит в поставленных целях.

Стало быть, усилие для достижения этого, как человеку кажется, более благоприятного будущего не может быть инстинктивным, а является вполне осознанным. Правда, если человек дает себе полную волю, то он способен дойти до абсолютной нелепости – вспомните старуху из сказки А. С. Пушкина о золотой рыбке, что напоминает природную положительную обратную связь, о чем было упомянуто выше.

В связи с этим, уже осознанное усилие по достижению цели должно, во-первых, зависеть от содержания и важности цели, во-вторых, - от уровня самосознания человека, в-третьих, - от помех или помощи в достижении цели со стороны неудовлетворенности низшего (природного) сознания, которая инстинктивно - в лице настойчивости или упрямства, то есть автоматического влечения, как минимум, к выживанию, также реагирует на действия человека по достижению поставленной цели, естественно, вносящих изменения как в биологическое положение человека - по потреблению, так и социальное – по его статусу в обществе (доминированию).

Понятно поэтому, что интенсивность усилия по достижению цели должна зависеть от структуры сознания человека.

Неразвитость высшего сознания не дает ему ставить высокие цели, ограничивая его в простом потреблении имеющихся благ или борьбой за выживание, сближая имеющееся усилие по достижению собственных мелких целей и сиюминутно решаемых задач с инстинктивной животной настойчивостью в виде влечения к улучшению собственного положения в среде, что для обывателей соответствует уже сознательному влечению к благосостоянию.

Если же в их животных влечениях вперед вырывается доминантность в отношении окружения, то при низком уровне самосознания, не полной глупости и достаточной решительности такие индивиды оказываются в криминальной среде, поскольку им плевать на любые моральный нормы и заповеди, вроде «не убий» или «не укради», а сама эта среда дает возможность властвовать над мирным обывателем, хотя и с риском нарваться на неприятности, но предоставленная возможность с успехом реализовывать свои низменные устремления пересиливает боязнь наказания.

Примерно такие же индивиды стремятся во властные структуры. Правда, они имеют некоторые отличия от предшествующих, поскольку их стремление к доминированию соседствует с более развитым самосознанием, интеллектом и осторожностью. Благодаря этим качествам они, как правило, удерживают себя хотя бы внешне в рамках принятой морали, не опускаясь до открытого разбоя, но, тем не менее, это они развязывают войны, устраивают кризисы, обирают население через банки, торговлю, либо, если попроще и поглупее, лупят дубинками демонстрантов или даже стреляют в них на потребу непотребных, по сути, власть имущих.

Сравнительно более высокий уровень самосознания при наличии еще более доминантного низшего сознания дают персон с креативным мышлением.

Эти индивиды всегда переполнены глубинным чувством неудовлетворенности по отношению к окружающей их среде, которое приходит к ним от низшего сознания в его стремлении к созданию больших удобств для существования. Однако это чувство сочетается с их высшим сознанием, неудовлетворенность которого недостаточным общественным комфортом, развитием науки и искусства, достигая высокой степени, требует распространить достижения цивилизации и культуры на всех.

Но доминирует при этом низшее сознание, поскольку активность этих индивидов проявляется большей частью инстинктивно, без особых размышлений, с минимумом разумности, давая, тем не менее, наиболее креативные персоны из всех живущих.

Эта категория любого сообщества – креативные персоны - предпочитает нестандартные жизненные ситуации в силу неприятия ею одних формально-логических подходов к жизни – такая жизнь для них скучна и бессмысленна, как работа на конвейере по закручиванию гаек.

Они не любят рассуждения, логические построения, стараются избегать аналитико-синтетической работы, ненавидят действия по прагматичным выкладкам; при этом, они, как правило, отнюдь не трудоголики.

Поэтому креативщикам легче применять целевые программы самосознания в сочетании с программами низшего сознания, если, конечно, им удается сочетать столь противоречивые формы сознания, для быстрого и решительного изменения ситуации в пользу своей задумки.

Иначе говоря, они предпочитают не длительные размышления, не систематизацию фактов и явлений, то есть не рассудочные действия, а действия спонтанные, или действия, при которых поставленная цель может быть достигнута одномоментно как бы по наитию, хотя, конечно, им приходится предварительно потрудиться в приобретении ремесленных навыков и набирания опыта.

Именно такого рода люди, в значительной степени бессознательно стремясь к изменениям всего и вся любыми способами, делают открытия, создают шедевры поэзии, живописи, изобретательства, становятся выдающимися полководцами. То есть их деятельность замыкается в основном на креатив, который привлекает их отнюдь не с позиции потребления каких-то благ - им интересен сам процесс.

Именно таких людей описывал в своих увлекательных романах Жюль Верн. О них рассказывают все научно-фантастические произведения, романы о путешественниках, художниках и т. д.

Увы, массово результаты их деятельности весьма посредственны как в отношении качества произведенного ими, так и в отношении приобретения потребительских ценностей (они не любят копить барахло) вследствие недостатка опыта и лени, а часто - бестолковости и невежественности; но поражения их особенно не тревожат. Им приятно пользоваться своим талантом или умением, часто весьма посредственным (графоманы) для получения результата без особого напряжения интеллекта.

И они снова принимаются за старое, подобно карточному игроку, который никак не может отойти от ломберного стола.

Тем не менее, именно среди них находятся создатели нового как в области технологий, так и культуры.

Тем самым эти, можно сказать, творцы пытаются прежде всего создавать иные ценности, а не блюсти собственное благополучие, если, конечно, интуиция, которой они часто пытаются пользоваться, их не подводит.

Максимально высокий уровень самосознания, чувства собственного достоинства, сочетающиеся со сравнительно низким уровнем доминантности животного сознания, предполагает постановку высоких целей, которые, по мнению обладателей этого уровня самосознания, состоят в приведении общества к полной гармонии и вместе с тем к удовлетворению потребностей каждого его члена.

Столь благостные цели лишь в самом  начале движения к ним могут увлечь низшее сознание человека, вечно неудовлетворенное имеющимся, соблазном лучшего, охватывая в настойчивости стремления к этому лучшему большинство населения с низким уровнем самосознания - обывателей, которые, впрочем, с течением времени разочаровываются в этих целях, поскольку стремление к ним незамедлительно меняет ситуацию к худшему, будь то фашизм или коммунизм – благими намерениями, как известно, вымощена дорога в ад, то есть усилия в движении к утопии, сказывающиеся в уничтожении значительной части собственного населения, понимающей несбыточность достижения таких целей, начинают противоречить инстинктивной настойчивости низшего сознания масс в их стремлении к выживанию или хотя бы к сохранению приемлемых условий для существования.

Подробнее об этом говорится в работе «Движущая сила и источник развития человека и его сообществ» [10, гл. 4.2].

Всё это означает, что поддержка неудовлетворенности высшего сознания со стороны усилия по достижению поставленной цели может быть более или менее интенсивной, но она позволяет не уклоняться и не забывать о возможности достижения поставленной цели, побуждая постоянно изыскивать те или иные способы и меры по ее достижению.

То есть, подобно инстинктивной настойчивости во влечении к лучшему для природных существ, являющейся автоматическим откликом на воздействие окружающей среды, в самосознании человека так же возникает отклик на целеполагание как связь с той или иной степенью важности для жизни поставленной цели, который должен быть подкреплен уже осознанным усилием, во избежание утери цели.

Безусловно, степень осознанности этого усилия, и, следовательно, его интенсивность могут быть разными, но без него человек уже не способен обходится так же, как и животные не обходятся без настойчивости в своих стремлениях – леопард может сутками сидеть в засаде на дичь, а человек способен годами добиваться поставленной цели без особого успеха, но не оставляет своих попыток, сознавая ее важность, хотя и проблематичность. Очевидно, не только природное упорство или упрямство поддерживает его в этом стремлении, но и понимание важности задуманного, которое не всегда является утилитарным.

В ходе своего стремления к цели, достигается она или нет, преодолевая препятствия, человек получает видимое для него самого развитие. Иначе говоря, в процессе развития самосознания важен прежде всего не сам результат, а получаемое в ходе движения к цели изменение самосознания.

Именно поэтому новую осознанную «настойчивость» в форме принуждения себя к достижению собой же поставленной цели следовало бы назвать волей, то есть позволением со стороны неудовлетворенности самосознания, основанном на обработке данных преимущественно в коре головного мозга человека (интеллект самосознания) и принятии этим интеллектом соответствующего решения для принуждения (волевой импульс) человека осознанно стремиться к намеченному, раз оно влечет к себе, то есть - в будущее. В частности, данный факт отмечен в английском языке совпадением этого позволения с глагольной формой будущего времени “will”, показывая направленность воли в будущее.

Кроме побуждения к осознанному действию через волю и побуждения к подсознательному действию через инстинктивную настойчивость, неудовлетворенность человеческого сознания посредством воли и настойчивости соответственно осознанно и инстинктивно регулирует усиление или ослабление воздействия человека на среду в зависимости от ее сопротивления, осуществляя тем самым обратную связь со средой.

Таким образом, важнейшим следствием неудовлетворенности самосознания человека, реализующимся через интеллект, является постановка цели и такое же осознанное решение начать движение к ней.

Однако, в силу множества возникающих жизненных проблем, это решение может оказаться забытым или напрасно отложенным.

Поэтому, подобно инстинктивной настойчивости животного сознания, обеспечивающей устойчивость стремления существа к добыче, самке или верховенству в ареале обитания, самосознание человека должно обеспечивать усилие для устойчивости стремления, но уже к сознательно обозначенной цели.

Эту обязанность берет на себя основное свойство самосознания человека – его неудовлетворенность собой.

Соответствующие данные для сравнения с другими людьми и состоянием дел в сообществе конкретный индивид отбирает из имеющихся информационных каналов. Обработка поступающих данных, осуществляемая в соответствующем центре (интеллект самосознания), конкретизирующая неудовлетворенность собой в определенном отношении, позволяет ответить на те или иные вызовы принятием решения, результат которого может опередить конкурентов в той или иной сфере деятельности.

Реализация этого решения производится по команде интеллекта, организующей сознательное усилие-направленность для создания устойчивости в стремлении к поставленной цели.

Это сознательное усилие-направленность подобно инстинктивной настойчивости животного сознания, поскольку она так же в своей основе есть реакция на окружение.

Однако подсознательная настойчивость – не что иное, как адаптивная реакция на изменение окружающей среды, инстинктивный учет изменений которой дает возможность, как минимум, удержаться в ней.

Отличие усилия-направленности самосознающей сферы человека от инстинктивной настойчивости его же подсознательной сферы состоит только в его инициативности, диктуемой осознанной неудовлетворенностью человека окружающим через интеллект.

По этой причине у человека всегда имеется способность к планированию, позволяющая опережать настоящее в постановке будущего (целей), создавая тем самым возможность частичного выхода за пределы среды, обстоятельств. Иначе говоря, неудовлетворенность самосознающей сферы человека в этом процессе преобразуется в понимаемую человеком свободу, реализующуюся в его сознательных действиях, выбор которых не предопределен и не произволен, но разделен на прагматический и фантазийный, и победу может одержать как практика, так и мечта.

Интенсивность осознанной реакции на происходящее, или воли зависит от важности цели и от уровня самосознания человека, который определяется как  индивидуальными свойствами мозга - его способности к восприятию информации, а также степенью воспитания и образования человека.

Тем самым воля как сознательная реакция на происходящее как вовне, так и внутри человека в форме устойчивого ментального усилия по достижению поставленной цели создает возможность погони за перспективой в условиях конкурентной среды, поддерживая поступательную направленность развития, ускоряющегося всё более и более вследствие роста информационных потоков, производимого расширяющейся деятельностью человеческих сообществ, вплоть до информационного коллапса [11, гл. 6].

В современной психологии побуждение к действию по удовлетворению человеком своих потребностей обозначается как мотивация, а цель - как конечный результат, на который направлено сознательное стремление вследствие происшедшей мотивации, заключающейся во внутренних переживаниях. Однако источник мотивации и целей психологами не указывается. Утверждается лишь, что мотивация определяет выбор цели.

Однако подобный подход заключает в себе противоречие, поскольку причиной осознанного выбора цели предполагается мотивация в форме некоего внутреннего видения, переживания, то есть нечто неосознанное, несформулированное.

Тем самым осознанное решение к достижению результата (цели), возбуждающее усилие (волю), которое способствует устранению препятствий на пути к цели и сохраняющее устойчивость продвижения к цели, здесь полагается производным неосознанных стремлений и переживаний, что фактически низводит волю изначально не к осознанному побуждению к цели, а к подсознательному стремлению, якобы задающему направление деятельности человека.

Этим самым, современные психологи, по существу, ставят себя на позицию Шопенгауэра, предполагавшего основой всего мироздания бессознательную волю.

Подобная путаница означает отсутствие понимания, что же является непосредственным источником, с одной стороны, так называемой мотивации, если под ней понимать подсознательное стремление к чему-то желанному, которое всё же предпочтительнее назвать инстинктивной настойчивостью в своих влечениях, так как оно устойчиво стимулирует человека к определенным действиям в основном в сфере потребления, а не  самосовершенствования, и, с другой стороны, воли как осознанного побуждения к достижению заранее выбранного объекта, который может быть совсем нежеланным и даже вредоносным, но, тем не менее, необходимым для тех или иных целей, например, научных исследований, что само по себе не только расширяет кругозор, но и развивает скрытые доселе задатки, то есть делает человека более интересным как для других, так и для себя.

При этом, мотивация, если под нею понимать инстинктивную настойчивость, и воля могут быть противоположными в своей направленности к нежеланному, но нужному по мере осознания этого факта человеком, и, следовательно, мотивация не может лежать в основе воли человека, являясь часто оппозицией ей.

Поэтому возникает необходимость определить непосредственный источник подсознательных и осознанных стремлений.

Выше мы показали, что этим источником может быть только перманентная неудовлетворенность сознания человека достигаемым как неосознанная и осознанная реакция на происходящее, производной которой являются соответственно и инстинктивная настойчивость, и воля, поскольку человек объединяет в себе животное сознание и самосознание.

Действительно, если неудовлетворенность человека в его самосознании преобразуется в понимание имеющихся недостатков интеллектом, которые можно было бы преодолеть, решившись на это подключением воли для устойчивого продвижения к заранее сформулированной цели, то термин «мотивация», принятый в психологии, как система процессов, отвечающих за побуждение и деятельность человека в форме внутренних бесконтрольных переживаний, не может быть связан с волей, поскольку последняя является сознательным побуждением к действию по достижению цели.

Точно так же, отсутствие в психологии четкого разграничения между животным сознанием человека и его самосознанием не позволяют ей дать адекватную формулировку желанию, которое признается средней степенью воли между органическим хотением и обдуманным решением, несмотря на имеющееся признание психологов о том, что желания возникают спонтанно в условиях проблемы (недостатка, стремления к преодолению как неопределенности, так и ограниченности, завершенности существования) [12, с. 48-54].

То есть констатируется всё же изначальная спонтанность желаний. А это означает невозможность хоть какой-то принадлежности их к воле, являющейся осознанным побуждением к действию.

Поэтому следует признать, что на самом деле желание как более или менее сложившаяся потребность относится к сфере подсознания, точнее, неудовлетворенности животного сознания имеющимся, вызывающая потребность в чем-то ином, круг которого очерчивается только пищей, размножением и доминантностью, и которая дает команду посредством имеющегося интеллекта (продукта обработанной информации) добыть желаемое с помощью инстинктивной настойчивости в поддержании стремления к нужному объекту.

Для растений и животных неудовлетворенность сознания внешне проявляется в инстинктивной настойчивости в своих влечениях к тем или иным объектам, а в самосознании человека неудовлетворенность внешне проявляется как воля, то есть как сознательное усилие по достижению поставленной цели.

Поскольку в едином сознании человека оба типа неудовлетворенности не могут действовать только сами по себе, постольку они всегда функционируют совместно, проявляясь внешне во взаимодействии инстинктивной настойчивости и воли, которые могут частично замещать друг друга, противодействовать одна другой или действовать в одном направлении. При этом самосознание часто пытается обмануть собственное природное сознание, как бы убеждая его помочь в достижении неосуществимых целей, ошибочно считая их вполне реальными. Ниже мы покажем на примерах, что при этом происходит и чем заканчивается.

Тем самым и по параметрам поддержки стремлений человека, скрытая двойственность его сознания – животного и самосознающего – проявляется во взаимодействии соответственно инстинктивной настойчивости в форме упорства или даже упрямства в стремлениях только к пропитанию, размножению и доминированию, и воли в форме осознанного противодействия всему препятствующему достижению поставленных целей, причем чаще всего воле сопротивляется подсознательное упрямство собственного животного сознания, всегда стремящегося не к чему-то высокому, окультуренному, а к улучшению потребления: пищи, одежды, развлечений, и не терпящего, когда ему в этом мешают.

Упорство, а тем более упрямство, исходящие от неудовлетворенности низшего сознания, которые не осознаются человеком, естественно, более всего держатся за проверенное и привычное старое, удовлетворительно обеспечивающее существование человека, и, главное, - его выживание, а воля, как правило, «тащит» его вперед – к новому, неизвестному и поэтому - непредсказуемому и пугающему. Чтобы преодолеть эту боязнь нового и нужна воля, создающая устойчивость в стремлениях к новизне, то есть - к образованию дополнительных каналов для новой информации.

Таким образом, воля, как продукт неудовлетворенности самосознания, есть наиболее действенный стимул для того, чтобы эта неудовлетворенность человека нынешними обстоятельствами, которые он хотел бы сознательно улучшить, не оставалась втуне.

Поскольку низшее и высшее сознание в человеке не разделены непроницаемой перегородкой, а являются единым целым, постольку и инстинктивная настойчивость в форме упорства или упрямства, и воля часто смешиваются в глазах исследователей.

По этой причине до сих пор это смешанное действие не поддавалось однозначным определениям, обозначаясь, в частности, волением или иными терминами, вроде мотивации, установки, намерения, внося неопределенность в отношении сознательных и подсознательных действий человека.

Именно смешанное действие животной настойчивости во влечениях и воли до сих пор подается как действие воли, тогда как на самом деле диапазон колебаний собственно воли не столь значителен, и зависит он в основном от важности цели в глазах индивида, снижаясь в промежутках отдыха, монотонной работы и тому подобных в значительной степени бесцельных занятий почти до нуля.

Однако животный аналог воли, исходящий от неудовлетворенности низшего сознания, всегда на страже в любое время суток, и если низшее сознание почувствует угрозу для существования собственного организма, либо неудовлетворенность жизнью достигнет высокого уровня, то настойчивость в борьбе за жизнь, складываясь с понимание этих угроз собственно высшим сознанием, отражающимся в воле, сметает всё на пути, превращая, в частности, мирного обывателя в звероподобное существо, готового на всё. Он начинает отлавливать проштрафившееся начальство и развешивать его на столбах, устраивает кровавую резню всех сопротивляющихся ему в возврате к спокойной и привычной жизни, разочаровавшись в перспективах на лучшее, – обычный ход массовых возмущений.

Подобное совместное действие животного упорства и воли характерно и для властолюбцев и неплохих организаторов, чьё животное стремление доминировать в собственном окружении довольно гармонично объединяется с пониманием удержания достигнутого в качестве основной цели и умением руководить массами, в основном, конечно, демагогией, посулами будущих благ и непосредственным обманом в сочетании с угрозами и репрессиями.

Таковыми персонами, известными всем, были Наполеон, Ленин и Гитлер, сумевшими благодаря сложившемуся у них максимально эффективному объединению воли и животной настойчивости, а также нерядового интеллекта, беспринципности и неплохих организационных способностей увлечь целые народы к достижению утопичных или просто бредовых целей, а интенсивность их упорства в соединении с волей была еще и столь высокой, потому что они сами верили в возможность достижения поставленных целей, передавая свою веру другим, а погибли с уверенностью, что им просто не повезло.

Таким образом, возникшее взаимодействие в человеческом сознании животного сознания и самосознания, в основном противостоящих друг другу в своих стремлениях, хотя, в определенных ситуациях - большей частью критических - временно совпадающих в стремлениях, создает поступательный культурный и технологический цивилизационный тренд, а устойчивость их стремлений всегда поддерживается инстинктивной настойчивостью и осознанной волей, что имеет непреходящее значение для развития сознания в целом [10, гл. 3].

Мало чем ограниченное волевое усилие при совпадении у отдельных индивидов–руководителей с интенсивной животной настойчивостью может привести к совершеннейшей глупости и даже катастрофе в силу известных заскоков самосознания в форме постановки утопических целей, особенно, если низшее сознание масс также станет ожидать благ от подобных стремлений.

Вспомним, например, идею Карла Маркса о пролетариате как истинном движителе человечества к коммунизму, на которую повелось и в значительном числе до сих пор ведется население.

Тем не менее, как в каждом человеке, так и в обществе фактором, сдерживающим рано или поздно волевое усилие к достижению утопических или угрожающих выживанию целей, является обычное упрямство низшего сознания, в большинстве случаев способное ощутить гибельность отдельных решений высшего сознания, и старающееся пресечь их теми или иными способами, в основном возвратом к хорошо проверенному и надежному старому, по крайней мере, на время, чтобы выжить.

Именно этим объясняются провалы всех революций, разрушающих установившийся порядок якобы ради блага населения, ставящих тем самым невыполнимые цели, в частности, совместить такое несочетаемое, как свобода, равенство и братство, либо построить коммунизм в столь разнородном по целям и стремлениям обществе из отдельных сообществ, находящихся на разных стадиях развития, и к тому же состоящим из биологически неравноценных по уму, способностям, воле, желаниям индивидов, которые невозможно уравнять, а попытка к уравниванию приведет лишь к остановке общественного развития и полной деградации субъектов этого общества.

Но всё же, ограниченность инстинктивного упорства (упрямства) в своем стремлении настоять на своем, то есть во влечении к сохранению проверенного старого, не способна остановить постоянный приток новой информации, обеспечивающийся самосознанием, который вызывает появление новых целей, призывает к решению новых задач, и движение цивилизации оказывается в целом как технологически, так и культурно поступательным, хотя и с откатами, то есть от кризиса к кризису.

Если волю представить как побуждение самосознания к поставленной цели вследствие его неудовлетворенности существующим, а свободу как общее состояние неудовлетворенности сознания собой, претворяющееся в выработку способов собственного изменения путем воздействия на наличное бытие с учетом его противодействия, то одним крайним выражением свободы является совместное действие воли, побуждаемой неудовлетворенностью самосознания, и подсознательной настойчивости, побуждаемой неудовлетворенностью животного сознания, другим - почти полное замещение воли подсознательной настойчивостью, а третьим – практически полное замещение подсознательной настойчивости волей.

Замещение в значительной степени инстинктивной настойчивости низшего сознания в его побуждении к выживанию волей в реализации стремлений высшего сознания ко всеобщей справедливости обычно происходит в рядах благородной оппозиции властным структурам. Оппозиция искренне радеет о повышении благосостояния народа в силу преобладающей в их сознании неудовлетворенности существующими общественными отношениями.

Оппозиционеры выстраивают различные схемы по созданию идеального порядка в обществе.

Наиболее значительные в истории по своим катастрофическим последствиям попытки реализовать подобные утопические схемы были предприняты сравнительно недавно Лениным и Гитлером.

Совмещение по направленности векторов инстинктивной настойчивости низшего сознания в его стремлении к лучшему и воли, побуждающей человека уже осознанно к тому же, как правило, происходит в среде обывателей, то есть основного населения вследствие того, что утопистам-интеллектуалам удается убедить обывателей в скором приходе всевозможных благ благодаря определенным усилиям населения.

Иначе говоря, этот соблазн увлекает поначалу и высшее, и низшее сознание обывателя в форме сложения воли как осознанного побуждения к гармоничному в смысле предоставления всевозможных благ обществу, и подсознательной настойчивости как инстинктивного побуждения к кисельным берегам.

Однако суровая реальность довольно быстро сводит подобные утопии на нет, поскольку массовое стремление к ним оборачивается неудовлетворенностью как низшего, так и высшего сознания в массах от войн, жертв, падения уровня жизни и отсутствия прихода обещанных благ, то есть гармония среди неустойчивых вещей и несовершенных людей не случается. Поэтому вектор подсознательной настойчивости разворачивается в противоположную сторону, препятствуя гибельному побуждению воли к невыполнимому, но не всегда успевает, итогом чего бывает распад и исчезновение не только государств имперского типа (Ассирия, СССР), но и этносов (гунны), ставящих целью полное покорение иных этносов.

Замещение в значительной степени воли природной настойчивостью, оставляя от самосознания сущие крохи, дает тем не менее человеку ощущение полной свободы от всего, связанного цивилизацией, в частности, от морали, дисциплины, ответственности, культуры в целом, делая его состояние близким к безответственно-животному, а народ превращает в толпу, то есть стадо безликих существ.

Происходит подобный феномен вследствие пониженного уровня осознанной неудовлетворенности (неудовлетворенности самосознания), которая контролирует волю через интеллект. В результате, возникает подавляющее преобладание инстинктивных настойчивых желаний - человек почти полностью теряет волю, отдаваясь тем самым либо чужой воле, соблазняющей его реальностью исполнения этих желаний, либо начинает руководствоваться в основном собственными животными инстинктами.

Чаще всего подобное превращение случается с обывателями, имеющими сравнительно слабое самосознание. Достаточно лишить обывателя привычных условий существования, что может произойти вследствие общественных потрясений или природных катастроф, и он забывает про все человеческие ценности, обращаясь к животно-стадному существованию, вплоть до каннибализма.

Именно понимание воли как полной свободы от всего якобы надуманного привело к двойственному толкованию самого термина «воля», и тем самым произвело в дополнение к понятию воли как осознанного усилия по достижению поставленной цели иллюзию совпадения с волей якобы истинной свободы, то есть свободы от всего мешающего жить по собственному произволу, пользуясь лишь своим разумением, и отказываясь тем самым от всех возникших в результате развития цивилизации и культуры этических норм.

Тут понимание воли конвертируется в произвол именно из-за замещения воли инстинктивной настойчивостью, поддерживающей природные стремления к стадности, сытости, устранению всего, противостоящего животным желаниям и стремлениям.

В этом отношении, например, в русском языке волюшка-воля означает полную свободу от всего негативного, являясь, по сути, мечтой о жизни без горя, бед, зависти, зла и т. д., которые отсутствуют у животных, и вместе с тем желанием остаться людьми, то есть о земном рае. Подобная фантазия означает понимание человеком негативных сторон цивилизации, и вместе с тем – отсутствие понимания невозможности отказа от ее ценностей и возврата в сомнительные «райские кущи» чисто природного существования, то есть невозможность выпадения из собственного времени цивилизации, уже отделившегося от природного времени, хотя и текущего в рамках этого времени, подобно тому как собственное время жизни каждого человека протекает в рамках земного календарного времени.

Подтверждением подобной трактовки воли как произвола является определение воли как особого рода свободы в словаре Ожегова С. И. и Шведовой Н. Ю.; «Почувствовать свободу в своих поступках, начать поступать своевольно» [13, с. 96].

В. И. Даль в своем толковом словаре живого великорусского языка примерно так же определяет эту вторую составляющую термина «воля»: «Данный человеку произвол действий, свобода, простор в поступках, отсутствие неволи, насилования, принуждения» [14, с. 238].

Химеричность этого представления воли аналогична отрицанию законов сопротивления среды, только лишь благодаря которым рыбы могут плавать, птицы летать, а человек ходить.

Такого рода падение стремлений человека до произвола в форме почти полного замещение собственно воли как осознанного побуждения к цели инстинктивной настойчивостью к устранению всего негативного для существования случается, как правило, с обывателями в силу слабости их высшего сознания, или недостатка субъектности, реализуясь наиболее ярко в бесцельных, но мощных народных возмущениях – бунтах.

Отличие бунтов от революций состоит в том, что в бунтах доминирует низшее сознание с его стихийно-животными побуждениями растерзать противников при отсутствии конкретных целей бунта, кроме недовольства притеснениями, высокими налогами, своеволием властей и т. п., в то время как революции направляются в значительной степени организованной волей протестной оппозиции власти, хорошо знающей, за что она борется, вовлекая в эту борьбу массы их неудовлетворенностью сложившимся порядком и посулами «сладкой» жизни в случае победы.

То есть при бунтах народ при его сильном возмущении превращается практически в безумную толпу, готовую всё крушить без особых размышлений ради получения ощущения коллективной власти над всем, ранее давившем его, но и не теряя идеи того, что тем самым он именно в этой форме найденную власть укрепит и к тому же добьется улучшения своего потребления в рамках пищевой корзины, что указывает и на остаточно- волевую составляющую его действий.

При революциях массами пытается руководить в той или иной мере интеллектуальная оппозиция руководящим структурам, имея в виду со стороны прагматиков просто захват власти, а со стороны идеалистов - стремление к перестройке общества в сторону равенства и свободы. Так как равенство и свобода антиподы, то в революции в итоге выигрывают прагматики, которые и приводят ее к откату, дабы сохранить достигнутую власть или, по крайней мере, часть ее.

Как бы то ни было, но главное предназначение воли как осознанного побуждения к действию по достижению цели состоит в том, что она является «приводным ремнем» неудовлетворенности человека в его самосознании состоянием общества, собственным образовательным и, в целом, культурным уровнем, а значит, воля есть основной открытый способ освобождения человека от одного лишь рабства ощущений.

Таким образом, воля как продукт неудовлетворенности самосознания человека окружением, отнюдь не управляет обстоятельствами, а служит в основном для преодоления препятствий по дороге к цели, которая формируется неудовлетворенностью самосознания совместно с интеллектом в данный период времени, а само их решение начать продвижение к намеченной цели означает «включение» воли для поддержания стремления человека к цели во избежание ее утери по внешним или внутренним причинам.

Поэтому говорить о свободе воли как возможности человека делать выбор вне зависимости от обстоятельств, если воля есть продукт неудовлетворенности человека обстоятельствами и собой в его осознании себя, не имеет смысла – у воли, как таковой, самостоятельность отсутствует.

Воля как осознанное человеком усилие к устранению проблем, мешающих достижению поставленной цели, - всего лишь итог решения интеллекта с подачи неудовлетворенности самосознания как реакции на возникающие вызовы. Само решение о продвижении к намеченной цели является командой, понуждающей человека к устойчивому продвижению к цели. Это понуждение со стороны неудовлетворенности самосознания и есть воля.

Выбор же цели определяется также неудовлетворенностью самосознания текущими обстоятельствами (настоящим) в надежде на благоприятный результат в будущем. Однако в еще не сформировавшемся будущем пока нет никаких обстоятельств, но продвижение человека к цели их формирует, производя другое настоящее.

То есть в своем стремлении ко всё новым целям человек попадает в иные обстоятельства, формируя тем самым другую реальность, а в кратком промежутке между прежними и будущими обстоятельствами он становится независимым вообще от обстоятельств - прежние исчезли, а новые еще не появились.

Таким образом, кажущееся ограничение свободы в конкретных целях на самом деле непрестанно освобождает человеку пространство для всё новых и новых миров, демонстрируя наглядно, как неудовлетворенность самосознания посредством прохождения через цели превращается в свободу.

Что касается выбора предмета стремлений (цели) человеком из множества возможностей, то он осуществляется вполне осознанно в соответствии с имеющейся информацией только благодаря неудовлетворенности самосознания человека объектами и явлениями в данный момент вне или внутри него с помощью обработки этой информации, причем методика ее обработки именуется индивидуальным интеллектом. Однако в этот процесс всегда вмешивается неудовлетворенность животного сознания человека уже неосознанно, что, с одной стороны, не дает человеку превратиться в компьютер, а с другой стороны, заставляет его часто ошибаться.

В лучшем случае, подобный совместный процесс выбора, то есть при инстинктивном участии животного сознания, является источником креативности, допуская интеллект в необозримое подсознание, а в худшем – сближает человека либо с животным в своих потребностях в случае почти полного замещения самосознания подсознательными импульсами, либо - с компьютером, способным лишь к перебору вариантов для осуществления якобы выгодного выбора (комбинаторика на основе формально-логического подхода), делая из человека жалкое подобие искусственного интеллекта, так как очень часто определить наибольшую выгоду или потери в результате перебора возможных вариантов не представляется возможным.

Таким образом, в основе выбора человеком способа действий или объекта устремлений лежит неудовлетворенность его сознания, без которой человек не способен иметь ни желаний, ни целей, а сама неудовлетворенность определяется изменениями в потоках информации, охватывающих субъекта. То есть стабильная удовлетворенность сознания или игнорирование поступающей информации производит сначала равнодушие человека ко всему, затем деградацию, вплоть до деменции, что является, если и не физической, то фактической смертью человека как деятельного существа, выпавшего из собственного времени, отказавшись от активности.

Стремления человека есть признак его активности. Они всегда свободны в рамках текущих обстоятельств, потому что собственное окружение человек формирует сам, а не кто-то иной, помещая себя в эти обстоятельства для их преодоления, хотя часто этого не понимает. В них он непременно совершает ошибки из-за неверного выбора целей (недостаточной информации или ее недопонимания), но вследствие сознательной реакции на ошибки человек способен так или иначе исправить содеянное или сменить курс. В этой возможности и состоит его пространство свободы, которое он может как расширить, так и сузить, что определяется его индивидуальными особенностями, умениями и дарованиями, а также ситуацией в общественном самосознании.

Свободу в ее законченном виде можно соотнести только с осознанием человеком собственного несовершенства, и эта неудовлетворенность собой совместно с интеллектом понуждает (возникающее при этом усилие было названо волей) его к собственному изменению воздействием на окружение с более или менее адекватным учетом его противодействия,

В этом процессе основной помехой или же помощником в отношении продвижения к цели служат соответственно не внешние препятствия или не внешние благоприятные обстоятельства, а опять же неудовлетворенность сознания человека, но уже та его составляющая, которая относится к животному сознанию, чья неудовлетворенность уже не собой, а вокруг себя, «включив» инстинктивную настойчивость для поддержания собственных подсознательных стремлений, способна заблокировать, ослабить или усилить стремление человека к намеченной цели по собственным «соображениям», связанным только с получением благоприятных ощущений.

Таким образом, неудовлетворенность самосознания определяет сферу объектов выбора, и она не совпадает с потребностью, так как потребности можно удовлетворить (голод, жажду) на тот или иной промежуток времени, а неудовлетворенность средой как вне, так и внутри себя, например, климатом, условиями труда, семейной жизнью, друзьями, положением в стране, мире, собственным здоровьем, образовательным уровнем, умом, волевыми качествами и т. д. присутствует всегда, и совокупность желаемого, но не всегда доступного представляет не что иное, как жизнь во всех ее проявлениях.

Неудовлетворенность самосознания после определения объектов выбора автоматически подключает соответствующей ей интеллект к анализу информации об имеющихся объектах выбора. Функция интеллекта сводится к оценке информации об этих объектах имеющимися средствами для выбора конкретного объекта и определения наиболее выгодного направления к нему, чтобы использовать его в будущем, обозначая тем самым цель. То есть выбор производится неудовлетворенностью самосознания через интеллект прежде всего с учетом ее запросов на будущее вследствие осознаваемой недостаточности настоящего, и он не может полностью определяться прошлыми событиями из-за неопределенности будущего, неполного понимания прошлого и постоянного вмешательства в процесс выбора цели неудовлетворенности низшего сознания с его собственными стремлениями.

Поэтому обе крайности реализации выбора объекта – спонтанность и предопределенность не способны проявляться в реальности.

Спонтанность отрицается непременной осознанностью выбора, хотя и в разной степени, а предопределенность отвергается смешанным действием самосознания и подсознания человека и возникающей при этом неопределенностью результата, что доказывается непрестанной ошибочностью действий человека, которую ему приходится так же всё время корректировать.

После принятия решения о выборе цели неудовлетворенность самосознания дает через интеллект команду о подключении воли для обеспечения устойчивого продвижения человека к выбранной цели.

Естественно, как это было показано выше, подобный процесс не обходится без участия неудовлетворенности низшего сознания, сохраняющего приоритеты в отношении питания, размножения и доминирования, и соответственно влияющего как на выбор цели, так и вмешивающегося в движение к цели, если баланс между «высокими» целями и «низшими» стремлениями нарушается.

Например, практически каждому учащемуся после окончания школы приходится выбирать свой жизненный путь. Неудовлетворенность самосознания человека настоящим, как минимум, стоит перед выбором – учиться дальше или начать работать. Интеллект самосознания производит оценку имеющейся информации и выбирает учебу в силу выгоды дальнейших жизненных перспектив, которые дает образование.

Приступив к учебе в университете, человек оказывается в ситуации, когда денег на оплату учебы у него не хватает. Он бросается на различные подработки, начинает жить впроголодь. Возникают болезни. Именно в этот период ухудшения его физического состояния неудовлетворенность низшего сознания этим состоянием и недостаточным питанием инстинктивно включается интеллект, связанный с обработкой информации по каналам ощущений, к анализу выбора путей восстановления состояния организма.

Этот интеллект оценивает ситуацию в пользу исключения перегрузки организма, обозначая тем самым отнюдь не цель, которую он не способен сформулировать, а желание к возврату нормального существования в рамках пищевой корзины и физических нагрузок, которое реализуется инстинктивной настойчивостью в данном направлении.

Возникающее противоречие между высшей и низшей формами сознания в виде противостояния воли к учебе и инстинктивной настойчивости в восстановлении нормального состояния организма разрешается в зависимости от структуры сознания индивида, в котором может преобладать та или иная форма сознания.

Если пересилит воля, то есть если возобладает позиция самосознания, полагающего в лице собственного интеллекта, что надо во что бы то ни стало завершить учебу, то так оно и случится, несмотря на прогрессирующие головные боли и возникшую язву желудка; если пересилит инстинктивная настойчивость в направлении возврата к нормальному состоянию организма, то учеба будет отставлена, как минимум, на время. Вместо нее высшему сознанию придется уже подыскивать работу, наиболее выгодную для данного индивида, аналогичным образом.

Всё изложенное выше показывает, что первоисточником свободы человека является его активность. Непосредственный источник свободы заключается в основном свойство активности – неудовлетворенности сознания человека, которая, с одной стороны, проявляется строго в рамках природной активности (естественных стремлениях), а с другой стороны, - в рамках целевых (осознанных) стремлений.

Естественные стремления человека поддерживаются его инстинктивной настойчивостью в этих стремлениях, то есть не выходят за пределы ощущений и соответствующих им способов обработки поступающей в организм информации, которые можно обозначить природным интеллектом – как бы собственный миникомпьютер, присущим даже бактериям и вирусам.

Осознанные стремления человека поддерживаются его волей, но уже с представлением их возможного результата в виде цели, и здесь человек уже выходит за рамки ощущений в сферу представлений, идей и воображения.

В итоге, человек получает взаимодействие инстинктивной настойчивости и воли в качестве внешнего выражения взаимодействия обеих типов неудовлетворенности сознания при участии индивидуального интеллекта.

Пространство свободы при развитии живых существ постепенно меняется - от почти полного ее отсутствия, кроме самой примитивной активности у бактерий и инфузорий, к многостороннему сознанию приматов, способных к подсознательному выбору уже из намного большего набора ощущений, но, тем не менее, ограниченного лишь ими одними, и далее - от сознания приматов к самосознанию человека, позволяющему, наконец, выбраться за рамки ощущений, и приобрести тем самым в собственном сознании наибольший простор для его развития в поколениях.

Подобный прогресс сознания в ходе развития организмов на Земле указывает на истинное предназначение свободы, проявляющейся благодаря неудовлетворенности сознания в действиях этих возникающих и погибающих существ - бесконечное развитие сознания через них, вершиной которого является максимальный простор для свободы в человеческом сознании, позволяющий вечному сознанию вновь и вновь через возникающие цели, проекты и фантазии человека узнавать новое для себя и о себе бесконечно.

 

Библиография

 

1. Платон. Диалоги. Кратил. М. «Мысль», 1986.

2. Аристотель. «О душе». Соч. в 4-х томах. Т. 1. М.: «Мысль», 1976.

3. Рубинштейн С. Л. Бытие и сознание. Избранные философско-психологические труды. Основы онтологии, логики и психологии. – М. Наука, 1997.

4. Ильясов Ф. Н. Методология ресурсного подхода к анализу трудовых мотивов и установок. Мониторинг общественного мнения: экономические и социальные перемены. 2013. № 5.

5. Фома Аквинский. Сумма теологии. Ч. 2. Вопрос 26. О душевных страстях по отдельности и прежде всего о любви.

6. Кант И. Сочинения в шести томах. Т. IV, ч. 1. М., 1963-1966.

7. Шопенгауэр А. Мир как воля и представление. М., 1993. Т. 1.

8. Теннис Ф. Общность и общество. Основные понятия чистой социологии. СПб. Владимир Даль. 2002.

9. Гоббс Т. О свободе и необходимости. Собрание сочинений в 2-х томах. М., Издательство «Мысль». 1989. Т. 1. С. 574-612.

10. Низовцев Ю.М. Движущая сила и источник развития человека и его сообществ. 2018. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru

11.  Низовцев Ю.М. Человек как голограмма. 2016. [Электронный ресурс]. Режим доступа: www.litres.ru

12. Мурейко П. В. Об исполнении желаний. Философия желания. Сборник статей. СПб. Изд-во С.-Петербургского Гос. Ун-та. 2005.

13. Ожегов С. И. и Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М., 2003.

14. Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка в четырех томах. Т. 1. М. Издательство «русский язык. 2000.