Русский Догвиль
Ондатры, выбритые злом.
Мозолистый лобок пустот
Облизан липким языком.
Казнь мелких сущностей. Палач.
Нечеловечность червяка.
И бог-чудовище, что нач
Играть со мною в дурака.
Тоталитарным русским страхом…
Как твои руки пахнут ладаном,
Бен Ладаном, грехом и плахой…
Детское. Картина из чёрных дыр.
Мятое тесто краски.
Мальчик из страшной сказки.
Роды и Мойдодыр.
Тучи чужого дыханья.
Облизанная луна.
Преисподни сознанья.
Слепости полусна.
Разбитый на части праздник.
Крошки несъеденных звезд.
На грани бесцветных и красных
Построен мой новый пост.
Кожурища и ножик.
Клювики. Крылья. Пасти.
Из тысячи одиночеств
Одно на уровне счастья.
Каждой паре свой топор!
Почему ты до сих пор?..
Я мучительный предатель.
Я личинка пустоты,
Человеческая нитка.
Мальчик ножиком порви
Кружевную плоти пытку!
В графической утонченности
Аристократического Ничто,
В хаосе меховой обреченности,
Как Смерть в постороннем манто.
Визгом тоски зачем-то наушники
С Ником Кейвом включала в мозг.
Анорексичной речью
Рвалась как ниточка,
Как кукольная Кейт Мосс...
Татуирована Кантом
В странных своих местах.
Пустоты константа.
Константа и пустота.
Эвридика Бердслея,
Сбежавшая от Орфея.
Богиня Берроуза,
Опрокинутая в мир березовый.
Принцессою на горошине
В скоморошьей родине без души,
Где пресс матрёшечный,
Где хохломские вши
Рядом с нею мальчик.
Она оборотень без тени.
Утонет мячик.
У Барто. И у Арто Антонена.
Он тот, кто весь в обретенье ее.
А она есть. На ней пальто от Бартенева.
Он поцарапается
О ее рацио.
В ее когтистых кошачьих пальцах
Кажется ему легко потеряться,
Он ее мальчик с-пальчик.
В делирии – Марлен Дитрих,
Или Лили Марлен.
Он очарован дикостью
Ее тонкокостных колен...
Разомкнуто утро.
Тело несут.
Тело не соль.
Тело не суть,
Тем паче на третьи сутки.
Гостей выпроваживай, свечи туши,
Ищи откровения мертвой души.
Разрой под подушкой бесценный тайник.
В нем зеркало. И перед ним ты поник.
Там, где сам себя ты увидеть спешил,
Стоит твой двойник.
Ты крикнешь: «Не верю!» Ты крикнешь: «Не я!
На шее моей не сомкнулась петля.
Пиджак же и галстук похожи. И мой
Ребенок кричит. Только месяц другой».
Январево. Город был бешено бел.
А ты лишь спокойный как кукла висел.
Был виден сквозь окна огромный сугроб
И черный по-белому маленький гроб.
Ты крикнешь: «Не верю!» Ты крикнешь: «Не я!
На шее моей не сомкнулась петля.
Все то же, все так же, но месяц другой.
Кто это с петлей?»
Вот дом и ему одного мертвеца
Достаточно. Что же, беги до конца.
Беги же, беги же осматривать дом.
Ты будешь жить в нем.
Ты все оживишь в нем. Он – каменный гость,
Грустил в своем доме, вбивал в стену гвоздь.
Он крепость веревки проверил, связав
Мадонну Сикстинскую, шею и шарф.
Не вышло. Но чтобы исполнить каприз
Окно раскрывает и прыгает вниз.
Он прыгнул нелепо – не трюк и не сальто.
Он книг не писал, он писал на асфальте.
Рваное тело
Незрело, неспело.
Первое дело – последнее дело.
Манит их дева, ранит их демон.
Сумрачно. Бомбой свалилось на грудь
Площади. Словно бы дернулось вглубь
И застыло. Оркестр был чуден... и глух
К мольбе запрокинутых резаных рук.
Январево. Город был бешено бел.
«Ты к этому дому привыкнуть успел», –
Рыдала семья. Но мужчина с петлей
Лежал, улыбаясь улыбкой чужой.
Долго
Кровь
Протек-
Ла
В Догвиль.
Иволга
Смолкла.
Иволга
Без любовника.
Баба завыла:
"Господи!
Бросил!"
И волосы
Ее седы.
(Сербы*
Его убили
Осенью
В Косово.)
Папиросами,
Трубами
Крематория
Курила,
Прах его
Выдыхая
К звездам.
Стала
Тоской
Рус-
Кой
Усталостью.
Почти умирала.
Уже
В хосписе
Слёз
Стихи-
Палехи
Текли
Как росписи.
Взрыв.
Выжила.
Из хосписа -
В хаос.
Вы-
Выписанны
В Дахао.
Август дьяволом
Возник перезревшими
Мертво-черешнями.
Ей грезилось -
Ягоды,
Как повешенные.
Она вбежала
В кошмарный морг.
Лежало тело.
Орала :"Мой!"
Опровержением
Всех моралей,
Все женщины
Так орали.
Трогала пальцами,
До конца,
Как аппликацию
Лицо мертвеца.
И целовала лицо его,
Пока он не стал пыльцою.
"Ему в Вальгаллу,
Не на Ваганького!
Ему полагается,
Это ж Ванька мой!"
Анна
С кармою
Окровавленной.
Анна
Маниакального.
Ты кошмарно-шикарная,
Суздально-суицидальная.
Ты с надломленной
Ценностью
Чувства,
Анна Русского.
Ты непокорно –
Гибельная,
Анна идольного.
2
Глубока могилка,
Бог убог.
Земля – копилка.
Душа – колобок.
Тьмы улитки
Невозможно липки.
Ползут оборотни.
От жемчужной
Улыбки
Мужчины
В обмороке.
3
Была б ты Магдалиной раскаявшейся,
Волчья ягода – малинка!
Ты Герда без Кая.
Ад ласкает снежинку.
Была бы Магдалиной раскаявшейся,
Тебе бы дали выжить!
Догвиль любит падших.
Пади же!
4
Странной аристократкой
Старинных, видно, кровей
Ты Русь любила украдкой.
Сольвейг, осоловей!
Анна загадочного
Сквозь пену дней…
Кич в упадочничестве...
Сольвейг, осоловей!
5
Аристократка на корточках
Барин, твой муж кричит.
Он желает порочного,
Чертом урчит.
Муж твой измучил ужасом
В жасмине сожмись!
Жизнь – кружево.
Он высосет твою жизнь.
6
Зол безмозгло, как клоп зловонный.
Бесы мглистые в хаос-лоб
Шепчут: «Чем ты, Клоп, недовольный?
Ты бы просто себя прихлоп!...
Чтоб есенинским, пьяным, русским,
По-крестьянски перекрестясь,
Так бессмысленно, безыскусно
Опадать в золотую вязь».
Клоп:
«В разухабистой я рубахе.
Я в эпохе пустой, пустой.
Инфернальная похоть к плахе,
Страсть к Ничто овладела мной.
Мне холопское мое прошлое
Приговаривает: «Холоп».
Кто бы пулю мне по-хорошему
Насмерть выпустил в клопо-лоб!»
Красотку-аристократку
Клоп унижал, плебей.
На Руси краса – не загадка.
Ты ее, красу поимей!
7
Родина унижала.
Родину не жалей!
Анна-парижанка,
Эмиграцией ошалей!
Эйфелевой безбашенностью
В жизни блеф
Падай, бесстрашная,
Королева из королев!
Жила униженно,
Пари же в Париж!
В Париже выживешь,
Пока паришь!
Там раскрашена,
Как шлюха, жизнь.
В Париже ряженных –
Мулен руж муляжи.
8
Глаз огромище,
Черных ресниц кошмар.
Все сокровища
Ты получила в дар.
Но молилась ангелом
Анна наглая:
«Меня брили-антовую
Обрейте наголо!»
9
Выбрита как для битвы
Не для храма… А храме – хлам.
Любите самоубийцу!
Она улыбнется вам,
Как девица из «Матрицы».
Вокруг – мокрицы.
Весь мир – тюрьматрица…
Любите самоубийцу!
10
Русская Грейс, угадывай
Правду Догвиля!
Иволга в Волгу падает.
Правда в подлости.
Или все люди големы,
Или повсюду Догвили.
Ты гордая,
Тебя угробили.
11
В гробу гербария
Булавкой ловкою
Любой бы барином
Убил ай лав ю.
Тебя бы, бабочку,
Лубочно красили –
Любят барины,
Чтобы все разное –
Сапожки красные,
Крылышки с охрой,
…Пыльцой одноразовой…
Палех хохота…
В подсолнухе
Рисунок хаоса
Бес – бессоннице!
Да – Дахао!
Гибель бабочки…
Боль Лолиточки…
Это сказочки
Или пыточки?..
Анна коллекционная,
Махаонная.
Калека ценная,
Миллионная…
У клопа была бабочка,
Он ее проколол
Була-булавочкой –
Такой прикол.
Как на видео
Жизнь стремительна.
Себя увидела
В булавке смирительной.
12
Под шапкою Мономаха
Набоковский Махаон.
До последнего взмаха
Молитвам внимает он.
С фатальными миллионами
Фантомы фатальной тьмы.
Молюсь за вас Махаону
С монахами Колымы.
Эпоха идет на плаху
Будто бы на Эльбрус.
Без позорного страха
Я Махаону молюсь.
Какому еще Аллаху
Проигрывает Иисус?!
Распятые на булавках
Махаоны. Я им молюсь
13
Анна инфернального
Анна губит.
Блондиночка натуральная,
Вас и Дьявол полюбит!
Вы бы летали ведьмою,
Вы, красотка…
Вы – демоно-леди,
Русская идиотка.
Руки бесов
Повсюду сюр.
Вы принцесса,
Труп от кутюр.
Жизнь с идиоткой
Под музыку Шнитке
Будет короткой,
Висит на нитке.
Вы – праведница,
Соловейг совести,
Некронаправленность
Русской повести.
Вы – рассказанная история,
Микс безвременья.
В Вас раскаяние ускоренного,
Микс Карениной.
14
Камасутра. Ты в позе поезда…
В русской прозе. Без визы выезда.
Если б стала женой Берроуза,
Получила бы дозу выстрела.
Ты падения декадентка,
Скандалистка Кандинского.
Ты уехала, детка,
Последняя декабристка
В Интерзону Сибирского
Нетрезвого битничества.
Ты торчала самоубийственно
Внутривенным язычеством.
И в тотальном отказе
Ты имеешь лишь дозу.
Где твой принц одноразовый –
Бес-Берроуз?
Играя в Вильгельма Теля,
Ты улыбалась.
Теперь твое мертвое тело…
Твоя гениальность…
Слушая Дагмар Краузе,
Каюсь в паузе.
Тебя пристрелили из маузера.
Муж твой вмазанный..
Вы – нежность, подсевшая на порошок.
Вы – сюр тараканий.
Вы, женщина источающая порок,
Княжна Тараканова.
…Сна наркотического
Заполненность пустотой
Ты Иное кокаиническое,
Каноническое Ничто.
15
Ты толстовскую основательность
Постигала в простейшей повести.
Ты распутница без развратности,
Порно совести.
Блудница Распутина
В таинстве раздвоения.
Реинкарнаций путаница…
Вечное возвращение…
16
Анна с кармою окровавленной.
Анна маниакального.
Ты кошмарно-шикарная
Суздально-суицидальная.
Русская Грейс, угадывай
Правду Догвиля.
Иволга в Волгу падает.
Падаль в подлости.
17
Ты – предел абсолютной роскоши,
Литературы самка.
Мукой утробной мозг кроши,
Аннушка-самозванка!
Но тебя распинает рельсами
В трезвом самоубийстве.
Теперь бы сказали: «Крейзи Вы
С вампирической харизмой».
Готическая покойница
Ты в безвременье.
Ты – раскаяние ускоренного,
Микс Карениной.
Ты – танцующее Конечного,
Ницше-Анка, канканы ткущая.
Заратустрица безупречного
Уползает в гнилое будущее.
18
Ты толстовскую основательность
Постигала в несложной повести.
Ты распутница на распятии.
Тебя распинает поездом.
Ты блудница Распутина,
Пут-Анна Каренина.
Реинкарнаций путаница,
Вечное возвращение.
19
Но помимо печальной повести,
Ты в унылой жила реальности.
Тоже в пошлости, тоже в подлости,
Анна неидеальности.
20
Красотка с косой до пояса.
Ее красоты не вынести.
В ней опасная васнецованность,
Закольцованная в невинности.
С ресницами нарисованными,
Кукольная блудница,
Ты сюр бессонницы,
Русская дьяволица.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
О кручине слов
Приятная вереница созвучия слов, веселящая путаница словес.
Но... как-то... всё это... несерьёзно.
некрофилия
Скоро у Топоса лишь некрофилы останутся в читателях.