Проза

 

Долго он спорил с GPS навигатором. Женский голос советовал повернуть направо.

- Какое право, здесь тупик!

Право было через пару домов. Они как будто бегали наперегонки, он и навигатор. То впереди бежал навигатор, строя невероятные маршруты, то наоборот.

- Следуйте на юг.

- Какой юг, к чертовой матери?! - Возмущался он.

Ему было интересно, кому принадлежит такой голос. Скорее всего, это программа, вряд ли настоящая женщина записывала бы в студии подобные инструкции. В любом случае, он старался представить ее внешность.

- Связь со спутником потеряна, - бырр бырр, вибрирует телефон. Следуете на юго-восток.

- Ты должно быть шутишь...

Он начинал нервничать. До встречи еще сорок минут, по предсказаниям навигатора - семьсот метров и пять минут ходьбы в юго-западном направлении. Должно быть магнитные бури, подумал он. Вспотел.

Какая новость: кругом строят дома, торговые центры, новостройки на панели, все под небом первых чисел марта. А в небе плавали серые голуби и пара сорок. Напротив выхода из метро, через дорогу, тоже стояло здание, голое и исписанное граффити, в окружение ржавых кранов. То ли не достроили и бросили, то ли решили сносить и все равно бросили.

Продолжайте движение.

Вообще, говоря на чистоту, у метро его должна была дожидаться маршрутка специального назначения – прямиком до бизнес-центра. Никто не ждал. Он уж решил, что и здесь совершил ошибку. Он воспользовался советом из рубрики "как до нас добраться" с официального сайта, и по все видимости, не правильно его понял. На обратном пути тщательно проверил станцию на второй выход. Выхода не было. Но ведь отсутствие выхода не оправдывает отсутствие маршруток?

- Развернитесь, - издевается GPS.

У входа в парикмахерскую сидела на коленях старуха в платке и крестилась, и благословляла каждого из подающих. Крестилась и крестилась, без остановки, словно в трансе, уставившись в одну точку на асфальте. А всего в нескольких шагах от старухи, парень с рекламным щитом на груди раздавал листовки:

- Выставка дверей, приходите на выставку дверей!

Направляйтесь на северо-запад.

Вот бы посадить тех "авторов-советчиков" с сайта на несуществующею маршрутку и отправить их куда GPS скажет.

Злится. Даже как-то не смешно злится.

Он обгоняет девушку с розовыми волосами, двумя тяжелыми пакетами и кривыми ногами. Причем так уверенно и ловко это делает, как будто живет здесь всю жизнь и лично строил эти улицы, эти разбитые дороги. Но все меняется, когда он упирается в тупик, этакий урбанический выкидыш. Розововолосая любезно просит сигарету. Последнюю любезную сигарету.

- Конечно, - он говорит. В рюкзаке лежат еще две пачки.

Согласно карте, он где-то рядом. Очень очень рядом – нутром чует. Теперь идет дворами. Вот старый пудель в наморднике и бородатый его хозяин, и непонятно кто кого выгуливает, вот две женщины средних лет решили передохнуть-переговорить-перекурить, и посадили свои сумочки на лавку, так что и неясно, кто кого носит. Вот два алкоголика сидят: он и она. По их лицам он безошибочно определяет, что только смерть разлучит их с бутылкой, но вот не понятно, кто кого пьют на самом деле. И все приправлено сыпучим снегом, мокрым асфальтом, сосульками – свечами, и голыми ветками, как трещины. Период полураспада зимы. Прекрасное время, он думает, богатое живыми подробностями, экспрессивное, и никому не нравится, гнетущее, раздражающее, вязкое, липкое, противное. Мерзнут руки.

А вот и искомое. Здание с часами, как на фотографии, но без макияжа. Раскопал его, как клад. У центрального входа курили трое мужчин, обсуждали автомобили. Хотел было у них спросить, где здесь отдельный вход "с торца" в компанию "Н", но решил следовать своим инстинктам до конца. Хорошо бы победного. Обошел здание слева. Уперся в шлагбаум, флагшток, и эмблему нужной компании. Для пущей уверенности поинтересовался у трех дам на крыльце:

- Это торец восемьдесят пятого здания дробь 2?

- Что?

- Торец.

Напротив мусульманское кладбище. С верхних этажей, должно быть видны могилы. Странное соседство.

Внутри было предсказуемо. Серая плитка на полу, у входной двери специальные серые коврики, которые меняют каждый день, пара кожаных дивана, коричневых, удобных и мягких, как желе, стулья, серые, со спинкой, две штуки. Еще был большой аквариум, цвет коричневый, у тумбочки отломана дверка. Стойка регистратуры, большая, "под бук", с пластиковыми вставками и окантовкой типа "сталь". За стойкой секретарь, тоже часть интерьера, женщина тридцати пяти, немного раздражительная.

- Здравствуйте. Мне нужно в отдел кадров.

- По какому вопросу?

- Трудоустройство.

- Оформление?

- Собеседование.

- Цок.

Да, он подумал, "цок". Большой такой "цок". Как можно еще лучше выразить свое раздражение или недовольствие? "Цок", етить.

- Вакансия?

- Администратор пункта выдачи.

- Заполните анкету.

Снял шапку, расстегнул пальто, присел, щелкнул ручкой. Оглянулся... Перед ним было человек пять. Все держали перед собой листочки, как на экзамене. Кто-то вносил последние изменения.

Стандартная анкета: гражданство, возраст, пол, семейное положение, опыт работы, уровень владения компьютером, табличка, в которой необходимо расставить оценки значимости факторов (пропустил), что для вас отдых, курите ли вы, укажите три ваших сильных и три слабых стороны, семь сытых лет и семь голодных. В конце анкеты размещены четыре вопроса на смекалку, озаглавленных так: Тексты, которые помогут нам лучше узнать друг друга. Ему всегда нравились эти вопросы, это как кроссворд на последней странице политической газеты. Вопрос первый:

Горело семь свечей, три погасло. Сколько свечей осталось?

Остальные:

Вы пилот самолета, летящего из Гаваны в Москву, с двумя пересадками в Алжире. Сколько лет пилоту?

Обычно месяц заканчивается 30 или 31 числом. В каком месяце есть 28 число?

Коробок спичек стоил 1 рубль 10 копеек. Затем он подешевел на 10%. Сколько стоит коробок теперь.

Что он узнает о компании, когда ответит на эти вопросы?

Когда частично заполнил анкету, секретарь попросила его подождать. Ждет. Смиренно и любознательно. Перед ним уже никого нет – машина работает без перебоя. Появляется девушка. Такая кроткая, скромная и тихая, как мышка. Она говорит по огромному телефону, объясняет маршрут.

- Поверните налево.

Должно быть, совсем недавно здесь работает – уж слишком неуверенно держится на серой плитке.

- Перед вами должен быть шлагбаум и флагшток. Ну, флаг, флаги. Да, сейчас.

Неужели она тоже из отдела по подбору персонала? Она неуклюже левитирует в секретарю:

- А вы можете поднять шлагбаум?

- Нет. Но охранники могут.

- А где они?

Стало быть, недавно. Стало быть, подбирает персонал, раз не видела стойку с ЧОПом дальше по коридору, за дверью стеклянной. Отсюда плохо видно, но там уютнее. И тоже стоит аквариум. Он вдруг вспомнил про ошибку в резюме. Он хотел написать, что у него есть большой опыт работы за контрольно-кассовым аппаратом, то есть ККА, а написал КПП. Контрольно-пропускной пункт. И так на всех шести экземплярах. Совсем запутался в сокращениях. Ладно, успокаивается, пусть шуткой будет.

Рыбка сказала цок.

Девушка с огромным телефоном отлевитировала назад. Через секунду в здание вошел тот самый мужик, которому она подсказывала дорогу. Он нес четыре больших коробки:

- Куда?

Мышка не успела ответить, как мужик сам пошутил:

- На пятый этаж, дверь налево. Ха-ха-ха, етить, - он оглянулся в поисках смеющихся, для поддержки.

- Да можете здесь ставить.

- Там еще штук десять.

Это рыбка-клоун, он думает. Он где-то видел таких. Действительно клоун. Должно быть, самая печальная тварь на свете. В детских обучающих книжках написано, что ...собака говорит "гав-гав". Кошка "кис-кис", в смысле "мяу". Бараны говорят "бэээ", остальные на своих диалектах. Ничего там не сказано про рыбок. Готов был поклясться, что эта рыбка говорит "цок". Она сейчас смотрит прямо на него. Пятьсот литров тропического дна с искусственными водорослями, термометром и ленивой улиткой. Они прекрасно понимают друг друга. Цок. 

- Вы на позицию администратора пункта выдачи?

Идиллию нарушает еще одна девушка. Он поднимается:

- Ага.

- Пройдемте.

 Тоже в балетках. Собеседование состоялось в крошечной прямоугольной комнатушке. Без окон. Стены были некогда белыми, нынче бежевые. Серый ковролин с засохшими пятнами-свидетелями былых или белых деньков. Комнату разделял небольшой рабочий стол. Еще там были два стула, вешалка, он, она, калькулятор и календарь. Последний на три месяца, с красной рамочкой под сегодняшнею дату, и фотографией одного из городов золотого кольца. Непростительно большой календарь. Сюда бы лучше подошел на один день. Эта была определенно не та из комнат, в которых можно расхаживать кругами, размышляя о куда более интересных и полезных вещах. Здесь было тесно. Тесно для расслабленной обстановки, оригинальных замечаний, чего-нибудь окрыленного, например чувства юмора или аромата парфюма. Места хватало исключительно для быстрого профессионализма, и запаха ковра после чистки пылесосом. Ему стало интересно: можно ли поменять местами вешалку с календарем? Так, что бы вешалка была с красной рамочкой, например. Началась пустая болтовня, этакое крепостное безумие.

- Вы закончили... цирковое?

- Да, так написано.

- Хм, как странно. В смысле это большая редкость, цирковое.

- Я смотрю, что вы по специальности не работали, в основном в продажах.

- Ну ты знаешь, сука жизнь.

- Да, да...

- А почему цирковое?

- Для души. Я не знал, что будущее нужно планировать. Я думал, что оно абстрактно

- Почему вы решили работать именно в нашей компании?

- Ну и черт же тебя бери, почему... Отправил резюме, вы пригласи. Если и на работу возьмете, тогда точно хочу в вашей компании.

- Последнее место вашей работы, здесь написано, повар-сушист. Почему ушли?

- Рыбу жалко.  К тому же у нас с начальником резко ухудшились отношения с тех пор, как я переспал с его женой. Назойливый тип.

- Как давно вы ищите работу?

  Вы ходили на другие собеседования?

  Почему отказывают?

- Пиписька не выросла.

Она смахнула со стола резюме с калькулятором и сорвала календарь, а потом опрокинула стул – больше обжигающая страсть ничего не могла разрушить. И тогда она расстегнула свои штаны. А потом его. И случилось то, что случилось. На столе, в тесной комнате. Сам он не очень хотел, но это было единственным условием. Он зажмурился от нежелания. Она подумала, что ему хорошо.

Они занялись этим еще раз, на ход ноги. Неожиданно в комнату ворвались террористы, с целью использовать эту кладовку в качестве тренировочного пункта. Но он обезвредил каждого из них сокрушительным ударом дзюдо, а последнего обезоружил красной рамочкой и проткнул вешалкой.

- Давайте в пятницу. Позвоните по номеру, по которому вы договаривались о сегодняшней встрече, и вам скажут результат. В любое рабочее время. Хорошо?

Он знает результат, но все равно позвонит в три часа.

Когда уходил, то сказал шлагбауму – воля, а флагштоку – отчизна. И так резко сказал, точно с намерением оскорбить. Иностранцы не оскорбились, даже не шевельнулись.

На обратном пути решил зайти в магазин дворового типа – в таких обычно отломаны все дверцы от камер хранения. Он хотел смочить горло. Купил водичку. Перед ним стояла молодая девушка. Она купила: лапшу быстрого приготовления, маленькую пачку классического печенья, питьевой йогурт и одну крошечную шоколадку. Стало быть, он подумал, и она там работает.

Вдруг, ему предсказуемо захотелось творить. Писать и сочинять, отобразить на бумаге каждое мгновенья сегодняшнего дня. И такие красноречивые мысли в голову полезли, даже неловко. Он страшно не любил заставать такие моменты совершенно неподготовленным, но правила здесь он не диктует. Муза-шлюза заставляла писать палочкой по мертвому снегу. Он порхал. После лабиринта вышел на главную улицу. Старушка все крестилась, молодой парень всучил ему листовку:

- Выставка дверей!

- Нахрена мне выставка дверей?

Наивно окрыленный, он еще не знает, что через месяц будет вот так же стоять и зазывать прохожих на выставку карандашей.

У метро останавливали иностранных студентов для проверки документов, но только не его. Его вообще никто не тормозил. В вагоне парень напротив читал "Духless", и тогда он подумал: а что если духа то a lot, что аж из ушей течет, а всего остального zero. Пришлось записать в блокноте: где ваша палочка, господин Зеро? Какое замечательное название. Когда писал в людных местах, вот как сейчас, то научился смотреть только в блокнот, что бы не вызывать подозрения. У того парня с книгой были еще интересные часы с прозрачным циферблатом. Они показывали не столько время, сколько сам его механизм. Записывает: ох уж это чаяние-отчаяние, глубокий пессимизм, шутки-дурки, неудовлетворенность и вопросы, повторения и смута, как будто соплями написано. Какая навязчивая некомпетентность, какая заносчивая неприязнь, он думает. В следующий раз ему следует обязательно подать той старушке и рассмешить рыбку-клоуна, самую печальную тварь на всем белом свете.