Проза

***

В 1966 году работа по совместительству, то есть «халтура», не
поощрялась властями. Почасовики преподавали в вузах на «птичьих
правах». Некоторым почасовикам удавалось преодолевать
идеологические преграды во внутривузовских бастионах. Один из
«леваков» прибился к брегам Театрального института на пару
семестров.

Так началась эта история.

В начале семестра секретарь учебной части деканата составляла сетку
учебного графика, намечала курсы семинарских занятий и
факультативов. Старосте нашей группы секретарь предложила на
выбор несколько тем по курсу истории, сверх учебной программы.
Среди них промелькнула такая тема: Лекционный курс. История
древней культуры. Аспекты мировоззрения народов ранних
цивилизаций, формаций, царств. Читает: Кандидат философских наук
В. Губанов /Институт Культуры им. Н. К. Крупской. Штатный
преподаватель/.

***

...Несколько сотен миллионов лет назад бог снизился по ступенькам в
яму. Абд заприметил на долине Лохис тварь кожистую и
хвостатую.

— ХМЯ. Я день,— заявил Абд.

Худой отрок, торчащий, как бес на костяшках, учуял чужое присутствие
и напружинился.

— ХУРР — ЧХО? Я нголчи, а ты чхо? Чхохи хнум-чум? / — Чужой?/

— Я Атуум-гун хпурагени,— ответил Абд и прибавил для важности,— ГУН
— ГУН — ХПУРА.

— Ты как кто? — вымолвил отрок,— Кто твоя сила? Покажи.

— Я большой и сильный ЛАММА — ЛХИУХ,— ответил бог,— Дух всего сущего.

/Он быстро приспособился к дикарскому диалекту/.

Дикарь взъелся: — Дух,— это чиним /маленький/,— это не зверь, а
мох-мох МУНМА-ХЯ. /Не «зверь», а всего лишь Хя! — блик, или же
образ сна/.

— А кто твой зверь,— МНЕНМО ГОНХИ ХМЯ? /Тотем, или сила дня/.

Я МАММУХ,— ответил бог,— Тот, кто старше МЯР и МЯХНУ /Огня и Тьмы/,
огромней, чем МАМ /Небо/, с их Мелнох и Ял /Солнце-луна/.

Он продолжал: — МИЧН ХУН — ЧХОХО /жарче солнца!/. Я сильнее зверей
Хмя и Мем /Дня и Ночи/, сильнее Нгеср /пещерных волков/ и
Чонм-нгонго /носорогов/,— базарил с игигой бог.— Мой МНЕНМО МХЯ
/быстрее, чем ветер/...

Дикарь изумился тому, что такой сильный дух зверя ему не встречался
раньше, и решил выпытать:

— Ты как кто? Покажи! Ты — ЧИНИМ /маленький/, или ГУН /большой/? Не
вижу тебя... — Ты дух /мненмо/, чей? Больше чем поле Мрилх с
Чомн-нгонго /с носорогами/? — Покажи, Вид духа и Силу
своего зверя — НГОЙ!

Бог решил сразить дикаря наповал и оттарабарил:

— Я могучий дух. Мненмо — АБД-ЗУР-БАР-ДАР-ДЗАР. Ардзорум —
всевидящий, Атуум силы вселенской...

— Я мненмо МАМ и АЗ / Дух Неба и начало всех причин/. Я гун-чхохо
МАИА /Огнь зажигающий звезды/...

На это игиг-предчеловек ответил:

— Раз ты такая сила — Мумх, тогда прогони из Мохи /пещеры/ ХУМ-БАБУ.

— А ты сам его прогони.— Ответил бог.

— Не могу.— Ответил отрок.

Тут к отроку вплотную приблизился детеныш — смесь питона и льва — и
стал играться с хвостом дикаря.— Это мой Мищу. Он мой нгой!
— воскликнул отрок и стал играться с «львенком».

Бог спосил: Твой генис спереди тебе не мешает прыгать? Наступишь на
этот хобот и с задних опор слетишь. Хочешь, сделаю так,
чтобы у тебя не было спереди «плетки». А хочешь, совсем уберу
твой Хамга-Губн-го? Зачем тебе спереди хвост? Я могу для тебя
сделать подарок,— укоротить отросток эволюционно. Будешь
гадом без Гениса.

— Мох! Мох! — ответил предчеловек. Моя сила Бу-ба-ба зверя Гонхи
нужен мне! Он мой зверь. Он сильный. Он веселый, если я с ним
играю. Он гудит и мщипун /намокает/. Он стегает как плетка
всех Мох-нголчи /телки/, он бьет их, тогда они работают и меня
слушаются. Пока Гонхи сильный зверь, тогда я Нулх-Хомхи
/хозяин/, а Мох-нголчи /телки/ — теплые, тихие как Мичли /козы/
и готовят мне еду. Без Бу-ба-ба они злые.

Бог ответил: Твой хамга меня не интересует, и твое бу-ба-ба — тоже.—
Ты в чуме вождь? Кто в твоей стае, кроме тебя и коз-мичли,
еще обитает в поле?

Дикарь обиделся и хотел полезть в драку, но не знал, в какую сторону
нападать. Он бубнил:

Гонхи Мумга-гун /мужская сила, семя/ делает меня в Хчум-чум /стае/
важным, как Маммух и Момнта /старейшина и знахарь/.

Мой хамга — Мумх-нгонхи /Зверь/! — Выходи, гунми /чужак/, и я побью
твоего зверя мчум-сшиг /охвостье руки, плетка или палка/.

— Ну, как знаешь.— Ответил бог,— Ты нголчи — варвар. Но ты
понравился мне, поэтому помогу тебе прогнать с Чунга-горы
мохи-ХУМБАБУ.

Договорились так: Как только наступит Гох-хма /период светлой
земли/, Бог будет ждать дикаря возле самого края Нхочхо–чага
/охотничьего поля/, и там произойдет Мом-Ламма /великое действие/
— ХЯЧА-МХЯ-И /То есть наступит смерть — точка ухода из тела
и смена видений/.

Бог объяснил дикарю, что на гору ХУМБАБА живые
твари взобраться не могут.

Он сказал: В хнум-чуме наберешь в стаю охотников и поведешь своих
«гиим» /дружков/ тропой к краю своей Мхя-И. Подговоришь того,
кто сзади пойдет за тобой по тропе, сильно ударить тебя
острием палки под кости с тыла спины.

***

...Педагог прервал чтение и сделал ремарку:

— Чем, на мой взгляд, уникален этот текстовой фрагмент, так это тем,
что ни в литературных памятниках истории, ни в текстовых
документах ряда археолингвистических изысканий — нигде не
найден и не представлен вербальный фрагмент общения древнего
человека с богом вне контекста исторического времени развития,
становления, проявления культурных пластов различных
цивилизаций земли. Здесь, в диалоге, указан момент времени
совершения данного события, не в тысячах лет, или даже десятке
миллионов лет до момента нового исчисления, а в сотнях миллионов.

Такого временного диапазона в изложении документов историческая
наука не знает. Наивные реплики в диалоге, фонетически
адаптированные к лексике современного русского языка, содержат в себе
весьма интересную информацию как о космогонических
представлениях древних пра-человеческих существ, так и детали их
социо-бытовых представлений.

Обратите внимание: в модели того архео-пространственного мира,
скорее топоса, все ощутимые силы природы, объекты ландшафтной
натуры, различные звери и существа, обитающие в ареале данного
пространства, наделены главной и универсальной ценностной
категорией — ЗВЕРЬ. Божественный Дух, в понятиях
атавистического предчеловека, не что иное, как Зверь, но невидимый.

В майе, или в иллюзии, отождествленной с моментом реальности,
наличествуют две фазы: одна — сон /неподвижная фаза сознания и
опыта/, где действуют те же условия, те же законы, что и в
«летящем дне» — второй фазе реальности — майи бодрствования.
Дикарь воспринимает бога как равного себе самому Зверя, но
требует, чтобы зверь назвал свой «тотем».— Чья ты сила? —
Спрашивает дикарь.— Чей ты зверь? Покажи! ...Бог не знает своего
тотема и произносит подряд свои имена или божественные
эпитеты.

Лектор прервал чтение текста репликой: Далее по контексту анонимный
автор иронизирует и пародирует тему «героики» в
древне-шумерской мифологии, а также высказывается по поводу языческих и
современных культов, проводя некоторые исторические
параллели, что сводит диалог между богом и дикарем в первой части
документа к дискредитационной форме осовремененного памфлета.

Лектор задумался и прибавил к этим словам:

— Не знаю, стоит ли вам говорить это.... Попрошу оставить все между
нами.... Те «представители», которые мне передали этот
текст, сообщили, что среди вас может быть тот, кто имеет прямое
отношение к данному сочинению. Как это следует понимать?
Комментариев давать я не уполномочен.

Возникла пауза, в тишине которой заинтригованные студенты
переглядывались между собой, не понимая, что это — шутка со стороны
преподавателя, или обмолвка.

Попросили преподавателя зачитать еще один фрагмент из этого
лингвистического экзерсиса. Тут прозвучал звонок, второй
академический час был окончен, но педагог наскоро прочел еще одну фразу
из той записи:

***

...Когда ты переступишь порог Хмя-И и окажешься на другой стороне
сна, тогда подхвачу тебя и потяну в ленту странствия. Будешь
зваться Чмичей. Имя тебе я дарю. Вместе мы пойдем на Кедровую
гору и прогоним с нее ХУМБАБУ.

Тело этой горы находится не в складках камня земли, а в лохмах неба.
Два древа, похожих на кедр, там, на складке вселенской горы
стоят, как на обрыве. Одно древо почти сухое и под ним
насыпана крона. Другой ствол отделен от соседних корней, листва
увяла, но кедр не обсыпан.

Там ты свершишь свой подвиг, а в земных мирах, захваченных
Ануннаками, битва с демоном гор будет реальностью дня. Там появится
много-много подобных тебе героев. Возникнут легенды. Мы
перепрыгнем много отрезков времен, но ты — Чмича — будешь
роджаться тварью, посланником-воином, а я тебе буду в походах во
всем помогать.

***

Педагог спросил студентов: Не сделать ли перекурчик?

Студенты группкой высыпали на площадку дальней лестницы института, и
тот, кто курил, тот задымил сигаретой. Наступил момент
неофициального общения с преподавателем. В разговоре помянули
всех известных философов и мыслителей прошлого, добрались до
Фрейда, и тут Губанов сообщил, что Кант чрезвычайно
интересный собеседник, не в пример Фрейду, который талдычет одну и ту
же свою эгоистическую историю. Посыпались вопросы:

— Как так? Эти разговоры происходят во сне или в гипнотическом состоянии?

Нет, оказывается, есть некий субъективный мир, обитаемый и
населенный, только не призраками, а знаками /в
прошлом — людей/, среди них есть мыслители, с которыми можно
общаться на уровне сверх-сознания.

— Вот так.— Заключил он,— Кто-то, один из вас,— /так мне сообщили
посредники/, изволил в своем хроно-биографическом будущем
написать тот опус, выдержку из которого я вам зачитал на лекции.
Может быть, он стоит сейчас рядом с вами и посмеивается.

Все посмотрели на самого разговорчивого студента из нашей группы, но
я стоял сбоку, помалкивал, курил свою «Шипку» и был
невидим.