Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Внимание! В тексте присутствует ненормативная лексика.

Начало

Продолжение

Собрание

– Ребята, давайте разберемся. Не шумите. Наташа Керн на уроке
географии оскорбила действием Сережу Жопризоева. Какие будут предложения.
По очереди.

– Гнать ее на хуй!

– Хорошо, активнее. Не слышу звеньевых!

– В пизду ее, заебала уже всех!

– Валентин, ты не мычи там с камчатки, если хочешь быть услышанным,
а скажи, как человек.

– Заебала, говорю, уже всех, ну ее в пизду.

– Садись, Рвотин. Не слышу звеньевых! Давай Ира.

– Ну, я согласна с Валей, Фрида Фрицевна.

– Ну что Фрида блядь Фрицевна, что!? У вас самоуправление или
у меня? Заходите Герман Адольфович, вы очень кстати. Мы как раз
последний случай разбираем.

– Доброе утро, Фрида. Я на минуту, мне нужен Керри-Блю.

– Я здесь, Герман Адольфович.

– Андрей, блядь, я кого за постулатами посылал!?

– За дистиллятами.

– Спасибо, Фрида, за дистиллятами.

– Бляяяяяяяяяяя! Забыл из за этой пидаразки. Я сейчас быстро,
если Фрида Фрицевна позволит.

– Одна нога здесь, другая там.

– Гемахт.

– Всего доброго, Герман Адольфович.

– До свидания ребята, до свидания Фрида Фрицевна.

– Тихо! тихо! Продолжаем. Граббе, ты что-то сегодня притих не
по рангу.

– Я согласен.

– Со всеми?

– Со всеми.

– Сейчас ты у меня вылетишь на хуй в коридор и там будешь умничать,
сколько пожелаешь. Давай, блядь, аргументируй или отъебывай из
класса.

– Я считаю...

– То-то же.

– Я считаю, что Керн не место в моем звене.

– Да пошел ты на хуй, сейчас начнем ее туда сюда переябывать.

– Сам с ней возись. Тебя предупреждали, а ты блядь – жопа у нее
охуительная. Как будто у нее блядь у одной такая жопа. А Худаконова?
А Свотч? А Оганезова? Да блядь у Францевны еще и покруче.

– Ребята, ребята, не ссорьтесь. То есть ты считаешь, Марлен, что
Наташу следует или оставить в звене Граббе или гнать из класса?

– Мор о лес.

– Ну, хорошо, садись. А что думает Кларисс?

– Я, Фрида Фрицевна, в свое время была согласна с Грабе: ни Свотч,
ни Оганезова ей не соперницы, и вся нонешняя реверберация этого
факта не меняет. Худаконова – да, но совсем в других зефирах,
это ясно всем. Глупость – выгнать Керн и сидеть потом в жопе.
Тема себя исчерпала. Давайте блядь уже заниматься.

– Ну что ж, согласна. Собрание окончено.

Дрозофилы нашего звена

– Ребята! Прошу тишины. Тема эта волнует нас всех без исключения:
и мальчиков, и девочек, и меня, и Германа Адольфовича...

– Адольфыча!?

– Да, всех. Сексом, Андрей, с удовольствием занимаются все. От
мала до велика.

– А птицы?

– Конечно. И все же наша тема – это не секс вообще, а эротоллерантность...

– Ни хуя подобного!

– Ребята, давайте уважать друг друга. Тишина.

– Спасибо, Герман Адольфович. Эротоллерантность, ребята, это терпимость
к любым проявлениям эротизма, в какой бы форме он нам не встречался.

– Ебал я такие формы!

– Марлен, ты не прав. Если даже говорить только в рамках вашего
класса, можно насчитать, если верить анкетным данным, гораздо
больше эрогрупп, чем ты думаешь... Всем известно, Марлен, как
ты любишь Худаконову. Так?

– Ну.

– А между тем Света холодна с тобой, как айсберг. Почему, как
ты думаешь?

– Выебывается.

– Этот вариант, конечно, возможен. И поскольку он лежит на поверхности,
ты сразу за него схватился. Так?

– Ну.

– Но если бы ты капнул чуть глубже, ты бы увидел настоящую причину.

– ?

– Света – зоофил.

– Худаконова – зоо?

– Да, Марлен. И если ты хочешь найти дорожку к ее сердцу, то должен
учитывать это, и постараться использовать в своих интересах.

– Как?

– Придумай. Кто ухаживает за Светой? Ты или я?

– ...

– Вот-вот...

– Ни хуя себе вот-вот... У вас на нее просто времени нет.

– Марлен, ты намекаешь на историю с Керри-Блю?

– Да, Фрида Фрицевна, я намекаю. Кто Кларисс у него отбил?

– Что значит отбил, Марлен? Если Кларисс надоел до смерти ее Керри-Блю,
и она предпочла меня, почему ты называешь это «отбить»?

– ...

– Молчишь...

– Молчишь – в пизде торчишь!

– Рвотин, у тебя тоже будет время высказаться. Перебивать не обязательно.
Если ты думаешь, что твоя ориентация дает тебе какие-то дополнительные
привилегии – ты ошибаешься. Это собственно и есть оборотная сторона
нашей дискуссии – эроравноправие. Можно продолжать?

– ...

– Спасибо. Кого у нас только нет... Кто там?

– Доброе утро.

– Доброе утро, проходи. Вот Женя, например, некрофил.

– Ебливый мачо он, а не некрофил.

– Ты, Марлен, вспоминаешь последний случай со Свотч?

– Я, Фрида Фрицевна, вспоминаю всю последнюю неделю. Не продохнуть
от него. Жизнь звена практически остановилась.

– Боритесь! Отстаивайте свои интересы. Но честно, в открытую.

– С ним поборешься...

– Давайте, Марлен, не вешать носа. Сколько у вас в звене групп?

– Три зверофила, пять страйтов, два геронтофила и Женя. Итого,
четыре группы.

– Да, ситуация шаткая, эклектичная. Но в звене Граббе не лучше.
Андрей, что у тебя там происходит? Я слышала, что твои хлопцы
к преподавателям пристают?

– Марлену легче, Фрида Фрицевна, у них там хоть плюрализм. А у
меня десять против одного. Что я могу, когда у них душа поет?

– Может быть тебя переизбрать?

– Я этого не говорил.

– Ладно, ладно. Я пошутила. А как дела у Кларисс?

– Сейчас начнется!

– Ничего не начнется, Андрей, я в отличие от некоторых, умею себя
в руках держать!

– Помню я, как вы себя в руках держите в актовом зале.

– Ребята, ну может хватит уже нападок на Фриду Фрицевну? Она лесбопедофил.
Ей тоже хочется любить и быть любимой...

– А вам, Герман Адольфович?

– Вам тоже хочется?

– ...

– ...

– Ну конечно. И я не из камня. У меня тоже есть свои любимцы...
Но вернемся к Кларисс. Что у тебя?

– Две группы. Семь геронтофилов и шесть некрофилов.

– Крепкое звено.

– Да, с эродисциплиной у нас все в порядке. Интересы же в основном
совпадают.

– Ну хоть у Кларисс гладко. Придется вам, ребята поднажать!

– Сделаем.

– Да, конечно, сделаем, Герман Адольфович.

– Ну, отлично. Фрида, продолжайте без меня. Дети, гештальт-салют!

– Салют, Герман Адольфович.

– Садитесь.

Грета Гарбо

– Так, ребята. Прошу тишины... Хватит орать. Сегодня в гостях
у вашего класса знаменитая на весь мир актриса – Грета Робертовна
Гарбо.

– Здравствуйте ребята.

–

– Так блядь, если кому не интересно...

– Спасибо Фрида Фрицевна, я сам. Так блядь, если кому не интересно
– может пиздовать на все четыре стороны – за четвертными не приходите.
Я жду.

– Здравствуйте Гретта Робертовна.

– То-то же. Гретта Робертовна, прошу вас.

– Здравствуйте ребята. Мне очень приятно выступить перед вами
в такой день...

– Какой день!?

– Так, Граббе, вон из класса.

– Я больше не буду, Карл Фридрихович. Честно.

– Последнее, блядь, я подчеркиваю – последнее – предупреждение.

– Гемахт.

– Гретта Робертовна, прошу вас.

– Спасибо. Мне очень приятно выступить перед вами в такой день.
Для затравки, я хочу рассказать вам один эпизод из далекого прошлого.
Мне только исполнилось тогда 17, ваш примерно возраст. Вот, и
к нам в гости... Секунду... Нет, мне исполнилось тогда... секундочку,
исполнилось... Да! Все таки 18. На 17-тилетие же я... да, но это
неважно. Да, так вот, 18 лет. И вот в тот вечер к нам в гости
пришел... Ребята, я извиняюсь, я вас кажется опять надула – все-таки
17. Совершенно точно. На 18-тилетие я его еще не знала. Фу, ну
наконец точно вспомнила. Я...

– А расскажите как вы воевали.

– Что?

– Как воевала, блядь, рассказывай.

– О войне?

– Лучше про заграничную моду.

– Моду?

– Ну платья, бля, обувь типа там какая.

– Тише, ребята. Грета Робертовна, мальчикам интересно узнать о
вашем военном опыте, а девочкам о новых трендах в моде. Если бы
вам удалось совместить обе темы одним, как говорится, выстрелом
– это было бы замечательно.

– Ну что ж, я попробую... Э... Хорошо, был у меня такой эпизод.
Случилось это в самом начале войны. Наши войска тогда стремительно
наступали. Как сейчас помню, стоял июнь. Было так жарко, что я
решила надеть свое белое в серую полоску платье с таким, вот смотрите,
вырезом. Вы должны его помнить по фильму...

– Хуй с два, эту поебень кто видел.

– Тихо, ребята. Обсуждение в конце.

– Знаете что? Наверное вы правы – это было другое платье. Нет,
нет, нееет! Точно! Это был костюм. Белый, но костюм. Летний костюм.
Вот, и я...

– Гретта Робертовна, простите, что перебиваю. Сейчас у нас перерыв
на обед – полчаса. А потом мы продолжим. Хорошо?

– А можно мне с вами пообедать?

– Фрида Фрицевна, вы уступите свой талон?

– Разумеется, мне и не хочется сегодня совсем.

– Отлично. Дети, обедать!

Окончание следует.