Литературная критика

Недавно в Москве, на пушкинской площади, возник Биг-Бен из льда. В
Лондоне, соответственно – собор Василия Блаженного. Такая
была культурная акция с ледовыми скульптурами. Москвичи
пофоткались перед Биг-Беном, некоторые поворчали – мол, что за
карандаш? Но получили, по-моему, гораздо больше, чем просто
ледовую скульптуру. Возможно, они получили некий альтернативный
отсчет времени, что-то вроде еще одного часового пояса. Еще
важно, что – лед, замерзшая вода. Биг-Бен, как известно,
произведение готического искусства, а «гота» в романских языках
как раз «капля». В моем романе «Яр-Москва» тоже идет об
этом речь: о том, что большой букет русских неприятностей
связан с тем, что в России не было готического стиля в
архитектуре. Поэтому мне так нравится, скажем, в спортивных передачах
не только сами состязания, но например, в теннисе прекрасным
представляется момент, когда игроки в перерыве пьют
минеральную воду, сосредотачиваясь – какой подъем человеческого
духа в сдержанных движениях, и как бурно работает второй и
третий план! В том числе и с этой точки зрения – с той, что
готика началась со слова «капля».

Тут как раз был финал открытого чемпионата Австралии по теннису. На
трибунах сидели болельщики с большими теннисными шарами,
примерно по метру в диаметре. Но это было в Мельбурне, а мы в
России. И через час я уже ехал в автобусе по Московской
области. Примерно, как один известный автор: «я ехал на
перекладных из Тифлиса» (не надо очень серьезно относиться к этой
фразе). За спиной пара студентов травили друг другу анекдоты.
«Рассказывает один чел другому: состоялся чемпионат мира по
пьянству. – И кто занял первое место? Русские? – Нет,
голландцы. – А второе кто – русские? – Нет, немцы. – А третье кто –
русские? – Нет, французы. – А русские? – А русские в жюри
сидели.» Второй анекдот был из жизни – описывался семинар по
философии. Там был такой разговор. «Есть суждения истинные и
ложные. Если сказать, например, что это ручка летает, то
это будет ложное суждение. А если ее бросить? То тогда оно
будет истинное. А если сказать, что стул не летает, а потом его
бросить ? – Бросить стул – это будет больно». Философы
шутят. Но в каждой шутке есть доля истины, а в этой она
преизрядная. «Реальность – это принцип, – сказал Жан Бодрийар, – и
он слишком часто оказывается утерянным».

Аллегорию этой ситуации можно было наблюдать несколько минут спустя,
когда автобус (рейсовый) остановился, я вышел покурить.
Напротив располагался магазин с голимыми мозаиками. В изобилии
висели рекламные плакаты, разумеется, драные. На одном был
изображен известный отечественный футболист с бутылкой пепси.
В силу драности плаката вид у него был такой, как будто он
одет в порванную шкуру мамонта, как будто он первобытный
человек, еще не открывший такую вещь, как инфраструктура. При
этом рот у него был залеплен каким-то ценником. Не буду
называть имя этого спортсмена, раз он оказался в глупом положении
не по своей вине. Как сказал бы комментатор Озеров – такой
футбол нам не нужен. Потому что надо следить за состоянием
дома, а не плевать на все. И в этом месте простиралась
странная тишина, даже разговорчивые студенты притихли.

Какой футбик нам нужен? Например, тот, с большими теннисными шарами,
по метру примерно в диаметре. Как будто то были шары с
какой-то гигантской елки, и Новый год продолжался.

Можно сказать, что с точки зрения тех философских анекдотов за
несколько часов передо мной прошли картинки, изображающие «утрату
принципа» – футболист с ценником в зубах, – и его
нахождение – теннисно-елочные шары.

Обычно как раз коммуникация бывает более развитая там, где за домами
следят, а не плюют на все, где понимают, почему это важно.
Если например, взять австралийское посольство в Москве, то
им можно просто любоваться – роскошными огромными окнами,
ухоженностью. Они словно взлетают ввысь, как могли бы взлететь
те теннисные шары. И сразу мир становится ярче. Другое дело
тот факт, о котором говорится в романе «Яр-Москва», когда
упоминается шедевр русской архитектуры 20-го века – дом
конструктивиста Мельникова на Арбате. Его содержит на свою пенсию
девяностолетний сын архитектора. Приезжающие в Москву
иностранцы отмечают, что это самое интересное место в Москве.
Притом обычно они уже не удивляются, что оно находится в таком
состоянии – это в наших краях дело известное, это давно не
новость, и для них тоже. И как раз это произведение
архитектурного искусства должно было бы задавать тон с точки зрения
гармонии всей стране.

Я ехал помогать своей хорошей знакомой делать ремонт. Поскольку
недавно говорил с ней о своем романе, в котором во многом
проводится мысль, что поиск утраченного принципа – во многом
связан с тем, чтобы следить за домами. Как, например, иногда
европейцы осуществляют уборки территорий около своих домов
совершенно бескорыстно, а не в порядке субботника.

Мы встретились с моей приятельницей, и она организовала встречный
базар. Она недавно подрабатывала продажей дверей в
супермаркете, и извлекла из своей деятельности красноречивый факт: в
наших домах двери открываются наружу, а на Западе внутрь. Наши
застройщики таким образом скрашивают малость площадей,
потому что когда дверь открывается наружу, то кажется, что дом
просторнее. И, конечно, ни для кого не секрет, что общая
простроенность русской жизни оставляет желать лучшего.

Так что у нас с ней немного вестерн. Отчасти история про Лимонадного
Джо: потому что мы ищем настоящий принцип, а не ахинею для
галочки.

Отрадно было по дороге услышать анекдоты, которые в этом помогли.

Потому что был же в обществе принцип: коммунизм. Оказался лажей.
Потом – перестройка: тоже не склалось. И силлогизмы
силлогизмами, но идея «не бросаться стульями в людей, потому что им
будет больно» – она хорошая на самом деле. И она весьма
полемична – ее не все разделяют. Мне тут рассказывали про одного
разбогатевшего мужика, который пришел к молодоженам покупать
пианино. Сторговавшись, ребята его спросили – вы хотите
учиться играть на инструменте? Оказалось, не совсем так. Мужик
хотел пианино выкинуть из окна – такая у него была мечта. Ну,
и они передумали продавать инструмент – пусть лучше дома
стоит, хоть и мешает. Поэтому принцип «не кидаться мебелью» в
широком смысле – очень даже актуален. Вот оно: новое слово в
философии.

Итак, я ехал помогать своей знакомой делать ремонт, и речь шла о
поиске утраченного принципа.

Мы пошли покупать ковролин, и тут я ей говорю – давай, мол,
поддержим отечественного производителя – потому что среди разных
бельгийских изделий был и русский. Раньше я ей говорил, что
роман «Яр-Москва», который она недавно прочитала – про
отечественного производителя, есть такой пафос, чуть
философско-поэтический. Все началось с поездки в Ярославль, где
отечественные фирмы – многие – имели приставку «Яр». «Ярпиво»,
«Ярфинансы», «Ярхлеб». И я назвал роман «Яр-Москва» – Москва как
продукт отечественного производителя. И в том смысле, что ни
город, то норов: этот «левел» в романе важен. Ну и начинается
повествование с кафе «Парижск». Ведь за Садовым кольцом есть
огромная прекрасная страна, брошенная политиками на
произвол судьбы. Там даже футбик не показывают: в Новой газете была
статья, что вместо матча Россия-Португалия показали
какое-то китайское телевидение. Что же удивляться счету 1-7. И
такой футбол нам не нужен.

Именно об этом в романе говорит англичанка Кейт – «почему русские
так не ценят ту прекрасную страну, которая у них есть?
Говорят: только бы накопить денег и уехать отсюда! А это ведь не
простые люда, а топ-менеджеры ведущих фирм!»

И как раз недавно отечественный производитель меня подвел. Я играл в
настольный теннис, купил себе новые кеды – от него,
родимого. Они мне жали, и я проиграл партию. Несмотря на крученые
подачи. А ведь начинается все с отношения к достоянию –
скажем, к дому Мельникова.

Тут у нас как раз произошла накладка, при покупке ковролина-то.
Оказалось, мы друг друга недопоняли, когда по СМС она мне
прислала сообщение, сколько нужно денег с собой привезти, чтобы ей
одолжить. Русские слова, набранные английскими буквами –
особый жанр, и нолик в этих СМС-ках идет как знак препинания.
Всю обратную дорогу мы ссорились, кто неправ, что я привез
ей 2 000 рублей а не 20000. Да, говорила она! Это лестная,
комфортная подача – я, мол, не от мира сего! Хотя я убеждал
ее, что она прокололась – должна была проверить, правильно ли
ее поняли. Потому что когда принцип утрачен – надо ведь быть
еще и организатором, чтобы обратно его разыскать.

В общем, хоть мы и ссорились, но стульями друг в друга не кидали,
пианино из окна не выбрасывали, и время неплохо провели.

И еще, ссорясь, мы не говорили о деньгах. А деньги были только
поводом. Иначе у нас как раз и был бы тот футбол, который я
посмотрел на дороге, на автобусной остановке, около магазина.
Футбол, который нам не нужен.

Такие примеры, конечно, в изобилии дает отечественный производитель
– он многолик. Вот недавно мне человек рассказывал, как одна
наша общая знакомая искала работу. Некий шеф из
компьютерной фирмы посулил ей $500. Ей показалось, что «маловато
будет», но разговаривать она продолжала, правда, скорее, по
инерции. Тут выяснились более интересные подробности – что за
январь он предлагал ей только половину суммы. Потому что мол,
праздники – вы и так будете кайфовать. У нее рот раскрылся от
изумления. Но шеф еще усилил произведенный эффект сказав
затем то, что совсем ни в какие ворота пролезть не могло. Он ее
спросил, кто она по гороскопу

– Вы Дева? – Ну, тогда я буду продолжать с вами общение. А то со
Стрельцами я не работаю – несовместим. А с Девами – может быть.

– А с Овнами вы как? – спросила моя знакомая – и неужели вы вправду
верите, что людей можно разделить на какие-то двенадцать
типов и исходя из этого строить с ними отношения?

Казалось бы, то, что начинающаяся, а точнее, пару лет начавшаяся
эпоха Водолея будет эпохой России – это позитив. Но у нас
ухитряются даже самые положительные моменты превратить в абсурд,
вроде дискриминации по знаку Зодиака.

В романе «Яр-Москва», кроме прочего, говориться и о том, что именно
в связи с отсутствием готического стиля в архитектуре в
России оказалось гипертрофированным бюрократическое начало. И
это заложено еще в тринадцатом веке во время
татаро-монгольского ига.

Поэтому «Яр-Москва» – это одновременно за отечественного
производителя и альтернатива ему, тому, что на сегодняшний день есть.
Вот этому футболу с ценником в зубах. И в результате внутри
романа идет альтернативный фильм, отчасти по Шекспиру. Это не
те современные киноинтерпретации Шекспира, которые
разыгрывают миллионеры, вроде Мела Гибсона. Положим, они очень
хорошо это делают, но подлинное ощущение Шекспира всё же связано
с теми красками и оттенками, которые доносили в те далекие
шекспировские времена бедные актеры в бродячих труппах. И
этот посыл присутствует в романе.

Еще одно из таких мини-шоу – русский Биг-Бен, что-то вроде клада,
который нашли русские спелеологи в пещере на рубеже веков.
Кстати, эта уникальная команда установила рекорд мира три раза
– другого такого результата не знает история человечества.
Хотя и один раз рекорд мира – это сверхдостижение, а тут их
целых три. Это, как и шекспировские страсти 21 века, и
недавнее появление Биг-Бена изо льда на пушкинской площади –
альтернатива офисным раскладам, при которых надо отчитываться
перед начальством, кто ты по знаку Зодиака. Характерен в этом
смысле пример Сергея Андреева, чемпиона России по боулингу.
Он установил высшее достижение страны, потеряв во время
дефолта 1998-го года работу. Его выперли из какой-то конторы, он
устроился в какой-то клуб инструктором по боулингу, заодно
решил освоить игру и в результате стал чемпионом страны.
Поразительная история, и такая русская! Характерно, что когда я
предлагал эту тему в один из журналов, то по телефону,
услышав слово «боулинг», акулы пера сразу же сказали «нет». Они
не спросили, ни кто такой Андреев, ни кто такой я. Сказали,
что интересны только массовые виды спорта – футбол, хоккей. Я
не против футбика, но это пример того, как в эпоху дикой
коммерциализации офисные рубрики в их журналистской версии
заслоняют жизнь.

Вот ее-то и хотелось повнимательнее рассмотреть в романе.

Ведь если дело будет продолжаться в том духе – только раскрученный
спорт – то главным видом спорта в этой стране останутся
газовые войны с Украиной и всякая прочая нефть. К счастью, Россия
– многогранная страна, где многих людей интересует
талантливое и яркое, что у нас все-таки – часто вопреки всему –
есть. И если общий тонус в стране характеризуется состоянием
дома Мельникова на Арбате – улице, когда-то казавшейся символом
перестроечных надежд, то спелеология – это как раз та
альтернатива, которая нужна. Потому что пещера – это первая форма
инфраструктуры, созданная человеком. Этот факт может
украсить жизнь многим из тех, кто создает какие-либо проекты с
нуля.

О такого рода реалиях идет речь в «Яр-Москве». И это роман о воде,
так сказать, без газа.

«В порядке дружеского общения Андрей вспомнил общего знакомого,
Пашу, который по образованию актер. Игорь был немного в курсе
его дел и сообщил, что сейчас он на Арбате рассказывает в
микрофон всякие занятные истории – такой заработок.» Говорит,
что это для профессии полезно, зажим снимает». Хотя мало
шансов, что он будет играть Гамлета в хорошем театре.

Андрей вдруг напрягся. Выяснилось, что он ужасно не любит Арбат с
его угарной атмосферой. Недавно архитектурное бюро, с которым
он работает, делало интерьер одной из квартир в тех краях, и
ему жутка атмосфера некогда знаменитой московской улицы, с
продажей матрешек с физиономиями русских политиков.

– Что выросло, то выросло, – Игорь загадочно прокомментировал
нынешнее состояние этой улицы, которая когда-то казалась символом
перестроечных надежд. Он пояснил: – Ну, действительно,
сделали в Москве единственную такую улицу, каких в Европе много:
прогулочная зона, на которой отсутствует движение
транспорта. Намекающую на развитый образ жизни. А туда ломанулись всей
толпой, развели коммерцию и это опошлили. А чего на зеркало
пенять, если … побриться не успел.»

Атмосфера русского Монмартра в «Яр-Москве» присутствует, но только
он странен, этот Монмартр.

«Поговорили о том, что кафе на первых этажах, вроде того, в котором
они сейчас сидят – это как в Париже. Что хорошо. Там многие
заходят на первый этаж пропустить по чашечке кофе перед
работой. А у нас люди часто страдают, что с крыши над первым
этажом воры залезут на второй – вот такой Арбат, согласно нашей
фразеологии, отметил Игорь».

«В это время в кафе за соседними столиком обнаружился пьяный
студент, который громко кричал и шумно пропагандировал этим криком
испанского философа Хосе Ортегу-и-Гассета, но в режиме
пьяной икоты называл его «Оргеттой»: – У нас сейчас его нужно
читать, Оргетту! А то люди в себя не верят!

Рядом сидела русская девушка и какой-то парень вида несколько
сирийского. Иностранцу студент время от времени пытался
пересказывать сюжет «Преступления и наказания», правда, без особого
успеха. Девушке было за оратора несколько неудобно, но в целом
все выглядело довольно весело.

– Моя соседка, – сказал Игорь, – напоминает мне фразу Достоевского о
том, что русские называют друг друга не именами, а
кличками. Петька и Витька, вместо Петра и Виктора. Из этого
коммунальная довольно этика вытекает, и это не всегда вот так просто
игнорировать, да и не всегда надо. Так что если появляется
какой-нибудь «Оргетта» и громкие западные имена на русской
почве звучат искаженно – все нормально, такое должно быть.»

И напоследок – о русском Биг-Бене, том кладе, который нашли
спелеологи в глубинах пещер. А на самом деле они просто там
встречали Новый Год, и решили его отметить по Московскому,
Пермскому, Владивостокскому времени – и так далее. Прекрасная идея,
простая и изящная. Так сказать, встречать Новый год – и новый
век – в пространстве и во времени. И вот этот рекорд каждый
из нас может повторить в своей квартире в любой из
праздников – вспомнив, что в сознании гораздо больше места должна
занимать большая страна, и поменьше – офисные расклады и
препинания с начальством в связи со знаком Зодиака. Да будет
свет, да здравствует альтернативное время! И особенно приятно
то, что в этом путешествии по реальным и виртуальным часовым
поясам жители России точно могут быть «впереди планеты всей».