Литературная критика

Часть третья: Америка. Get back

Вернувшись к Америке, сразу же отмечу, что большинство американских
писателей и поэтов жили и продолжают жить на берегу ее Океанов.
У некоторых даже дома их стоят на морском берегу, как, например,
у Курта Воннегута на Кейп Коде. При этом, сам Воннегут ничего
о море не пишет, впрочем, как и большинство его коллег. Морская
тематика не очень популярна в американской литературе. Хоть есть
конечно два великих исключения: «Старик и Море» и «Моби Дик».

Хемингуэй достаточно известен моим читателям, так что про него
не буду распространяться.

А вот «Моби Дика» Германа Мелвилла я совсем недавно перечитывал
и сличал. Прошлый день с сегодняшним. Роман ведь о краях, где
я живу уже 15 лет, о Новой Англии. Остров Нантакет, откуда китобои
«Моби Дика», – это остров рядом с Кейп Кодом. Новая Англия началась
с Океана и продолжалась Океаном очень долго. Точно так же, как
и Кейп Код, ее наиболее углубленная в Атлантику часть. Кейп Код
– моя, хоть и поздняя, но страстная любовь, поэтому я так внимательно
читал роман Мелвилла.

Сам Кейп Код – музей морского прошлого ее жителей под открытым
небом. Половина улиц городков Кейп Кода названы в честь местных
капитанов. На этих улицах до сих пор стоят добротные красивые
дома, выстроенные 150-200 лет назад, – это дома, которые построили
капитаны для своих семей. В большинстве из них сегодня внуки и
правнуки морских бродяг держат небольшие отели, где в номерах
висят фотографии их предков, а по стенам развешены спасательные
круги, модели клиперов, старинные картины, уменьшенные копии якорей
и т.д., и т.п..

Я бывал в таких капитанских домах. Больше всего производят впечатление
фотографические портреты второй половины девятнадцатого столетия.

Отменного, кстати, качества. Это вовсе не подделка, там такие
лица – и у мужчин и у женщин – которые никак не могут быть лицами
наших современников, такие лица сейчас невоспроизводимы.

Их надо видеть!

В то время каждый мальчишка, здесь выраставший, хотел стать капитаном,
или, в крайнем случае, шкипером.

Каждый десятый, если считать шкиперов, действительно им становился,
а остальные девять шли в море матросами или рыбаками. Не исключение
и город, в котором я плачу налоги в городскую казну и в котором
я живу, по возможности, летом. Он называется Деннис. Здесь в честь
капитанов названы вообще почти все улицы, у нас в Деннисе капитанов
было больше, чем в других городках Кейп Кода.

В середине 19-го века порт Денниса считали родным 85 торговых
судов большинство из которых было быстроходными клиперами, и 48
рыболовных судов. На этих судах плавали, как вдали так и вблизи,
почти все мужчины города, около двух тысяч человек. Трудно поверить,
глядя на эти тихие и сонные улицы, что на них проживали тысячи
моряков и полторы сотни капитанов и шкиперов, которые не просто
плавали туда-сюда, но и вынуждены были в этих плаваньях сражаться
с пиратами Южных морей (на судах стояла хорошая артиллерия и с
ней умели управляться).

Они вели опасный торговый обмен с каннибалами Африки и Полинезии.

Некоторые из каннибалов, помня, что Кук был довольно вкусным,
время от времени пытались пообедать моряками с Кейп Кода, но им
это не удавалось. Впрочем, суда гибли, в основном, не от рук пиратов,
a в свирепых ураганах. И многие капитаны в родной Деннис не возвращались.
Когда я ходил по старому городскому кладбищу, то видел памятные
камни, которые не являются могилами. Могила этих людей – океанское
дно. На одном из таких камней я прочел вот такую эпитафию:

For him break not the grassy turf
Or torn the dewy sod
His body rest beneath the wave
His spirit’s gone to God.

Перевести это можно примерно так:

Сном вечным спать в земле сырой
Тебе не выпал рок.
Нашел покой ты под волной
А душу принял Бог.

В общем, хлеб моряка и рыбака был тяжелым и опасным. Было о чем
писать и петь. Но... кроме редких эпитафий на кладбище, я не слышал
здесь морских стихов и песен. А ведь капитанов и матросов в Америке
19-го века было намного больше чем пастухов (ковбоев).

Пастух один может пасти огромное стадо, особенно если у него хорошая
лошадь, с которой он умело управляется. А вот поднять паруса быстроходного
клипера один человек никак не может, здесь без довольно многочисленной
команды не обойтись. Поэтому так много мужчин Денниса в те годы
зарабатывали себе и семье на хлеб в море: они все были нужны там.
Но... морякам и рыбакам, в отличие от ковбоев, не пелось. Почему?

Я пытался найти ответ на этот вопрос у своих коллег по работе.
Некоторые их предки тоже были моряками или рыбаками. В Новой Англии
таких найти не проблема.

У одного из них, у которого, как я знал, еще отец был шкипером
рыболовной шхуны (сам он, всего лишь яхтсмен) я спросил об этом.
Я ему объяснил, что пишу эссе, где пытаюсь понять, в частности,
как именно ковбойская песня стала символом американской песни.
Почему не морская?

И он ответил очень быстро. Не знаю, так ли это, но он объяснил
это тем, что труд рыбака – очень тяжелый, надо работать почти
все время, чтобы бороться со стихией и искать рыбу, и ее вытаскивать,
и перерабатывать. Это, практически, беспрерывный труд, без всякого
отдыха.

А ковбой, загнав стадо на ночлег, вполне может расслабиться. Разжечь
костер, сварить бобов и кофе, а потом, насытившись, взять губную
гармошку, которая всегда с ним, и придумать грустную балладу,
если он – человек не лишенный творческих способностей.

Кроме того, в прерии тихо и он может услышать свою тихую игру
и пение. А Океан – место весьма шумное даже в сравнительно тихую
погоду, моряки и рыбаки не говорят, а все время орут. Не сильно
попоешь.

Таким образом, мы подходим к заключительной части нашей штудии,
пытаясь ответить почти на некрасовский вопрос:

«Кому в U.S.А. петь хорошо?»

Мы уже на этот вопрос практически ответили: ну, конечно же, ковбою.
Вот они и пели, в отличие от моряков и рыбаков. Но вот в чем вопрос:
пели или поют?

В том-то и дело, что поют. Потому что именно Country music, это
основное, что слушают американцы. Слушают американцы всех возрастов
– и молодые и старые. Слушают те, кто живет в Нешвилле, штат Теннеси
(это столица кантри), слушают и в Техасе, штате ковбоев, но слушают
и в Новой Англии. Половина моих сотрудников слушает, в основном,
ее, и у многих в кьюбиклах висят фотографии звезд кантри.

Интересно, что некоторые рок-певцы тоже вернулись к американским
истокам и стали, в конце концов, певцами в стиле кантри. Самый
известный из них – знаменитый рок-певец 60-х Боб Диллан. Сейчас
он всегда выступает в ковбойской шляпе и поёт кантри. Рок забыт.

Все певцы и певицы этого стиля выступают в джинсах, ковбойских
шляпах и сапогах со шпорами. Мало ли, может на завтра, сразу после
концерта придется перегонять стадо молодых бычков из Техаса в
Аризону? Надо быть готовыми.

Но, несмотря на несколько однообразную экипировку, поют они все
хорошо, их мелодии приятны, а слова и трогательны, и интересны.
В сущности, кантри – это и есть американские барды, т.е. это американская
авторская песня. Поют они не только о прериях и лошадях. Вернее,
о прериях они уже почти не поют.

Поют, в основном, о бродягах, о неустроенности, о неудачниках,
о разных случаях из жизни. Т.е., это баллады с сюжетом а не бездумные
«любовь-морковь». Среди них много талантливых поэтов и композиторов.
В общем, это лучшая часть американской песни. Хоть и самая неизвестная
российским слушателям. В России неплохо знают американский рок,
американские мюзиклы и американскую попсу. А кантри почти не знают.
Я для примера приведу текст современной песни в стиле кантри и,
одновременно, ковбойской песни (не полностью). Она очень популярна
в Америке, ее знают практически все, кто здесь родился и вырос.
Ее написал и впервые исполнил Вилли Нельсон, уроженец Техаса.

Вот куплет из нее:

Mama don't let your babies grow up to be cowboys
Don't let 'em pick guitars and drive them old trucks
Make 'em be doctors and lawyers and such
Mama don't let your babies grow up to be cowboys
They'll never stay home and they're always alone
Even with someone they love

Мама, не давай своим детям вырастать ковбоями.
Не давай им шляться с гитарами и гонять на старых траках (грузовиках),
Заставь их стать докторами или лоерами(адвокатами).
Мама не давай своим детям становиться ковбоями.
Их никогда не будет дома и они всегда будут одиноки.
Даже с теми, кого они любят.

Один из моих собеседников по форуму «Круг чтения», где я публиковал
фрагменты из этого эссе, поэт Гайтаров, предложил свой вариант
перевода. Его вариант чуть веселее, чем мой собственный:

Мама, не давай мальцам играть в ковбоев, 
Тренькать на гитаре, гонять на колымагах. 
Надежней быть законником или врачом. 
Мама, не давай мальцам играть в ковбоев, 
Они привыкнут надолго уходить из дома… 
И возвращаться, чтобы поскорей уйти.

Для того чтобы послушать кусочек песни, по этому адресу кликните на кружочек «Sample»

Теперь перечислим вкратце что мы нащупали, – так я, во всяком
случае, думаю. Если считать, что песня – душа народа, американцы
– народ с сухопутной душой, а русские – с морской. Это первое
и даже парадоксальное отличие.

Хоть география показывает обратное.

Далее, американцы сожалеют, что они покинули дом и поют о том,
что хотят туда вернуться. Им даже помогают сожалеть об этом их
английские друзья, великие The Beatles. Они поют об американце,
которому стоит вернуться в родные места, частью которых он был:

Get back to where you once belonged

Я имею ввиду их песню:

Jojo was a man who thought he was a loner
But he knew it wouldn't last.
Jojo left his home in Tucson, Arizona
For some California grass.
Get back, get back.
Get back to where you once belonged

Для кого эта песня по молодости лет неизвестна, и кто не совсем
улавливает ее смысл, могу сказать, что ее герой покинул свой дом
в Туссоне, штат Аризона, ради Калифорнийской травки. Учитывая
годы написания этой песни и репутацию Калифорнии, имелась ввиду
вполне определенная травка, в России ее в те годы называли «дурь»
или «план», а как сейчас, я не знаю. Джоджо из Туссона по мнению
«The Beatles», не прав, ему стоит вернуться домой. Я тоже считаю,
что он был не прав.

А вот Русские хотят разгуляться:

По морям, по волнам,
Нынче здесь, завтра там…

...и бросить, к чертовой матери, постылый дом.

Причем, в авторской песне последних 40-лет они сделали это чуть
ли не главным принципом. Это не обязательно выражено именно желанием
куда-то уплыть. Во многих песнях достаточно просто уйти, как в
песне Арика Круппа, он из своего минского дома ушел, чтобы не
вернуться (их накрыла лавина):

Эти десять звёзд – как маяки
На краю неведомой земли.
Нам нельзя, чтоб наши рюкзаки
Где-то дома прятались в пыли.

Ведь нам нельзя привычкой обрастать
И тешить полуправдами себя -
Сумей без сожаленья оставлять |
Всё то, что держит у дверей тебя.

Еще я поделился с вами догадкой, что единственным англичанином,
который приблизился к русским – как безымянным, так и известным
поэтам в своих стихах – я считаю Редьярда Киплинга, т.е., он –
наиболее русский из нерусских поэтов. Более того, именно в России
множество стихов Киплинга стали песнями, в Англии песен на слова
Киплинга, насколько мне известно, нет. Почему душа народа (русского)в
песнях оказалась морской я все-таки ответа не знаю. Мои попытки
ответов прошу рассматривать только как рабочие гипотезы.

Ну вот, на этой, может быть, и неудачной ноте я вынужден свой
текст о песнях закончить. Кто-нибудь другой споет, как говорил
еще один мой любимый поэт, Генрих Гейне «новую песню, лучшую песню...»

Но это уже буду не я.