Литературная критика

Открытая мысль: Философско-литературный журнал. №3. – Москва, 2006. – 245 с.

Скоро этот номер и до Ганновера доберётся (первые два добрались).
Что-то ганноверчане подумают? Что соцреализм воскрес?

За лесом – степь, за далью – дали:
Просторна Родина моя.
Осенней сдержанной печалью
Покрыты здешние края…
(Константин Брыляков)

Я навеки останусь в пустынных краях,
Где брусника и ягель седой,
Буду петь о суровых и радостных днях
У озёр за туманной грядой…
(Юлия Иванова)

В общем, поля колосятся, надои растут…

Другой конёк журнала – «тихо сам с собою». В «Точке.Зрения»
рассказы Татьяны Красновой, три из которых вошли в «ОМ», назвали
«каким-то полунамёком на что-то», «определённо
ценностью для автора». Причём не ругали, это похвала.
Оказывается, ценность для автора – «значит, ценность для
каждого человека, потому что только познавая чужой внутренний
мир, имеешь возможность путём отождествления хоть немного разобраться
в своём». Так что, напрасно Сергей Алхутов в разделе
«Эссеистика. Философия» мучается вопросом, чем же отличается писательство
от графомании. Ничем. Ценным для автора может быть буквально всё.
Вот и рассуждает Т. Краснова о том, что «сейчас лето,
а потом – осень, а там – зима, Новый год, и начнется новый отсчёт
старого», задумывается Игорь Тогунов, как «Иные,
в меру своей настырной разумности, стремятся описать суть, надеясь
получить в итоге банальность представления. Банальность эта настолько
начинает завораживать нас, что, сплотившись в кольцо культового
танца, создаём туманящий ритм преклонения, начиная бесконечное
движение в храме представляемого». Такие вот «полунамёки
на что-то» и составляют большую часть журнала…

За удачу же номера, если говорить о прозе, – интернационализму
спасибо. Спасибо эстонке Хелью Ребане. Её «Аристарх и ручная бабочка»
– тонкая, умная, благородная вещь. Из этой бабочки она получила
сказку, быль, притчу; о любви, обиде, разочаровании и даже смерти
(а Аристарх, конечно, умер, это кто-то другой на выставке вальяжничал;
Аристарх любил одну живую бабочку, а не множество мёртвых). Ребане
умеет то, что я даже и не знаю, кто ещё умеет. Она пишет просто,
легко и ясно. Очень светло. Может быть, только двуязычье ей немножечко
мешает – иногда «тавтолочит» какая-нибудь фраза, и хочется поправить
(доперевести! :).

«О чём бы ни зашёл разговор, Аристарх умудрялся с любой
темы скатиться на то, почём сейчас цветы, где взять цветы с запахом
(даже розы теперь не пахнут!) и надо ли привозить цветы из Голландии,
если можно вырастить намного более питательные цветы прямо здесь».
Тут, конечно, или «о чём бы ни зашёл разговор»
нужно оставить, или «с любой темы», они друг
друга дублируют...

В разделе «Поэзия» рада была встретить большую подборку Николая
Буторина. Это поэт-традиционалист, он пишет так, как будто никаких
верлибров и приколов нет и не бывало и нескоро будут, но получается
красиво и грустно и… соглашаешься на без верлибров и приколов.

День угасал. Прозрачной чернью
Господь фиксировал сие.
Печальным светом Невечерним
переполнялось бытие.

Природа грезила о Боге,
и мелкий дождик лил рысцой –
и атеист, зверёк двуногий,
бежал по гравию трусцой…

Подборка же Элеоноры Ещиной радует, если можно так сказать, потенциально.
Тоже своего рода «какой-то полунамёк на что-то», но тут всё-таки
понимаешь, на что, и жаль только, что автор так путано намекает.

…Потом у художницы (она оставалась ею
                              внутри) произошёл переворот.
Кое-как она вспомнила чьи-то слова.
Случайно, сама, кто послал ей их –
                              только Всевышний разберёт,
Но их мудрость пройдёт через века:

«Каждую секунду где-то умирают люди.
Кто-то в свой час, кто-то –
                              несправедливо рано.
Всякий человек мечтает о чуде,
Но недостаточно верит, ругается бранно.

Минута может оставить за собой ошибку,
Или молодой вдруг поймёт, что уже старый,
А ребёнок, захлопнув тайно читаемую
                              взрослую книжку –
Лучше поймёт: вера заживляет и раны…»...

Её тексты – о вере, и не столько в богов, сколько в себя. В судьбу,
в творчество. Стихи-размышления и одновременно стихи-истории.
Может быть, в этом они и путаются: размышлять или рассказывать.
Но подкупает искренность и вот это… свободолюбие в квадрате: не
надо жёстких форм, не надо и «экверлибристики». Не надо формалистики
как таковой. И сквозь эту «аформальность», торопливость, ошибки
– слышно, что автору ЕСТЬ ЧТО СКАЗАТЬ. Ведь бывают ошибки и ошибки.
Есть у Ещиной такая строчка: «Улыбка – это шанс сменить
гримасу на лицо». Так вот, ошибка – это шанс сменить
гримасу на лицо…

…Ну, и немного математики. Открытые ли это мысли (съедобные ли
это мюсли!) – если «съедобного» не больше десяти процентов (считаем:
Ребане, Буторин, Ещина, Алхутов – на сорок с лишним, простите,
голов)… Или можно смягчить, можно так: «вкусного» десять процентов.
А остальное можно сжевать если только больше ничего давать не
будут. Или «в целях юмористики». Как сено жуют в Сам-себе-режиссёре.
Сколько тёплых минут одна только Ольга Фомина принесла:

Духовный жар; парад планет.
Потерян крест, судьба другая.
Сосна и ладан; яркий свет.
Меня послали, я чужая...

Вот такая грустная песня. И у Фоминой, и у меня. У Фоминой понятно
почему, её послали. А я… меня тоже, возможно, пошлют. Плохо коллег
хвалю (поясню: и редактор, и координатор проекта – мои коллеги-редколлеги
в сетевом журнале «Новая литература»). Видит Бог, я стараюсь.
Но ведь они и сами удивились бы, проникнись я «степями и далями»,
«туманящими ритмами». Как говорится, чем могу… Долго читала, много
думала. Даже стих сочинила: