Жизнь как есть

Основатель Ситуационистского Интернационала Ги-Эрнест Дебор, рисуя
в искромётные шестидесятые образы переустройства старого мира,
предлагал отменить личный автотранспорт. В самом предложении ничего
примечательного – примечательной была аргументация: за рулём личного
автомобиля невозможно читать книгу. К чему, рассуждал он, транспорт
общественный как нельзя лучше располагает.

Что сказал бы он сегодня, попади в ту же электричку, которой добираюсь
до престольной пусть не из воспетых Петушков, но из другого места,
где тоже цветет жасмин и... сосны на закате выглядят как столбы
пламени.

Заветы Ильича – Пушкино

В пригородной электричке вагон превратился в сцену театра самодеятельности,
над которой ни на минуту не падает занавес. Актёры, каждый со
своей миниатюрой, появляются один за другим словно разноцветные
ленточки из кармана фокусника.

«Говорит и показывает Ярославское направление!» голосом Левитана
начинает свою маленькую буффонаду товароноша, обвешанный скакалками
и воздушными шариками. Коммерсант прыгает со скакалкой по проходу,
шарики с реактивным свистом летят над головами пассажиров в противоположный
конец вагона. Завершается этот «аншлаг» поучительным рассказом
о далёком прошлом, когда человек был ещё совсем слаб, а бал на
земле правили динозавры. Саморастущие динозавры мэйдинчайна –
гвоздь программы. Последний хит игрушечной индустрии, угодливо
отозвавшейся на страсть современного человечества к клонированию
и выращиванию в пробирке. Из помещённых в банку с водой яиц за
несколько суток вылупляются динозаврики. Яиц в упаковке продавца
хватило бы на среднего размера парк Юрского периода.

Пушкино – Мамонтовская

«Пришла пора отпусков. Собрались мы в лес по грибы да по ягоды»,
строя фразу и интонацию на манер стародавнего сказителя, запевает
следующий участник спектакля. «Одной рукой ягодку берём, а другой»
– следует хлопок ладонью по лицу – «комарика прихлопываем». «Ягодка,
комарик, комарик, ягодка» – всё сопровождается жестикуляцией –
«вот так мы больше комаров кормим, чем ягод собираем». Предлагаемая
панацея – шапка с круговой сеточкой, вроде тех, что пасечники
носят. «Пригодится и демократам, и коммунистам, потому что комары»
– выразительная пауза – «кусают всех без разбора».

Мамонтовская – Строитель

Этот долго готовится, прокашливается, пристально смотрит в зал.
Сжатое представление товара – чистящих подушечек для особо тяжёлых
случаев загрязнения – с перечислением веществ, входящих в состав
пропитки.

«Но лучше, конечно, один раз увидеть, чем сто раз услышать» –
исполняется без обычного рекламного преувеличения, тоном отличника,
отвечающего на уроке географии, что Волга впадает в Каспийское
море.

Из сумки извлекается закопченная эмалированная миска. Смазав подсолнечным
маслом, он собственноручно прокаливал её в духовке при температуре
400 градусов. Такой основательный подход к делу вызывает у публики
тихое почтение.

Всем предлагается попробовать поскрести нагар самостоятельно,
чтобы убедится – настоящий. Никто не скребёт, все верят отличнику
на слово. Лёгкое движение подушечкой по поверхности – и миска
тут же очищается. Каждому покупающему – бонус – персональное наставление
о том, как нежно нужно с подушечкой обращаться, чтобы она послужила
верой и правдой отведённое ей время.

Строитель – Тайнинская

На сцене появляется кривенький, косматый мужичонка, похожий то
ли на ведьмака, то ли на лешего. Заслышав глас магнитофонного
сообщения о пользе покупки проездных билетов, многозначительно
поднимает указательный палец к потолку: «Перебивать не буду».

Ни к кому не обращаясь, прозревая третьим глазом сферы духов,
демонстрирует «Оккультный вестник», откуда, в частности, можно
узнать, будет ли в 2008 году в России «ррреволюция». Сказав своё
слово, продолжает скольжение из ниоткуда в никуда, был и нет его,
словно в параллельный мир канул.

За ним ещё не оперившийся дилетант читает по бумажке аннотацию
к энциклопедии по новейшей истории, которая мало того, что издана
на «мелованной финской бумаге», так ещё и сам Владимир Путин «обратился
в предисловии к читателю».

Тайнинская – Лосиноостровская

Сбой в Матрице – две зеркально похожие женщины с разных концов
вагона предлагают «развивающий мячик», выполненный в виде глобуса.
«…А также Ваш ребёнок ненавязчиво будет учить английский – все
названия на карте сделаны по-английски».

В антрактах – бесконечные вереницы статистов – разносчиков мороженого,
пива-орешков-чипсов-кальмаров, DVD-дисков, расчёсок, вееров, часов,
зонтов, средств против комаров и совершенно неартикулируемой мелочёвки
и дребедени. Запускаемые невидимой рукой свободного рынка, разносчики
несогласованно появляются по несколько одновременно, сталкиваются
в тесном проходе, недовольно фыркают и отшатываются друг от друга.

Звон переносного колокола.

Сегодня – день Целителя Пантелеймона. Об этом сообщает темноликий
монах. Обращение тонет в гуле трогающейся электрички, имя Целителя
– в круговерти расхожих товарных наименований.

Лосиноостровская – Яуза

Парад видимостей продолжает Дама с горностаем на поводке, усевшаяся
напротив. Дама – гость из прошлого, но не ренессансно-горностаевого,
а периода романтики студотрядов: кепочка, маечка, взгляд молодой
комсомолки на археологических раскопках. Зрителям горностай отрекомендован
гибридным плодом норки и кошки. Норкокот живо интересуется соседями,
заглядывая в лица своими по-кроличьи красными глазками.

Разносчик часов, в которые «стоит только вставить батарейку, а
дальше никаких проблем на протяжении десяти лет», останавливается
подле дамы со своим лоточком. Делает комплимент: «Уй, какой ужасный
зверь». Зверик в смущении зарывается головкой в кофту соседки.

Яуза – Москва Ярославская

Подъезжаем к Ярославскому вокзалу под аккомпанемент музыкальной
темы из «Телохранителя» в исполнении дуэта скрипки и гитары. Гитара
смуро исподлобья глядит на публику. Скрипка отрешенно изображает
трагизм из какой-то совсем другой оперы. Закончив, горячечно выкрикивает
исполненное то ли жгучего стыда, то ли желчного сарказма «спасибо!».
Мешок для сбора пожертвований раскрывается с посеревшим лицом
бессоновской Жанны д’Арк, идущей на процедуру проверки невинности.

Конечная станция. Москва, Ярославский вокзал

Книга осталась нераскрытой.

Вынося на перрон ярмаркой гудящую голову, с тоской думаю, что
езди Дебор в теперешних подмосковных электричках, ему пришлось
бы констатировать полную безальтернативность существования.