Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

Баланс

Он закуривает и говорит – всякое бывает. Он глубоко затягивается и
выдыхает струю горького дыма в зарешеченное окно. Он низкого
роста, в спортивном костюме, лежит в какой-то палате дальше
по коридору. Он говорит – у нас в палате парень лежал,
молодой совсем, с инсультом. Откуда они берутся, эти инсульты?
Вроде, молодой совсем, а вот же, уже заработал себе. Инсульт,
в голове что-то, совсем плохой лежал, только вот пару дней
назад на поправку пошел. И жена к нему пришла, сука. Он
хотел, чтобы она осталась, и доктор говорил, что надо бы
остаться, посидеть с ним, все-таки молодой парень совсем, после
инсульта, только на поправку пошел, а она сказала – нет, не
могу, я на юг уезжаю. Он расстроился очень, весь вечер грустный
лежал, молчал, ничего не говорил. Он снова затягивается и
выдувает дым в окно. Он говорит – весь вечер грустный лежал,
поздно заснул. А утром умер.

Муха летает между прутьев решетки, выбирает каких-то пару прутьев и
летает между ними. Как будто собачка, наученная
садистом-дрессировщиком, петляет между ног с каждым его шагом по арене
цирка, муха петляет между двух прутьев решетки. Из коридора
доносятся разговоры – две уборщицы, намывая пол пахнущей
хлоркой водой, обсуждают больных. На ведре неровно написано
зеленой краской: буфет пола.

В палате худенькая девушка с длинными волосами держит за руку парня.
Кормит его с ложечки. Потом тихонько чистит зубы около
общей раковины и снова держит его за руку. И никого не замечает
вокруг. Только иногда, если кто-то из посетителей начинает
слишком громко рассказывать о том, что случилось там, дома,
она поворачивается и зло смотрит на того, кто посмел нарушить
больничную послеобеденную тишину. Она говорит – ну, вы,
тише, здесь же люди спят.

А потом приходишь домой, и ждешь. И когда в кармане телефон
дребезжит долгожданным sms, жизнь вокруг замирает на мгновение. И
сердце начинает биться чуть чаще обычного. И ты сжимаешь
телефон в руке, разблокируешь, нажимаешь нужные кнопки, читаешь.
На экране написано – баланс вашего счета равен 4 доллара 28
центов, рекомендуемый размер предоплаты...

Утро вечера мудренее

Инга подняла голову и, брезгливо вытерев рот рукой, поморщилась.
Коля ухмыльнулся и застегнул ширинку. Поехали, спросил он. Инга
пожала плечами – делать ей было нечего. В это время с
заднего сиденья кто-то засопел. Ой, вздрогнула Инга и испуганно
обернулась. Не бзди, сказал Коля, это Мишаня – пьяный
нажрался, сука, пусть спит. Дурак, Инга в сердцах стукнула Колю
кулачком в плечо, и Коля рассмеялся – да ладно тебе, он не
видел ничего, спит как сурок. Дурак, еще раз обиженно повторила
Инга и отвернулась.

Коля закурил и завел машину. На улице темнело, длинный летний день
заканчивался, и уже, действительно, пора было ехать. Мишаня с
заднего сиденья икнул и снова засопел. Вот ведь, подумал
про себя Коля. Ну ладно, сказал, поехали. Инга не ответила.

Коля нажал на газ, и, выехав с проселочной дороги на шоссе, включил
дальний свет и помчался в направлении городка Алымов,
раскинувшегося вдоль грязной речушки, в которой даже не водилась
рыба – сказывалась близость построенного еще в 60-е завода.
Завод, правда, забросили во время перестройки, но он успел
загубить всю рыбу и в речушке, и в единственном на всю округу
озере, в котором теперь даже нельзя было купаться.

В этом городе Колька и жил – в девятиэтажном блочном доме, в
двухкомнатной, безвкусно обставленной квартирке на седьмом этаже.
Жил вместе с женой Мариной, своей некрасивой соседкой, у
которой были большие сиськи и характер истеричной дуры. Она
сначала и была истеричной дурой, сейчас только подуспокоилась, а
в Алымове жен никто не выбирал. Просто, когда приходило
время, принимал решение и женился. Бабам тоже выбирать было
особо не из кого – с тех пор, как завод закрылся, мужики, кто
получше да посообразительней, перебрались в большой Морск.
Тоже, кстати, хорошее название – моря в этих краях отродясь не
было, и название города служило поводом для шуток редких
приезжих. В общем, супругов в Алымове не выбирали, просто
расписывались на скорую руку и, если повезет, рожали детей.

Но везло редко. У Кольки с Мариной детей не было. У них и секса-то
как такового не было – Марина охладела к своему мужу примерно
спустя год совместной жизни, а Колька так и вовсе через
месяц после пьяной свадьбы если и прикасался к жене, то
закрывал глаза и, сжимая в руках сиськи супруги, представлял себе
какую-нибудь стройную артисточку, чью фотографию видел
недавно в цветном журнале с телевизионной программой. Он и покупал
эти журналы только ради фотографий, потому что телевизора у
них в семье не было. Да и кроссворды они не разгадывали.

Инга подвернулась случайно. Устроив с мужиками импровизированный
пикник, закупив в магазине дешевой водки и кильку в томате,
Колька поехал на своей старой шестерке за город, на берег
речки-говнотечки. И там, изрядно выпив, пошел отлить в ближайшие
кусты. Он как раз подошел к ним, как увидел девушку, стоящую
у дерева невдалеке. Ты кто, спросил он. Инга, ответила
девушка. Отсосешь, снова спросил Колька и пьяно икнул. Отсосу,
сразу согласилась Инга. И неумело отсосала тут же, у дерева.

К костру они вернулись уже вместе. Игнат, один из двоих мужиков,
которых Колька взял с собой, лежал на траве и смотрел на
звезды. Я остаюсь здесь, сказал Игнат, я буду здесь спать. Как
хочешь, согласился Колька. А Мишаню ты забери, снова заговорил
Игнат, я с Мишаней спать не буду. Потом с трудом поднялся на
локтях и увидел Ингу. О, сказал Игнату, шлюху оставь, а
Мишаню забери. Иди на хуй, лениво огрызнулся Колька и указал
Инге на стоящую невдалеке машину – иди, я сейчас.

Инга послушно залезла в машину, на переднее сиденье, и, свернувшись
калачиком и поджав под себя ноги, выставив худые голые
коленки, почти сразу заснула. А Колька снова присел к костру и
глотнул из открытой бутылки. Хорошо, снова икнул Колька. Да
ну, в пизду все, с готовностью откликнулся Игнат. Мишаня
ничего не сказал – он уже давно спал, уткнувшись лицом в колени.

Колька огляделся, но больше на берегу никого не было. Сопьюсь,
внезапно подумал Колька, точно сопьюсь. Он встал, посмотрел на
Игната, потом подошел к Мишане и, подхватив его подмышки,
волоком потащил к машине. Дотащил, открыл заднюю дверь, затолкал
внутрь, закрыл дверь и снова оглянулся. Игнат тоже спал,
все так же лежа лицом к небу. Вот ведь, подумал Колька и залез
на водительское сиденье. Закурив, Колька откинулся в кресле
и зажмурился. Потом, выкинув в недокуренную сигарету в
окно, повернулся к спящей Инге. Эй, легонько толкнул он в плечо
девушку, подъем. Инга открыла глаза и посмотрела на Кольку.
Давай-ка, сказал Колька и, взяв девушку за затылок, нагнул
ее голову к себе. Инга послушно начала расстегивать ему
ширинку, а потом ритмично заработала головой. Колька снова
откинулся на сиденье. Сопьюсь, снова почему-то подумал он.

Теперь они подъезжали к Алымову. Дом, где Колька жил, находился на
окраине, хотя Алымов и весь был как окраина – дома и улицы в
центре ничем не отличались от домов и улиц, находящихся у
границ городка. Так что скоро Колька затормозил и выключил
двигатель. Я здесь живу, сказал он. А Мишаня, Инга посмотрела
на заднее сиденье, с которого все еще раздавалось
посапыванье. А пусть тут дрыхнет, в пустоту сказал Колька, утром сам
уйдет. А мне что делать, спросила Инга. Ну, хочешь, пошли со
мной, ответил Колька, мне все равно. Потому что ему,
действительно, было все равно. Можно, равнодушно сказала Инга,
только мне надо будет помыться. Помоешься, ответил Колька и,
выйдя из машины, направился к подъезду.

Колька и Инга поднимались по грязной, пропахшей мочой лестнице, и
молчали. Говорить было совершенно не о чем. Потом Колька
зазвенел ключом и открыл дверь. Заходи, сказал он и шагнул в
прихожую. Инга вошла за ним и закрыла дверь. Там кухня, сказал
Колька, тут комната, тут еще одна, здесь туалет и ванна, а
это Марина. Толстая Марина в старом халате сидела за столом на
кухне и, подперев рукой голову, смотрела на своего мужа и
девушку, стоящую у него за спиной. А куда ее, пожал плечами
Колька. Да уж, вздохнула Марина, ну проходи. Инга еще
помялась в коридоре, а потом сделала несколько нерешительных шагов
в сторону кухни. Жрать будешь, спросила Марина. Мне бы
помыться, тихо ответила Инга. Ну так вали, беззлобно сказала
Марина и посмотрела на Кольку. Иди. Повторил Колька, и Инга
скрылась за дверью ванной. Скоро оттуда послышался звук
спускаемой в унитазе воды. Потом вода побежала и из крана.

И что теперь, снова спросила Марина. Ничего, сказал Колька, завтра с
Мишаней поговорю, он у меня в машине спит. Может, возьмет
ее. На хуя она ему, Марина уставилась в окно, где уже стало
совсем темно, куда он ее. Не знаю, ответил Колька, пусть
сегодня у нас, а там посмотрим. Пусть, ответила Марина, жрать
будешь? Да ну, сказал Колька, я спать пойду. Давай, ответила
Марина, сейчас тоже приду. Куда ты денешься, пробормотал про
себя Колька и скрылся в комнате. Марина еще посидела на
кухне, а потом тяжело встала, потушила свет и тоже ушла в
комнату.

Когда Инга вышла из ванной, завернутая в полотенце, в квартире было
темно, а из комнаты доносился храп – Колька и Марина храпели
на два голоса. Инга в нерешительности постояла в коридоре,
а потом, не зажигая свет, пошла на храп. Зайдя в комнату и
нащупав в темноте кровать, Инга сняла с себя полотенце и,
голая, аккуратно примостилась на кровати. И почти сразу
заснула.

Потому что утром, когда проснется Мишаня, нужно будет что-то решать.