Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

bgcolor="#000000">

Опубликовав месяц назад первый (между прочим, буквально дебютный) текст берлинского прозаика Владимира Сергиенко, мы и не представляли, что он привлечёт к себе столько внимания. Между тем, дебют в жанре "криминально-человеческого чтива", наполненный мощным и незаёмным драйвом, стал (если верить статистике) одним из лидеров посещаемости в скромной библиотечке "Эгоиста". Микс из фени и экзистенциональной изжоги, лёгкой иронии и нелёгкого жизненного опыта блатного человека позволил Сергиенко создать замечательно смешные тексты. И, при всём, при том, совершенно не "наблатыканные". Просто у берлинского жителя тоска по родине так проявляется. Блатная сказка № 2 (как и все остальные произведения В. С.) публикуются в авторской транскрипции. Продолжение следует.

Стояли два заведения. Стояли себе и стояли. Одно заведение новенькое, чистехонькое - пластик да стекло. Второе - никакое. В одном: в том, которое чистехонькое- регулярная пустота. Во втором работала тетя Клава. Ни официантка, ни барыга, а просто тетя Клава. Возрасту неопределенного, но в любом случае старая закалка присутствовала. Закалка присутствовала, деловая хватка отсутствовала. Бывало, колечко ворованное грамм на пятьдесят водки обменяешь, через месяц придешь весь в кушах, тут-то теть Клава колечко-то и достанет. Ровно за пятьдесят грамм заплатишь, колечко назад получишь. Был случай, когда пацаненок два года на малолетке оттянул. Откинулся весь из себя, такой необветренный, с кентами своими звонок отмечает, а тут теть Клава посреди гульбана и выдает: "Должок за тобой…"

В общем, если кто по буху ( в смысле алкогольному опьянению) на теть Клаву рамсить начинал, то обязательно неспевшийся хор голосов исполнял арию "святое не трожь". Даже поморозки новоиспеченные после пятого - шестого "солиста" с рожей уголовной понимали, о чем речь.

Пластиковое заведение закрыли - теть Клаву расширили. Расширили на веранду застекленную и сантиметров двадцать по диаметру тазобедренной кости. В общем постарела тетя Клава. Теть Клава постарела, а дочка еенная из козявок газированных в замужние подалась.

*    *

Вышла замуж дочка, вышла неудачно. Ни денег, ни любви настоящей. Муж есть - денег нет. Денег нет - муж есть. Муж есть - любви нет и не будет, может и будет, да не с мужем. И сдала свои позиции тетя Клава. Не-е, не то, чтобы водку разбавлять стала или рыжье ворованное перепродавать, не-е, криминал все-таки. Стала тетя Клава ворожить. Кому морщины на руках разглядывать, кому и карты бросать. Стояла у нее возле кофеварки шкатулка малахитовая - шкатулка благодарности. И заглядывала в нее тетя Клава только тогда, когда деньги очень-очень нужны были. Не знала она кто сколько ей давал, поэтому к публике ее отношение прежнее оставалось. Что к ублюдкам, что к не совсем таким, дышала она одинаково. Думается, что если бы кто-то посягнул на внутренности шкатулки и был бы пойман, казнили бы его без нежности. Ну, если бы святотатство бы свершилось, то и сама тетя Клава не узнала бы об этом, потому что деньги доставала теть Клава всегда на ощупь. Не то, чтоб с брезгливостью доставала, а так, как будто не ей это принадлежит. Но способ добраться до шкатулочной внутренности существовал. На любую слюньтяйку убиралась теть Клава. Мусора приняли, аборт подружке или подарок мамочке родной, все хавала теть Клава. Наркоманов только не любила теть Клава, да и не совались они к ней.

*    *

- Тетечка Клавочка…

- Сколько?

- Да не то, чтоб…

- Сколько?

- Я же вот только…

- Сколько?

- Мне же вот, чтоб…

Тетечка Клавочка засунула руку в место сокровенное, вытащила бумажку, посмотрела в глаза чечетку выбивающему, потом на бумажку заграничную, и сама слегка осоловела.

- На, дурачок. Хватит?

Дурачок, увидев рожу Франклина на бумажке, тоже слегка осоловел, но бумажку взял.

Никто, никогда не давал ему взаймы.

Никто, никогда не получил с него ни копейки советской, ни цента американского. Он вообще был уникальный типчик. Но, судя по тому, как чечетку выбивал, нашла таки коса на камень. Связался кто-то с полуумком, восприняли его таки серьезно, с чем и поздравить можно. Уникальный, не уникальный, но личность с ног до головы легендарная, потому что о себе все время легенды рассказывает по принципу: сам себе авторитет не поднимешь - никто его тебе не поднимет.

*    *

Действующие лица и исполнители:

Дурачок - личность легендарная.

Собеседник - личность неизвестная, все время молчащая.

Место действия - неопределенное.

Время действия - отсутствует.

Чешу по улице, скучно. До вечера далеко, по незажженным окнам не выкупишь, где хозяев нету. Анаша закончилась, смысл жизни отсутствует, общения хочется, скучно. Чешу себе, мыслю эротическую гоняю. Тут бах, в ноздрю дурь уткнулась. Я по дымку, по дымку, думаю, если кто знакомый, так приколюсь, если на раскур не успею. Два раза промахнулся, но чуйка не подвела. В парадном два молодняка знакомых удуваются. Захожу с улицы, шуганулись че-то, спрятали. Объясняю им, как нашел по запаху, только мол первый раз в соседнюю парадку заканал, а им весело, глупышам. Говорю, надо не лениться, на пару этажей вверх подниматься, а они: "Хи-хи, ха-ха, хи-хи, ха-ха." Ну, добили мы косяк, говорю: "Че там у вас?" Они с видом филателистов каленые ножницы показывают. Тут меня на ха-ха пробило. Говорю им: "Вы че, волчата, этим токо старые "Жигули" угоняются, так сейчас токо в кино работают. Если воздуха на нормальный инструмент не хватает, то для начала можно и так покататься." Они обкуренные меня за слово цепляют, высмеиваются. А мне че, я одну тачку в месяц отгоню - отдыхаю. Ну взял я их с собой на заправку, че жалко, че ли, пускай учатся.

Они на травке сидят, наблюдают обкуренные. А у меня вдохновение. Машины подъезжают, я стекла мою, пистолет в бак вставляю, чаевые гребу, все жду, когда- ж расслабится кто-то.

Малолетки способные, включились сразу. Тоже присоединились. Часа два отмудохались, анаша вся вышла, пока фраер машину с ключами оставил. Я в машину, по газам, за углами остановился. Туда-сюда, весь шмон - под моей сидушкой паклаван, развернул - баксы. Много. Я взял сотню, остальное завернул назад. Машину оставил, я че дурак, у себя в районе без бензина срок искать. Малолеток нашел, деньги раздал. Теперь при встрече в пояс кланяются.

А мне че, дорогу показать не трудно, пусть идут. А то ножницы каленые.

*    *

Взял полоумок заветную купюру и отправился по району понты колотить. Идет, значит, колотит, каждую шавку за "здрасте" цепляет. Всем сто долларов показывает, разменять просит. Сделал круг, сел на лавочку собой довольный. Сидит, тащится. Сидит, тащится, сигаретки покуривает, на землю слюну сплевывает и пробует что-то отвлеченное, гениальное придумать. Думал, думал и надумал. Решил великий дурачок изучить эмиссию валютных средств вокруг себя самого. С этой целью побрел безобидный домой, чтоб записать номер купюрный. И всегда, везде, всю свою жизнь записывать номера всех купюр, которые попадут ему в руки, по мере возможности, чтоб не подумали, что у него муха в голове.

*    *

Хорошая баба, что внешне, что внутренне, одета правда не по заслугам, а как все сейчас. (Че баба, че баба - так, по инерции на женщину сказанулось). Молодая девушка с легкими отечностями и легкой синевой под глазами, придающей ту необычно миловидную беззащитность женщине, пересекла порог рабочей обители тети Клавы. Ее походка, специфический наклон головы и непроглоченная слеза говорили о том, что что-то не так. Из всех возможных вариантов произнесения слова "дай", теть Клавина дочка выбрала самый верный - слезу. Не потому, что была конченой стерлядью, а потому, что жизнь достала.

Тетя Клава, профессиональный кабачный психолог, без лишних слов протянула сразу руки к шкатулке. Замешкалась немного и первый раз с момента, как шкатулка малахитовая стала шкатулкой благодарности, заглянула вовнутрь.

*    *

Тетя Клава стоит, ртом воздух глотает, очень на рыбу похожая.

Дочка на маму смотрит, ни хрена не понимает.

*    *

Тяжело рассуждать, о чем не знаешь. Может, теть Клава и не знала, сколько у нее денег отложено, но уверена была, что что-то там есть, а, может, измученные, всю жизнь проработавшие пальцы уткнулись во что-то мерзкое - в бриллиант чистоты необыкновенной, размерами скромными, Робин Гудом из Всероссийского розыска подкинутый, или в другую какую-нибудь гадость, которая в голову приходит людишкам никчемным.

- Скажи, дочка, кого больше: сволочей среди порядочных или порядочных среди сволочей?

Тряпка, которая столы полировала, очень нежно стала промакивать дочечные слезы.

Триумфальной походкой, не глядя на несуществующих зрителей, дурачок вклинился в разговор. Впервые в жизни он отдавал сто долларов, и отдавал он их так, что грандиозность события должны были ощутить все присутствующие живые и неживые предметы. Закрыв глаза и прижав кулак правой руки к сердцу, дурачок раскачивал головой. Посмотрев на застывшую в воздухе тряпку, он еще раз закрыл глаза, но теперь с поджатием губ и замершей головой. Тщательно нарезанные по периметру купюры газетные полосы очень естественно уплотняли портманэ. Портманэ раскрыло свои внутренности для того, чтоб самоутверждающаяся личность в них покопалась. Наконец, дурачок достал сто долларов, вильнул хвостом и по-собачьи посмотрел в теть Клавины глаза.

*    *

Действующие лица и исполнители:

Дурачок - он же полоумок, он же безобидный, он же личность легендарная, самоутверждающаяся.

Молчун - он же собеседник.

Место действия - там, где выпивают.

Время действия - не важно.

Напрягаться я не люблю, че напрягаться за зря. Но тело в спортивной форме держать надо, мало ли че. Че нам, пацанам, надо: если шухер, то ломиться, шо Патрис Лумумба на короткой дистанции, или же поставленный короткий справа как у Че Ге Вары, вот че нам надо. Ну вот, чтоб не расслабляться, хожу в зал. Оттягал железо, на ленте побегал, в сауне порожняки погонял, ну и домой. Иду себе, иду, сумка в руках болтается. Сумка у меня хорошая, я ее на гастролях курортных отвернул. Черная такая, как у голливудских киллеров. Сумку такую можно иметь, главное самому не выглядеть как рекетер. Маскироваться не взападло. Братва своего выкупит, а не выкупит, так еще краше. Счач за братву много шушеры себя выдает, поди знай, кто с мусорами не вошкается.

Ну вот, иду себе, иду и ощутил. Я всегда ощущаю. Пятки жечь начало. Если пятки жжет, значит, погонные уже где-то рядом, значит, ханырить нужно. А че ханыриться? Я с тренировки. Ну, думаю, козлы, счас приколимся. Где вы? Покажитесь, партизаны. Иномарка спереди дальний дала, и из трех дверей вылезло четыре красавца. Я, как шел, так себе и иду, токо пальцы, держащие сумку, расслабил. Сумка бряк - на землю. Мусора небось продвинутые, ассоциация сработала, голливуд включили, как заорут: "Стоять!" Заорать, заорали, а сами небось плечами ощущают как из тела по лишней звезде вырастает. Ну, стою. Ни такие радостные подходят и так, чисто по мусорски, на слабачка: "Что в сумке?" А я им: "В какой сумке?" Ну, тут началось. Они с наглостью давно не встречались, а я че, в кои времена с правотой с мусоров поприкалываться смогу. Они мне: "Сумку открой." А я им так с артистизмом: "Отбросьте этот пафос, начальники, чем только козлы не угрожали: и ночью в клетке, и почками отбитыми, а я на своем приколе, про демократию им рассказываю, про неприкосновенность и культ личности. Они уже так, из принципиальных, мол, открой и расстанемся, а я им громко, чтоб масть чувствовали: "Я не сотрудничаю с "Властями", даже через пожалуйста". А сами не открывают, наверно, параграфов начитались. Ну все, ситуация в тупик, думаю, перетянул. И тут они раз, так культурно заднюю дают: "Извините за беспокойство, до свидания". Сели в машину и уехали, оставив меня в непонятке. То ли смирились, что придурок перед ними, то ли за чьего-то сыночка приняли…

*    *

- Водку будешь?

- С апельсином.

- Апельсина нету, бутерброд с огурцом пойдет?

Выпил дурачок, закусил и отвалил. Мама дочке денежную помощь незамедлительно оказала.

*    *

Каждый день, возвращаясь с работы, дочка делала ответвление от маршрута. Она заходила к маме, получала субсидию, рассказывала личные последние новости, чмокала в висок и продолжала свое передвижение. Растворяясь в толпе ожидающих автобуса, из всех примелькавшихся лиц, стоящих в одно и то же время, а потом едущих в одном и том же общественном транспорте, она выделяла неопознанный объект в кепке.

Вначале на себя обратила внимание кепка не по сезону, потом уже объект. Очень нежные, не изработанные пальцы всегда стремились пристроиться поближе к ее руке. Слепое обожание излучали его близорукие глаза, но повода интеллигент в кепке не давал. На него нельзя было осерчать за назойливость. Наоборот, его неловкость и вечное подталкивание в места разные пахли ремнями безопасности, сдерживающими давление вечно разнервированной автобусной толпы.

"Кепка" занял свою излюбленную позицию: правая рука - на верхнем держаке в двух сантиметрах от руки наивной. Плечи параллельно плечам. Голова наклонена так, чтоб в случае чего, в ухо сказать что-то отвлекающее или кашельнуть с слюнными брызгами. Контур тела на грани дотрагивания, но с хорошей свободой колебаний.

Большой палец левой руки придерживал сумку, немудреные застежки которой открывали средний и указательный. "Кепка" с застывшим выражением любезности не опозорил свою "карманную" профессию. Изменив наклон кисти после расстегивания сумки, он легко расстегнул теми же пальцами кошелек, на ощупь вытащил купюру, зажал ее большим пальцем, застегнул кошелек, застегнул сумку, потупленно улыбнулся чужому отражению в стекле и направился к выходу.

*    *

"Кепка" снял кепку, надел очки и стал еще более "порядочным". Подходя к своему дому, он издали заметил бригадочку. Бригадка стоит, интеллигента карманника поджидает. Карманник идет, не сворачивает, че ему мускуластые.

- Здорово, очкарик.

Пять быков окружили красную тряпку. Одно неловкое мелькание и никакие понятия не помогут.

- Ты с кем дружишь?

Среди быков всегда выделяется кто-то с наиболее подвешенной метлой. Но на метлу "Кепку" было не убрать, у него самого язык как помело работал. Не самый крепкий из бригадных расшаркивался перед протирающим очки торреодором.

- Если ты, кармаш, еще не понял, то я тебе объясню.

Десять бычьих копыт схватили кармаша, зажав ему рот и ограничив его передвижение заломанными назад руками. Одно из десяти копыт за волосы подняло голову торреодора.

- Мы не сами за себя, мы не сами по себе. Ты же очкарик на дурочка не тянешь. Чьи деньги мусоров кормят? Чьи? - говорящий сам себя завел на психопатию, - Вы тут криминалом промышляете, а кто глаза мусорам отводит?

Б-А-М, хорошо, что не самый здоровый под дыхалку ударил.

- Что-то не припоминаю, чтоб ты че-то принес на грев сидящим.

Б-А-Х, в то же место.

- А как сядешь, слово, небось, поднимешь, че вас не греет никто.

Б-А-М.

- Ты зла на нас не держи, обламайся немного, сам назначь, сколько давать будешь.

Б-А-М.

Обыскивая карманы торреодора, говорящий нащупал сто долларов, довольно хмыкнул и отдал незаметный приказ, чтоб кармаша отпустили.

Как саранча быки со сверхзвуковой скоростью заполнили машину и в опущенное окошко самый племенной выкрикнул: "Увидимся, братан…"

*    *

Четыре колеса, везущие племенных красавцев, остановились возле ног безобидного дурачка.

- Тебя поздравить можно?

- А, пацаны, здоровячка вам. С чем поздравлять будете?

- У нас сегодня юбилей, Гы-Гы- , год как вместе трудимся. Так что поздравляем тебя с чудесным вечером в нашей компании.

Да, быстро земля слухами полнится. Не успел баксы засветить, как уже такие люди в дружбу лезут.

Втиснулся дурачок на заднее сиденье с вопросом не к месту:

- Водка будет?

Ящик водки "племенные" взяли в первом же ларьке.

*    *

Действующие лица и исполнители:

Дурачок, неадекватно опасность программирующий.

Быки племенные - пять штук, в машине сидящие.

Место действия - салон автомобиля марки "Мерседес".

Время действия - пока машина едет с антрактом, в котором водку покупают.

Благодарю, братва, за то, что на выпивание позвали. А я иду и думку думаю: где порядочных пацанов найти, с кем бутылочку раздавить. Неужто солнце исчезнет, а я сухим останусь. А тут вы. Теперь хоть есть с кем посоветоваться. Тут давеча сижу в заведении, водку с апельсином наворачиваю. Наворачиваю, значит, по сторонам глаза разбрасываю и тут те на, доразбрасывался. Сидит напротив свидетель по последней судимости. Я бутылочку в руки и к нему за стол. Испугался человек, но так, не сильно. Я ему слова благодарности: "Спасибо", - говорю, - "человек. Спасибо. Вел я жизнь беспутную, думал, что правильно". Налил себе, налил ему. Выпил, жду пока он сто граммов опрокинет. А он так, на стороже. Я ему: "Человек, если бы не ты, я б еще не скоро остановился, а так дали мне условный, вот я и призадумался". Выпил мужик, прислушался. А я его дальше нагружаю: "Понимаешь, мужик, семья у меня. Я так в малолетстве засиделся, хулиганю все. А если бы меня по серьезному приняли, кто семью бы поддерживал, кто?"

Мужик растекся, расплавленный такой весь. Стал откровенничать. Не может, говорит, когда несправедливость видит. У самого, мол, две тачки угнали. Говорит: "Ты зла на меня не держи. Если так, как все здесь говоришь, то у меня тоже камень на душе. А то, знаешь, справедливость справедливостью, а моло ли почему человек на криминал пошел".

Выпили бутылку, вторую заказали. Я его расслабляю, а он, воробышек, чирикает, окончательно расчеловечничался. Говорит, бизнес у него небольшой, но на хлеб с маслом хватает. Прикрытие неплохое имеет, говорит. Дружит с крышей, говорит, уживается.

Вообще упоил я его. Вышли на улицу. Ну тут все, планка упала, трансформатор дымится. Шило вытащил, в глотку ему уткнул. "Ну че, - говорю, - сцученок. Говоришь уживаешься, а ну, падла, пошли, друзьям позвонишь, а потом я тебя, сцучка, покалечу".

Приехало человек десять. Я шило от глотки не убираю, как заложника держу. "Пацаны, - говорю, - ситуация простая. Я из-за этого черта срок отмотал. Но он говорит, что дружите вы с ним. Давайте покалякаем, как расходиться будем".

Ну они мне сразу слюньтяйку: мол, на таких, как тот, мир держится, мужики, мол, работают, долю отдают, с доли ихней кичу греют и от мусоров отмазывают…

(В котором болтливый хочет деньгами поучаствовать в покупке водки).

Ну вот, стоим в подсветке фар заграничных, и я им дальше расчесываю. "Пацаны, - говорю, - а дружок этот вашенский деньги чем зарабатывает? Если руками, так я ему глаз выколю, если глазами, так я ему с удовольствием палец отрежу". Стоит братва, мнется, не знает, че с ситуацией делать. А у меня мысля забегала, думаю, надо было просто мужика покалечить, без понтов этих лагерных. Еще, думаю, надо бы к какой-нибудь бригадке прилипнут. Счас не то, что раньше. Раньше че, один на льдине волком бегаешь - уважения больше. А теперь одному - никак. Но где ж взять то бригадку, это те не дирижером в большой театр устроиться, ко всякой шушере без понятий прилипать не хочется. Ну, вот тут один, спокойный такой, все время молчал, подходит так, хмыкнул и давай мне о моих мыслях рассказывать.

В общем, разошлись так: я свой дух показал, они свое присутствие. Они говорят, что бизнесмен никуда не денется, а со мной хотели бы встретиться, обкашлять, может бы с ними согласился трудиться. У них бригада состоявшаяся и им никто не нужен, но тут молодняк сам организовался, под крыло просится, а им некогда. Присмотр за малолятами нежен… Вот я и не знаю. Не хочется в бригадиры, лучше без ответственности, хотя поддержка, пацаны, очень серьезная.

*    *

Болтун и пять быков поднялись в квартиру какую-то. Хата - как хата. Телевизор японский маленький на полу стоит, видеомагнитофон голландский рядом, мебель, опять же, присутствует. На кухне анаши запах не выветривающийся. В общем, малина - не малина, но точка - однозначно.

Разливая водку по подставляемой посуде, дурачок, не сбавляя оборотов, молол языком. Девиз его кумира гласил, что спасение утопающих, является делом рук самих утопающих, даже, если они не знают, что они утопают.

- Сей фонтан, не дающий брызг, хочу назвать фонтаном дружбы.

"Братва" выпила, не закусила. Не закусила не по нежеланию, а по причине отсутствия любого вида закуски, окромя воды из-под крана.

- Пацаны, - разлив продолжался, - дружба с вами - это как декон без симарона.

"Братва" выпила, не закусила.

- Мы, братва, друг друга понимаем, симарон всегда хорошо, даже если без декона.

Разлив продолжался, слова непонятные тонули в алкоголе.

- Тягаясь с этими, имен известных употреблять не буду… Так вот, тягаясь с этими…

"Братва" выпила, не закусила.

- Так вот, тягаясь с этими…

Разлив продолжался. Хмель уже поздоровался с мозговыми центрами, отвечающими за двигательно-речевой аппарат. Рэкетеры снисходительно разрешали говорящему затягивать себе петлю на шее. Каждая из противостоящих сторон, была заинтересована в моменте, когда все думают, что ты пьян, а твоя соображалка трезва, только на самом деле ты со своей соображалкой таки пьян, хотя надеешься на то, что так только выглядишь. Перехитрить водку в состоянии только глубоко пьющие личности с богатым опытом экстренных ситуаций.

- …Так вот, пацаны, тягаясь с этими, - "братва" выпила, "братва" закурила, - я понял, без друзей никак…

Не самый крупненький , с претензией на будующее бригадирство и уже со сложившемся лидерством , жестом отказался от следующей разливки. Со штепсельской направленностью , глаза лидера почти воткнулись в розетку бегающих глаз дурочка:

- А ты это к чему ?

Напряженная заинтересованность моментально ,после вопроса лидера , передалась всему коллективу.

- А я тебе на это уважаемый , так отвечу . Давай братан выпьем , чтоб я совсем разоткровенничелся.

Превратившись в классическое большое ухо , лидер пододвинул свой стакан дурочку.

Выпили . Разлили-выпили -разлили ; кто-то достал анашу . Дурачок-не дурачок , а опасность ситуации , болтливый оценивал правильно

- Вы мне разчешите , как она выглядит , дружба ваша крыш(н)аидовская.

- Мы тебе не только расскажем , мы тебе еще и покажем .Гы-Гы…

Лидер лидерствовал , алкоголь опьянял, косяк пошел по кругу - процесс продолжался. Хвастовским движением , после затяжки анашой, будующий бригадир из кармана достал маленький такой, - блакнотик:

- У бла-атных , бла-атные бла-акноты…

Выдох. Затяжка . Колечко…(Какая гадость эта ваша заливная рыба - Беэ…Пикассо плюс Шагал , - все равно Бьеэ…Колечко как разновидность самолюбования в дыму…Ненавижу…)

- Вот здесь, друг мой, вся наша бригадная жизнь. Что, где, когда и сколько. Приход-расход. Настоящая бухгалтерия.

Открыв где-то в конце записную книжку, лидер продемонстрировал исписанное мелким почерком:

- Лист должников...- врагам не желаю…

"Братки", полностью расслабленные, отдыхали. Желание узнать стали ли заработки этой личности регулярными, исчезало вместе с водкой из стаканов. Да и куда могла от них деться хворенькая легендарность, разве что в блатную книжечку.

*    *

Действующие лица и исполнители:

Дурачок - услужливо в стаканы всем подливающий.

Братки - они же быки племенные, иногда между собой с понимающим видом переглядывающиеся.

Время действия - полночь, то ли по Гринвичу, то ли по Аддис-Абебе, или между ними.

Место действия- хата с претензией на малину.

(Все курят анашу вместо закуски)

Пацаны, вот так реально, чисто так, как на духу, пацаны. Разрываюсь я. В общем все, пацаны, подталкивает, чтоб я профиль поменял. Масть конокрадская, оно, конечно, хорошо, но по современным антиугонным средствам становится непопулярно. Раньше выбор был - на хлеб с маслом всегда капало, голову сушил: колбаску или повидло сверху накидать, иногда даже на икорку осетровую хватало. А теперь че? Какая икорка? Какое повидло? Сухари грызешь. Так что не приятно, но че поделаешь, не в рэкетеры же податься.

(братки переглянулись первый раз)

Хотя у нас, как при Советской Власти - все профессии почетно-хороши. Опять же в бригадиры все-таки приглашают, но смущаюсь я, не мое это…

Так вот, у меня тут кража давняя была, кража как кража. Цинконул один, где поживиться. Цинконуть то цинконул, только перепутал лево с право. Перепутал, но спросить с него нечего - пустой фраерок. Ну, в общем, из лифта выхожу, ненужная мне дверь из стали толстой, я еще так встал, смотрю, думаю, че за прикол - в замочной скважине связка ключей болтается. Ключи тихонечко вытянул, в дверь: дзынь-дзынь - никого. Дзынь-дзынь - никого. Я в лифт, на улицу, окна сверил - темно. Ну, думаю, че-то больно на постанову похоже. Взял, этому позвонил, а он в отказе, говорит, дверь должна быть деревянная, в обивке дерматиновой. А за дверью все богатство: шубка норковая, но новая. Я ему отвод, говорю, дверь неприступная и мелькает внутри кто-то. А сам наверх, к двери пулеустойчивой. Стою перед железной, а измена кровь гоняет, а вдруг таки постанова. Я сейчас нырну, а там мусора, будет мне и шубка норковая, и почки отбитые. Но интерес свое взял. Хата упакованная - бери, не хочу, рук не хватит. Я порыскал, понюхал - колечко красоты неписаной надыбал. Ну, думаю, ключи есть, вернуться всегда смогу. Если вдруг мусора таки в засаде, при выходе будут брать, колечко проглочу. Взял колечко в зубы - и на выход. Вот так у меня с кражи давнишней брюлик завалялся - полтора карата.

(братки переглянулись второй раз)

Чистенький, аккуратненький, огранки старой. Лежит себе без дела, лежит - кушать не просит. В общем реальный камушек. Ну вот, мысля сама в извилины лезет - не податься ли в фармазоны. Мошенничество - вещь всегда актуальная. Вещь актуальная, психологических познаний требующая. Конечно, страховку бы желательно, а то одному иногда тяжелей, чем рыбе без червяка. Все, что нужно, так это ювелирных дел мастер…

(братки переглянулись третий и самый глубокий раз)

…Чтоб цирконий под камушек шлифанул и все, можно на икорку зарабатывать.

*    *

Уже не ярко выраженный, но все еще лидер, сам стал водку разливать, глазами зыркая в сторону дурачка.

- Так че, говоришь, ювелир нужен?

Бригадка сработанная - это, когда все всё с полузырка понимают. Искренне "братва" окутывала дурачка путами любви и нежности. Бычьи улыбки приобрели редкостный оттенок услужливости и заискивания. Атмосфера взаимодоверия создавали "профессионалы". Никто не смог бы на их милых рылах увидеть полуторакаратовую заинтересованность. А дурачок че, не обращая внимания на усиленные дружественные похлапывания, пил, как жаждущий, курил, как страждущий и каракулями в голове ткал гобелен под громким названием "мышеловка, мышь и быки бодатые".

- Ну че, братва, - лидер явно деградировал в хряки, но тем не менее все еще продолжал председательствовать среди перевоплощенных сородичей, - пойдем баинькать, а завтра на свежую голову, в поиски за ювелиром.

Дурачок, жутко шатаясь, оперся двумя руками на сидящих по бокам его с речитативом:

- Пацаны - можно - я - у - вас - перекантуюсь? А?

Дорога к дивану оказалась вечной и сильно лабиринтовой. Натянув на себя покрывало, дурачок в течение нескольких морганий озирался по сторонам. Наморгавшись, испустил протяжный, расслабляюще-сладкий храп.

Храп констатировал тот факт, что в свои права ночные вступил гражданин Сон. Гражданин Сон повалил всех остальных в местах разных, далеко не самых комфортных. Гражданин этот был как все пьяные: немножко дерганый и капельку тревожный. Тревожный, дерганый, но абсолютно не чувствительный гражданин. Вступив в свои права, первое, что он сделал, так это выключил слух всем, на кого распространялась его власть…

…Дурачок громко застонал. Его громкий стон, просящий политического убежища в стране глухих, перерос в протяжный звук: "ВО-о-о-А". Звук "ВО-о-о-А" сопровождался открытием правого глаза. Приподнявшись с лежбища, дурачок открыл второй глаз, хорошо растерев глаза кулаками, абсолютно не пьяной походкой, он отправился бродить по квартире. Набродившись, он сел на телевизор, осмотрел его со всех сторон, встал с опущенной головой, перекрестился и закатал рукава. Поочередно дурачок обшманал карманы "профессионалов", вытащив все наличные, "блатной" блокнот, покрутив в руках, бросил посреди комнаты. Разогрев ладони потиранием, гениальный сделал второй круг, снимая золотые цепи со спящих. Взяв покрывало, которым укрывался, бесстрашный расстелил его на полу. Поставил в середину телевизор, укутав его собранными кожаными куртками. Завязав потуже покрывальный узел, экспроприатор еще раз перекрестился. С взваленным на плечи скарбом он подошел к входной двери, открыл ее, замер, положил узел на пол, вернулся, отключил видеомагнитофон, взял его подмышку. Дойдя до двери, опять остановился, опять замер, вернулся в комнату, поискал глазами дистанционное управление, нашел, положил себе в карман и, уже не задумываясь, подхватив завязанное, ушел в региональный рэкетерский розыск.

*    *

Розыск, какая романтика в этом слове. Сразу слышатся звуки афро-американских тамтамов и вой заблудившихся чукотских лаек. Ноздревые крылышки трепещут, втягивая запах опасности. Забыв законы анатомии, уподобившись ночному филину, голова вращается на 360 градусов. Глаза приобретают функции прибора ночного видения и радарной станции. Таинственная сила распрямляет плечи, наливая силой ноги, которым в любой момент может предстоять свершить марш-бросок по пересеченной городской местности. Уверенность в себе и личный авторитет поднимаются до высот рейсовых авиалайнеров. Дворовые собаки нюхают твой воздух по особому. Голуби и воробьи чирикают и воркуют громче обычного. Вороны не каркают в твоем присутствии. Игра теней разрывается в делеме: опасность или укрытие. Враги врагов становятся друзьями. Медленно, отравляя радость существования, путаясь в ядовитых зарослях цинизма, свои скользкие, с грязью под обкусанными ногтями пальцы, запускает в твой наполненный адреналином мозг - паранойя.

Дурачок не был романтиком. Инстинкт самосохранения нахлобучил на бесстрашного, берет нежно голубого десантного вида, большую роговую оправу с квадратными солнцезащитными стеклами. Поднятый воротник куртки цвета хаки, дополненный туристическим рюкзаком, оправдывал присутствие удочки, у очень хромого типа, приближающегося к заведению тети Клавы.

Никто не смог бы в рыбаке распознать крючкотвора, проведшего ночь в переписывании купюрных номеров.

*    *

Остановившись перед последним порогом теть Клавиной обители, обостренный слух ушедшего в бега человека уловил детские всхлипывания:

- …Как так получается…

- Вот именно, - дурачок продолжил дочечный всхлип, - как так получается, что вчера теть Клава я отдал тебе визаж Франклина…

- Кого, кого?

- Франклина, теть Клава, Франклина - президента Соединенных Штатов Америки… Мертвого… Его рожа, тетя Клавочка, на ста долларах. Он, конечно, за это заслуживает в рекорды Гиннеса, но это не имеет никакого отношения к нам.

Теть Клава молниеносно организовала водку с апельсином.

- Так скажи, отдал?

- Отдал.

- А номер купюрный знаешь?

- Не знаю.

- А номер, теть Клава, такой же, как и на этой бумажке.

Визаж Франклина замелькал перед женщинами.

- Были бы они фальшивенькие, Ху-будьте-здоровы-дамочки, я б не удивился. А так, теть Клавочка, хочу тебе засвидетельствовать уважение и собственную порядочность продемонстрировать.

Дурачок рыбного вида положил опознанную купюру в шкатулку благодарности.

-Теть Клава, там, где я их нашел - там им не место. Я знаю, что там они оказались против собственной воли. Была б у них воля, они размножились бы вегетативным способом и равномерно распределились бы среди нуждающихся, а теперь заправь бегуна, который в Робин Гуды подался…

*    *

Теть Клава поняла то, что надо было ей понять. Ни больше, ни меньше. Доставая еще не успевшего покрыться пылью Франклина из шкатулки малахитовой, она безумно радовалась за дочку, которой таки сможет оказать валютную помощь.

- Скажи, девочка, кого больше: сволочей среди порядочных или порядочных среди сволочей.

Риторический вопрос явился напутствием дочке, покидающей вслед за дурачком заведение.

*    *

Растворяясь в толпе ожидающих общественный транспорт, дочка глазками своими наивными лихорадочно искала близорукую "кепку". Глупости, конечно, но очень почему-то хочется, чтоб "кепка" появился.

"Замужняя женщина не имеет права на радость пи встрече с чужими мужчинами, но "кепку" нельзя относить к мужчинам, он излучает немое обожание, за такое только спасибо говорят. Женщины должны иметь поклонников, пусть на короткий срок, пусть один раз в жизни, но должны. Везет тем, у кого муж, любовник и поклонник - одно лицо", - как молитву шептала "дочка" свои мысли. Увидев "кепку", она на мгновенье встретилась с ним глазами и потупленно улыбнулась в землю.

*    *

Первый раз в жизни у "кепки" не включился защитный механизм цинизма.

Чудесная курица, каждый день ее ждешь, сверяешь, исполняешь. Курица яйца золотые несет, дупля не дает, еще и улыбается.

Эта беззащитная улыбка, эти доверчивые глаза, это беспомощное лицо, берут и отравляют душевное равновесие. Забирая у маленького ребенка мороженное или у слепого попрошайки дневную выручку, не чувствуешь себя так мерзостно. Чаша равновесия душевных весов заколебалась без спасительного цинизма. Это уже не кража, это - грабеж. Легче шапку забрать у паралитика в инвалидной коляске, чем воспользоваться расположением этой, непонимающей происходящего.

Карманник почувствовал бурю, возникшую в глубине его нутра, но только почувствовал. Буря не успела оформиться в мысли. Инерция остановила колебания душевных весов.

Автобус со своей толпой разрешил карманнику занять рабочую позицию. Отработанным движением, он расстегнул сумку. Кошелек, лежащий глубже обычного, легкими щипками был поднят на верхний уровень. В момент, когда известная купюра смялась большим пальцем, щипач боковым зрением уловил ту же обезоруживающую, потупленную улыбку, адресованную ему. "Подлый" укол в сердце, заливая его лицо краской, неожиданно дергнул руку, закрывающую женскую сумку. Покрывшись непривычной испариной, злясь на самого себя, карманник покинул общественный транспорт.

*    *

Продолжение следуeт