Библиотечка Эгоиста (под редакцией Дмитрия Бавильского)

bgcolor="#000000">

Можно сказать, что это повесть, а можно, что - роман, со своей особенной структурой, новациями в области языка. В трех прошлых выпусках "криминально-человеческого чтива" мы познакомились с женщиной большой души, замечательной буфетчицей (переквалифицировавшейся в знахарку да гадалку) тётей Клавой и людьми из её окружения. История тёти Клавы оранжирована легендами и мифами из жизни уголовного мира. Нравится нам это, или нет, но Сергиенко пишет замечательную прозу. Опубликовав месяц назад первый (между прочим, буквально дебютный) текст берлинского прозаика Владимира Сергиенко, мы и не представляли, что он привлечёт к себе столько внимания. Между тем, дебют в жанре "криминально-человеческого чтива", наполненный мощным и незаёмным драйвом, стал (если верить статистике) одним из лидеров посещаемости в скромной библиотечке "Эгоиста". Микс из фени и экзистенциональной изжоги, лёгкой иронии и нелёгкого жизненного опыта блатного человека позволил Сергиенко создать замечательно смешные тексты. И, при всём, при том, совершенно не "наблатыканные". Просто у берлинского жителя тоска по родине так проявляется. Блатная сказка № 2 (как и все остальные произведения В. С.) публикуются в авторской транскрипции.

Владимир Сергиенко

Действующие лица и исполнители: Рыбак - спокойный по деловому. Карманник - спокойный по обреченному. Место действия - там, где отсутствуют мешающие. Время действия - сразу после того, как, но не прошлое и не настоящее, по причине этого иногда театр абсурда напоминающее.

- Главное из пустоты не выйти, главное в пустоте не остаться, выпей, человек, выпей много, потом анаши покурим…

Карманных дел мастер посмотрел на вновь налитый стакан ничего не соображающим взглядом.

- Давай, давай, братан, главное сейчас опять начать думать.

Рыбак вложил стакан в руки собеседника. И так, значит, слегка подталкивая, слегка так, значит, помогая приподнять, прям настоящее насилие оказывал.

- Давай поболтаем. Расскажи мне, например, как профессиональные щипачи совестливыми становятся, или, например, как совестливые профессиональными щипачами.

Дурень влил очередную порцию алкоголя в познавшего тайную доктрину.

- Ну, не хочешь метлой чесать, не надо, тогда ухо раскрой. Я вот похвастаться могу, как не выезжая из страны, контрабандистом стал.

Зрачки тайную доктрину познавшего шатнулись - признак хороший.

- Я тут с корешами на кичу кабана ежемесячно загоняю.

- А просто мясо не легче послать? - ни один мускул не дернулся на лице зомби, - В лагере обрадовались бы, а то кабана еще, наверно, разделывать надо.

- Ты че, иностранец? Кабан - это грев, мы зону нашу городскую греем. Регулярно.

- А-А, сказал бы дачку засылаете, - интонация у зомби не изменилась, но глазки вроде бы зашевелились, пускай немного, пусть чуть-чуть, но зашевелились.

- Мы же не посылки шлем друзьям, а всю зону греем. У нас в охране прибитый есть.

- Если у вас прибитый есть, то, может, поможете? Мне ксива от кента пришла, ему лекарство для кишки надо, язва у него.

…Оживает зомби, оживает голубчик…

- Зачем тебе наш прихват, если лепила тебе ксивы шлет, у тебя крюки получше.

- Да нет у меня крюков, ты о чем?

…Лоб еще не нахмурился, но взгляд уже напрягся…

- Ну, если тебе доктор с кичи справку прислал.

- Какой доктор, какая справка, - брови зашевелились, лоб все еще не хмурится.

- Ты ж говоришь, ксива пришла.

- Пришла.

- Ну так документ о язве только лепила может дать.

- Да нет, ты не понял, - четкая морщина прорезалась аккурат меж бровных дуг, - Кент мой через запретку записку выкинул.

- Ну, так бы и сказл, что маляву получил, а то - ксива, - быстрехонько наполнились стаканы, - Ксива это то, что с чекухой: паспорт, справка опять же, лю-ю-бэ.

- Чекуха это печать или бутылка?

…Ура, Ура, слава тебе, Великий Ра, бог солнца, контакт есть…

- Подкалываешь?

- Подкалываю.

Ну все, из шока вышел очкарик, теперь и из стресса можно начать выходить.

Дурачок достал препарированную папиросу и нескромный пакет анаши, положил нежно на стол и опять разлил по стаканам.

- А че, ты на этих вышел?

- Не выходил я на них, сами пристали.

- Так, без кисляка только, выйти на кого-то, это очень просто, я, когда первый раз на одного вышел, промахнулся, нервничал, огонь шагов с десяти открыл.

- Понял, все равно, не я на них, они на меня вышли, только в моральном смысле.

- Да и ладно, я это так спросил, чтоб с темы сбиться, а в принципе, все понятно.

- Понятно. Тебе понятно. Слушай, давай дунем вначале, потом пообщаемся, может, и я тебя лучше понимать буду.

- Взрывай, братан, ты больше горя видел.

Сладкий милый сердцу, вызывающий моментально улыбку предчувствия, запах анаши из прикуренной папиросы залез в нос некурящему. Некурящий потянул благородный дым. Улыбка седьмого откровения проявила себя в невидимом со стороны рефлексном поднятии уголка губ. Все-таки правы, правы и еще раз правы голландцы - ничего лучше анаши не снимает стресс.

Не жадничая, но и не скромничая, папироса скурилась. Алкоголь, анаша, адреналин - эффект чудесный. Легкое пощипывание в ногах, опять же вынужденная посадка в спокойные воды теплого средиземноморья, потом медведи в количестве одной семьи на велосипедах фирмы "Ровэр", умывальник с зеркалом во главе шествия с четкой татуировкой под лопаткой: "мой до дырок" - урка, наверное. Возле лопатки опять же большая лопата с татуировкой: "урою", потом откуда-то набежали зеленые, длиннохвостые бультерьеры, разорвали всю обувь и помчались дальше, бешенные какие-то. Потом переход из трехмерного пространства в двумерное, потом в одномерное , потом полное отсутствие пространства…

…хорошо.., метеоритно.., не по-детски…

Адреналин ушел, осталась только анаша с алкоголем и желание, чтоб поперло еще сильней.

- Ну че, давай еще дунем? Костыли есть?

- Опять начинаешь?

- Папиросы.

- Так бы и сказал, что трубы.

- Да хоть гильзы, есть?

- Есть.

- Забивай.

- Гвозди?

- Подкалываешь?

- Подкалываю, - разговоры разговариваются, косяки себе все равно строятся.

- С ассоциативным мышлением знаком:

- Это че, опять феня?

- Подкалываешь?

- Нет, ассоциирую.

- Значит, знаком. Маслины сейчас дорогие?

- Нет, в зависимости от начинки.

- От колибра?

- Какого колибра?

- Ну, ты говоришь: "от начинки".

- Ну да, сыр, чеснок маринованный.

- Какой сыр, какой чеснок, я о другой начинке, в плетку.

Когда кто-то чего-то не понимает, существует несколько стандартных выходов из сложившейся ситуации: интеллигентный - переспросить, уличный - стать мгновенно глухим, постельный - это говоришь, что попало, главное не молчать. Особо одаренные подлецы умеют несколько способов превращать в один, особенно, когда обкурятся разной гадости и подсознательную ассоциативность выключить невозможно.

- Да, блин. Набои счас не дорогие, но дефицитные, караул.

- Согласен, раньше - бери, не хочу, а теперь хороший набой - редкость, так фуфель один. Ты че, за это отстегиваешь?

- Сейчас дал по три доллара, а так и по доллару найти можно.

- Вау, а я десять процентов.

- Десять? Ты гонишь! Хотя, с другой стороны, в процентах считать логично. Отечественные дуры дешевле, а попробуй-ка для американки че-то найди. Но все же десять - ты загнул, от одной десятой процента - до половины. Хотя, когда жизнь загнала, считать, конечно, не будешь.

- Ты о чем?

- О дуре!

- О какой дуре?

- Об американской, например, вдумайся, если она стоит больше трешки, так че за набой тридцать баксов отваливать?

- Ты о чем?

- О дуре!!!

- О какой дуре???

- Ну, Кольт, например, или Стечкин.

- Так ты о плетке и маслинах.

- Ах, вот где гильза ассоциировалась.

- Ну, да.

- Тогда ты о чем?

- О чем, о чем, известное дело о чем: набой в смысле цинконул кто-то, где что-то плохо лежит.

- В смысле наводку дали, где что-то хорошо лежит, в смысле взять не тяжело, в смысле кража.

- Подкалываешь?

- Подкалываю. А я подумал, что ты большой любитель оливок. Я их тоже люблю, особенно с брынзой в виде начинки.

- А с чесноком маринованным?

- Че метлой чесать за зря, счас только на хавку пробьет.

Если анаши много, да так, что тебя не подпирает, а прет, как на танке в Праге, и нагваль не высаживает на измену, и Елена Николаевна Рерих не давит своим присутствием, то тогда можно и пофилософствовать, в смысле, поумничать, если повод дадут в ракурсе, за что зацепиться.

- Ой, братан, ты косяк запорол.

- Чёёё?

- Косяк, говорю, запорол, теперь новый мастерить придется.

- Я тебе, дорогой, больше скажу: я косяки не отпарывал, и не запарывал.

- Конечно, не отпарывал, я его сам взорвал.

- Ах, вот ты о чем. Тогда, любезный, теперь только ты без кисляка. Я бок запорол, конкретно, по отношению к косяку, который ты взорвал и сейчас новый забью, не проблема, папирос хватает. Только не говори, запорол косяк. Пол Советского Союза говорит так, только это не правильно. Запороть - это противоположность отпороть. А есть такие удивительные слова, которые звучат одинаково. И иногда их можно перепутать. Косяк - папироса с анашой, косяк - повязка такая интересная, в лагере ее вшивают, то-бишь запарывают добровольные такие из заключенных, СВПэшники называются.

Очень хорошо, ближе к замечательно, когда амплитуда курящих совпадает. Одного пробило на "поговорить", другого на "послушать".

- Вот это и есть отличие. Ты можешь жить криминалом, ты, может, даже отвисел, но масть высокого полета именно в таких мелочах чувствуется: "запорол бок косяку" и "запорол косяк" - огромная разница. Разница уровней, по которой видно сразу, насколько ты старой масти человек. А вот это все новое движение, слов нахватались, пихают, куда и как попало, что рэкетеры, что таксисты…

- Ты кури, кури, братан.

- Масть - это не деньги, масть - это не популярность, это внутренний мир с четкими рамками порядочности, пусть это абсурдно звучит по рамкам порядочности, не обывательской, конечно, а другой, волчьей, но порядочности.

- Ты кури, кури, братан.

- Мы - вымирающие динозавры. Кроме далеких лагерей нас нигде не встретишь. Мы - аристократы в криминале, А-Р-И-С-тократы. И новорусская революция не для нас. Теперь борьба за выживание. И все, что у нас есть - это масть. Наша белая кость, которую мы еще ценим, потому что больше нам ценить нечего. Мы спасаемся этой мастью. У нас нет "Мерседесов", офисов, комитетских прихватов, мусорских связей и комплексов прогибающихся…

- Братан, ты кури, не расстраивайся.

В ораторском раже, на стандартно-обкурочный прикол, говорящий не обращал внимания, анаша сгорала впустую. Резкие взмахи крыльев только ускоряли этот процесс.

- Обиженных счас очень много, одна искра, одно пересечение интересов и найдется человек, организуется движение бедных, но маститых. Наивно? Нет, реально. У нас нет дружбы с погонными да и не хотим мы ее. Нас не видно, как рэкетеров. Нам не надо мусорам отщелкивать за их закрытые глаза, мы не мелькаем перед ними. Мы не лезем в политику, в большой бизнес. Чего, кошелек украл у несчастной, так если бы эти гады наверху крали меньше, это не было бы трагедией всемирного масштаба. Для всех мы негодяи, да мы и есть негодяи, еще никто не придумал, как сделать, чтоб нас не было. Но зачем же нас так загонять, чтоб мы как бешенные волки кусали всех подряд. Словили на краже - посадите, а не отбивайте требуху. Оставьте нам лагеря, в которых мы сгнием,. Дайте нам, в натуре, спокойно вымереть. Только вымереть как люди. Улучшите нашу жизнь на зоне, чуть-чуть. Мы же тоже человеки, хоть и из другой стаи. Еда, тепло, медицина. А то, как не туберкулез, так пуля отморозков без понятий, за то, что не согнулся, не встал на колени, на зоне народ согласен работать. Забирайте все, что заработаем, дайте таблеток, еды и мы, наши жены, родители, братья, сестры за вас проголосуем и срама здесь никакого нет…

Вот так расшевелили, вот так из транса вывели. Кармаш, сам обалдевший от того, куда занесло его построение логичных замков обкурки, набрал полный рот дыма, поспешно отдав папиросу внимательно слушающему Дураку.

- Складно звонишь, мил человек. Тебе б только книги писать по преступной психологии. Че, первый раз в жизни себя порядочным почувствовал, так оно ничего, оно пройдет. Пожалеешь себя. И пройдет. Потом не взрослым все покажется, динозавр уголовного мира. Были уже такие, старой закалки, белой кости, кто вовремя не свалил, того чекисты у стенки оставили. А из тех, кто свалил, так тоже некоторые масть держали, а в основном, швейцарами да халдеями, ради жен да детей голодных пристроились. И нечем им гордиться было, окромя крови своей голубой. И это не согнуться называется, а выжить. Не устраивает тебя новорусская революция, нет места для тебя в этом мире, так растворись или бунтуй. Чем выше цивилизация, тем примитивней методы борьбы с ней. Чтоб бороться с компьютером, не нужно хакерству обучаться, берешь палку и по хребту, не нравится тебе гнет американский - палку и по хребту. Не можешь - удила закуси. А ты и палкой по хребту, и скулеж развел: лагеря нам оставьте, порядочные мы, пожалейте нас, мы же люди. Ты когда на курок жал, думал о том, что масть меняешь..? Порядочный…

*    *

Отбрехался рыбак от теть Клавиной дочки, уму-разуму наставил. Уму-разуму девочку наставил - в театр пошел. Надо на премьеру места в первом ряду забить, а то пенсионеры места лучшие захватят, че делать потом. Да и ракурс найти правильный нужно, то ли в партере возле пенсионеров, то ли в ложе, в смысле в каком-нибудь подъезде напротив. Опять же, обнюхать само местечко надобно, может, прям на арене обустроиться можно. Выступать будут не гастролеры, группа местная, в широких кругах неизвестная. Группа так себе, без супер-звезд, но с претензией лет через десять в группировку перерасти. Рыбак подошел к вопросу местной ориентации положительно занудно. В радиусе взрыва локальной атомной бомбы, обошел все подвалы, чердаки и крыши. Сыграл два раза в шахматы и пять раз забил козла, нашел рабочий телефон-автомат и выпил чужое пиво. Время "Ч" рыбак встретил, обсуждая грядущую третью мировую, распаляя воображение ветеранов объяснением механизмов установки подводными лодками тектонического оружия, или тектонного, или же сейсмического, главное что российского и производящего не только землетрясения, но и вулканы, ураганы, мор крупного рогатого скота и преждевременные роды синим китам.

*    *

- Пунктуальность - роскошь рэкетеров.

- Ага, и вызываемых к следователю по повестке.

Кармаш не так радостно ответил хитующему на его приветствие. Племенные красавцы по очереди поздоровались с бледным карманником, пробуя передать ему свое радостное возбуждение.

- Ну че, смирился?

- Нет, - кармаш очень спокойно посмотрел в глаза лидеру.

- Ты че, денег не принес? - брови лидера поползли удивленно вверх.

- Не принес.

Лидер скривил блатную рожу в наступательном порыве.

- Деньги дома, пацаны, а то еще не дай бог отнимет кто-то.

- Шутки шутишь, а я думал ты сознательный.

- Я сознательный, но шутки шучу. Может, вы от меня еще любви потребуете?

- Не, братан, - вмешался хитующий, норовя бодаться, - Нам твоя любовь не нужна, только верность и уважение.

- А я думал, мы подружимся, - лидер отстранил рукой хитующего.

- Да, уже подружились, у меня грыжа сильная, пацаны, пусть со мной кто-нибудь за деньгами поднимется.

- Ах, вот ты чего такой бледный, а мы подумали, что тебе страшно, - хитующий бессознательно радовался своей карме.

Лидер явно не хотел омрачать свое настроение, омраченным настроением загрузившегося. Милостиво улыбнувшись, он брякнул в никуда: "Сходите с ним."

Четыре человека дернулись вслед кармашу.

- Вы че, гоните? Не всей же бригадой!

Четыре человека остановились.

- Во стадо. Ты и ты остались.

Хитующий и водитель абсолютно не оскорбленные уселись в машину.

Кармаш слегка припадая на две ноги почти дошел до парадного, когда его обогнали и услужливо открыли двери. Оказавшись внутри, он таким же тусклым голосом как и на улице, обратился к сзади идущим.

- Пацаны, не в обиду, не могу после лагеря, чтоб кто-то за спиной шел, чувствую себя под конвоем. Четвертый этаж направо.

Неконвойные из-под лобья посмотрели на говорившего, но тем не менее обогнали его.

- Пацаны, не спешите, может, меня еще тащить придется.

На лестничном пролете, между четвертым и третьим этажами, кармаш вытащил заткнутое за пояс сзади огнестрельное оружие и произвел по выстрелу в каждую спину. Увеличив скорость движений до предела, кармаш прощупал у лежащих пульс, вытащил обойму и догнал в нее недостающие патроны. Спускаясь назад, он воткнул оружие с взведенным курком в исходное положение.

Бледнее прежнего, кармаш медленно вышел на улицу и, припадая на обе ноги, доковылял к машине.

- Слушай, будь человеком, успокой своих, они телевизор хотят забрать, а у меня там мама.

- Во, дебилы, - лидер в лидерском гневе вылез из машины, сильно хлопнул дверцей. Тут же открыл ее металлически шипя внутрь, - Я вам, гады, еще анашу покурю.

Догнав кармаша, открывающего парадный, лидер искренне негодуя, тем же металлическим шипением решил приободрить бледного:

- Расслабься, разберемся.

- Расслабился, в натуре, разберемся.

Третья ступенька включила слегка измененную "диктофонную" запись.

- Братишка, не в обиду, не могу после лагеря, чтоб кто-то за спиной шел, чувствую себя под конвоем. Третий этаж направо. Только не убегай далеко, может, меня еще тащить придется…

На лестничном пролете между вторым и третьим этажами пуля вошла в спину лидера… Пульс… Патрон в обойму…

- Гады, вот что я вам скажу, гады ненавистные. Вас зовут. Телевизор! Видеомагнитофон! Подавитесь! Смотрите, грыжу не получите.

Припадая на две ноги, не дожидаясь сопровождения, кармаш достаточно быстро оказался возле парадного.

…Третья ступенька… "Диктофон"…

- …пацаны, не в обиду, не могу после лаге…

Его оттолкнули несущиеся вперед бройлеры. На лестничном пролете между первым и вторым этажами "хитующий" придержал рукой водителя, оглядываясь на быстро поднимающегося с оружием в руках.

- Какой эта…

Кармаш поднялся двумя пролетами выше. Стащил одно тело с другого. Пауза. Вдох. Выстрел в череп. Кровь с мозгами выплеснулась ему на лицо. Не вытираясь, он выдвинул одну руку вперед, ладонью закрываясь от следующего черепа. Выстрел. Два пролета вниз. Рука вперед. Выстрел. Жуткий рвотный спазм. Два пролета вниз. Рука вперед. Выстрел. Его стошнило на тело без контрольного выстрела. Тело открыло глаза. Тело оценило обстановку. Вытерев блевотину с лица, тело сказало:

- Увидимся, братан.

Выстрел…

Так, чтоб не выдала собственная тень, рыбак подкрался к месту бойни. Кармаш, как типичный отморозок курил, сидя на пару ступенек ниже трупов. Неосмысленные широкие зрачки, кровь, мозги, блевотина и пистолет рядом - типичный тригонометризм без Кандинского. Рыбак присел рядом и тоже закурил.

- Всех?

- Всех.

Рыбак взял пистолет, вытащил обойму, из обоймы патроны и все это вытер от чужих отпечатков собственной куртки, аккуратно складывая металлолом у себя в ногах. Встал. Пристально посмотрел на нежелающего выходить из шока. Напряг все герцы собственного процессора. Снял пятнистую куртку.

- Сколько выстрелов?

- По два каждому.

- Вытрись хорошо изнанкой и надень. Знаешь, телефон с тыльной стороны этого дома.

- Мм.

- Возьмись руками за голову и беги к нему. Помахай рукой ветеранам во дворе, но так, чтоб твоего лица не было видно. Постоишь минуту возле телефона, делая вид, что звонишь. Потом чеши к автобусной остановке, возле которой тебя народ сегодня выгнал. Едешь в обратном направлении до конца. Там одно единственное заведение. Заходишь, берешь водку и ждешь меня.

Дурак протянул руку кармашу. Рукопожатие с вставанием. Надевание куртки, и уже бежит кармаш, тщательно закрывая лицо руками, и уже копошится дурак возле верхних трупов.

Раз, два, три… четыре. Пульс - нету. Карманы - пусто. Гильзы - вытер.

Раз. Два. Пульс - нету. Карманы - книжка записная, денежные купюры. Дурень - не рыбак. Дурень - мародер. Гильзы - вытер.

Раз. Два. Три - четыре. Пульс - нету. Карманы - пусто. Гильзы - вытер. Свежий окурок непрофессионала к себе в карман. Чердак. Проход. Вниз. Телефон.

- Начальник, неприятности.

- Узнал, богатым не будешь.

- В общем так, решил я на хвост упасть к красавцам, о которых я рассказывал, чтоб легче бегать от них было. Место, где они с начальством своим встречались, целый день под наблюдением держал в обществе пенсионеров. Дождался. Приехали. По очереди в подъезд зашли, долго не выходили. Не выдержал, домино оставил, пошел посмотреть. Пять трупов. Я бегом звонить.

- Сколько времени тебя не было среди ветеранов?

- Спроси у них, но на пять трупов в любом случае не хватит.

- Утром у меня в кабинете, иначе в розыск.

- Понял. Звонок в ноль-два делать?

- Не надо, диктуй адрес.

- ……….

- ……………..

- …………..

- Слушай, а ты не знаешь, такого Тимура, он в этом районе живет.

- Знаю.

- А ты не в курсе, он только гастролирует или в городе тоже трудится?

- Ситуацией, начальник, пользуешься?

- Пользуюсь.

- Тимур занимается добродетельной деятельностью, больше я тебе ничего не скажу, но за слова отвечаю.

- Будь здоров.

*    *

- Ну, сидишь здесь, ну, пьешь, ну, гадость разную со своим другом куришь, тексты дурацкие выдаешь, зачем же пожар разводить, зачем же каждую минуту листочки какие-то на столе жечь?

- Тетя Клава, женщина прекрасная, это не листочки, это квартальный отчет в налоговую, и я не жгу, а отчет этот подчищаю.

- Когда подчистишь, не забудь обложку выкинуть.

*    *

Город. Людишки суетятся, дела свои деляют. Дела свои делают на бывших рыбаков внимания не обращают. Бывшие рыбаки по совместительству мародеры, в куртках пятнистых здание ген. Прокуратуры покидают. Здание покидают, на пороге останавливаются, полную грудь воздуха набирают. Полную грудь воздуха набирают, улыбаются. Улыбаются, мысль поймать пробуют. Мысль поймать пробуют напряженно - мозгами не морщатся: "Где выпить? Где закусить? С кем оттянуться от забот вчерашних?"…

- О,! здорово.

- А я думал ты говорить не умеешь

- Умею

- А я думал, ты слышать не можешь

- Могу

- Вот и верь после этого людям.

- Я не глухой, я не немой, просто, когда отдохнуть хочется, я аппарат в ушах выключаю, вот тогда я и глухой, и по совмещению - немой.

- Вот ты то мне и нужен не глухой, не немой. Пойдем, напьемся где-нибудь, я поговорю, ты не послушаешь.

- Только я плачу.

- С предстоящим почином, гражданин не глухой, гражданин не немой.

Город. Людишки. Транспорт. Заведение все в пальмах да в солнцах заходящих. Столик чистый. Места свободные. Официанты, ручейком журчащие. Водка. Стаканы полные. Апельсины опять же в виде закуски присутствуют. Чокнулись, выпили. Минута молчания. Две минуты молчания. Десять. Пятнадцать. Час…

Пустота в голове приятная. Вакуум физический. Вакуум абсолютный. Абсолютное ничто…

…Потом было слово, потом еще одно. Потом некоторое просветление в голове. Потом просветление отделилось от мрака. Потом понимание: вот они - дела небесные, а вот и твердь земная.

- Так, где, говоришь, деньги взял?

- В тумбочке.

- Ха-ха-ха.

- Хи-хи-хи.

- А, кто, говоришь, в тумбочку положил?

- Жена.

- Ха-ха-ха.

- Хи-хи-хи.

- Так, говоришь, в природе отсутствует антагонизм двойного отрицания.

- Чего?

- Говорю, денюжку покажи свою, в смысле купюру.

*    *

Рыбак: о Рэйки думающий, в одной рукекупюру держащий, только что от глаз отведенную. В другой - стакан пустой горлом в сторону собеседника направленный.

Собеседник: лицо обескураженное, рот закрытый.

Водка: в состоянии свободного полета, в пяти сантиметрах от лица собеседника сконцентрированная.

*    *

*    *

……………………………………………………………………………………………

- …вот скажи, кого в мире больше, сволочей среди порядочных, или порядочных среди сволочей.

- Зависит от того, в каком мире.

- Ну, в твоем, например.

- В моем - дураков больше. Узнаешь, теть Клава?

На барной стойке мужские руки ласково разгладили стодолларовую купюру.

- Неужто те самые?

Человек, в чьем мире дураков больше, положил рядом со ста долларами две купюры.

- Разменяю я их тебе, теть Клава, не фартовые они, может, два Гранта лучше одного Франклина.

Человек достал блокнотик и записал в него шестнадцать цифр и четыре буквы.

- Теть Клава, а у меня день рождения сегодня.

Человек очень тщательно что-то зачеркнул.

- Сколько же тебе лет?

Человек чиркнул спичкой, зажег сто долларов и прикурил от пылающей рожи Франклина.