Искусство

Художник - охотник, заготовляющий сырое. Его совесть просыпается и тогда, когда он сует в ягдташ падаль, и когда он подстреливает, как Тараскон из Тартарена, козу, вместо льва, и когда он сводит слишком близкое знакомство, приручает, дичь. Охотничий инстинкт рисует ему идеальную добычу - безупречное, неприрученное живье, непочуявшее угрозу и невыработавшее отвратительный на вкус секрет страха; безымянное, анонимное, неотличимое от стереотипического, архетипического, без свойств, без изьянов, без особенностей. Это почти описывает ловлю капканом, если бы тот убивал мгновенно, как щелкнувший затвор.

Творчество существует в точке приложения уравновешенных разнонаправленных сил. Равновесие достигается в постоянной пульсации. Одна из сил на мгновение перевешивает. Возникает душевное движение, которое продолжается и после того, как остальные силы устремились на восстановление равновесия. Драма существования - в навигации этого водораздела.

Однажды я ездил с геологом в экспедицию в Саяны. Мы втроем сплавлялись на двух резиновых армейских лодках по притоку Ангары, реке Китой. Вертолет забросил нас в верховья. Он улетел, и мы тотчас наткнулись на свежий медвежий помет. Потом было много разного; наконец мы подплыли к конечному пункту. Река расплылась, показался поселок, на берегу стоял рейсовый автобус, неописуемый в той же степени, что и медвежий помет. Грузились местные с узлами. Теряя скорость, мы уже мысленно боролись за места в автобусе. В это время нас подволокло к течению из незамеченного рукава. Лодки остановились и закачались на границе противотока. Автобус фыркнул. Весла ударили. Лодки крутнулись. Один из потоков ударил в борта с внезапно освобожденной силой. Все трое оказались в воде. Пожитки были упакованы в непроницаемые мешки и привязаны - как раз на этот случай; первый, кстати, в этой экспедиции. Плывущими в 4-х градусной воде оказались только пловцы. Сушить ризы пришлось в автобусе, а прежние гимны запевать уже на базе.

Еще мы двоем, рабочие, - я и еще один мальчик на курс старше меня, по очереди готовили. Осатанев от проросшей картошки с салом и луком, белая кость купила изюбрятины у встреченного охотника, а черная сошка сварила. Суп-жаркое незнакомо пахло дичиной, было до отвращения сытным и испортилось на следующий день. Были долгие споры, - стоит ли пробовать на вкус содержимое кастрюли в которой барахтались опарыши. Офицер, в отличие от классического примера, настаивал на выливании. Так и решили - обошлось без бунта. Практичнее было оставить изюбра живым и отгрызать у него мяса ровно на один присест. Пьют же якуты кровь прямо из вены живого оленя. Но - масса проблем, в том числе моральных. Культура велела сварить. Итак, мы варим, такова традиция, завоевавшая статус инстинкта.

Художник может поставлять продукцию публике в разных формах:

• Сырую - этому была посвящены 5 предыдущих частей
• полуфабрикат - эстетически оформленную, но без выявленного смысла;
• готовую к употреблению (предположительно вкусную и стимулирующую), как в ресторане;
• питательный раствор, вводимый в некую онтологическую вену, безвкусную оттого, что минует вкусовые сосочки - как большинство чисто концептуальных работ.

Может быть дело вообще в персональной раздвоенности. Когда я становился коммерческим фотографом в Чикаго, я рассылал свое портфолио по агентам. Все в разных словах говорили одно и то же. По первости эти разные слова было трудно свести в одно. Наконец, очередная, похожая на мышку, очень успешная, с коллективом громких имен и в талантах и в поклонниках (клиентах), с прощальным чмоком в дверях отельного номера-оффиса с видом на озеро с 45-го этажа, вручила мне книжку из высокой стопки: "Позиционирование". Это твоя Библия, - сказал она, - я раздаю это всем, как баптистка.

До "Поколения П" было еще лет 7. Можно было и опередить Виктора П с переводом вечных истин на язык родных дубин. То позиционирование отличалось, однако, от этого, на отсутствие которого я тут жалуюсь. Тогда имелось в виду - поиск ясно определимой темы и ясно определимого тематического лидера - достаточно одного; если заняты более одной ступеньки трибунки чемпионов, лучше не бросать дневной работы, - за которым нужно себя ясно поставить. Теперь я говорю о ясной позиции по отношению к двойной ответственности:

• Перед сюжетом, дичью, которые должны поступить на вернисаж, на кухню в наименее мертвом виде - от смерти должна остаться (как неизбежное зло) только неподвижность; Хотя и выяснилось, что даже если животное не умерщвлено, оно все равно больше не часть природы. Оно часть зверинца.
• Перед собой, своим естественным инстинктом сварить, переварить, эстетически обработать и извлечь смысл.

Для художников, которые правильно позиционировали себя, нет этой проблемы. Хорошо быть цельным, целкой. Потому и нельзя было портить девок - дело не порче товара (вспомним Down By Law, где в интерлюдии сутенер, в исполнении прохладнейшего Лурье, говорит заголившейся во сне шлюхе: cover the merchandise), а в предоставлении новой перспективы. Дарение этой новой перспективы (еще точнее, выдача отчуждаемых прав на нее) должно по патриархальному закону стать прерогативой законного мужа. Об этом же говорит Пушкин: Художник должен быть, прости Господи, глуповат.

Который не глуповат, тот скорее критик, искусствовед. Или гений. По мне, гений как раз и существует в драме зыблющегося равновесия двух противоречивых ответственностей. В точке выпадения росы - в клинче страсти и долга. Это редкое общее место о гениальности, которое я принимаю. Невозможно быть гениально простым, диким, сырым - все равно амеба, крокодил, половая тряпка непобедимы. И гениально культурным быть смешно после Лотмана. Гений играет не по правилам и готовит не по рецептам. Он находит неповторимый способ преодоления этого парадокса, который становится его сигнатурой. Поэтому займемся простым заурядным художником, которому порвали целку х**м размышлений о творчестве. Что ему-то делать?

Как-то смутно проносятся мотивы ответственности полицейского за законность сбора улик, погони, ареста. И одновременно за раскрытие/пресечение преступления. Возможно моя диада и полицейская роднятся только драмой баланса. Ответственность за варку, приготовление, осмысление, заставляет не пренебрегать художественной волей, а напротив, напрягать ее, выкладываться. Есть ли какой-нибудь способ совместить центробежное и центростремительное, давление и разряжение, контроль и свободу? Наводящие соображения: Российские законы плохи (де Кюстин/Смит) - спасение в их плохом исполнении. И еще. Не для быстрого победный бег, и не для смелого победа итд. Время и случай бла-бла-бла. Это обычно пересказывается в терминах нужного места в нужное время. А я вижу здесь рассказ о шансе, бросании монеты. Есть еще наблюдение за стрельбой из лука по далекой и быстрой птице. Надо точно взять прицел и расчитать поправки на скорость и ветер. Но остальное решает уже не стрелок. Перевод для фотографа: ... подходим к мыши, родившей гору букв...

Пора подвести итоги. Витязем на распутьи, я стою перед камнем со стрелочками: Туалеты, Продолжение осмотра, Выход. Спасибо, где туалеты я знаю. Продолжать осмотр темы - не выход по следующим причинам: У меня короткий attention span. И мое письмо подразумевает людей с таковым же. Задолго до сползания текста к бесконечнотупиковому мы все отдадим концы и отчалим. Итак, на выход.

Надо срочно ломать тему. Останется расщепленный хвост, и это меня устраивает. Для меня ни один вопрос, который либо встал заранее, либо поднялся в процессе, не нашел убедительного ответа. Признаюсь, писать было интересно, иногда возникало вечновоспеваемое интеллектуальное возбуждение по Пригову - да, пахнет автоэротикой, выхожу из клозета, знайте! я самостоятельно возбуждаю свой интеллект; в процессе возникали попытки более зрелых интеллектов составить мне компанию, каковые я более или менее отражал, возможно из нежелания стать доминируемым, - хотя в свое время ох не вредно было бы иметь пару-тройку доминатрисс по предмету (иметь в сугубо общеразговорном смысле, в том самом, который запутывает больше всего). Итак, на выход.

Расёмонистость всего этого начинания отзывается на переборе выходов. Не только туалеты (М, Ж), но и выходы оказываются маркированы (ой, кажется употребляю какое-то уже занятое бодрийяроялистами слово, - пардон, мадам).

Выход первый. А с чего все это?

Когда я стал снимать цыфровой камерой, то главная трудность оказалась в переучивании вот чему: В обычной камере, особенно без автофокуса, момент срабатывания затвора совпадает (for all meaningful purposes) с моментом нажатия на кнопку. В цифровой - иначе. Как в лифте моей детской поры, на инструкции, шелкографированной на жестянных табличках с загнутыми уголками, некоторые буквы были старательно вытерты трудолюбивыми второгодниками. Получалось: Жмите к о ку, услышав о р ё т, к о ку о пустите. В цыфре проходит ощутимое и в целом непредсказуемое время между тем и этим. И этим несовершенством, преодолеваемым в недоступно дорогих моделях, снимается (нечаянная, но уместная игра слов) казалось бы неразрешимое противоборство двух разнонаправленных комплексов вины неумеренно сентиментального фотографа. Сентиментального по Стерну, а не по Лекоку, вы понимаете. С одной стороны стараешься изо всех сил сделать вам красиво, а с другой стороны, лошадь-камера знает лучше и везет куда надо ей самой, становясь сотрудницей сюжета, который таким образом снимает сам себя.

Ситуация, в которой хорошо звучат знаменитые слова: Every man is expected to do his duty. Они умиляют меня, как каски этих самых men, похожие на мисочки для бритья, со времен Ланкастеров с Йорками и до времен Ллойдов с Джорджами. Долго же я ждал случая написать эту фразу. Оказалось, что вербального наслаждения хоть отбавляй.

Результат этой камерной самодеятельности меня чрезвычайно устраивает. Даже забывая обо всем этом псевдояйцеголовом недоумствовании, я стал удивляться собственным карточкам. Footnotes, сползшие в середку страницы:

• а. Пурист бы непременно выделил слово "собственным". Столько усилий, заслуживавших лучшего применения затрачено на обсуждение авторства и по возможности максимального ошельмования простого, неоспоримого, наивного понятия "снять".
• б. Непредсказуемый интервал, о котором я говорю, делает эти камеры неприспособленными для серьезной коммерческой работы. Что для меня не убавляет, а добавляет обаяния. Как бы заведомо вводя съемку в сферу целенаправленно бесцельного, то-есть, по определению, искусства.

Есть, control freaks, маленькие диктаторы, которые кайфуют только в случае, когда все выходит по ихнему, однако я принадлежу другой школе чувства. Я люблю наблюдать за спровоцированным мною действом. Я прирожденный решатель тестов типа multiple choice. Говоря иначе, моя феминность проявляется в желании чтобы игра владела мною. Возвращаясь к "ране" по Бродскому, и совмещая ее с женственностью как рецептивностью, понимаем, о какой ране идет речь. L'Origine du Monde.

Выход второй. Почему победа? Кто здесь кого победил?

Это ложный выход. Никто никого не побеждал. Название осталось с того первого момента, когда я хотел просто зафиксировать в собственном сознании антиномии и их разрешение из Выхода номер один. Как бы там ни было, а победа была не по очкам, хоть разговор и шел о вещах, близких к оптике. Скорее, за неявкой противника.

Выход третий. Откуда неожиданность?

Все оттуда же. Загляни в предыдущий Выход.

Выход четвертый.Реализм.

Этот выход стремнее пожарной лестницы. Боже меня упаси вмешиваться в хор басов со своим контртенором. Взять хоть такую герметичную для меня фразу, чье происхождение я утаиваю, чтобы не запятнать свою репутацию философского девственника подозрением, что я читал что либо, научнее Винни Пуха: Впрочем, реальное никогда никого не интересовало. В этой фразе есть все, что мне, как девственнику, нужно для наслаждения. Я могу фантазировать над ней. Словно дзэн-буддист с яблочной косточкой в руке, повторять на известный мотив, прозвучавший над иной костью: "верить, или не верить?" Ирония, или откровение? Чем бы ни оказалось реальное, - для простоты и некой душевной ясности, даже пустоты, надо думать, что его просто не существует, - вопрос всегда состоит в том, кто является его владельцем. Все определяется экономикой дискурсивной власти (власти над дискурсом, а не то, о чем вы подумали). Все зависит от того, кто модератор дискуссии о реальном. Поскольку я дискурсивный девственник, у меня есть преимущество осуществлять фигуру соблазнa без последующей фигуры удовлетворения. В совокупности - фигуру динамо.

Нет, лучше не владельцем, - это останется для политики, a поставщиком. Так и вижу, как художники разных направлений шумно оспаривают право на пошив нового платья короля.

Таким образом, кольцо замкнулось, написанное вилами на воде вырублено топором, из которого сварен суп. За справкой о том, что ты тут был, мед пиво пил, по усам текло, а в рот не попало, обращаться на

Запасной Выход

No exit.