К 2700-летию Архилоха
Храм был воздвигнут при жизни: интересно бы зайти в храм Архилоха, сие можно нафантазировать, используя обрывки оставшихся стихов…
Прожёгшиеся через античную почву в вечность: сильнее любых мраморных плит оказались.
Любовь, сражения, пиры, солдатский быт: всё мешалось в своеобразном космосе Архилоха, говорившего о себе, как о поэте и воине одновременно.
Использовал все жанры: как сообщает история, не пожелавшая сохранить басен и элегий Архилоха…
Одни осколки: мраморные осколки словес:
Гранёная точность ямбической мысли завораживает.
Ему приписывается введение новых размеров, и, сопоставляя его с Гомером и Гесиодом, древние, думается, не могли спутать масштаб.
Вместе – он первым был, кто, отойдя от эпоса, подразумевающего немыслимые высоты, сделал темой своей повседневность: переживания, страсти, нелепости свои и чужие; говоря короче – Архилох был первым в истории лириком.
Писал гимны в честь Деметры и Персефоны – о тайны элевсинских мистерий, где зерно одевалось особым смыслом, где понятно было, что смерть его – гарантия дальнейшего развития.
Переломное для Эллады время, связанное с формированием полиса, конфликты политически-социальных планов были жестоки; Архилох отражал это время; став воином, он живо повествует о судьбе, сделавшей вираж, и воин пьёт вино, опершись на копьё…
Долго-долго – века пьёт, пока прожигаются ко всякой современности обрывки его стихов, пока обрастает подробностями легенда, и поэты… словно окликают его – таинственного, так давно ушедшего в вечность.
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
