Литературная критика

По мотивам рассказа Джона Уиндема «Нет места равного Земле» ("No Place like Earth")

1. Джон Уиндем и его дебют

Джон Уиндем является известным классиком-фантастом. Стиль его произведений – логичное, жесткое повествование, без излишних подробностей жюль-верновской школы. Дебютируя в 1931 году, Джон Уиндем писал под многими псевдонимами, при этом его романы-катастрофы обычно повествуют не о самих катастрофах, а о поведении людей. В одном романе все теряют зрение, при этом в жизнь вторгаются хищные плотоядные растения. В другом романе планету Земля неожиданно посещают инопланетяне. В общем-то известный лозунг Дарвина «Выживает не сильнейший, а наиболее адаптируемый» как раз и является основным философским вопросом, который ставит перед читателями классик научно-фантастического жанра.

Рассказ «Нет места как Земля» (1951) был впервые опубликован в сборнике других рассказов, а затем издан посмертно в сборнике 2003 года с одноименным названием. Повествование не так интересно по своей структуре или фабуле, сходно с другими произведениями автора. Единственное его отличие – место пребывание главного героя – планета Марс. Там он знакомится с девушками, там оценивает и переоценивает жизненные ситуации, там осознает последующую судьбу планеты, ее гибель, там же заново смотрит на свою жизнь, как и на судьбу своих других и родственников, которых, впрочем, по счастью, не так много, то есть о его отсутствии мало кто будет сожалеть.

Интересна ли подобная проза? И что в ней?

Безусловно, на память приходят несколько произведений схожих по своему содержанию, целевой аудитории, времени создания, основной идеи. Например, «Война миров» Герберта Уэллса (1897), как и бесконечные утопии, начиная с Платона и Томаса Мора. «Бойня Номер Пять» Курта Воннегута о бомбардировке Дрездена во время Второй мировой войны (1969) отличается тем, что вводит идея нарратива завоевания как жанра (invasion narratives), то есть в некотором смысле приурочено к конкретному историческому времени.

2. Великие пращуры Джона Уиндема

2.1. Исторический контекст и научная фантастика Антуана Сент-Экзюпери

Сходные мотивы наблюдались и в других произведениях. Правда, важно отметить, что были они намного, то есть значительно лучше разработаны. Великие пращуры подобного типа прозы, например, «Маленький принц» (1943) Антуана Сент-Экзюпери (1943). Несмотря на то, что произведение было написано о посещении другой планеты, создается оно как раз во время войны и как нельзя лучше воссоздает атмосферу того времени. Книга не сразу нашла своих читателей, но через какое-то время была распродана рекордным тиражом.

Это трогательная история о том, как пилот, чей самолет терпит крушения, встречает в пустыне мальчика. Это полная иносказаний история – искренняя, легкая, обращенная к душе человеческой от имени взрослого, и ребенка. Маленький принц – это не только сказочный персонаж, но мальчик, сын, которого Экзюпери так хотел иметь. Одновременно - это и каждый из нас с вами, оказавшийся на планете Земля, так часто, одинокий и не всегда всем понятный.

Очевидно, что особенно это одиночество человеческое было заметно до и после Второй мировой войны. Как, впрочем, «до и после» любой войны. До начала военных действий в воздухе буквально ощущалось предстоящее разрушение, агрессия, нарастающая власть диктатуры. Экзюпери, подобно американскому классик Сэлинджеру, будучи образованным, чутким человеком не мог не понимать, как сложно в этом задушенном мире балансировать здравомыслящему человеку. Мир становился несправедлив к каждому. И тем не менее, в книге найден правильный ход – встреча пилота с мальчиком, который, обладая характером и самобытностью, как, впрочем, каждый из нас, очень нуждается во взрослом человеке, хоть и ставит под сомнения все его устоявшиеся идеи и мировоззрение. «Нарисуй мне барашка!», – говорит Маленький Принц. «И я – нарисовал», — отвечает пилот. Удивительно, что иллюстрации к книге делал сам Экзюпери, так как те наброски, которые предложил его бывший иллюстратор-художник, совершенно не подошли, были наивными и вульгарными.

Интересно, что, помимо образованности, яркости, открытости взглядов Экзюпери славен своим поразительным героизмом. Он был пилотом – профессионалом, пилотом - ассом, который летал над Африкой, месяцы проводил в безводной пустыне, когда каждая минута могла стать последней, работал в Аргентине (в качестве технического директора «Аэропоста-Аргентина», филиала компании «Аэросталь». Был переведен в кавалеры ордена Почетного Легиона за вклад в развитие гражданской авиации, затем работал корреспондентом в Испанни, а потом уже - в России. Экзюпери был человеком действия. 4 сентября 1939 года, на следующий день после объявления Францией войны Германии, он явился по месту мобилизации на военный аэродром Тулуза-Монтодран и уже 3 ноября был переведён в авиачасть дальней разведки. Это было его ответом на уговоры друзей отказаться от рискованной карьеры военного лётчика. В одном из писем в ноябре 1939 года он писал: «Я обязан участвовать в этой войне. Всё, что я люблю, — под угрозой. В Провансе, когда горит лес, все, кому не всё равно, хватают вёдра и лопаты. Я хочу драться, меня вынуждают к этому любовь и моя внутренняя религия».

Неоднозначные взгляды Экзюпери имели самые прямые последствия. Он смело и откровенно высказывается о возможном исходе войны (в неотправленном письме генералу Шамбу): «Какой же смысл выигрывать войну, если мы снова окажемся в состоянии столетней революционной эпилепсии. Когда немецкая проблема будет, наконец, решена, все реальные проблемы только появятся. Вряд ли ситуация в США изменится после войны, как это было в 1919 году. Нет определенной идеологии, поэтому опять появятся 36 сект, которые только будут друг друга делить и уничтожать. Марксизм будет уничтожен, что повлечет за собой образование огромного количества новых, исключающих себя марксистских движений. Так было в Испании. Если конечно, какой-нибудь французский Цезарь не отправит нас в нео-социалистический концентрационный лагерь навечно». Понятно, что подобные слова Экзюпери не очень-то прощали. Антуан Сент-Экзюпери – француз, а Франция на то время 30-х – 40-х годов – это страна, которая, в некотором роде латинская Швеция, страна, которой грозит потерять свой шарм и собственное самобытность. Кроме того, на тот момент Франция все еще имела колонии и непростую историю их развития. Этапы сосуществования завоеванной территории и страны-завоевательницы, этапы становления от агрессорского вмешательства, резни и бойни, до адаптации, а затем своего собственного слова колонии в истории также находят свое отражение в прозе Экзюпери.

А действие его повестей все равно чаще всего происходит в пустыне – это единственное пространство, где человек из большого города и великой страны может по-настоящему столкнуться с другим человеком, почувствовать его холод или тепло, но вступить с ним в самые близкие отношения, которые, несмотря на засуху и все возможные лишения, привнесут так много понимания о вечном, и человеческом. Его бесстрашие, неприятие каких-либо агрессивных идеологий, понимание того, что «управление неминуемо», как и кровопролитная война, и одновременная боль от того, что станет с его родной Францией, были причиной тому, что многие критики называли его пророком, которому знакомы ощущения полета сверхчувственного человека, обладающего гениальной формой мышления, но который также и - прежде всего, сопереживает чужую боль, чувствует и живет интуицией.

2.2. «Жизнь взаймы» (1959) Эриха Марии Ремарка

Отличительной особенностью «Жизни взаймы» Ремарка становится почти полное отсутствие какого бы то ни было политического контекста и концентрация автора на психологической составляющей. В «фокусе» романа — любовь автогонщика Клерфэ и молодой женщины Лилиан, которая разворачивается на фоне пришедшего в Европу мира. Лилиан больна туберкулёзом и каждый день для неё бесценен. Эта немецкая традиция, которая восходит, наверное, к творчеству Томаса Манна с его «Волшебной горой» (1924). У Томаса Манна (а это уже несколько другой исторический контекст) действие также происходит в санатории для больных туберкулезом. Но в Томаса Манна болезнь – это скорее метафора. Декадентское сознание, разрушающее человека, художник и его творчество как тип болезни. Мотивы психоанализа и искусства, влечение к смерти и острота ощущения. Тема избранности художника, его особого онтологического статуса. У Ремарка подобной трактовки нет или она намного менее ярко выражена. «Жизнь взаймы» полна лиризма и ощущения любви, ее силы, ее вспышки, ее страстности и ее конечности. Борьба за бесконечность любви становится в один ряд с борьбой за выживание и попыткой изменить судьбу. Жизнь и смерть, здоровье и болезнь, мир и война переплетаются в тугой узел, пытаясь одержать победу друг над другом.

Фильм Джулиана Темпла «Виго» (Vigo. A passion for life (1998)) об известном французском режиссере в какой-то момент тоже станет продолжением традиции описания любви на фоне болезни, которая как нельзя лучше высвечивает способность любви, освещает ее животворящие или, наоборот, губительные свойства.

3. «Интервью с вампиром» Энн Райс или Джон Уиндем Revisited.

Итак, на фоне таких родственных связей, рассказ Джон Уиндема «Нет места как земля» (1951) становится лишь одной из многочисленных попыток рассказать о том, как человек одинок, и как он пытается выжить. Пусть на планете Земля. Пусть даже на планете Марс. Впрочем, выбор планете, конечно же, неслучаен. Дело в том, что британский автор очень точно, хотя, возможно, подсознательно ставит основными действующими лицами не планету, не семью, не команду или экипаж, а только несколько людей, которые ищут взаимоотношения лишь друг с другом и не совсем находят. Мужчина и женщина, например. В этом смысле, Марс становится определенным пространством, сходным с «Робинзоном Крузо» (1719) Д. Дефо, и его многочисленными современными последователями, и интерпретациями.

История «короткого замыкания» в отношениях очень западная традиция. Современная западная традиция, для которой интересны взаимоотношения между полами, и только между ними. Семья сжимается до крайности, а отношения завязываются в основном лишь в их телесном воплощении, впрочем, и в бесконечных преломлениях тоже. Но и это не совсем точная правда. Неслучайно в рассказе Д.Уиндема так много цитат о пуританах, которые постулировали простые человеческие истины: о том, например, что когда «сложно» – это, значит, «правильно», а когда «слишком легко», то, значит, «не в ту сторону дело движется».

Интересно, что на память приходит последний фильм Джармуша «Мертвые не умирают» (2019) – блистательный комедийный зомби-хоррор. В данном случае, важным становится то, что истинная научная фантастика необходима с явной долей постмодернистского юмора и даже сатиры. Разве можно повествовать романтично о том, что стало с человеческим в эпоху пост-апокалипсиса?

Стоит отметить, впрочем, что жанр хоррор обладает и своими полноправными классическими бестселлерами, как, например, роман Энн Райс «Интервью с вампиром» (1976), по которому был снят блистательный фильм с Томасом Крузом.

Идея там обычная, но оформлена с потрясающем вкусом. Дело в том, что вампиры там показаны разные психологически.  Один из них – герой Ренессанса. Он наслаждается тем, что жертв все прибавляется. Он – герой любовник, страстный деятель, красавец и игрок. Его игра на фортепиано божественна. А вот другой герой – романтик, совершенно иной. Он грустен, он одинок. Ему не нравится то, что он делает. В фильме Том Круз смеется над своим романтическим партнером, который старается не убивать людей, а есть крыс: «Я узнаю тебя по крови крыс, которая следует за твоим шагом!»  Есть еще один тип вампира (роль Бандераса), он житель Средневековья, где нет места любви, а только казни и страха… Девочка, которая при этом обучается ремеслу, очаровательна и плотоядна, - еще один возможный вариант, очень действенный, этакая Лолита, подружка своих недавних родителей.

Джон Уиндем и его фантастика в чем-то скучна и примитивна. Возможно, именно так выглядит жизнь на планете Марс сегодня (или сегодня на Западе) и для того, чтобы осознать ее явные негативные свойства, стоит на какой-то момент покинуть Землю?! Немного напоминает один комментарий, который когда-то предъявила литературный критик, говоря об образах мужчин в современном романе: «Вы имеет в виду кризис мужчин и мужского нарратива на рубеже веков?» Возможно, что и так! В этом случае, гендерный подтекст может быть применен по назначению.

Очевидно – одно. Даже жанр научной фантастики все больше упрощается. Возможно, это одна из стратегий выживания, впрочем, для тех, кто помнит нарратив предшествующих поколений, скуки не существует, можно попытаться привнести собственное прочтение или исторический контекст. Или нельзя.

Материалы частично предоставлены Трирским Университетом (Германия)