Явление Ангела Господня Валааму. Роспись римских катакомб. IV в.
3
Поэзия и пророчество
Четвертая книга Пятикнижия чрезвычайно стилистически разнообразна. «Отчеты» об исчислении, списки стоянок Израиля, строгий, логически выверенный язык законодательной части книги сменяются экспрессивной речью раба Божьего Моше, который не в силах нести бремя ответственности за непокорный народ.
Пустынный пейзаж однообразен, условия обитания тяжкие, поводов для радостей мало. Важнейший — вода. Именно вода вдохновляет Израиль на песню, от которой Учение сохранило лишь два полустишия: «Поднимайся, колодец, пойте ему!// Колодец вельможами выкопан, жезлом и посохами народа главами вырыт!» (В пустыне 21:17-18)
Сказано, что Израиль «воспел эту песню». Однако, понятно, что даже если песнь и стала «народной», у нее был автор, возможно, — авторы. Более того, через несколько стихов сообщается, как их называли: «рассказчики притч» (там же 27). Впрочем, слово «притча» в этом словосочетании — перевод весьма условный. В современных языках это понятие распалось на множество: пословица, афоризм, сентенция, пророчество, философское и морализаторское рассуждение, плач, ироническое и саркастическое высказывание. От имени «рассказчиков притч» приводится фрагмент песни, повествующей о войнах древности, изобилующий названиями народов и городов. Здесь также приводится имя божества народа Моав — Кемоша.
«Войдите в Хешбон,
отстроится и утвердится город Сихона.
Ибо вышел огонь из Хешбона, пламя — из града Сихона,
пожрал Ар Моав, хозяев высот Арнона.
Горе тебе, Моав! Народ Кемоша погиб!
Сыновей обратил в беглецов, дочерей — в пленниц царя эмори Сихона!
Светильник их, сгинул Хешбон до Дивона,
до Нофаха, что у Мейдвы, мы их опустошили!»
(там же 27-30)
Один из самых блестящих образцов библейской повествовательной прозы — рассказ о пророке Биламе (в русской традиции: Валаам), нанятом Израиль проклясть и по слову Господа его благословляющий. Притчи Билама — образец древней поэзии, которая, словно вода из скалы, врываются в «сухую пустыню» исчислений, списков, законов и предписаний. Вполне вероятно, рассказ о Биламе возник как воспоминание о реальном событии. Но дошел он до нас лишенный каких-либо индивидуальных отличий. Произошло то, что происходит всегда: «Воспоминание о каком-либо историческом событии или историческом персонаже хранится в народной памяти два — от силы три века. Это объясняется тем, что народная память с трудом удерживает «индивидуальные» события и «подлинные» лица. В своем функционировании она опирается на отличные от истории структуры: использует категории вместо событий, архетипы вместо исторических персонажей» (Мирча Элиаду. Миф о вечном возвращении).
Рассказ о Биламе свидетельствует: пророчество — суверенная территория поэзии.
Балак сын Ципора, царь Моава, устрашившись Израиля, побеждающего окрестные народы на пути в землю обетованную Господом, посылает послов к пророку Биламу сыну Беора в Петор, город Арама (Месопотамия) на реке Эвфрат:
Ныне иди, прокляни мне этот народ, ибо он сильнее меня, может, сумею его поразить и из этой земли изгоню,
потому что знаю: кого благословишь — благословен, а кого проклянешь — тот проклят (там же 22:6).
Ночью к Биламу является Бог и велит Биламу: Не иди с ними,// не проклинай этот народ, ибо он благословен (там же 12). Вторично царь посылает послов. Бог разрешает Биламу идти. Но путь преграждает ослица. Посланец Господа говорит: «Иди с этими мужами, но лишь то, что скажу, говори» (там же 35). И далее прозаическое повествование, прерывается поэтическими пророчествами Билама, свидетельствуя: обо всем можно говорить прозой, пророчествовать можно только стихами.
Глава 23
Сказал Балаку Билам: «Семь жертвенников здесь мне построй,
семь быков и семь баранов здесь мне приготовь».
Сделал Балак, как Билам говорил,
Балак и Билам вознесли всесожжение, по быку и барану на жертвенник.
Сказал Балаку Билам: «Стань у всесожжения своего, а я пойду, может, Господь встретится мне, и чему научит меня, тебе расскажу»,
и пошел тихо один.
Встретился Биламу Господь,
сказал Ему: «Семь жертвенников я устроил, вознес по быку и барану на жертвенник».
Вложил Господь слово в уста Билама,
сказал: Вернись к Балаку и так скажи.
Вернулся к нему, и — он стоит у своего всесожжения,
он и все вельможи Моава.
Произнес притчу свою, говоря:
«От Арама меня Балак, царь Моава, от гор древних привел:
'Иди, прокляни мне Яакова, иди, предай Израиль проклятию'.
Как прокляну? Бог не проклинает.
Как предам проклятию? Господь проклятию не предает.
С вершины скал смотрю на него, с высот его вижу,
вот, народ особо живет, среди племен не числится.
Кто песок Яакова исчислил и число потомства Израиля?
Умрет душа моя смертью прямых, будет подобной его кончина моя!»
Сказал Биламу Балак: «Что мне ты наделал?!
Проклясть врагов моих тебя взял себе, и — ты, благословив, благословил!»
Отвечая, сказал:
«Ведь то, что Господь вложит в уста, то, храня, говорю».
Балак ему говорит: «В другое место со мной пойди, оттуда его увидишь, лишь край увидишь, всего не увидишь,
оттуда мне прокляни».
На поле обзора взял его, на вершину горы,
семь жертвенников построил, вознес всесожжение, по быку и барану на жертвенник.
Сказал Балаку: «Стань здесь, у всесожжения своего,
а я встречу здесь».
Встретившись Биламу, Господь вложил слово в его уста,
сказал: Вернись к Балаку и так скажи.
Пришел к нему — стоит у своего всесожжения, и с ним все вельможи Моава,
Балак сказал ему: «Что Господь говорил?»
Произнес он притчу свою, говоря:
«Встань, Балак, слушай! Мне внимай, сын Ципора!
Не человек Бог, чтобы лгать, не сын человека, чтобы раскаиваться!
Сказал — и не сделает, говорил — не исполнит?!
Вот, благословить — я взял,
Он благословил — я отменю?!
Греховности в Яакове не заметил, зла в Израиле не увидел!
С ним Господь Бог, благоволение царское с ним.
Бог вывел их из Египта,
словно буйвола, мощь его.
Нет нашептывания в Яакове, нет чародейства в Израиле,
в срок будет сказано Яакову, Израилю, что Бог сотворил.
Вот, народ, как лев, встает, и, как лев, поднимается,
не ляжет, добычи не съев, крови убитых не выпив».
Сказал Биламу Балак: «Ни клясть не кляни его,
ни благословлять не благословляй».
Отвечая, сказал Балаку Билам:
«Ведь сказал тебе, говоря: что Господь скажет, то сделаю».
Сказал Биламу Балак: «Иди, в другое место возьму тебя,
может, в глазах Господа будет угодно, и оттуда мне его проклянешь».
Взял Билама Балак
на вершину Пеора, над пустынею видной.
Сказал Балаку Билам: «Семь жертвенников здесь мне построй,
семь быков и семь баранов здесь мне приготовь».
Сделал Балак, как Билам говорил,
вознес всесожжение, по быку и барану на жертвенник.
Глава 24
Увидел Билам, что в глазах Господа хорошо Израиль благословлять, и в этот раз, как прежде, нашептывать не пошел,
к пустыне лицо обратил.
Подняв глаза, увидел Билам Израиль, расположившийся по коленам своим,
дух Господа был на нем.
Произнес притчу свою, говоря:
«Слово Билама сына Беора, проницательного мужа речение.
Слово слышащего Божии речи,
видение Всемогущего видящего, во сне прозорливого.
Как хороши шатры твои, Яаков,
жилища твои, Израиль!
Как побеги, ручьи, как сады, речные потоки,
как алоэ — посажено Господом, как кедры у вод.
Вода с ветвей стекает его, семя его в водах могучих,
Царь его над Агагом поднимется, царство его вознесется!
Бог вывел его из Египта, словно быка дикого, мощь его!
Племена вражьи пожрет, кости их сокрушит, стрелами своими пронзит!
Опустившись, лег, словно лев, и кто его, словно льва, поднимет?!
Благословляющий тебя благословен, проклинающий тебя проклят!»
Разгорелся гнев Балака на Билама, руками всплеснул,
сказал Биламу Балак: «Проклясть врагов тебя я позвал, а ты три раза уже, благословляя, благословил.
Теперь беги себе на место свое,
сказал, что честь тебе окажу, и — Господь тебя чести лишил».
Сказал Балаку Билам:
«Ведь и послам твоим, которых слал ко мне, я сказал, говоря.
Если даст мне Балак дом, полный золота, серебра, не смогу преступить слово Господа Бога, от своего сердца сделав добро или зло,
что скажет Господь, то я скажу.
А я, я теперь к своему народу иду,
пойдем, поведаю, что твоему народу в будущем тот народ сделает».
Произнес притчу свою, говоря:
«Слово Билама сына Беора, проницательного мужа речение.
Слово слышащего Божии речи, знание Всевышнего знающего,
видение Всемогущего видящего, во сне прозорливого.
Вижу его — не ныне, зрю — но не близко,
взойдет звезда от Яакова, скипетр поднимется от Израиля, сокрушит пределы Моава, всех сынов Шета он разобьет.
Будет врагами завоеван Эдом и будет Сеир завоеван,
а Израиль будет могуч.
Покорен будет Яаковом,
уцелевшего в городе он погубит».
Амалека увидев, произнес притчу свою, говоря:
«Начало племен — Амалек, но в будущем сгинет».
Кейни увидев, произнес притчу свою, говоря:
«Крепко жилье твое, гнездо поставил в скале.
22. Пока не разбит будет Каин,
пленит тебя надолго Ашур»
Произнес притчу свою, говоря:
«Горе тому, кто жить будет, когда Бог сделает это!
24. Корабли из Китима покорят Ашур, и Эвер они покорят,
но сгинет и он».
Встал Билам, пошел, на свое место вернулся,
и Балак пошел дорогой своей.
(Окончание следует)
