Онтологические прогулки

 

 

 

Наш философ проживал в маленьком живописном городке, а одной из главных достопримечательностей города была церковь. Ритуальный прогулочный маршрут философа определился таким образом, что он ежедневно проходил мимо церкви, и, однако, к самой церкви он никогда не сворачивал. Вообще, его отношение к религии было скорее настороженным, чем каким-то иным. Да, в чем-то философия всегда тяготела к религии, но в чем-то пути философии и религии радикально расходились. Даже религиозные философы, и те должны были выбирать, кому же они все-таки поистине служат: Истине или Богу. Утверждение же, что только в Боге и можно найти Истину всегда вызывало у нашего философа резкое отторжение. В конце концов существование самого Бога по определению не могло считаться чем-то истинным; существование Бога – вопрос в первую очередь веры, а не знания. Но философ не верил в Бога, и при этом он не чувствовал, что это мешает ему рассуждать – хотя бы и о самом Боге. 

 

«Ну а как же быть с Библией? - спрашивали у него. - С Библией-то обязан быть знаком всякий культурный человек».  «В общем, да, - соглашался философ. - Но у меня есть своя Библия – диалоги Платона. С ними тоже обязан быть знаком каждый культурный человек, - но если Библию так или иначе заставляют читать каждого, то прожить, так и ни разу не взяв в руки диалоги Платона, намного проще…. Опять-таки с Платоном или с Сократом я имею право не соглашаться, но не соглашаться с Богом категорически запрещается. Но там, где нет места свободному критическому обсуждению – нет места и философу; поэтому, видно, не зря я обхожу церковь стороной».

 

И вот, шел он однажды своим обычным маршрутом и снова оказался в окрестностях церкви. И вдруг к нему подошла женщина, нежно и почти благоговейно посмотрела на него и спросила: «Вы из этого прихода? – Нет, - смущенно ответил философ. - А из какого?», - уточнила женщина… Философ от души рассмеялся. Все-таки священники и философы действительно в чем-то схожи. И все-таки и после этого случая философ все так же проходил мимо церкви.

 

 

 

 

 

Однажды, хоть в это и совершенно невозможно поверить, но однажды нашего философа избрали президентом России. «Я превращу Россию в царство разума», - пообещал он и неустрашимо взялся за исполнение своего обещания. Первое заседание нового кабинета министров еще долго потом вспоминалось всеми участвовавшими в нем лицами. Свеже-избранный президент-философ начал свою речь с вопроса:

- Как вы думаете, в чем состоит главная наша задача?

- Борьба с коррупцией, - пламенно воскликнул самый молодой из министров, еще не испорченный общей атмосферой властного небожительства.

- Нет, - с улыбкой ответил президент.

- Борьба с пятой колонной, - весомо сказал министр, имевший большой опыт государственной службы; при этом он пристально посмотрел на молодого выскочку, призывавшего бороться с коррупцией. – Борьба с пятой колонной, - еще раз повторил он и даже еще более весомо.

- Нет, у нас не будет никакой пятой колонны, - ответил президент.

- Рост зарплат? – предположил министр экономики.

- Нет. Зарплаты – вовсе не главное, - огорошил всех философ.  

- Рост военного потенциала, - рубанул министр обороны.

- Ни в коем случае, - осадил его президент.

- Нормализация отношений с мировым сообществом? - с надеждой спросил новый министр иностранных дел, которому не очень-то улыбалась перспектива быть министром страны-изгоя.

- Нет, - разрушил и его мечты президент. - Хорошо, не буду вас больше интриговать. Главная задача, которая стоит перед всеми нами – узреть идею справедливости самой по себе.

 

Сказать, что министры опешили – значит, ничего не сказать. Молодой министр борец с коррупцией был изумлен не менее чем старый министр-коррупционер.

 

- Да, да, не удивляйтесь, – продолжил философ-президент, с улыбкой наблюдавший за всеобщим замешательством. – Хотя ваше удивление крайне показательно. Вы, реализующие идею справедливости на практике, понятия не имеете, что же это такое – справедливость сама по себе. Неудивительно, что вокруг нас столько бестолковщины. Но стоит вам только узреть идею справедливости – и материальные дела устроятся сами собой – и как нельзя лучше. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, будет брать взятки или работать спустя рукава? Конечно, нет. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, захочет с кем-нибудь воевать? – конечно же, нет. Неужели тот, кто знает, что такое справедливость, сделает хоть что-либо, что бы не способствовало благой жизни каждого? - об этом и подумать невозможно. Узрейте только справедливость – все остальное приложится. Но как это сделать? – спросите вы. Отвечаю. Первым шагом на пути к поставленной цели станет издание диалогов Платона: тиражом, соответствующим количеству жителей нашей страны. Каждый россиянин будет впитывать Платона с молоком матери. Ну а что вы, министры, должны будете знать Платона наизусть – это само собой разумеется. Что ж, на этом будем считать первое заседание закрытым – и к делу, к делу – то есть к чтению Платона.

 

Опешившие министры вышли из кабинета, объединенные общим чувством недоумения и надеясь лишь на то, что этот разговор не будет иметь практических последствий.  Но они просчитались. Каждый из них нашел на своем рабочем месте полное собрание диалогов Платона. Делать нечего – они сели за чтение. Так началось краткое, но весьма поучительное правление президента-философа.

 

С самого начала все пошло вкривь и вкось – а почему, этого новый президент не понимал. Все министры как один предстали перед ним и выдержали экзамен, доказав, что они теперь вроде бы знают, что такое справедливость сама по себе (на самом деле они просто вызубрили наизусть соответствующие из Платона выдержки – чего не сделаешь по приказу царя!). Итак, раз идея справедливости ясна, осталось лишь перенести ее в мир материи – да, материя, конечно, будет сопротивляться, но идея не может не победить. Но она все не побеждала и не побеждала. Тиражи Платона росли, зарплаты падали, а реакция народа на это падение доказывала, что для него зарплата – самое что ни на есть главное. Производство встало, и даже добыча нефти существенно сократилась – очевидно, чтение Платона и добыча нефти – две вещи несовместные. Великий греческий философ, и без того активно недолюбливаемый в народе (после того, как его именем был назван всем известный налоговый сбор), теперь стал попросту самым ненавидимым историческим персонажем. В общем, внутри страны дела шли прискорбно. Правда, мировое сообщество действительно стало относиться к России намного лучше и даже подумывало о том, чтобы отменить все санкции – слабая Россия устраивала всех.  Наконец, когда дело дошло до того, что сразу несколько национальных республик заявили, что они всерьез рассматривают возможность выйти из состава РФ, а в ответ президент-философ сказал, что он, в принципе, не возражает, и что величие страны зависит не от обширности ее территории, но от просветленности голов ее жителей – он наговорил еще много всякого такого, но и уже сказанного было вполне достаточно, чтобы на следующий же день узреть… нет, не идею справедливости самой по себе, но узреть возбужденную толпу, пришедшую брать Кремль штурмом. И вот уже толпа врывается в кабинет президента, и вот уже самый возбужденный из ворвавшихся с торжествующим воплем бросается к самому президенту, с безвольной покорностью ожидающему ужасного конца, и вот уже…  

 

Но тут, слава небу, наш философ проснулся. Это был только сон. Кошмарный сон.  «Нет, никогда я не буду заниматься политикой», - подумал философ, и, надо отдать ему справедливость, никогда ею не занимался.

 

 

 

 

 

Случилось так, что наш Философ состарился, и за ним в положенный срок пришла Смерть.

- Ты смерть? - спросил у Смерти Философ.

- Да, - ответила философу Смерть.

- А что такое смерть? -  спросил у смерти Философ. 

- Не твоего ума это дело, - презрительно ответила Смерть. - Твое дело –  бояться и избегать меня, а не спрашивать, что я есть такое.

- Чтобы бояться чего-то, я должен сначала понять, чего именно мне стоит бояться, - резонно заметил философ. - Докажи, что я должен бояться тебя, тогда я испугаюсь.

- Сейчас я заберу тебя, и твоя жизнь будет окончена, - торжествующе провозгласила Смерть.   

- Это-то я знаю. Да только вот может ли случиться так, чтобы ты не пришла за кем-то, и не забрала его?

- Нет, такого не бывает. Всякий живущий когда-нибудь да умрет. Я не забываю ни о ком, - продолжала торжествовать Смерть. Философа, однако, вовсе не испугали все эти смертельно-страшные заявления:

- Ты верно говоришь - всякий живущий когда-нибудь да умрет. Но если это так, то я не вижу смысла бояться тебя. Страх, как видно, всегда связан с надеждой избежать того, чего мы боимся. Например, приговоренный к смерти имеет все основания бояться казни – потому что он слишком ясно видит альтернативу – возможность остаться в живых. Но бояться той казни, которую совершает над каждым человеком время –  ее бояться нет смысла, поскольку никакой альтернативы смерти не существует. Так что я вижу, что ты, Смерть, довольно неприятная, но совершенно неизбежная вещь, а потому, хоть я и не рад тебе, но принимаю твой приход как должное.

 

Тогда Смерть, которую назвали вещью, да еще и неприятной, обиделась и ушла. Так наш философ, единственный на весь мир, обрел физическое бессмертие. Это немало огорчало философа, так как разрушало его представление о смерти как о чем-то совершенно неизбежном.

 

Здесь истории конец. А кто захочет стать философом – тот молодец.