Поэзия

 

 

 

       

                  * * *

Рождественская ночь.

Над церковью сиянье.

В глазницах окон — будто  светлячки.

А у меня печаль, как будто бы прощанье.

И розовые треснули очки,

Волшебные, где всё в чудесном свете

Петард,

Что расцветают среди тьмы,

Из  зонтичных, метёлочных соцветий,

Из снежной на деревьях бахромы,

Как в сказке.

Но у  Бога  счёты скоры…

Всё утечёт сквозь пальцы, как песок.

Ночь распороло завыванье скорой.

От вечности мы все на волосок.

Слеплю снежок —

Рассыплется, как пудра… —

Так  воробей сбивает с веток снег.

И я смотреть на вещи стала мудро…

Слеза скатилась только из-под век,

Как бусина, подсвеченная алым,

Как ягода рябины на погост.

И жизнь  была таким волшебным даром,

Но не удержишь, как кометы  хвост.

 

 

 

                      * * *

Равнодушный рассвет заскользил по закрытым глазам,

По ресницам махнул меховой рукавицей.

Но остался закрытым волшебный сезам,

Хоть в замке ковыряем блестящею спицей…

Мишура и огни занавеской из звёзд

Затянули окошко в потёках капели.

А казалось, любовь постучалась всерьёз,

Только сплю, как в берлоге, в уютной постели.

Всё куда-то ушло…

За ковидом, войной…

Жизнь утратила вовсе все яркие краски,

Хоть грохочет вновь джаз за картонной стеной,

И так хочется всё же заботы и ласки.

…Не оборваны струны:

С чужого двора

Всё гитара стенает о юности давней.

Будто  в детские прятки вернулась игра,

Но боюсь не найти за наряженной ставней

Тех сокровищ,

Приснившихся в радужном сне,

Когда годы текли  звонкой струйкой сквозь пальцы

И хотелось напиться ручьём по весне,

Натянуть ситец неба на гладкие пяльцы —

И ударить, как в бубен, с шаманской слезой,

И поверить в любовь, что стоит на пороге

И мигает Рождественской первой звездой,

Освещая потерянный след на дороге.

 

 

 

         * * *

Опять колодца чёрная дыра

Ведёт к звезде, мигающей, как бакен.

И сразу вдруг упала с плеч гора,

Что жечь не надо  вовсе яркий  факел,

Чтоб освещать дорогу к чудесам,

К плетенью строк и бабочек порханью.

Хотя б неделю жить не по часам,

Прислушиваясь к сбитому дыханью!

Но волчьи  вновь почудятся огни

В   плеяде Гончих Псов,

Что мчат по следу.

И жёсткий скрип накатанной лыжни.

И тёмный лес,  что празднует победу.

И по-пластунски тащится трамвай,

К земле прижавшись праздничной и белой.

И лунный диск похож на каравай,

Обкусанный по краю и не целый.

Он дышит ледяной слепящей мглой,

Что беспилотник оттенила птицей,

Чьи крылья небо взрезали пилой,

Что  протыкает город  носом-спицей.

И взрыв петард взлетает, вразнобой. —

Ведь Рождество, и чудо, и свеченье.

И белый снег, как лист, что стал судьбой.

И колокол  выносит к небу пенье…

 

 

 

 

          * * *

Песок остывает,

Что тёк между пальцев,

И воздух темнеет, как будто вино.

И снова похожи мы все на скитальцев,

Что ищут своё золотое руно…

Волшебная нить,

Что свивалась из света,

И вязью ложилась на  серый листок,

И как паутинка тянулась из лета,

Запутав в сомненье о таинстве строк.

Ведь всё облетает:

И листья, и годы.

От рыжего солнца порхает зола.

На чёрных носилках небесные своды

Несёт за собою с одышкою  мгла.

Декабрь подступает.

И щёлкают счёты.

И белое с чёрным мешает слеза.

Но мёдом наполнены все ещё соты,

Как камушки в море, промыты глаза.

Их гнойный фонарь на ветру освещает…

И сердце сожмётся: и это пройдёт.

Кукушка замолкла.

Бот спит на причале,

Но ждёшь всё от жизни, как снега, щедрот.

 

 

 

                         * * *

Как грустно жить среди сиротских зим,

Когда петляет след

Средь островков травинок рыжих,

Как в  спешке положили свежий грим

И навострили в белом поле лыжи.

Бежит лыжня дорожкою от слёз.

И снег, как дождь, блестит застывшей коркой.

А я всё жду,

Что, как зима, придёшь —

И дым развеешь серый и прогорклый.

И снова засияют небеса

От белизны раскрывшейся навстречу.

И кончится разлуки полоса,

И снова руки будут гладить плечи

И голову, склонённую на грудь.—

И боль отступит робкими шагами,

Как кошка по сугробам держит путь

За птицей, что мелькнула меж домами.

И я, как кошка, вкрадчиво  скользну,

Улягусь на больное, милый, место

И буду ждать, мурлыкая, весну,

Как свадьбу ждёт наивная невеста.

 

 

 

 

                        * * *

Как бесприютен дней тугих уклад,

Что катят с горки, чтобы кануть в Лету.

И пальцем в небо  — снова невпопад.

Лишь хвост мелькнул от солнечной кометы,

Чуть озарив  предпраздничный мой дом.

И тишина кладёт на плечи руки.

И в горле вырастает снежный ком

О той  последней встрече и разлуке,

Когда уже ничто не изменить…

И снег следы любви засыпал к дому.

И тянется гирлянды звёздной нить,

Всё освещая светом незнакомым.

Иллюзия на счастье так хрупка,

Как шарик с ёлки

Из стекла и блёсток,

Как на доске той школьной

След мелка,

Когда хотелось стать скорее взрослой.

Я выросла.

И снег на пряди сел.

А чуда жду,

Как в детстве том далёком,

Хоть знаю: небо взяло под прицел,

Но всё моргает воспалённым оком.

Слеза бежит:

То изморось, то снег,

Набухшей земляникою тумана.             

Как шарик с ёлки, хрупок человек.

И небо смотрит холодом нагана.

 

 

 

 

                   * * *

По линиям ладони поезд скорый

Летит, сдвигая счёты на бегу.

Летит вперёд под чай и разговоры,

Всё время перед кем-нибудь в долгу.

По линии судьбы не мчится плавно:

Там остановка, светофор, вокзал.

А молодость была совсем недавно,

Где из  вагона милый вылезал

Схватить пломбир —

И в путь, смакуя сладость.

Смотреть, как мельтешат в окне леса,

И чувствовать нечаянную радость,

Что тёплый свет впитала полоса.

Он к вечеру нальётся соком вишни,

Некрозным растечётся в синь пятном.          

Почувствую себя в игре я лишней,

В ночи к окну прилипшей влажным лбом.

Всё пролетает мимо, мимо, мимо… —

И траур дней, и огненный каскад,

И годы,  где была  всерьёз любима,

И опустевший, облетевший сад.

Не повернуть назад — лишь обернуться.

Все лица смазаны, и память подвела.

Но так хочу  к любви былой вернуться,

Пока ещё  багряным краем машет  мгла.  

 

  

 

 

          * * *

Проснусь —

Как дождь  стучит в окно…

Но нет, соседи правят стены.

И слушать нынче суждено

Пилу с подвывами гиены.

Как дрель зубная,  достаёт!

И сердце всё  болит о прошлом.

В фигурки обратили лёд.

И всё грущу о невозможном.

И на окне дрожат огни,

В ночи мигая светлячками,

Как свет сквозь листья, что в тени,

И  по стене бегут  скачками. —

Не души близких то парят,

Чтоб освещать в ночи дорогу…

И ёлки в мишуре блестят,

Как в лунном свете холмик   стога.

Тебя зову…

Ведь тесен мир…

И Рождество, и чудо близко…

Сугробы снега, как зефир…

Но сожжена моя записка.

Сидишь и смотришь на огонь

Под снежный вальс кордебалета.

И он, как робкая ладонь,

Скользит по векам  мягким светом.

 

 

 

                      * * *

В Рождество темнеет очень рано.

Шум машин — как море за окном.

Фонари глядят, как из тумана.

И не ищешь встречи за углом.

Всё прошло.

Рождественское чудо

Догорело утренней звездой.

Только всё никак не позабуду,

Дни, что светят  будто под водой. —

Свет волшебный, как медузой-шаром,

Освещает мой притихший дом.

И, поддавшись колдовским тем чарам,

Опьянявшим, словно крепкий ром,

Я теперь ищу тот след кометы.

Передёрнут в ночь дверей затвор.

Выстрел холостой был без ответа…

Не простить,  что  целился в упор…

Я жива…

Но выстрел всё грохочет,

И петарды догоняет свет,

Вновь раскрасят неуютность ночи

Огоньки с глазами сигарет,

Всё горят, мигая, и не гаснут…

Будто тех пожаров лепестки…

Ночь тиха и в Рождество прекрасна,

Хоть и сыпет снегом на виски.

 

 

 

 

                   * * *

Вечер сгустил акварельные краски.

Снова подсвечен весь город огнём.

Вновь Белоснежка очнулась из сказки,

Где мы гуляли  когда-то вдвоём.

Помнишь, ладонь в твою руку попала

И задрожала  листком на ветру…

Снежные ветки в наряде коралла

Всё про любовь повторяли мантру,

Чтобы светила нам розовым шаром,

Пусть на закате изломанных дней.   

Всё доставалось нечаянным даром,

Всё облетело, как пух с тополей…

Всё серебром  отливает, как  пряди…

Вьюга  хлопочет.

И веером снег.

Свет от луны серебрится  во взгляде    

И в уголках собирается век.

 

 

 

 

                       * * *

И упало сердце в рыхлый снег,

Что чуть-чуть асфальт припудрил наспех.

И слеза  скатилась из-под век,

Что вернуть любовь не в нашей власти.

Стынет кровь.

Деревья не шумят,

Сбросившие наземь в осень листья.

И ищу потерянный твой взгляд,

Что сметает снег усердно кистью,

Там, где сердце спряталось в ночи,

И стучит замедленною миной.

…Поцелуи были горячи,

Но другая стала половиной.

 

 

 

 

* * *

Капель, словно птица, стучится в окно,

Как будто за крошками корма.

И тянется дней золотое руно,

Затишье и отдых от шторма.

По шторам бегут огоньки берегов,

Как будто в круизе я дальнем.

Рождественский дым.

Хотя  столько годов,   

Что воздухом веет вокзальным,

Где вовсе сойдёшь и осядешь на мель…

И будешь смотреть, как скупые метели,

Под ночь в Рождество застелили постель.

И в окна стучатся надсадно, без цели.

Но только разбудят слепую тоску

О поздней любви и несбывшемся чуде.

Как дятел   стучит и стучит по виску,

Что стали средь волн вдруг чужие мы люди.

 

 

 

                 * * *
И тишина встречает Рождество.
Ознобный морок пробежит по коже.
И мельтешит, как мошкара, стекло
Всех лампочек,
Что тоже нынче в дрожи.
Болезнь. Война.
Петарды за окном,
Как огненные всполохи от взрывов.
И жизнь прошла каким-то рваным сном,
Где все шаги резки и суетливы.
Припомнить ЧТО?
Ведь память решето:
Любовь оставит,
Смерть, чужие страны.
И взрослую игру в ночи в лото
В кругу родных,
На даче…
Вот уж странно…
Бочата с цифрами,
Желтеющий картон,
И веру в то,
Что будет жизнь счастливой.
Кукушкин крик — надсадный обертон.
Заснеженный погост,
Где так красиво,
Где ветки приоделись в кружева,
И где кресты — что мачты в тихом море.
Нанизанные бисером слова,
И ропот волн о лодку на приколе.

 

 

 

 

                         * * *

Я всё тянусь к той ниточке из света,

Что прорезает всю ночную мглу.

Как будто хвост от  рухнувшей кометы,

Что превратится через миг в золу.

Я всё тянусь…

Лицо ночами вижу,

Как будто бы склонённое ко мне…

И никого-то не было мне ближе.

Качались тени веток на стене,

Заламывали руки,

Будто в танце…

Звенел трамвай волшебный за окном.

И жизнь блестела, словно в глянце.

Светилась так, как ветки подо льдом.

Закованная в панцирь льда рябина,

Что стала недоступной для синиц…

А журавли все улетели клином,

И в памяти остался след  зарниц,

Когда на запад медленно тянулись,

Курлыкая печально о зиме.

И ветки подо льдом ещё не гнулись,

Вдруг оказавшись в ледяной тюрьме…

Как этот лёд оттаять между нами,

Что клонит  к долу,

Горестно звеня?

Лишь церковь ночь  подсветит куполами.

Качаю свет, как в речке полынья.

 

 

 

   

               * * *
Печаль летучей мышью
Проскользнёт в тиши,
Крылом заденет плечи,
Сгорбит их устало.
Почудится:
Живёшь в такой глуши,
Что тишина скользит, как опахало.
Мороз лютует жгучий за окном.
Эффект-галó,
Как обруч крутит солнце.
Но праздничен в дожде блестящем дом,
В котором разрисовано оконце.
Мне хорошо среди открытых книг,
Мерцанья голубого монитора.
А жизнь прошла,
Как тот на ряби блик,
И ждёшь другой в конце у коридора.
Но нет, не надо…
Пусть тусклей здесь свет.
И, как осколки, серебрятся льдинки.
Подсвеченных деревьев силуэт
Качается на сказочной картинке, —
Хотя все спят,
И долго, до весны…
Любовь прошла.
В метельных нитях чёлка.
И властен запах срубленной сосны,
Хоть сыплются с неё уже иголки.

 

 

 

 

            * * *

Январские спустились холода

На город,

Как туман сползает к ночи…

И в трубах превратилась в лёд вода.

И  сердце ничего уже не хочет…

Листком упало с ветки ледяной

На жёсткий наст, прихваченный морозом.

Залп фейерверка кажется войной.

И огненные вспышки, будто грозы.

И белый снег  опилками летит,

Что плотник наверху

Всё пилит, пилит.

Душа моя, похожая на скит

Ждёт путника,

Что к ней пути осилит…

Растопит снег

И высушит капель

Горячими, ознобными  губами.

И, заиграв в волшебную свирель,

Как змея, поведёт под облаками.