Спасение утопающих
Наталия Кравченко (18/06/2019)
***
Я тонула, а думали все, что я просто купалась.
Я кричала, визжала, а мне лишь смеялись в ответ.
И волна надо мною под дружеский хохот смыкалась.
И прощался, сужаясь до точечки, солнечный свет.
Я призналась в любви, над Татьяны письмом умирая,
повторяя его обороты в корявых стихах.
А в ответ услыхала: «Ой-ой, не могу, угораю!
Классно ты разыграла, подруга. Прикольно, Натах!»
Я бумажный кораблик в ладонях житейского моря,
бултыхаюсь в потоках невидимых собственных слёз,
где не верит никто в настоящесть бумажного горя
и крик сердца не слышит и не принимает всерьёз.
Слышишь, пахнет кострами и пепел Клааса стучится?
Видишь, крюк, что искала Марина, торчит из стены?
Ты не думай, что с нами уже ничего не случится.
Это очень серьёзно — на что мы сюда рождены.
***
Девочка на донышке тарелки.
Мама: «Ешь скорей, а то утонет!»
Ем взахлеб, пока не станет мелко,
К девочке тяну свои ладони…
А теперь ты жалуешься, стонешь.
Обступили капельницы, грелки.
Я боюсь, боюсь, что ты утонешь
как та девочка на дне тарелки.
И, как суп тогда черпала ложкой,
я твои вычерпываю хвори.
Мама, потерпи еще немножко,
я спасу тебя из моря горя.
Ты теперь мне маленькая дочка.
Улыбнись, как девочка с тарелки…
В ту незабываемую ночь я
на часах остановила стрелки.
* * *
С этим нежности грузом в груди тону,
мне не справиться с ним никак.
Стопудовая жалость идет ко дну
о двух вытянутых руках.
Покидая земной ненадежный кров,
я вливаюсь в речной поток,
осязая потусторонних миров
обжигающий холодок.
* * *
Лес тонул в жужжании и гуле.
Пробовали горло соловьи.
Травки слабосильные тянули
Вверх существования свои.
А туманы плыли в небе белом,
Чтобы лечь на землю точно в срок.
Каждый занимался своим делом,
Выполняя божеский урок.
Поднимались розовые зори,
Волны тихо бились о корму.
И до человеческого горя
Не было им дела никому.
* * *
То, что отцом и мамой
было – в глубокой мгле.
"Было" – одно из самых
страшных слов на земле.
Не даст утолить мне жажду
подземная эта стезя –
поток, в который не дважды –
однажды войти нельзя.
И хочется мне завыти
над чудищем вековым.
Из этой реки не выйти
не только сухим – живым.
Не так уж видно стара я,
что смерть меня не берёт.
Тоска без конца и края,
на тысячу лет вперёд.
***
Под знаком рыб живу и ног не чую.
Плыву навстречу, но миную всех.
В миру не слышно, как внутри кричу я.
Одеты слёзы в смех как в рыбий мех.
Вот так-то, золотая моя рыбка,
всё золото спустившая в трубу.
Кому отдашь последнюю улыбку,
когда крючок подденет за губу?
Но разве лучше мучиться на суше,
глотая воздух злобы и измен,
когда в стихии обретают души
покой и волю счастию взамен.
* * *
Утомилась мечта о чуде.
Призадумалась и остыла.
"Понимаешь, всё ещё будет"
заменило: всё уже было.
Хочешь – жалуйся, хочешь – кайся,
но таков уж обычный финиш:
то, что было – плывущий айсберг,
то теперь – затонувший Китеж.
***
На дно души спускаюсь я во сне.
Там русла рек моих существований.
Там смутный голос будет бредить мне
в божественной свободе и нирване.
Есть в сутках жизни заповедный час,
когда иное видит глаз и сердце.
И в вечность, недоступную для нас,
с протяжным скрипом поддаётся дверца.
Там оживает прошлогодний снег,
там конь крылатый напрягает жилы...
И всё, что ни приснится в этом сне, –
всей жизнью будет неопровержимо...
***
Вы меня из яви не достанете, –
я усну и уплыву туда,
где гоняет ветер волны памяти
и горит заветная звезда.
Там туннели улиц не запружены,
и, легко меняя виражи,
я плыву, как перышко, погружена
в странную сновидческую жизнь.
Там, за безымянными деревьями,
где потоки ласковой воды
унесут туда, где чудо с перьями,
унесут от горя и беды,
за родными мертвыми скитальцами,
что теперь безмерно далеки.
Строки, их написанные пальцами,
наплывают на черновики.
Из краёв греха и одичания –
в вотчину родимого лица...
Снится мне живая, беспечальная
вечность без начала и конца.
Это мой любимый вид общения –
общество безмолвных визави,
где одно сплошное сновидение,
непрерывность встречи и любви.
***
Под воду океана времени
уходят наши города
с людьми, домами и деревьями –
всё погребает волн гряда.
Корабль в пучину погружается,
стирая след земных примет,
а память бьётся и сражается
за каждый крохотный предмет.
И я, ловец земного жемчуга,
высматриваю там, на дне –
вот чей-то голос, речь, вот жест, рука,
то, что всего дороже мне.
Всё холоднее волны памяти,
всё дальше и опасней дно...
Попробуйте – а вдруг достанете
то, что ушло от вас давно.
***
Все мы дети грязной и безумной,
под собой не чуемой земли.
Наши Грины вымерли, как зубры,
на мели все наши корабли.
Апокалипсическое время!
Наши корабли уже на дне.
Я сейчас ни с этими, ни с теми,-
я сейчас с собой наедине...
***
Грезим мы об алых парусах.
Белый парус ищет бури в море.
Жизнь и смерть мелькают на весах.
Как же выжить в этих волнах горя?
Пьян корабль. На дно уходит век.
Никому не выйти без урона.
Что это?.. Спасение?! Ковчег?
Пропустите, мной оплачен чек!
Глядь, а там, в волнах, – весло Харона.
***
Я ошиблась веком и страной.
Время! Ты проходишь стороной.
Но во мне лучей твоих рентгены,
кровь твоя в моих струится венах,
грудь мою грызёт твоя тоска,
мысль твоя стучит в моих висках.
Время, ты всё злей, радиоактивней,
но тебя никак не обойти мне.
Я птенец из твоего гнезда.
И моя в тебе есть борозда.
Ты и боль, и быль моя, и небыль.
Я в тебе между землёй и небом.
Время, я тебя хватаю ртом.
Видишь, человек твой за бортом?!
* * *
Я ёжик, плывущий в тумане
в потоке вселенской реки.
Мне звёзды мигают и манят,
мелькают вдали маяки.
— Плыви, ни о чём не печалясь, –
журчит мне речная вода, –
доверчиво в волнах качаясь,
без мысли зачем и куда.
Но только не спрашивай: "Кто я?"
Не пробуй, какое здесь дно.
Не стоит, всё это пустое,
нам этого знать не дано.
И лунный начищенный грошик
сияет мне издалека:
плыви по течению, ёжик,
и жизнь твоя будет легка.
***
Я не чувствую слов – только то, что за ними, –
интонация, искренность, полутона.
Я не помню ни лиц, ни одежды, ни имя, –
только образ, всплывающий с мутного дна.
Как сомнамбула в мире живу виртуальном.
Не живу, а, вернее, слыву и плыву.
Для меня ирреальное только реально.
Лишь оно-то и держит меня на плаву.
***
Мне кажется, я живу в маяке,
где зажигаю огонь,
чтобы корабль, что плывёт вдалеке,
не канул меж берегов.
Чтобы однажды один из ста
мой увидал бы свет,
чтобы доплыл, уцелел, пристал...
Но никого нет.
***
Сердце — одинокий
остров в океане.
От земли далёкий,
утонул в тумане.
Кто его заметит,
кто его услышит?
И никто на свете
писем не напишет.
Волны будут биться
до изнеможенья...
С кем-нибудь случится
кораблекрушенье.
И кого-то чудом
выбросит на берег...
В это так нетрудно
каждому поверить.
Чайки там летают.
Морем пахнет остро.
Будет обитаем
одинокий остров.
***
Полые дни, пустотелые ночи,
бедные бури в стакане воды.
Лета течёт и стихами бормочет,
и размывает наши следы.
Цвет облаков на чернила помножу
и ароматом беды окроплю.
Ведомо травам, как они схожи –
запах отравы и слова «люблю».
Где-то во сне затерялся твой облик.
Стиснули зубы полярные льды.
Алый корабль с парусами потоплен
жалкою бурей в стакане воды.
***
Обиды — на обед,
на ужин — униженья.
Коловращенье бед
до головокруженья.
Но помни, коль ослаб,
про мудрое решенье:
про лягушачьих лап
слепое мельтешенье.
Вселенной молоко
мучительно взбивая,
спасёт тебя легко,
вздымая высоко,
душа твоя живая.
* * *
А я не заметила, что собеседника нет, -
должно быть, ушёл, а быть может, и не появлялся, -
и всё говорю — в пустоту, в микрофон, в Интернет...
Как мир переделать хотелось, а он мне не дался.
Но что мне укоры его, и уколы, и суд, -
превышен порог болевой и бессмысленна пытка.
Какую бы форму мирскую не принял сосуд —
единственно важно горящее пламя напитка.
Не в полную силу любя, отдавая, дыша,
в эфире тебе никогда не дождаться ответа.
С последним лучом, как с ключом — отворилась душа,
и мгла озарилась доселе невиданным светом.
Сверкающий искрами вечный струится поток,
что движет неистовой силы небесное тело.
От дна оттолкнувшись, выходишь на новый виток,
где будет всё то, что когда-то от мира хотела.
***
Надвигается час роковой -
ночь отпустит лихие поводья,
и меня понесёт за собой
захлестнувшее слов половодье.
Я забуду и век, и число
в этой пуще неволи охоте.
Поднебесное взмоет весло,
исчезая в водовороте.
Обмелевшая суша души,
пересохшие губы Тантала...
Утолить эту жажду спеши,
пока утро ещё не настало.
И подслушать у звёздных миров
их язык неисповедимый,
тайну вещих божественных слов...
Но они — непереводимы.
Перевод с языка немоты,
темноты и ночного безмолвья...
А слова так чисты и просты,
и флюиды святой правоты
источают их в небо с любовью.
***
Остров жизни медленно шёл ко дну,
покрываясь слоем воды,
оставляя на гребне меня одну,
поглощая волной следы.
Исчезали вещи, слова любви,
уходили вглубь голоса,
и тонуло то, что звалось людьми
и глядело в мои глаза.
Всё уходит в бездну, сводясь на нет,
ухмыляется бог-палач.
Только ты — спасительный мой жилет,
куда можно упрятать плач.
Только ты — единственный огонёк
в море мрака, холода, лжи.
Я держусь за шею, как за буёк -
удержи меня, удержи.
* * *
Мы как будто плывём и плывем по реке…
Сонно вод колыханье.
Так, рукою в руке и щекою к щеке,
И дыханье к дыханью
Мы плывем вдалеке от безумных вестей.
Наши сны – как новелла.
И качает, как двух беззащитных детей,
Нас кровать-каравелла.
А река далека, а река широка,
Сонно вод колыханье…
На соседней подушке родная щека
И родное дыханье.
***
Утону в небесной нежности,
позабыв, откуда шла,
осенённая безгрешностью
белоснежного крыла.
Словно ангельские вестники,
искры звёздные летят.
Вьюга окна занавесила:
спи, земля, моё дитя...
Чистота непоправимая
непорочного листа.
Немота, переводимая
на живой язык Христа.
Птичий почерк иероглифом.
Воробей как ворожей.
Ставь, метель, свои автографы
на распахнутой душе!
Напиши там что-то нежное
о любви и о весне.
Город тихий и утешенный
улыбается во сне.
Сказка длится, не кончается,
а позёмка за окном
плачет, шепчется, печалится
всё о том же, об одном...
Последние публикации:
Cвора, или Применительно к подлости –
(18/12/2024)
Публичная профессия (16) –
(10/12/2024)
Публичная профессия (15) –
(03/12/2024)
Публичная профессия (15) –
(13/11/2024)
Публичная профессия (14) –
(07/11/2024)
Публичная профессия (13) –
(29/10/2024)
Публичная профессия (12) –
(24/10/2024)
Публичная профессия (11) –
(18/10/2024)
Публичная профессия (10) –
(09/10/2024)
Публичная профессия (9) –
(06/10/2024)
Необходимо зарегистрироваться, чтобы иметь возможность оставлять комментарии и подписываться на материалы
