Проза

Дом

Две башни. А между ними треугольный фронтон со шпилем. Именно так Василий представлял себе некий загородный дом в Англии или Новой Англии. Родовое гнездо благородного семейства.

   Жил Василий не в Англии и не в Новой. Но был молод, дерзок и имел голову на плечах. И вначале 1990-х он подумал, что пришла пора пожить не хуже, чем в обеих Англиях. Он продавал и покупал, потом перепродавал. И вообще много чем занимался. Купил шикарную (для местного посёлка) иномарку. И строил дом своей мечты. С двумя башнями и фронтоном со шпилем. Жена, чувственная брюнетка, у него уже была. И двое маленьких деток народилось.

     Вот и построили небывалый в посёлке «замок». Справили шикарное новоселье: с «ламбадой», виски и «Амаретто». Стали жить, «как в Новой Англии».

     Но вот Василий кому-то задолжал. Или ему задолжали. Не суть важно. Только в одну прекрасную ночь побросал он красавицу-жену и детишек в иномарку. И уехал. Куда – неизвестно. Больше его в посёлке никто не видел.

    Дом он успел за бесценок продать своему партнёру-армянину. Который в нём и зажил. О Новых Англиях этот простой человек не рассуждал. Но старался жить в крутом доме, как можно лучше. Новый хозяин задержался в доме подольше…

    Но пришла и его очередь. Гораздо более суровые горцы с помощью ментов попросили его отдать дом и бизнес. Пришлось армянину согласиться и тоже куда-то ехать. Дом с башнями достался менту. Грузному, пузатому, с одутловатым губастым лицом капризного ребёнка. Жил он, как и предыдущие владельцы, неплохо. Менял в гараже джипы, регулярно устраивал барбекю с сослуживцами и деловыми партнёрами. Суровыми горцами, наркоторговцами. Да мало ли с кем. Многих, в общем, он знал, открытый был человек и душевный.

    Но вот при первых двух хозяевах дом стоял с шиком, гордостью английского замка. А при менте поник, будто шпиль погнулся и башни осели. Хотя все было вроде в порядке.

    Но вот в стране порядка не стало. В общем, его не было и тогда, когда дом только начинали строить. Пусть не порядок, но что-то было. А вот и этого что-то не стало.

    Приехали ребята в масках с автоматами. Может, суровые горцы. А может, их злейшие враги или двоюродные братья. В общем, вытащили мента из дома в одних трусах и увезли неизвестно куда. И больше его никто не видел.

    Очень быстро в доме водворились вооруженные мужики в масках. Эти самые ли нет, в посёлке знали. В общем, ездили на легковушках и грузовиках, привозили и увозили. Иногда даже каких- то пленных или заложников. Но длилось это недолго.

    Их крутое житьё-бытьё не понравилась каким-то ещё более крутым. Ночью подъехали чуть ли не на танках. Стреляли из всего, чего только можно, из пушек тоже. В общем, к утру дом спалили напрочь. Пошебуршили в нём с утра и уехали. Что ж на пепелище-то делать!?

   Прошёл годик, и разрушенный дом подзарос бурьяном и чем-то вьющимся. Он словно пришёл в себя, может, вообразил, что стал развалинами английского замка? В общем стало в нём теперь тихо и задумчиво. Как и во всём посёлке, где и людей-то немного осталось.

   Живут теперь на задах дома облезлые дикие собаки. Живут тихо, лают не часто. Ещё что-то в гараже двигается, тихо и не разглядишь что. Может, человек какой-нибудь прячется. Мало ли таких? А может и инопланетяне поселись или духи какие. Мало ли что в жизни бывает?

Беженцы

Они были беженцы. Их мир начался с того, что пришлось бежать. Останавливаться, разбивать палатки и строить дырявые лачуги. А потом бежать снова. Бежало очень много людей. Очень долго и далеко. Когда-то это были совершенно разные люди. С разным прошлым. Но оно стёрлось и исчезло. И люди слились в некий неразличимый конгломерат.

    Они всё ещё отличались друг от друга внешне. Но причины различий были давно забыты.

   Все рассказывали о своём прошлом одно. Они жили в огромном прекрасном городе, до границ которого было трудно добраться. Да и не нужно. Ведь жизнь была легка и беззаботны, сытна и безопасна. Не надо было искать еду, не надо было убегать и прятаться. Всюду в городе был безопасный кров и ночлег. И люди забыли о зле и стали скучать.

    В один прекрасный миг каждый оказался среди толп врагов и чужаков. Всех начали убивать и над всеми  глумиться. Не стало еды. Город стал ловушкой где можно было только быть убитым или умереть с голоду.

    И люди разбежались из него. И принялись бродить по земле.

     Многие хотели вернуться обратно в тот город. Но никто больше не знал, где он находится.

    Многие больше не верили, что этот город когда-то был. Они оставались там, откуда не гнали и было относительно спокойно. Были кров и пища, и можно было жить.

  А другие по-прежнему хотели найти тот город. Потому что чувствовали, что любое человеческое селение страшно и убого. И что когда-то было не так. И поэтому пытались брести куда-то ещё.

    Третьи считали, что в любом селении рано или поздно будут всех убивать. И потому надо бродить из одного места,  где не убивают, в другое. И они брели. И вообще, считали эти третьи, человек который бродит из одного хорошего места в другое, живёт правильно.

 Он не забудет о зле и не будет скучать.

Мирный житель

Он смотрел на расстрелянных. Которые были свалены возле оббитой стенки. Свалены, как мешки с мусором.

   Он впервые за долгое время ощутил какое-то чувство. Это была зависть. Этих людей расстреляли. Значит, они что-то значили. Их расстреляли – значит они уже больше не мучились.

  В принципе, он мог глодать трупы. Но голод уже притупился, и сил не осталось.

  Когда-то была жизнь. Была Система, в которой он знал, как жить. Нет, не как отхватить жирный кусок, это было ему не по силам. Но он занимал местечко, куда падали крохи. Очень немножко, но постоянно. У многих и того не было. Он был послушен и не лез не в своё дело. И очень гордился этим. Он был нормальный и правильный.

    Потом пошли всякие митинги. Потом банды и ополчения, мужики в масках и с автоматами. Потом кто-то кого-то обстреливал и хоронил.

   Он во всём этом не участвовал и презирал. Это было страшно и напряжно. Но, главное, внесистемно. Временно, до поры до времени. Чем дальше всё это заходило, тем скорей должны были приехать и разобраться. Расстрелять мужиков в масках, подключить воду и свет, открыть офисы, супермаркеты, кинотеатры. Нужно быть подальше от этих мужичков. Потому что непонятно, когда их начнут расстреливать. Как этих вот, у стенки.

   Но ему уже ничего не полагалось, никаких крох. Его уже как будто не было. Тем временем дом разбомбили, приходилось лазить, искать еду. Как-то пропала вся прежняя жизнь и все прежние люди. Друзья, родные, недруги. Как исчезали многие из них, полубезумная память заботливо вытеснила. Приходилось бежать с какими-то беженцами, прятать и отбивать еду.

   Один раз он подумал, что беженцев вот-вот убьют. И убежал прятаться поблизости. Еды не было. Пока были силы, пополз куда-то. И приполз к этим расстрелянным.