Проза

…В 86-м (кажется) году случилась мне несколько дней бродить по лесам озёрного юга Нижегородской (тогда ещё Горьковской) области – с ружьём и в компании с лошадью и собакой.
Мерин был старый, добрый, тихий (и, как бы, немного ироничный). Спаниель Дик -деловой кобель в расцвете сил и таланта - нахал, бретёр, но надёжный товарищ и опытный охотник.
Нам троим было хорошо вместе. Тем более, что каждый из нас был занят своим делом: мерин нес нетяжкую поклажу и со сдержанным торжеством подставлял мне спину, когда мне хотелось прокатиться верхом; спаниель, азартно кося глазом, неутомимо исследовал местность вдоль и поперек нашего пути; а я - не то чтобы на ходу «много думал», но - решал одну увлекательную практическую задачу - по «методу действенного анализа»…

В общем, ничто для нас троих не было обузой в нашей длительной прогулке – ни неконтролируемая скоротечность времени, ни его неожиданно наваливающаяся косная медлительность. Мы шли просёлочными дорогами и лесными тропами, сверяя свой маршрут с небесами и картой местных лесничеств, в которой каждый квартал леса был чётко очерчен и обозначен соответствующим набором цифр.

Стоял солнечный октябрь; ночами прозрачное небо сияло звёздами, и от холода уже пощипывало щёки, а по утрам мхи и травы были покрыты тонким инеем. В свободные от решения моей практической задачи (с попутным созерцанием пейзажей) минуты я заглядывался на своих спутников - всё более тёплыми чувствами к ним проникаясь, всё сильнее удивляясь им и самому себе.

Какая-то «предъисторичность» прочитывалась мною в нашем, в общем-то, временном и случайном союзе: казалось, что мы уже целую вечность пересекаем какое-то бесконечное пространство, отделяющее нас от обетованного рая, достигнув которого под моим водительством, мои спутники наконец-то обретут божественный дар речи, и…
Хотя впрочем, речь не об этом.

Первую ночь мы провели в заброшенном домике лесника. Вторую - в пустующем учительском доме в деревеньке, единственными жителями которой на тот момент была пожилая чета бывших сельских функционеров-полуинтеллигентов (у них в доме даже был работающий телефон!).
Для третьей ночевки было выбрано огромное кирпичное сооружение без окон и дверей (и почти без крыши) посреди лугов, окольцованных  стеной хвойного леса, бывшее когда-то храмом разорённого в 20-х годах православного женского монастыря (к слову сказать, ныне восстановленного).
Вокруг опустошённого здания храма, раскинулось заброшенное кладбище обломков сельскохозяйственной техники и деревянных строений - всё насквозь проросшее травой и диким кустарником. Внутри постройки также размещался разнообразный строительный и механический окаменевший до полной монолитности, хлам.

В общем, ночь посреди этих развалин не сулила комфорта...

Но, когда посреди этого запустения я развёл костёр, ярко осветивший высокие кирпичные стены; затем, под неотрывным благоговейным взглядом спаниеля, испёк на углях двух уток в тесте; и, разделив с Диком нашу охотничью трапезу, поднёс к губам кружку и отхлебнул из неё горячего чая с мёдом и ромом - мир внутри меня вновь заиграл всем многообразием красок!
Я лежал в спальном мешке лицом к костру, щурясь на язычки пламени. Дик, собрав и уничтожив все остатки нашего ужина, тут же забыл о субординации и улёгся рядом со мной спина к спине.

Костёр уже не трещал, не гудел, а уютно потрескивал, тихонько посвистывал и сладко постанывал; слышно было, как где-то совсем близко, укрытый попоной, мерин ритмично хрумкает подмёрзшую, но ещё сочную траву… В какой то момент, убаюканный этими звуками, я и уснул.

Когда я проснулся, костёр едва тлел. Стояла полная тишина, Дика рядом со мной не было. Первое, что я почувствовал – стоящие дыбом волосы на моей голове… Первое, что обратило на себя моё внимание – неправдоподобно огромная и яркая Луна в полнеба, не помещающееся в размеры разрушенного храмового свода и крыши. Боковым зрением я улавливал какое-то тягучее движение вокруг себя, но, при повороте головы, видение смещалось дальше на периферию. Я ещё не различал, но ощущал кожей присутствие чего-то абсолютно враждебного, «антиподного» собственной природе, и на языке само собой возникло и шевельнулось, и тут же запечатлелось в сознании слово «нежить»…

Надо сказать, что, в принципе, я склоняюсь к убеждению, что у инфернального зла нет прямого резона демонстрировать человеку свой  исконный лик. На самом деле – для чего? Чтобы сломить волю и разум человека омерзением, превосходящим человеческое воображение?..

_______________________________

Заказать книгу или электронную версию книги в формате pdf можно у автора longhine @ yandex.ru.