Проза

Я очень редко пишу прозу. Но сейчас написать придётся. И будет это эссе. И будет оно о том, почему мне пришлось это эссе написать… Запутанное получилось начало. Тем более, что я даже не знаю, а правильно ли я определил жанр? А вдруг это миниатюра или очерк? Да ладно, без разницы. Более всего меня тревожит, что читателю может не понравиться не та информация, которую я здесь излагаю, а именно мой, специфический взгляд на неё. Но тут тоже ничего не поделаешь: мир почти объективен, но наши впечатления о нём, наоборот,— почти субъективны.

Это неправда, что в Советском Союзе многие люди имели материальный достаток. Я рос в бедной семье. И примерно половина семей, чьи дети учились вместе со мной,— были бедными. Но, разумеется, бедность и богатство,— тоже понятия относительные, и даже субъективные. Да.

В то время, когда уже появились первые цветные телевизоры, в нашей однокомнатной квартире стоял черно-белый КВН-49 с большой линзой, наполненной глицерином. Линза располагалась перед маленьким экраном и предназначалась для увеличения изображения. А сам телевизор просто стоял, и ничего не показывал,— он уже давно и неизлечимо сломался. Моей маме было просто иррационально жалко его выбрасывать, над чем я откровенно посмеивался… Но во второй половине 20-го века народ уже привык жить в постоянном потоке информации, даже если это был информационный мусор. И поэтому в нашем доме работало радио.

Оно пело и говорило всегда. Был большой ночной перерыв (с часу ночи до 6-и утра), и ещё перерыв днём, с 14 до 15 часов. Я засыпал и просыпался вместе с радио. Когда я читал книгу, то просто выключал слух, но радио всё равно авторитетно произносило нечто непонятное где-то на периферии моего сознания. Отец презрительно обзывал радио: «гАвкало», но никогда его не выключал. Подобную ситуацию хорошо передаёт эта песенка:

 

 

 И нельзя сказать, чтобы радио постоянно извергало информационный мусор. Иногда были интересные передачи, хорошие песни, и даже великолепная декламация стихов. Но… мусора было всё-таки гораздо больше. Много было песен из жанра совковой пропаганды. Некоторые из этих песен просто «достали» своим регулярным повторением, и на всю оставшуюся жизнь въелись в память,— наподобие компьютерных вирусов.

И вот она, одна из таких песен:

 

   Усталая Подлодка   

А. Пахмутова - С. Гребенников

 

     Лодка диким давлением сжата.
     Дан приказ — «дифферент на корму!».
     Это значит, что скоро ребята, —
     В перископы увидят волну…
    
     На пирсе тихо в час ночной,
     Тебе известно лишь одной —
     Когда усталая подлодка
     Из глубины идет домой.

     Хорошо из далекого моря,
     Возвращаться к родным берегам.
     Даже к нашим неласковым зорям,
     К нашим вечным полярным снегам.
    
     Не прошу за разлуку прощенья,
     Хоть пришлось мне от дома в дали,
     Испытать, глубиной погруженья,
     Глубину твоей чистой любви…

— но лучше всего её всё-таки прослушать:

 

 

— в исполнении Юрия Гуляева. Думаю, что написано это хорошо. И ни в коем случае не хочу обидеть тех, кому эта песня нравится. Но, как вы уже понимаете, «не в том месте и не в то время» ознакомился с этой песней я. Подсознание, буквально изнасилованное звуком, находит свои выходы из положения. Уже в конце 90-х, когда в моей бедной голове внезапно прозвучали давно, казалось бы, забытые слова припева:

 

     На пирсе тихо в час ночной,
     Тебе известно лишь одной —
     Когда усталая подлодка
     Из глубины идет домой.
 

 

— тут же возник и пародийный экспромт:

 

     На Стиксе тихо в час ночной.

     Известно Смерти лишь одной,

     Когда Харонова подлодка

     Из глубины идёт домой.

 

  На всякий случай поясню, о чём здесь речь. Харо́н в греческой мифологии — перевозчик душ умерших через реку Стикс в Аид (подземное царство мертвых). Изображался мрачным старцем в рубище. Харон перевозит умерших по водам подземных рек. Души умерших, сделав глоток воды из Стикса, забывают о своей жизни. Харон никогда и никого не перевозит обратно. Те немногие, которые по воле судьбы, всё же как-то возвращаются,— снова могут сделать глоток из Стикса,— и вспомнить свою жизнь.

И уже сейчас, перебирая старые записи,— и весьма довольный найденным четверостишием,— я уже хотел было опубликовать его как пародию. Но что-то меня останавливало. Я долго не мог понять, что именно. Почему-то навязчиво припоминался рассказ одного моего друга. В середине 80-х он учился в радиотехническом институте, и в рамках занятий на военной кафедре, студентам показали изнутри настоящую подводную лодку. Там было много электронной аппаратуры, среди которой гордо восседали подводники,— практически такие же молодые ребята, как и пришедшие на «экскурсию». Студенты, будущие электронщики и программисты,— уже тогда считали эту аппаратуру примитивной и устаревшей. Короче,— друг на друга снисходительно смотрели мальчишки, очень гордые своими игрушками. Думаю, что со стороны это выглядело весьма потешно. А ещё я, конечно, помнил и это:

 

—Что случилось с атомной лодкой «Курск»?

—Она утонула.

 

Ну, и тем более надо публиковать пародию! Однако, всё равно что-то меня тормозило.

А потом я вдруг вспомнил совсем другую песню, которую и по сей день мне просто физически больно слушать:

 

http://www.youtube.com/watch?v=oXl5ixBtjpY

 

     Спасите наши души

 

     Уходим под воду

     В нейтральной воде.

     Мы можем по году

     Плевать на погоду,

     А если накроют -

     Локаторы взвоют

     О нашей беде:

 

             Спасите наши души!

             Мы бредим от удушья.

             Спасите наши души,

                   Спешите к нам!

             Услышьте нас на суше -

             Наш SOS все глуше, глуше,

             И ужас режет души

                   напополам!

        

     И рвутся аорты,

     Но наверх - не сметь!

     Там слева по борту,

     Там справа по борту,

     Там прямо по ходу

     Мешает проходу

     Рогатая смерть!

     

     Но здесь мы на воле -

     Ведь это наш мир!

     Свихнулись мы, что ли -

     Всплывать в минном поле?!

     - А ну, без истерик!

     Мы врежемся в берег!-

     Сказал командир.

     

     Всплывем на рассвете -

     Приказ есть приказ.

     Погибнуть в отсвете -

     Уж лучше при свете!

     Наш путь не отмечен.

     Нам нечем... Нам нечем!..

     Но помните нас!

     

     Вот вышли наверх мы,

     Но выхода нет!

     Ход полный на верфи,

     Натянуты нервы.

     Конец всем печалям,

     Концам и началам -

     Мы рвемся к причалам

     Заместо торпед!

 

             Спасите наши души!

             Мы бредим от удушья.

             Спасите наши души,

                   Спешите к нам!

             Услышьте нас на суше -

             Наш SOS все глуше, глуше,

             И ужас режет души

                   напополам!

                                            1967

 

И сразу всё это,— песня «Усталая Подлодка», и моя пародия,— тоже приобрело совсем другой,— трагический и даже зловещий оттенок. «А ведь самую настоящую ПРАВДУ на эту тему написал только Высоцкий,»— подумал я. И, как и многие его песни,— она ведь не только о подводниках. Она обо всех, чьи души просят спасения. Мне уже не хотелось публиковать пародию. Но захотелось поискать информацию обо всём, что меня так встревожило. И нахожу я вот что:

 

Не ленитесь,— просмотрите вскользь,— читать это долго! Это похоже на братскую могилу. Очень много аварий на подлодках, принадлежащих разным странам. А всеобщая секретность наверняка привела к сокрытию ещё бОльшего числа таких аварий. И это только в мирное время. В итоге, никакой пародии я  так и не опубликовал. Но своё четверостишие я всё-таки внёс в это эссе (или как там его). А также всё то, что висит на душе рядом с этим четверостишием. Весь этот жизненный опыт, нелепый и ненужный. Возможно, теперь мне станет легче.