Жизнь как есть

 

 

 

Хороша та проблема, которая решаема, несмотря на сопутствующие трудности.

 

Л.В.И.

 

Ничто не предвещало беды.

Весной 2008 года, опаздывая в школу, я пожелал побежать и не смог. Меня остановил инстинкт самосохранения, перевоплотившийся в лютый ужас от падения. В тот день я опоздал, ничего не понял и никому не открылся. Спустя время мне стало тяжелее подниматься по лестницам. С того дня во мне закрутился некий процесс, как медленная казнь, силы начали покидать меня, будто я проколотый шарик.

Когда мне стало сложнее вставать, мы с родителями обратились к врачам. После обследования меня и мою бабушку отправили в закрытый город Железногорск. Это был город, в который пускали только по пропускам; немноголюдный, в то время зимний, он показался мне чужим и пустынным. В больнице мне пришлось недвижно пролежать в медицинской капсуле десять минут. Спустя время мне поставили диагноз нейромышечное заболевание Беккера.

Тогда мы не знали, до чего дело дойдёт. Это коварное заболевание, из-за которого сигнал от мозга к мышцам медленно слабеет, а в самих мышцах не вырабатывается некий белок, и они не поддаются развитию через тренировки.

Мы с родными очень не хотели, чтобы я добавочно ослаб.

Отчаяние заставило меня взяться за себя физически в 16 лет. Я побывал в двух тренажёрных залах, где попытался наскрести силу, но потерпел неудачу. Во время упражнений я изнурил поясницу и передние части бёдер, навсегда потеряв в них большую часть силы. Тогда я понял, наступив на грабли, что нельзя перегибать палку и необходимо соблюдать золотую середину в тренировках. Чуть погодя, после окончания школы, силы так покинули меня, что я более не смог осилить и ступеньку. Но я продолжил тренировки дома, делая ставку на те мышцы, что хоть как-то шли мне навстречу. Тогда я тягал лом и гантель под замечательные фильмы с Джеки Чаном.

Сейчас я вижу в тех временах большую победу. Я как-то ухитриться набрать массу в плечах и предплечьях и, хоть они медленно худеют, но исправно помогают мне действовать. Я принимал стероиды, включая спортивные, а также протеиновое питание и аминокислоты. Но заболевание, волнами накрывая меня, давало о себе знать. Я терял возможности физического взаимодействия с реальностью.

Кое-как отстрелявшись в школе, закончив её на тройки, я вспоминаю времена и меня до сих пор холодом пробирает от последних двух лет учёбы. Путь в школу и обратно был сложным, а зимой так и подавно. Уж очень я не любил накатанный машинами лёд на остановках, по которому нужно пройти, чтобы попасть в автобус. Слабые ноги и лёд – сочетание гибельное. И мне приходилось мёрзнуть, долго ждать того водителя, который соизволит приблизиться бочком как можно ближе к поребрику. И всё же мне было не до учёбы и она, сухо и кисло подаваясь, не цепляла меня. Во мне шли перемены, они меняли меня и моё отношение к жизни.

Несколько раз пропадая, тоскуя по свободе в детской клинической больнице, уповая на тамошнее (неэффективное, увы) лечение, в 18 лет я вышел оттуда и спустя время мне оформили первую группу инвалидности. Я более не видел смысла выжимать из своего тела, как их сухого плода, остатки капель усилий для попытки развития и на время воздержался от тренировок. Другое в то время меня крючком потянуло – захватывающие книги.

Для меня стало нормой подолгу бывать дома. Из-за волн слабостей я лишался возможностей делать простые вещи из-за того, что это грозило падением. Я стал всё чаще падать как из-за ошибок в обращении с телом, так и просто оттого, что сигнал от мозга к мышцам будто бы внезапно обрывался. И подъём мой, как с пола, так и из-за стола, был настолько противоестественным, что занимал секунд тридцать.

Моей главнейшей задачей стоя стало сохранение баланса тела, чтобы оно не накренилось и удержалось на худеющих ногах. То, что я ещё мог сделать вчера, не факт, что я мог сделать на следующий день.

В последнее время (на момент 01.06.2021) процесс подъёма из-за стола стал гораздо энергозатратнее, мучительнее и более долгим. Он может занимать от пятнадцати-двадцати секунд до нескольких минут в случае неудачи. Я использую те мышцы, которые ещё кое-как отзываются на мои усилия, змеёй извиваюсь в нетипичных позах, делаю всё возможное, только бы победить, поставить себя на ноги, зафиксировать поясницу в положение стоя и выровняться. Пока я это могу, и для меня это многое значит.

Довелось познать: горький опыт самый действенный для человека и может считаться лучшим учителем в жизни. Увы, до человека порой туго что-то доходит, но за тем дело не заржавеет, и он всё расставит по полочкам, дав пищу для ума. Через него я понял, как надо уживаться со своим телом. И даже научился жить в гармонии с собой.

Я всегда готов к падению и боли, то есть не боюсь ошибок, ибо множество из них оставил позади.

Заболевание брало меня штурмом. Организм медленно сдавал и сдаёт позиции. Порой кости и ткани моих стоп жесточайше ломит оттого, что они не справляются с весом тела (вещаю 55кг), и мне приходится часто переминаться с ноги на ногу, чтобы хоть на чуть-чуть сбрасывать нагрузку с ног. Но это так, не смертельно. Пропустив через себя множество печалей и горестей, я осознал: многое в жизни некритично и не стоит затраченных нервов.

Когда что-то по-настоящему болит (в моём случае сердце, являющееся мышцей), когда подкрадывается опасение за свою жизнь, глаза внезапно открываются, чёрные очки съезжают с носа и вдребезги разбиваются. Начинаешь замечать больше прекрасного и как бы задерживающего на этом свете. А ведь она у нас одна, и в наших силах постараться сделать всё возможное, чтобы прожить её с должной самоотдачей и с достоинством.

Из-за того, что я нетипично, а теперь и более туго из последних сил поднимаюсь из-за стола, стало хворать сердце, которое к тому же подвержено гипертрофии из-за нейромышечного. Боль такая, будто бы медленно проводят скальпелем по сердцу. Пришлось вызвать скорую, сотрудник которой заметил, что сердце-то, в порядке, что происходит защемление нерва рядом с рёбрами.

Мой бой с заболеванием сравним с поединком армрестлинга – оно давит, а я, как могу, сопротивляюсь, отсрочиваю тонизирующими нагрузками и позитивом неизбежность. Не сойти с ума мне помогает чёрный юмор, который я иногда применяю к себе. Вот сейчас вспомнил фразу из советского фильма «Джентльмены удачи»: “Всю жизнь!.. Работать на лекарства будешь”. Которые, к тому же, особо не помогают и по цене больно кусучие...

Ослабляющее течение моего заболевания также неизбежно, как данность смерти перед человеком. Стало быть, и беспокоиться в моём случае будет излишне. Но борьбу за лучшее будущее я продолжу с надеждой на милость Свыше. По себе могу сказать: вера во что-либо может сделать человека сильнее и счастливее.

И недавно я сказал себе: ты всё выдержишь. Множество трудностей остались позади, немало изменений внесено в обычный день, и они уж давно стали частью меня. И не сказать, чтобы они не являлись облегчением жизни. И стало несравненно спокойнее.

Вообще, каково мне? Чтобы понять нечто приблизительное, то, как хлыст ограниченности стягивается на шее, можно попробовать совершить нечто трудное с тяжёлым предметом используя не две руки, как сработало бы, а лишь одну. Или попробовать изнурить конечности усиленной тренировкой, а затем попытаться добавочно добиться от них чего-то сложного. Это и будет моё обычное состояние. Но я не принуждаю к этому.

В обычный день я выпиваю 17 разных таблеток, включая для защиты желудка от них самих. Вспоминая момент из фильма «Пираты Карибского моря: Сундук мертвеца», ближе к концу, когда из воды вылез Кракен и, расщеперив округлую зубастую пасть, обдал Джека Воробья потоком вязкой жижи с ног до головы, я могу также, как и капитан бесстрашно ответить по поводу своего заболевания и 13 лет борьбы с ним: «Терпимо».

Не унывать и не сдаваться мне помогают сильные личности и их воля к победе, вроде (только не смейтесь!) Бэтмена (особенно из «Бэтмен: Начало» 2005), Джеймса Бонда (именно из «Казино Рояль» 2006) и те многие, способные решимостью через экраны вселить веру в собственные силы.

 

***

Я люблю быть чистеньким, а дёргать родных, и особенно часто (живу с родителями), не хочу. Мои руки не вытягиваются вперёд, не поднимаются вверх, и вообще капризны. Но жизнь, если надо, научит. Расскажу, как я мою голову и про ванну.

Без помощи рук я не могу ходить, поддерживая себя, подтягивая, подталкивая вперёд, и мне опасно даже просто стоять без их помощи. В ванной комнате, стоя, я немного облокачиваюсь паховой областью на раковину и тем самым себя фиксирую, давая свободным рукам действовать. Мочу губку, хватаюсь за предплечье и поднимаю руку на уровень головы, хорошенько тру-увлажняю. Смачиваю и мылю левую руку и, как культурист забрасывает на плечо гирю, я таким же круговым движением запуливаю её на голову. Цепляюсь за макушку, приближаюсь к косяку двери, хватаюсь за него правой рукой (для поддержания баланса тела), а левую упираю локтем в шероховатость висящих полотенец, не давая ей упасть. Ну а дальше массаж головы, обратно к раковине, мокрая губка и дело техники.

В самой ванне, сидя, мои первые помощники – это предплечья. Я или упираю руки в борта ванны, в колени, или одной рукой хватаюсь за запястье и работаю только предплечьями. Что тут скажешь? Додумался и выкрутился.

***

В худшие дни, когда силы по неизвестным причинам спадают (а потом возвращаются), я ощущаю, что мяса в моих ногах попросту нет, и я толкаю вперёд пустые кости, неизвестно зачем отстаивая оплот упёртости, делая вид, будто бы это помогает и что это правильно. Тогда я вспоминаю момент из фильма Хищник (1987) с раненым солдатом (которого шибанула ловушка), сказавшим с отчаянием: «Я дойду, дойду!..»

Однажды, как и обычно нарезая круги по квартире от подоконника своей комнаты до окна кухни, что сейчас уже, увы, невозможно, меня пошатнуло в коридоре. Меньше чем за секунду я бы упал. А падения уже бывали, и нехорошие, с кровью. Но я случайно и неизвестно зачем вскинул руку вперёд и указательным пальцем надавил на полочку в подзеркальном столике. Этой ничтожности хватило, чтобы удержать баланс тела и не рухнуть. От падения было бы много проблем. Я бы долго добирался до своей комнаты ползком, затем ожидал бы приезда родителей, потому что уже давно нет сил закинуть себя хотя бы на кровать – даже титанические усилия, садящие сердце, бессильны мне помочь. Сейчас я живу по-другому, более хитро, но тот случай мне навсегда запомнился.

И был ещё случай (да их были сотни!) когда на кухне я пожелал от плиты, пересекая пустое пространство, не держась ни за что схватиться за верхушку микроволновки, стоящей на скромненьком СССР-овском холодильнике. Я пожелал сделать это, как и обычно, оперативно, но на полпути застыл как статуя. Во мне что-то опять изменилось. Страх обрушился на меня ледяной лавиной, и я пару минут стоял на месте, пытаясь понять, что произошло. До меня дошло: я не смогу ступить и шагу по пустому пространству, не помогая себе руками. Во мне произошла очередная перемена. Если бы в тот момент не было дома родителей, я бы, наверное, простоял неизвестно сколько на месте, ибо позволить себе падение не могу. К счастью, тогда был вечер, нас ждал совместный просмотр фильма, и мне помогли дойти обратно до плиты. Спустя время на кухню я больше заходил, ибо это стало невыносимо опасно. На своём опыте скажу: человек может какое-то время терпеть невыносимость, но если он поймёт через эти мучения, что это бессмысленно, то он откажется от этого.

Очень рисково позволить себе стоя чихнуть. Меня просто резко накренит вперёд и произойдёт падение. Даже крепкий хват руками может не спасти. В такие моменты я силюсь удержать в себе воздух и как могу воздерживаюсь от чиха. Получается как выстрел вхолостую или с глушителем.

Недавно я задался вопросом: моё тело, оно враг мне, или друг?..

Пока я что-либо могу, оно верный союзник. Но, быть может, настанет время, и я буду заключён в нём как в гробу, не имея возможности сколько-нибудь шевелиться. И так как я это уже написал, значит, я готов к этому. Неизвестно, когда это настанет, да и настанет ли, но я буду до последнего жить действиями и на позитиве. Как бы худо не было, это заболевание слез от меня не дождётся.

И если мы не сможем существовать с этим телом в дружбе, значит, я должен вырваться из оков реальности, избавиться от гнёта тела и, воспарив над ним, загнав в тень своими крыльями, стать свободным от всех телесных мук... Но это непросто мечты. Это всего лишь шутка. В материальном мире без тела никак.

 

***

Я многое в себя впитал, но и этого мало. Желаю отдать как можно больше понятого благодаря озарениям и осознанию чего-то глубокого через писательство, самого важного, что есть в моей жизни. Да и просто рассказать хорошие истории будет нелишне – они так и льются из меня. В последнее время я пытаюсь понять в жизни и отыскать в ней нечто близкое, важное. Иногда, но, увы, редковато, получается. И это меня очень греет.

Писать я начал совершенно случайно. Можно сказать, я нашёл себя навсегда. Поиграв на компьютере в одну пресловутую космическую стратегию, начинающуюся на букву «S», я был поражён и захвачен ею. Впервые в жизни открыв вордовский пустой файл, я на автомате, ведомый чем-то, написал биографии внеземных существ, уживающихся на одной планете и по-разному взаимодействующих друг с другом. Дал почитать Маме. Она была в восхищении. На следующий день я написал первую главу про Соланция Фереди, капитана космического корабля с колонистами, потерпевшего крушение на ту самую планету и старающихся не только выжить, найдя с теми существами общий язык и взаимопонимание, но и вернуться домой.

Скажу с оглядкой назад: та рукопись слаба, хоть я её и редактировал года два назад. В те начальные времена я совсем не знал даже основных правил писательства. Но это был хоть какой-то старт, и он для меня важен.

Затем я вдохновился одной мрачной картинкой из интернета, где в зимнюю ночную пору солдат средневековых времён шёл с факелом к мельнице, и написал про Вельмола из «Наперекор судьбе: Озарение». Это работа была уже посерьёзнее, так как я в то время весьма удачно подсел на тёмное фэнтези.

Ну а дальше пошло-поехало, скажете вы?.. Нет.

Несмотря на усидчивую работу над теми двумя рукописями, на меня не обратили внимание. Да и сам я чувствовал, что умственно слаб и отстаю от тех, кто имел честь засветиться в натуральных книгах. Но бросать своё дело я не хотел. У нас в семье была мысль дистанционно зачислить меня на филологический факультет, да такой возможности обучения не было. И потому нам пришлось раздобыть множество книг по языкознанию, писательству, редактуре, филологии. В течение полугода я читал по пять часов в день. Голова шла кругом, мне было дурно, но я знал: мне это нужно. После этого я вернулся к писательству и помаленьку пошли успехи благодаря публикациям рассказов.

Кое-что в писательстве я знаю. К примеру: «Чтобы писать, нужно читать» (Стивен Кинг). Но я не имею ни одной бумажной публикации, а значит, моё мнение и советы будут неавторитетными. Скажу лишь, что после всего понятного у меня никогда не было проблемы что-либо написать. Стало быть, я в своей тарелке. Надеюсь только, что тело не подведёт, что я напишу ещё очень многое и мне повезёт встать в один ряд со счастливчиками-победителями.

 

***

И хоть и бывало в моей жизни чудовищное, и вопреки сокрушительным поражениям, я научился жить в гармонии с собой. Поделюсь тем, что поддерживает меня.

Я правильно и разнообразно питаюсь, но не делаю из еды культ (да и вообще из чего-либо). Всё чаще налегаю на фрукты-овощи и злаковые продукты. Даю телу необходимую нагрузку, которая также, как и пища, способствует улучшению настроения. Движение – это жизнь. Я занят делом, на которое направлена большая часть моих устремлений и на котором я всегда сосредоточен. Поддерживаю позитивные отношения с родными (и не только) Стараюсь в день почитать хорошую книгу хотя бы пол часика (обычно час) для общей пользы. Очень помогает прийти в себя и как бы вновь родиться приём горячеватой ванны. Стараюсь спать хотя бы часов семь в день, но бывает и больше. Зацикливаю внимание в жизни не на минусах, а плюсах, стараясь их замечать и радуясь им – противоположное мышление просто-напросто будет отравлять каждый день. Я вообще дружу с собой, иду себе на уступки, вроде: «Если очень хочется, то можно», вознаграждаю себя за труды, будь то конфета, жвачка, газировка, или особенно-любимая музыка, ждущая своего часа. Ещё мне очень помогает мышление наперёд, то есть обдумывание дальнейшего и его распланировка, а затем и воплощение.

Мы сильнее, чем ожидаем от себя, и способны на гораздо большее. В нас заложен великий потенциал. Главное поверить в себя, дать себе шанс и начать действовать. Самое сложное в любом деле, это именно начать. А дальше с большой вероятностью дела пойдут как по маслу. Проверено лично мной.

***

У нас в квартире живёт русский белый кот Барсик, купленный на рынке за пятьдесят рублей. Увы, он оказался несколько запущенным. Папе пришлось чуть ли не ложкой выковыривать из его ушей гной и сор. Ещё крошечным, он приходил ко мне в комнату, неловко взбирался на колени по халату и отсыпался, пока я редактировал, писал и просто играл в игры. Сейчас он возмужал и является самодвижущейся миной, потому как уж давно глух и в некотором смысле его восприятие мира изменено. Он дольше всматривается, вникая в суть, дольше обычного стоит на месте. Вдобавок он, милёха белоснежный, так подкрадывается под ноги, а мой шлем для защиты головы ещё и дополнительно лишает обзора, что невольно можно опростоволоситься и в любой момент оказаться на полу.

Как я с ним уживаюсь? Я стараюсь контролировать и дознаваться о его местоположении в квартире. В коридоре хожу только по центру, чтобы он сам передвигался сбоку. Иногда на всякий пожарный случай оглядываюсь назад, высматривая его, хитрю, прося родителей, когда Барсик разбушуется и носится как угорелый, чтобы его заперли где-нибудь на время моих хождений.

 

***

Мой обычный День сурка, мало чем изменившийся, был таков...

Итак, я проснулся по будильнику. Уже неплохо! Кто-то и этого не осилил. Глотаю таблетки и запиваю их большим количеством воды для активации организма. Вслух повторяю ёмкие аффирмации, произношу одну молитву и перекидываюсь с кровати в коляску. Умываю лицо из кулера, делаю зарядку руками. Сажусь за компьютер.

К счастью, еда в округло-оранжевых боксиках меня уже ждёт. Спешить не стоит. Проверяю почту, парочку сайтов, и под научную передачу, фильм или прохождение некоей игры завтракаю.

После этого я чищу зубы в своей комнате у прикроватного столика и сажусь за писательство. Кофе ждёт меня в термосе. Закончив дело и сохранив файлы по флешкам (я ими дорожу), еду в коридор, машу рукой, приглашая за собой, Барсика, на кухне у холодильника обязательно глажу его, воздаю задабриваемое подношение в виде достойной еды.

Меня ждёт-дожидается книга, ибо уже где-то полдень. Скорее всего это хорошая книга. Плохих стараюсь себе не позволять (не трачу на них время и забрасываю, почувствовал в ней неладное). Читаю часик, иногда прерываясь и делаю заметки в сотовом. Далее рисую, а точнее учусь рисовать по видеокурсу. Это долгий процесс. Чтобы повторить то, что сделала ведущая за тридцать секунд, мне порой нужно потратить минут двадцать. Ошибки бьют по неопытным рукам, но они нужны в любом начинании, без них никак.

Неплохо было бы поучить английский, думаю я. Уже в который раз. Учу я его мелкими шажками, минут по двадцать-тридцать в день. Приятно за собой замечать, что спустя время ты понимаешь чуть больше, а также забавляться, когда на заранее отвечаешь по видеокурсу перед ведущей на заданный ею вопрос.

Читая книги и просматривая разнообразные видео, я делаю записи слов, выражений, фразеологизмов и прочих понятий, цепляющих меня. Я хватаюсь за любую соломинку по наращиванию ума. Наизусть зубрю эти записи, затем загоняю их в долговременную память, чтобы они во время писательства всегда были у меня “под рукой”.

До этого раз в час я прерывался, делая упражнения руками, ещё раз уделив Барсику внимание, ну а теперь, в три часа дня, пора и поужинать. Да, рановато, но затем у меня перерыв аж до восьми с чем-то вечера (второй, лёгкий ужин, почти как у хоббитов).

Скорее всего Мама или Папа уже дома. Значит, меня поднимут, и я похожу. Спустя столь долгое время сидения на месте лучше не рисковать и самому не подниматься. Я хорошенько умываюсь, а после сажусь играть в гордом одиночестве или с Папой. У нас с ним есть определённые игры, достойные уважения. Они великолепны и заслуживают повторных прохождений, а нас – сближают.

Бывают дни, которые я провожу только с Мамой, когда Папа на работе на весь день. Мы подолгу и приятно с ней беседуем, а вечером смотрим какой-нибудь фильм, выискивая те, что запомнятся и в будущем можно будет пересмотреть. К счастью, мне не раз удалось впечатлить её своими фильмами-любимчиками.

Раз в час-два я хожу в присутствии родителей, а когда дело близиться к отбою, подъезжаю на коляске к кровати, перекидываю себя и сосредотачиваюсь. Настало время молитв. Я стараюсь произносить их в тишине, с верой и почтением. После этого я минут пятнадцать читаю лёгкую книгу, а затем зарываюсь в самую глубь дрёмы. И… всё сначала.

 

И Слава Богу.

 

***

Настали времена плохого по-хорошему. Что это такое? Это понятие применимо к новым фильмам, играм и, быть может, также к книгам (новые книги в основном не читаю), и означает собой изначально слабую, пустую идею, оформленную сильно благодаря спецэффектам, талантливой подаче и бюджету. Но фундамент неустойчив и, как правило, затея не окупается – верхушка терпит поражение и теряет в финансах. Беда эта лежит именно на сценаристах, в изначальной основе, которую они заложили.

Такое явление можно вычислить по сюжету, бюджету фильма (и не только), по оценкам и отзывам, либо составить собственное мнение (но тогда, скорее всего, нужно будет потратиться, и не факт, что это окупится). И даже трейлер фильма (и не только), может ввести в заблуждение, а затем, если клюнуть, окунуть в разочарование. Я не говорю, что раньше трава была зеленее, но вижу, что плохое по-хорошему случается всё чаще, заставляя быть осмотрительнее.

Как же быть? Если до этого понравился какой-то фильм или игра какой-то компании, то есть больший шанс не погрязнуть в отвращении от их нового творения. Но однажды кое-что случилось: вышла вторая часть пресловутой игры про постапокалипсис и девушку Элли, и народ разделился на два племени, кто проглотил наживку, приняв новые перемены как норму, и на тех, кто на это не купился. Эта игра, и вообще многое другое (не составлять же мне длиннющий список, правда?) конкретный пример плохого (сценария, задумки) по-хорошему (поданного сильно, с прекрасной анимацией и графикой, и т.п.).

За сим перестаю ворчать, ибо не в наших силах исправить то, что творится наверху. Но мы способны, почувствовав неладное, не купиться на цветасто-аппетитную наживку, которая после может спровоцировать чувство потерянного времени, обмана и неудовлетворения.

 

***

Сон играет важную роль в моей жизни. Мне он необходим для восстановления физических и душевных сил. Также это мой самый верный союзник в поиске вдохновения и сюжетных идей. Подолгу не бывая в социуме, во снах я по-настоящему путешествую, встречаюсь с людьми и, можно сказать, проживаю иные жизни.

Бывает так, что я просыпаюсь окрылённым посреди ночи, выудив оттуда на берег реальности некое слово или запах (в одном приятном сне мне приснилась замечательная пицца), скоренько делая заметки в сотовый на потом.

Сегодня мне приснился жутковатый сон, который пришлось покинуть раньше времени до его завершения. В нём я что-то ел из миски, и когда дело было уже почти кончено, я извлёк из самой её глубины обожжённую крысиную голову без меха. Она была отвратительна, на её голове и шеи выступали вены и жилы. И, что хуже всего, перед самым концом она открыла глаза, а затем и рот с кривыми зубами-осколками…

Мне этот сон не понравился. Плохие сны мне вообще нечасто снятся. По большей части везёт с хорошими. Один из прекраснейших снов я использовал для своей рукописи «Изощрённое возмездие»; он приснился Лауне. Я умею их зазывать и поделюсь с вами хитростью, чтобы и вы чаще радовались и бывали в дивных, незабываемых мирах.

За час до сна я съедаю несколько кусочков сыра. Он как-то влияет на сон. Мол, и спится лучше, и качество отдыха выше. Я делаю это ещё потому, что совсем щепетилен в плане молочного и способен съесть сыр, йогурт, или мороженое; в детстве, видимо, перепил молока и теперь брезгую им, сметаной и кефиром. Также я пускаю в ход эфирные масла и одеколоны перед самым отбоем. Небольшое количеством их, приятно пахнущих, я провожу под носом (губным желобком), и, откидываясь, с уверенностью жду хороших снов, гораздо чаще появляющихся благодаря этим скромны ритуалам.

Во снах я бывал в таких мирах, где современные фильмы и игры со всей своей насыщенностью и размахом просто нервно курят в стороне. Они сложно поддаются описанию, составляют собой гармоничные гибриды чего-то, что непостижимо мной, но прекрасно.

Бывает также, что сны дают мне то, чего не хватает. Являюсь инвалидом и интровертом, мне недостаёт в жизни впечатлений и отношений. Но просыпаясь, я ещё долгое время помню интереснейшие разговоры с людьми, каких никогда не знал. И бывает даже, что сны с ними повторяются, и беседы вновь возобновляются. А у моих родных однажды случилось так, что у них сны совпали по содержанию. Как это можно объяснить? Я не знаю. И когда встречаешься с людьми там, кажется, что они и я знаем друг друга издавна. И не надо кривить душой, притворяться кем-то не тем, нужно лишь открыться и поддаться внутреннему зову. И тогда многое тебе откроется и запомнится.

И ещё недавно я понял, что хорошая новость с утра пораньше, а лучше того услышанная сразу после пробуждения, замечательно помогает вылезти из тёпленькой кровати, что порой очень сложно, и с новыми, позитивными силами начать новый день. Для меня это новость о новой публикации, или благая весть от родителей. А недавно была такая: «Слава, горячую воду отключат на полмесяца») …

Это была явь-шутка.

 

***

Днём ранее, 09.06.2021, я более не нашёл в себе сил встать из-за стола. Это уже несколько месяцев невыносимо. Но я это зачем-то подконтрольно делал, и не только себя изводил, делая невозможное, но и рвал сердце родным своими нечеловечески затраченными усилиями и потугами. Что ж, быть может жизнь станет спокойнее без непосильного напряжения. Ещё давно я не видел в этом смысла потому, что, будучи дома один, я очень уязвим от падения, которое меня постоянно подкарауливает и ждёт малейшей ошибки с моей стороны. Падение может плохо кончиться не только травмой, но и смертью на полу из-за невозможности забросить себя хотя бы на кровать. А попытка встать из-за стола с большой вероятностью давалась мне лишь наполовину, а на другую, не менее важную, сил могло не хватить (особенно если посидишь больше часа). И там уж только один путь из-за отъехавшей назад коляски – на пол.

Жизнь вновь изменилась, но она и до этого менялась, и не сказать, чтобы в худшую сторону.

 

***

Самый лучший подарок – подаренный без повода, искренний и внезапный. Такие со мной, к счастью, случались. В особенности мне запомнился один из них, которым я очень дорожу.

Однажды вечером, года четыре назад, когда я отдыхал за игрой, командуя в игре пресловутой Элли с луком, где в лесу царила зима, в мою комнату зашла Мама и просто так, ни за что, подарила новенький одеколон с запахом айсберга. Уж не знаю, как пахнет настоящий айсберг, да и может ли он пахнуть, но тогда я был окрылён его ароматом и дал себе слово, что по пустякам не буду его использовать, а только в исключительные дни вроде праздников и побед.

Но затем с ним кое-что приключилось. Ближе к зиме Папа по ошибке забрал этот одеколон, чтобы на даче прижигаться после бриться, и он остался в бане, у окна, надолго. Когда же он ко мне вернулся под лето, его аромат отчего-то сменился на более интригующий, похожий на запах попкорна и ещё чего-то волшебного. Видимо по нему ударил мороз, и эта перемена пошла ему только на пользу, и я ещё более стал ценить этот стеклянный флакон.

А потом Мама, прознав о ценности моего сокровища, купила два других одеколона, тоже айсберг, но иной фирмы, и я тоже ценю их, но меньше, чем первенца. Он же потихоньку расходуется (осталось процентов 25), ибо случаются прекрасные дни, и я перед сном пользуюсь им. Как правило, после этого ритуала меня навещают исключительные сновидения.

 

***

Я не раз падал как от своих ошибок (а для этого нужно лишь расслабиться или отвлечься), так и от того, что нейросигнал от мозга к мышцам прекращал поступать на долю секунды. Этого хватало, чтобы оказаться на полу. Все эти падения случаются со скоростью, превышающей скорость света. Часто бывало так, что я падал, оказавшись один дома и когда сил было больше. Очутившись внизу, на, как правило, твёрдом, холодном или прохладном полу, и не имея возможности просто встать и со смешком отряхнуться, понимаешь, насколько ты скован ограниченностями. Но падение – это только начало. Неплохо было бы посадить себя на мягкое место и доползти до комнаты. Или, на худой конец, в положении лёжа бочком проталкивать себя руками и ногами, биться и хоть как-то продвигаться, прямо как рыба, отталкиваясь от стен руками и ногами. Да, в те моменты я был как никогда жалок, мои движения относительно рабочими мышцами могли показаться нелепыми и неэффективными. Но и они давали хоть какой-то результат.

В те времена, перед тем, как позвонить родным за помощью, я всё же пытался гнуть своё с этим телом и закинуть себя на кровать. Для этого я пускал в ход все ресурсы остатка сил: цепкие пальцы рук для хвата, стопы, упёртые в пол для проталкивания вперёд, а от отчаяния даже зубы и шею, намереваясь хоть как-то на кровати продвинуться дальше, большую часть тела на неё забросить и не сползти обратно на пол.

Помню, пытался я себя просто посадить из положения лёжа, используя даже голову о комод, чтобы выровнять торс, да сил не хватило. И потом от этого шея ныла несколько дней. Но я уже давно обречён в положении лёжа на полу. А потом ограниченности так возросли, что без родных я перестал бродить один по квартире. В случае неудачи приходилось дёргать их из социума и прерывать важные дела. А затем я, без них, прекратил просто подниматься, чтобы размяться. Но некоторые это уже знают.

Да, так я медленно, но нехотя, и сдаю позиции.

 

***

В последние года два я ни с кем не общаюсь, за исключением родителей. Я в этом просто не нуждаюсь и считаю, что на время моего становления моё лучшее общение – это книги. Напишу о своих родных, так как я их обожаю, и они занимают очень важное место в моей жизни.

Моим родным никогда не было легко. Они всего добились сами, без помощи. Росли, можно сказать, без поддержки. Прошли знатную школу жизни и примерили на себя множество профессий. На данный момент моя Мама работает в школе, а Папа в аэропорту. Я у них единственный ребёнок в семье. Мы прекрасно ладим. К счастью, я завсегда могу обратиться к ним за помощью, и мне не будет отказано. Они меня балуют и, бывает, я чувствую скрытую в глуби себя вину, считая, что недостоин этого. Это по-настоящему добрые, честные, работящие люди с золотыми, не озлобленными трудностями, разочарованиями и невзгодами сердцами. Я стараюсь брать с них пример. Я ими очень дорожу и всегда тянусь к ним.

 

***

Мы не знаем, сколько нам отведено времени. Но оно на исходе. Нет ничего ценнее этого ресурса и человеческих усилий по достижению целей. Жизнь может оборваться в любой момент, и неизвестно, что будет дальше. Да и будет ли?.. Это и есть одна из величайших тайн.

Как бы не хотелось, старящее влияние времени не остановить. Для человека будет очень важным научиться с ним дружить, грамотно распределять и ценить. Но также я познал, что со временем нужно сверяться, но не всегда. Нельзя быть его заложником. Оно должно являться мерилом лишь наиважнейших дел человека, а не захватить и подчинить всю его жизнь под себя.

Какое-то время я был его заложником, жил лишь по часам и минутам. Я был очень целеустремлённым, многого добился, но это была жизнь в напряжённой спешке. Когда я осознал пагубность этого пути, то смягчил его, убрав всё лишнее из расписания и оставив время на то, чтобы просто посидеть и поговорить с родными. Это важно, уделять им время, прислушиваться к ним. Ведь плохого они не посоветуют.

Осознав ценность времени, поверив в себя, эти толчки могут стать движущей побудительной силой, стрелой направить человека вперёд, дать силы взяться за себя и перемениться в лучшую сторону.

 

***

Несколько раз в неделю бывает так, что мне приходится сидеть на коляске, не вставая, 6-8 часов. Раньше я думал, что это большая беда, что раз в час мне до жути необходимо дать ногам нагрузку, или они потом откажут мне и даже атрофируются. Но нет, я ещё могу ходить и вроде бы всё (относительно) в порядке. Правда, где-то в центре между этими 6-8 часами я предпочитаю пол часика полежать на кровати затем, чтобы снять нагрузку с пятой точки, и чтобы сидячий образ жизни не поспособствовал появлению геморроя. На своём опыте скажу (уже предвидя вероятность лежачего образа жизни в будущем) что лёжа – самое умное для человека положение тела. У меня так уже бывало: что кажется смертельно сегодня, спустя пару дней становится обыденностью.

 

***

Я верю в Бога. Считаю, что моя жизнь, это милость, нежели проклятье. Я радуюсь каждому дню и покорно принимаю даже его минусы, усваивая их и обдумывая, где я сплоховал. Учась на ошибках, преодолевая проблемы, я оставляю их позади и крепчаю. Случилось нечто ужасное? Я оглядываюсь назад, задаю себе вопрос, опираясь на всё непосильно-преодолённое: «Это проблема?» Как правило, я тут же отвечаю сам себе: «Нет».

Моя вера появилась не на пустом месте, не как призыв на помощь в худшую минуту – скорее, как благодарность за всё хорошее. Со мной несколько раз случалось необъяснимое. Погодя я понял, что в некоторых событиях есть некая закономерность.

Молясь каждый день, я чувствую себя приближённым к чему-то прекрасному и чистому. И оно, наполняя мою жизнь, возвышает, украшает её, придаёт вместе с верой смысловую значимость и надежду на лучшее будущее. Я замечаю добро от Бога и люблю его.

 

***

Взялся я за чтение где-то в 18 лет. Так или иначе писатели-атланты повлияли на меня, и я хотел бы написать о некоторых из них.

В моей семье уважают Григория Федосеева, Теодора Гофмана, Николая Гоголя. Мне приходится читать много, и я радуюсь, давая Маме особенно захватывающие книги на пробу, удостоенные её одобрения и даже того, что она берёт их с собой в школу, на дачу и в поездки. И сколь прекрасно найти в хорошей книге темы для неспешного обсуждения, и как отрадно разглядеть в ней глубину, вроде произведения братьев Стругацких «Пикник на обочине»…

Когда-то давненько меня захватил британский писатель Джо Аберкромби. Пишет он с щепоткой чёрного юмора. Его средневековые персонажи по-настоящему составляют из себя цельные личности, которых узнаёшь и за которых, даже будь они местами мерзавцами, сопереживаешь. Конечно же создание книг, наподобие «Кровь и железо», завоевавшей ему славу, и других в жанре тёмного фэнтези требует определённого жизненного опыта, знания дела, терпения и мастерства. В моей комнате три натуральные книги с его пера, и я обязательно к ним вернусь, разгляжу в них новое, порадуюсь за его блистательный ум и успехи.

И я моя Мама уважаем Джека Лондона. В особенности её захватили его северные рассказы про золотодобытчиков. А в меня же несколько лет назад влила силы книга «Мартин Иден», про то, как работяга взялся за ум, стал добиваться побед на писательском поприще (благо он, вроде бы, был моряком, и определённый жизненный опыт у него был). Взяв книгу Джека Лондона, можно быть уверенным: книга будет убедительна во всём. Это настоящий колосс, без малого писатель-путешественник, навидавшийся в мире живописных красот и почерпнувший в своё время непомерное вдохновение. И он умело пустил его в ход и добился очень многого.

Лично мне повезло наткнуться на писателя Стефана Цвейга. Знакомство с ним я начал с книги «Мария Антуанетта». Меня поразила лёгкость, тонкость его повествования, и какой-то добрый и лаконичный слог, не оставивший меня равнодушным. Читать его одно удовольствие. Если этот человек в чём-то и разбирается, так это в чувственной природе сложных взаимоотношений людей.

Также нас с Мамой покорил Говард Лавкрафт. Это настоящий мастер ужасов, умеющий нагнетать. Я прочитал несколько книг с его рассказами и наиболее всего мне запомнился «Цвет иных миров». Его рассказы таковы, что к ним временами хочется вернуться, вновь испытать тревожное чувство и побывать там, в других зловещих мирах.

Из соотечественников лично я в восторге от Дмитрия Силлова. Он убедительно пишет по-настоящему интересную фантастику. Умеет, что главное, захватывать. Я рад за его успехи и тому, что у меня дома есть три его книги, одна из которых постоянно у кровати, ждёт своего часа, когда у меня будет свободное время перед сном.

И замыкает список любимчиков, повлиявших и украсивших мою жизнь, Айн Рэнд. На момент 2021 года мне 29 лет, в семье читал её только я, и она мой номер один из писателей. То, какие глубокие темы она подняла и раскрутила в «Атлант расправил плечи», ударило мне по мозгам. Я ничего подобного в жизни не читал. Тогда, года четыре назад, я понял, как зелен мой ум. Для меня её книги до сих пор глоток свежего воздуха. Серьёзнейшие антиутопии именитых писателей, которые я пропустил через себя, и близко не валялись с её богатейшими творениями. Плюс ко всему я местами разделяю её философское направление о здравом, умеренном эгоизме, и от этого мне близки её произведения. Она писала очень строго, а временами могла позволить себе и душевность. Её персонажи по-настоящему обладают индивидуальностью и им есть что меткого и возвышенного сказать. Все её книги для меня большое открытие. Прочитаны из них подавляющее большинство. Одна из них, нехудожественная, дала мне великое знание. Я обязательно буду возвращаться к её книгам по многим прекрасным причинам.

 

***

У нас есть дача около тайги. Это большая отдушина моим родным. Есть только один минус, и то лишь для меня – участок расположен на склоне. Для меня это большая проблема. Я давно своими силами вольно по нему не передвигался. Но меня и берут туда нечасто. Да и сам я того не особо хочу: там меня ждёт малоподвижный образ жизни и лишь чтение (что, впрочем, не есть плохо вкупе со свежим воздухом).

Обидно мне только, что в прошлом, когда я был юн и здоров, меня больше захватывали игры, вроде беготни по участку и стрельба с лука (Папа смастерил), нежели помощь по хозяйству. Я иногда помогал, но нехотя. Сейчас же всё чаще случается, что помочь я даже сам себе не в силах.

На даче бывают приятности в виде бани, шашлыков, неспешных бесед, только-только сорванных с грядки вкусностей и просто спокойствие (благо с соседями повезло).

Было там и наказание мне от меня же самого (чтобы жизнь мёдом не казалась). Это был фильм на ноутбуке «Рэд». Раньше мне он не нравился. Но я его посмотрел столько раз, что он мне полюбился, и, можно сказать, я обратил проклятье в благословение, каждый раз возвращаясь к нему по вечерам и любуясь эксцентричной игрой Джона Малковича; «Пришёл меня грохнуть?».

А ещё мне нельзя задерживаться на солнце. Кожа непривыкшая, чувственная. Однажды из лучших побуждений я пересидел на нём и у меня началась жесточайшая аллергия, сопровождающаяся неистовой чесоткой, словно тебя беспрестанно кусают сотни комаров. Спасла какая-то таблетка, а после кожа слезла. Но дважды на одни и те же грабли я никогда не наступаю.

 

***

Я уже давненько покоряю социум только на коляске и в сопровождении. И до чего же сложно было переступить через себя и впервые показаться на ней на людях (то есть принять новую версию себя). Тогда, я помню, мы сразу штурманули огромный торгово-развлекательный комплекс. Ну, показывать пальцем на меня не стали, закидывать тухлыми помидорами – тоже, и слава Богу. Все дальнейшие проветривания на коляске проходили? как по маслу.

Быть инвалидом вообще означает жить в определённых рамках, какие очень проблематично сломить. «Не получается, лучше не надо, не поймут, слишком опасно, вымотался», – всё это мои частые мысли. Порой я чувствую себя сплюснутым, как тесто в ком, множеством ограничений и невозможностями действовать так, как мог совсем недавно. И пока мои руки как-то служат мне, я пишу это и, надеюсь, напишу ещё многое.

Вообще, моя жизнь, как игра, по мере продвижения по сюжету усложняющаяся, несмотря на находчивость как с моей, так и со стороны родных по её облегчению.

А самое ужасное то, что мне недоступно подавляющее большинство аттракционов в парках развлечений. А ведь я только недавно набрался смелости поверить, что осилю чёртово колесо (высоты очень опасаюсь из-за такого тела) и другие безумства, вроде крышесносных колокольчиков.

Но, шутки в сторону. Порой становится обидно, что в таких-то заведениях, вроде бы серьёзных, не предусмотрены отдельные туалеты, а обычные, допустим, находятся этажом выше или ниже, а лифта и пандуса нет. Я не говорю, что так везде. В одном месте, вроде бы театре оперы и балета, мне запомнился отдельный, для таких, как я, лифт. Но зачастую, если и предусмотрены отдельные, допустим, туалеты, то они мизерные настолько, что в них, этих комнатушках, с трудом поместятся два человека, а уж коляска так и вовсе кое-как развернётся.

Тесно – это вообще про Россию в целом. Тесные лифты-гробницы, куда еле-еле вклинивается коляска, а места ещё должно хватить моим родным, зажимающие тисками душу комнатушки на мотив «только отстань», узкие, как горлышко бутылки, коридоры, это всё до боли знакомо и показывает на наше место и на то, какого о нас мнения.

 

***

Ещё в школе я хотел стать спасателем или пожарником. Считал, что это самоотверженные люди и настоящие герои. Хотел помогать другим. Я не раз видел, как они слаженно выполняли свою работу и меня это окрыляло. Но напало заболевание, и жизнь изменилась, и я стал тем, кем совсем не ожидал стать.

А недавно мне подумалось, как замечательно это, быть библиотекарем. Работа в тишине, с книгами, иметь дело с величайшими умами, находиться в самом средоточии потенциала разума множества людей, и помогать тем, кто тянется к знаниям. Но у меня даже дома, на коляске, руки не поднимутся и не дотянутся до книг с полки. Я на заранее ложу их туда, откуда могу взять.

Но быть писателем, пусть и начинающим, тоже нехило.

 

***

Порой под вечер, раз в несколько месяцев, я ощущаю, будто бы всё это, вся жизнь и её события – нереальны. И тут вспоминается фильм «Очень страшное кино 3», диалог президента (Лесли Нильсена) с телохранителем: 1) …Что-то здесь не так, – признался телохранитель. 2) Я понимаю, – отозвался президент. – Это как чувство, будто что-то не так.

Бытуют теории о том, что наша жизнь вообще иллюзорна, как симуляция или проекция в мозг информации, вроде матрицы. Но есть и противник всего этого – синдром диперсонализации. А правду мы, быть может, так никогда и не узнаем. К счастью, меня нечасто навещает это обманчиво-таинственное чувство, когда ты близок к некоей разгадки чего-то важного.

А ещё перед самым сном, уже в кровати, под одеялом и в темноте, в тиши, я ощущаю, как нечто более властное, но неосязаемое, сжимает всё моё тело и как-то на него воздействует. В тот момент мой разум отдаляется далеко-далеко, я будто смотрю через стену и, по запомнившейся карте местности родного города, быстро-быстро по нему лечу, а сами мысли текут плавно и заходят гораздо дальше обычного. И почему-то именно перед сном как нельзя лучше думается. Это длится недолго, и я не знаю, что это за явления и что за ними стоит.

 

***

Так как я верующий, то должен был настать момент, чтобы я задал себе вопрос: почему мне дано это заболевание?

Думаю, это сделано для того, чтобы я взялся за себя по серьёзному и отвернулся от легкомысленности. Жестокости тела стали отличной школой жизни, дав толчок к тому, чтобы пересмотреть жизнь, понять, что в ней действительно заслуживает внимания. Я начал тянуться к знаниям и нашёл себя через писательство.

Быть может всё это – кара по родословной за грехи предков.

Возможно также это заболевание дано затем, чтобы оградить меня от чего-то плохого в социуме, что случилось бы со мной, или от неких людей, с которыми так или иначе через взаимодействие произошло бы знакомство (вроде плохой компании).

Беккера на деле показало мне, что тело слабее разума. Но и разум, как и тело с организмом, подвержены отклонениям (психическим). Вот только в большинстве своём себя можно контролировать волей.

Так или иначе, я больше не прошу у Бога сил. Я молю его дать мне ума.

 

***

В июне 2021 мы с родными побывали в замечательном цветущем мужском монастыре, потом в Дивногорске, поистине спокойном месте, где время не властно над человеком, а также в зоопарке, где мне впервые в жизни посчастливилось оказаться на высоченном колесе обозрения благодаря тому, что одна кабинка была смастерена для таких, как я. И ещё мы были в центральном парке моего родного Красноярска, где тоже было неплохо, пёстро и радостно, и где к человеку тянулись не то смелые, не то ещё совсем «зелёные» белки в поисках еды.

И в одной из таких поездок, тоже в парке, но более скромном, мне довелось впервые увидеть нечто из ряда вон выходящее. Я увидел двух девушек с длинными и свободно распущенными волосами, одетых по-простому, но сейчас даже как-то по дикому в простецкие серые платья. Они гуляли и приглядывали как орлицы за орлятами за своими более юными братьями-сёстрами. Меня тронуло, как они были милы и чувственны в обхождении с детьми. Их глаза светились искрами счастья. Только погодя я понял, что они уже в том возрасте пытались играть в мамочек (я бы не дал им больше 16 лет). Некая игра, требующая физического действия, а не беспрестанного взгляда в экран сотового, увлекла их, и из них так и сквозило чрезмерным добром и простодушием.

Собираясь в дорогу, стоя у машины, наши глаза встретились через забор с растительным узором. Они заметили мои странности (нетипичные движения стоя) и именно мне улыбнулись. Улыбнулись незнакомые люди, не знаю отчего и почему. Я не смог улыбнуться в ответ, ибо был далёк от происходящего. Тогда Мама одёрнула меня, и сказала, что это были блаженные.

 

***

У меня было золотое детство. И если что-то в особенности и притягивает меня вспоминать хорошее, так это посещение с родителями супермаркета. Замечателен был тот поход, если мне удавалось заполучить за милые глазки комикс. Я и сейчас, спустя много лет, с уважением к ним отношусь и радуюсь, что у меня остались комиксы с того времени, отлично нарисованные и по-настоящему интересные.

Частенько мне снится прошлое, как я удачно вернулся с охоты, держа в охапку драгоценность (комикс) и, садясь дома на кровать, углубляюсь в другую, более захватывающую жизнь. А после прочтения ложу его к остальным трофеям, в прикроватный столик, зная, что в будущем обязательно к ним вернусь и ни за что их, как свою душу, своё детство, не продам.

А ещё меня иногда баловали конструктором «Lego». Это уже была моя, великая, отдушина. После школы я приходил домой, забывал о еде, вываливал запчасти из картонной коробки на пол в зале, садился в самый центр комнаты и забывал обо всём, уходя в себя и давая волю воображению.

Из «Lego» у меня имелось множество деталей, и в особенности я любил конструировать роботов, пилотируемых человечками внутри. Готовые роботы были подвижны, вооружены, по большей части симметричны и не лишены строгого великолепия гармоничности конструкции. Я мог очень долго так сидеть, слыша фоновый телевизор, транслирующий мультфильмы, и чувствовать себя по-настоящему счастливым. Я сам, без схем, мастерил постройки, машины, корабли, но запомнились мне именно роботы.

 

***

Но золотое детство и весьма неплохая жизнь мне дарованы исключительно добрыми родителями. Мы много общаемся, и порой в их словах я улавливаю нечто действительно важное.

Однажды Мама сказала, а я запомнил: «Ты лебедь, и ты взлетишь высоко».

А Папа как-то вечером подметил: «Ты – самодостаточный, и это хорошо».

Такие слова вливают в жилы сил и отлично поддерживают. Осталось только не подвести родных, ведь они верят в меня.

Часть моей истории подходит к концу. Как бы не было дальше, как бы заболевание меня не скрутило, я буду жить на позитиве, стремиться к целям и верить в Бога.

Так что же я сделал, написав всё это?..

Я обнажил душу.