идём по Пушкинской с лихими воробьями \ весёлый ветер треплет перистую грудь \ и солнце бережно любовью омывает \ да жизнь застенчиво нашёптывает суть

Причинность и закономерность воспринимались как нечто противоречащее природе, ниспровергались как нарушение естественной свободы. Судьба, а не бездушные причинные связи правят миром! Молодой Эрвин Шредингер в 1922 году провозгласил освобождение от предрассудка абсолютной причинности, выражая свои мысли буквально в моральных (квазиморальных у Формана) выражениях, по существу проецируя их на социальные отношения.[6] Макс Борн весной 1928 года, бичуя причинность как детерминизм, утверждал, что «такая концепция природы является детерминистской и механистической. В ней нет места свободе любого рода, будь то воля или высшая сила».[7] Примечательно, что крайность тотального механического детерминизма прошлого периода с его простыми и «очевидными» взаимосвязями заменялась противоположной крайностью, в основе которой была тёмная стихия и «наслажденье битвой жизни».[8]

...В ту пору шла подготовка первой общедоступной персональной выставки П.В.Рыженко в Доме художника на Крымской набережной — в «Новой Третьяковке». Беседовал с Павлом и перед выставкой, и в ходе её проведения, а так же с её духовными и деятельными организаторами.
С тёплым сердцем вспоминая прекрасного человека и в моей ценностной шкале великого русского художника Павла Викторовича Рыженко, хочу предложить читателям «Топоса» отрывки из моих интервью с ним.

...философия как раз и занимается реальностью – и потому бедна эмоциями, суха на восторги и вытрезвительно откровенна. Остерегайтесь философских фантазий и вдохновений – заведут они вас в недалёкую степь! И если взыграли они ненароком, либо сразу схлопните мыльный пузырь, либо надувайте до отказа – до какого-нибудь гегелевского «саморазвёртывающегося Духа» – и потом уже не жалейте веселящего газа! Реальное – это то, что мы видим, если смотрим куда-то – но лишь до тех пор, пока пристально и самоуверенно не вглядимся в него. И тогда начинает смеяться над нами реальность: одуряет нас и пьянит, и двоит всё в наших глазах на нечто реальное и нечто ментальное.