Проза

Андрей Агафонов. Бутылки пива “Миллер”2001

Бродить, бродить по этому берегу. Кидать камушки: плюм… плюм…
буль!.. Глядеть на зеленую тину: дышит.

Толстые чайки ворочаются на свалке.

Толстые иностранцы загорают на пляже.

Покой.

Сесть на поваленное дерево и жечь костры.

Особенно я любил ставить ящики на огонь. Это были дома. Пламя
медленно грызло стены, добиралось до крыши, потом, сделав жуткие
дыры, оно
взлетало, качалось на легком ветру, трещало и сыпало искры.

- Нравится?

- Да.

- Я знаю, где есть много ящиков.

- Это необязательно.

- Можно я сяду?

- Да ради бога.

- У меня тут есть пиво. Как раз две бутылки. Хотите?

- Давайте.

- Вот. За знакомство!

- Но мы же не познакомились.

- Это не обязательно. Как вы говорите. Имен знать не нужно. Имена к
чему-то обязывают. А я не хочу быть обязанным. И не хочу,
чтобы вы мне были

обязаны. Посидели, выпили пива, поговорили, разошлись. Разве плохо?

- Не знаю.

- Зачем вы сжигаете ящики?

- Так…

- Вы думаете, что это дома?

- Я…

- Думаете. И правильно. Дома надо сжечь.

- Все?

- Все.

- А где жить?

- У костров.

- Холодно.

- Тогда, например, в землянках.

- Это те же дома.

- Да. Проблема. Может, где-нибудь в Африке?

- Что?

- Сжечь дома, поселиться в Африке.

- Там будет тесно. Народ обломает бананы и ананасы. Начнется эпидемия голода.

- Наверно вы правы. Хотите купаться?

- Нет, не хочу. Прохладно.

- А я пойду. Может быть, доплыву до Африки.

Он вылил на землю последние капли пива. Поставил бутылку. И смотрел,
как она накреняется, падает, разбивая песок…

- Дура, – он снова поставил бутыль вертикально. – Посторожите вещи?

- Конечно.

Он стал раздеваться. Стянул с себя свитер, снял башмаки и брюки,
штаны, носки, рубашку, трусы – примерно в таком порядке.
Расстегнул ремешок
часов и сделался совершенно голый.

Желтые ногти, желтые пятки. Выше – волосатые икры и ляжки. Между
ногами висел удивительно маленький член. Дальше – полноватый
живот и дряблая

грудь, неопрятные старые руки и плечи в коричневых пятнышках.
Голова. Как съежившийся бутон.

- Что, не нравится?

- Нет.

- Ну тогда… я пошел.

Плеск и фырканье удалились.

Я обшарил его штаны. В кошельке оставалась мелочь. Я думал забрать,
но стало как-то противно. Бумажник свалился в костер. Туда,
вслед за ним,
полетели вещи.

А потом я приволок ящики. Поставил их друг на друга. И смотрел, как
огонь пробирается по этажам. Смотрел, как лопается стекло на
часах и догорает
одежда.

Толстые чайки гуляли по свалке.

Толстые иностранцы грелись на пляже.

Дышала тина.

Покой.