Искусство

Вместо эпиграфа:

Охранник или официант: «А вы какую музыку играете? ...А
попсу не играете? Дальше ворчание (типа реплики в сторону в
классическом театре): конечно, попсу не каждый умеет играть, это
посложнее, чем какие-то там... (пауза, попытка вспомнить
только что услышанные незнакомые слова и воспроизвести)
непонятно что...

Как-то после окончания Entre Nous — спектакля в театре «Человек» —
отмечали день рождения одного из актеров. Я предупредил, что
после следующего спектакля будем отмечать мой! В результате
я получил в подарок от барабанщика Володи Нелинова —
удивительную книгу Андрея Горохова.

«Музпросвет» — это лучшая книга о современной электронной музыке,
которую я читал когда-либо, а может быть, и лучшая книга о
музыке вообще. Мне, все еще пребывающему в состоянии восторга,
трудно ее как-то критиковать или анализировать, возможно
лишь подчеркивать или анализировать отдельные места. Книга не
раздражает, в отличие от большинства книг о музыке, какими-то
узко специальными познаниями или скрытыми пристрастиями, но
побуждает к внутреннему диалогу с автором: хочется все
время ему поддакивать, подбирая все новые доказательства или
примеры — из неэлектронной музыки, из известных мне музыкальных
технологий, из собственной практики или практики моих
знакомых. Почему?

Во-первых, это введение в историю пост-рок-н-ролльной музыки с
анализом происхождения и отличительных особенностей большинства
известных стилей и жанров современной неакадемической музыки
с их мелкими подвидами и разновидностями. История и
предпосылки их возникновения, распространения и упадка, с
последующим возрождением в виде нео- и консервацией.

Во-вторых — это масса технологических подробностей для самих музыкантов.

В-третьих, и в-самых-интересных — это очень умный взгляд вообще на
положение дел в современной музыкальной культуре, да и не
только в музыкальной. Масса очень верных наблюдений о клубной
культуре, о неоконформизме, о скрытых пружинах «развития»...

Со времени изобретения Эдисоном фонографа звуковая фиксация музыки
имела некую неуверенную тенденцию к все большему
совершенствованию при одновременном уменьшении размера носителя:
грампластинки — магнитофонные бобины и кассеты — цифровые кассеты и
компакт-диски. Сейчас наблюдается некоторый откат. Качество
звука начинает уступать критерию компактности носителя. При
переходе к цифровому представлению звука оказалось, что
музыка/звук обладает намного большим объемом информации, чем
человеческая речь/письмо или неподвижное изображение. Весь
этот текст, который я пишу для «Топоса», будет содержать объем
информации меньший, чем 2 секунды обыкновенного стереозвука
(не более 30 килобайт). Причем, в отличие от текста в
символьном представлении — звук практически далее несжимаем (без
потерь информации). Оказалось, что эстетические установки
современной культуры (начиная со второй половины 90-х) вполне
позволяют качеством звука пренебречь. Требования компактности
— для передачи по сети Интернет прежде всего — вызвали
разработку технологии сжатия звука с потерей качества (или, что
то же самое — информации). Самым современным и массовым
является формат мп3 (Mpeg I Layer III). Компрессия данных в мп3
файлах осуществляется обычно с 90% потерей качества, причем
потеря эта пропорциональна степени сжатия. Если объем файла
оказывается в 10 раз меньше, чем при записи на стандартный
компакт-диск, то это означает лишь, что 90 процентов
информации выбросили, сочтя несущественными (слова, мелодию, ритм
можно разобрать — а тонкие нюансы тембра или динамики,
оказывается, особенно и не важны подавляющему большинству
слушателей, особенно если слушать в наушниках в транспорте).

Но хотелось бы обратить внимание на то, что слушает
большинство продвинутой молодежи, ибо мп3-файл в отличие от
записи на компакт-диске или кассете может нести в себе метку,
определяющую его универсальную стилистическую классификацию.
Среди 150 музыкальных стилей и жанров, на которые разбит весь
звук, передаваемый по сети Интернет и переписываемый на мп3
диски, примерно половина — это разновидности техно,
современной электро-музыки. Ну например, перечисление тэгов выглядит
так: джаз, Christian Gangsta Rap,
Crossover, Goa, Terror, симфония, Porn Groove,
Booty Bass, Hardcore, Drum & Bass, Jungle, Gangsta, Lo-Fi, Fast
Fusion, фолк, Hip-Hop, Industrial, House,
Noise, Darkwave, Alternative, Acid... Интересно, что
фри-джаза или свободной импровизации (free improv) в тэгах не
предусмотрено. Либо эта музыка до такой степени непопулярна по
сравнению с христианским Gangsta рэпом или порно-грувом, что не
заслужила даже упоминания, либо поклонники ее просто не
употребляют мп3 (жалкие культурные меньшинства!).

Помнится, когда-то в школе я был потрясен, когда учительница
сообщила тему сочинения по литературе: «В БУДУЩЕЕ ВОЗЬМУТ НЕ
ВСЕХ». А вот ведь, будущее и подкралось незаметно...

Книга Горохова именно об этом самом будущем, которое уже давно
наступило. Однако многие этого так и не заметили. Интересно, а
почему в России до сих пор не было книги о модной молодежной
музыке последних двух десятилетий? Молодежь давно уже не
танцует под музыку, которую играют длинноволосые бородатые
дядьки в кожаных штанах, а их героические позы и хриплые голоса
кроме иронической улыбки уже давно ничего у нее не
вызывают... Осмелюсь предположить, потому же, почему в Москве сейчас
нет НИ ОДНОЙ FM-радиостанции, передающей техно-музыку. Уже
нет и телепрограммы... Некоторое время что-то мелькало было,
радио СТАНЦИЯ и СУБ-СТАНЦИЯ, позднее Радио-2000,
телепрограмма «Экзотика»...

Мне кажется, что ответ можно в непрямой форме найти в книге Андрея
Горохова. Вот как она начинается. Эпиграф:

«Главное — это не ритм, а то обстоятельство, что
этот ритм — ворованный. Психология воровства
приносит в эту музыку
много человеческого тепла.»
Aphex Twin

Мне кажется, эстетика, а в большей степени этика художественного
не-творчества постмодернизма в 70-х — начале 80-х создали
предпосылки к очень глубокой и всеобъемлющей для западного мира
инфляции ценностей. Прежде всего ценностей авторства,
интеллектуальной собственности. Откуда отсчитывать начало этой
истории — от Ли Перри, Кинга Табби и ямайских диск-жокеев, или
от Моцарта, предложившего самоучитель по сочинению менуэтов с
помощью пары игральных костей? Или от Джона Леннона с
инвертированным Бетховеном? Последний пример заимствован мной из
книги Роджера Брауна «Компьютер-Композитор. Искусство
создания танцевальной музыки на компьютере с примерами на Cubase»:
«Джон Леннон проделывал это с мелодической линией
для Imagine, которая представляет собой отрывок из Лунной
сонаты Бетховена, сыгранной в обратном порядке. В большинстве
произведений Техно, Эйсид и Транс классические линии
используются подобным же образом, а старые нотные записи могут
послужить источником вдохновения так же, как и виниловые
пластинки.

Следует иметь в виду проблему авторских прав на музыкальные
произведения. Классическая музыка в этом смысле хороша тем, что
действие авторских прав прекращается через 50 лет после смерти
композитора».

Так называемое сэмплирование вызвало нескончаемый вал перевода в
цифровую форму старых виниловых пластинок, бросились
сэмплировать все сколько-нибудь отличное от стандартных библиотек
звуков, поставляемых с японскими синтезаторами-самоиграйками и
самостучалками. А в это время композиторы-академисты активно
перелопачивали старинную музыку, точно так же «разрезая»
старые партитуры на кусочки и склеивая из них
пост-минималистические «Магнификаты». Как-то в одном из московских театров я
слышал премьеру одного спектакля по Достоевскому, и музыка
показалась мне неуловимо знакомой. Сидевший рядом
музыковед-аспирант подсказал: просто духовые играют, как в «Симфонии
Псалмов» [Стравинского], а струнные — как в «Страстях по
Матфею» [Баха]. Ничего удивительного, что у крупнейшего
академического композитора — самая большая коллекция нот старинной
музыки, а у его собрата по театральному творчеству DJ-я в
электронной сфере — самая большая коллекция сэмплерных звуков в
формате Akai.

Следствием этого стало движение за устранение прав собственности на
интеллектуальную деятельность в сфере высоких технологий,
известное в хакерско-компьютерном мире как GNU или правило
левой руки. Исходный код программы делается открытым и любое
использование его или его фрагмента юридически делает новый
объект также открытым! В Интернете возникли сообщества, сети,
использующие протоколы hotline, carracho, KDX и многие,
многие другие для обмена нелицензионным программным
обеспечением, средствами взлома защиты (крекинг), музыкальными файлами в
мп3 и других форматах. Нелицензионное программное
обеспечение стало называться warez (от software), а шире так стали
называть все нелицензионное на цифровых носителях. В принципе
— цифровой мир с системой цифровых средств коммуникации,
копирования и тиражирования подразумевает такое развитие, так
как оно заложено потенциально в самой технологии.

В то же время все эти цифровые шедевры преходящи, они теряют
какую-либо ценность спустя год или два. Вот теперь цитата из
«Музпросвета»:

Томас Бринкман: «В техно очень важен момент ускорения».

«Ускорения чего?»

«Всего процесса производства, распространения и потребления музыки.
Вещи потребляются в определенный отрезок времени, после чего
просто исчезают. Их место занимает что-то новое. Конечно,
встречаются треки, которые можно слушать и через год, и даже,
может быть, через три, но, в принципе, все ориентировано на
текущий момент.

...тем, кто пришел в клуб или на парти, совершенно все равно, кто
автор музыки и музыка ли это. Часто даже качество музыки не
имеет особого значения. Люди хотят веселиться. Все. Точка.

И ты как автор воспринимаешься совсем иначе.

Никто меня не принуждает принимать в этом деле участие, никто от
меня ничего не требует и не подгоняет. Быть производителем
техно — это своего рода политическое решение, во многих
отношениях — антиобщественная позиция. Ты участвуешь в
функционировании производственного цикла, который практически не
воспринимается окружающим миром. И при этом прокручивается
необычайно быстро».

В правиле левой руки содержится реакция на проблему собственности,
как таковой. Это реакция на то, что наибольшую стоимость
приобретают интеллектуальные продукты, но они отчуждены от мира
их производителей. Получается парадоксальная ситуация:
какой-нибудь Билл Гейтс, компания которого не произвела никаких
революционных открытий в компьютерной области, просто за счет
хитрых маркетинговых ходов смог прибрать к рукам большую
часть интеллектуальной собственности. Открытые проекты типа
Линукса — это, конечно, более осмысленная реакция, чем
«нелегальный» warez, но весь высокотехнологичный цифровой мир
целиком принадлежит одной системе и функционирует по ее законам,
как игра в воров и полицейских.

Ну а у нас как дела обстоят? Проблема интеллектуальной собственности
у нас просто отсутствует, как таковая. А у нас протестное
сознание себя реализует в менее высокотехнологичной сфере:
шансон, разбойничьи песни. Поэтому всякие там европы+ особенно
в провинциальных городах стухли... Им повсеместно на смену
пришел блатной Шансон, воровские песни.

Попробуем проиллюстрировать... Gangsta rap (в лице рэппера Ice T) из
книги Андрея Горохова:

«темнокожие сутенеры, бандиты и торговцы наркотиками. Они
носят шикарные костюмы, тяжелые золотые цепи, часы и кольца,
ездят в кадиллаках и улаживают свои дела только по мобильному
телефону, желательно не отходя от бассейна.

Всех чернокожих терроризируют сволочи-полицейские... Ice T: «Поэтому
за свою жизнь приходится бороться — кулаком, ножом, а еще
лучше — пистолетом. А во всем виновата система белокожего и,
не будем бояться этого слова, еврейского
капитализма».

А теперь из бумажного «Топоса», Владимир Сергиенко «Мои четыре
встречи с мусором»:

«...десять лет демократии, а в «Тойотах» все еще одни
москали (и один еврей — начальник), на таможне — одни москали (и
один еврей — начальник). Пенсионеры голодные, потому что
министр финансов наполовину москаль, наполовину жид».

Пока страна в разрухе, а 90% всего российского Интернета находится в
Москве и Петербурге, шансон будет непобедим.

Очень интересна глава про трип-хоп: испорченные звуки, оппозиция
качество/некачество, искажения — как принцип. Трип-хоп, как
противостояние коммерческой «стене звука» (wall of sound).
Начиная с трип-хопа появилась потребность не только в
«улучшайзерах», но намного больше во всяких «ухудшайзерах». Вот, к
примеру, зарегистрируешь сейчас легально приобретенную
программу на сайте крупнейшей немецкой музыкальной компании TC |
Electronics, получишь за это бесплатно ухудшайзер Sonic
Destructor, который помогает звук портить.

Очень интересно описана аналоговая техника и стиль работы Ли Перри.
Мне кажется, что «Коммунизмы» второй половины 80-х,
созданные Егором Летовым и Кузьмой Рябиновым, по крайней мере
некоторые — создавались именно так, наверное, совершенно
независимо от ямайского человека... Очень напомнили Ли Перри и
обожженные и оплавленные кассеты нижегородского
авангардиста-перформера Сергея Проворова.

Хочется отметить еще некоторые важные для книги тезисы:
«Мелодии и тексты отвлекают от звучания...», «Ориентация на
саунд, то есть на моментальное акустическое состояние трека,
ликвидирует внутреннюю логику развития музыки». По
сути, в техно-музыке произошла подмена музыки звуком, просто
тем или иным звучанием, неартикулированным, лишенным
каких-либо эстетических оценок или задач.

И в то же время кое-чего я в ней не нашел, например, ни слова о
Муслим Гозе... Я поинтересовался об этом у создателя Новой
Импровизационной Музыки в СССР — смоленского виолончелиста
Влада Макарова, у главного рок-авангардиста страны Сергея
Жарикова. Оказалось, что и тот, и другой слушали радиопередачи
Горохова на «Немецкой Волне», что нынешнее издание книги — это
второе, и что первое, выходившее пару лет назад тиражом 1000
экземпляров, стало уже настоящей библиографической редкостью.

Некоторые вещи о неоконформизме 90-х стали для меня полным
откровением: клубная культура, пришедшая на смену андерграунду. Или о
nu-jazz'e — «В середине 90-х на этих полках стояли
консервы, теперь — настоящие помидоры, выращенные в теплице».

Когда Андрей Горохов пишет о поп-музыке, а он не дает забыть, что
трехминутные песенки или танцевальные треки — это именно
поп-музыка и только, и не стоит сравнивать ее с древнегреческой
архитектурой (или утверждать, что С. А. Губайдулина = панк,
как это пытался делать один известный сибирский музыкант). Он
как бы невзначай дает понять, что все эти Открытия и
Изобретения поп-музыкантов — на самом деле заимствования у
по-настоящему серьезных музыкантов, что есть Ксенакис, Штокхаузен,
Субботник, Кейдж, что есть не только DJ-пульт, но и
программы парижского IRCAM, есть Max/MSP и SuperCollider...

Замечательно и окончание книги — о знаменитом лозунге «сделай сам»
(DIY). Это точно не только о музыкантах, и мне думается, не
столько о музыкантах, сколько о девятом вале самодельной
литературы-сетературы, захлестнувшей все: «Проблема
дилетантов не в том, что они чего-то не умеют делать своими
руками, а в том, что они не способны оценить, заслуживает
ли это дело того, чтобы его вообще делать?».