Поэзия

***

Ветка липы качается.
Самолеты не прекращаются.

Обещается,
Не воплощается,
Да так и прощается,

И теряется,
Не проверяется,
Да там и находится,
Обретается — 
И доверяется
Тем, кто охотится,

Прилепляется,
Надоедает,
С охотой дарится —

Самолеты летают,
Равновесие соблюдается,

Словно всё и всегда,
И красивое и некрасивое —
Бесконечное слово,
Древним богом произносимое.

***

я выбросила в реку всё что было:
очки, помаду, паспорт и тетради.

стояли корабли на вечном рейде,
уроды получали по хлебалам,
машины носом тыкались друг в друга,
висела красота по-над рекою.
я мыслью по асфальту растекалась:
что значит в итальянском слово «droga»?
уж точно не дорога, я-то знаю.
на нёбе вкус кафе, шагов и зноя.
на морде сфинкса ветер, сон, молчанье.
на крыльях голубей одно печенье.

в моей руке лежит в кармане дырка,
а в рюкзаке — статья Олега Дарка.

я выбросила в реку всё, что помню.
не говори: разбрасываешь камни,

а говори: отбрасываешь крылья,
как будто кормишь голубей печалью,

и крошки разлетаются по небу
плевками с ангелического нёба.

***

от ее волос пахнет медом и молоком
молоко и мед, но не детский рахат-лукум
молоко и мед, а не секс и потом легко
молоко и мед, а не кофе одним глотком

а она стоит и робеет, и плечик гол,
вручена рука мне и полунага нога,
и грешно, грешно, что не надо мне ни-че-го
от волос ее, кроме меда и молока.

***

Пещерная нежность и грубый помол поцелуя;
Наш голый птенец — да святится, аминь, аллилуйя!
Что надо еще, кроме сырости, мрака и глада,
Чтоб странные счеты сводить в глубине Ленинграда,
В замшелом колодце, в надтреснутых дланях святого,
Как утлая лодка, несущих последнее слово...
Молчащий поведать, уснувший прозреть-оглядеться,
Что нужно поверх непокрытой головки младенца — 
Мое ли весло над водой, ремесло ли отцово —
Последнее слово, последнее первое слово.

***

это каждое утро, это долгие годы длится:
сколько мне, блин, под дверьми тут еще молиться,
алина, мне уходить, мне надо накраситься, выйди уже из ванной,
выйди из ванной, оторви свою задницу от дивана,
делай же что-нибудь, делай, так всю жизнь пролежишь без дела,
а она отвечает: поменьше бы ты... болтала,
больше бы делала; посмотри, я легко одета,
мои руки тонкие, кожа не просит еще апдейта,
я цвету, у меня нет глаз, чтоб учиться бояться мира,
покорми меня, я голодная, если ты меня не кормила;
не ругайся, не измывайся, я умру от твоих ироний,
кто ты есть, чтобы знать и судить о моей трехгрошовой роли,
да, ты каждое утро ждешь меня возле ванной,
но я та, которая не предаст тебя целованьем,
подожди, пять минут не время, не рвись — сорвешься,
раньше выйдешь и раньше судьбе своей попадешься,
не оставь меня, не кричи на меня, дура, дура,
я с рожденья по части силы тебе продула,
я одно могу: я тебя бесконечно тоньше,
вот, я вышла к тебе, я люблю тебя, я люблю тебя.— я тебя тоже.

***

я девочка, я сплошной наив,
идеальный любовный вектор
целуюсь не только на, но и в
движущихся объектах

не то чтоб от этого все цвели
и падала травматичность
на транспорте
просто мой бог велик
и может всегда спасти нас

а может — Милиция поберет

под соло на барабане
мне город вопьется в помятый рот
немнущимися губами

я девочка света и двух теней
которым не раз-случаться

граница города
а за ней
сплошной заповедник счастья

***

1
Hi darling, up there it's gonna be windy.
А внизу ничего не видно, девочка Венди,
Темнота застилает дома, над которыми ты скользишь,
Колокольчик врывается в ветреный твой пейзаж.

Раскрываются окна, ругаются люди, смеются дети
О любимом твоем, о бандите твоем, садисте,
Эгоисте, внизу ничего и вверху совсем пустота,
Говорила же мама, не ходи гулять без пальто,

Оставляя бессонницу ночевать за тебя в кровати.
Говорю тебе: хватит, ну-ка иди сюда, вот тебе, вот тебе,
Вот тебе целый мир, бесконечный слепой повтор,
Лучше которого, хуже которого, иначе которого 

Нет и не будет.

2
Но как же пятка любимого, за которую я держусь,
И горжусь, и стыжусь, и ваще непадецки так завожусь?
Потому и вожусь с ним, эгоистом, бандитом, богом,
Чтобы было откуда отсчитывать семь миль под топливным баком;

А моя бессонница портативна и так умна,
Что всегда вернется, как собачка, вернется, oh my weak Thinkerbell, ко мне — 
Колокольчиком в голове, ступней, сливающейся с облаками,
Хронокомпасом, говорящим, что от дома так далеко мы...

Моя слабая, храбрая Thinkerbell, там вдали наступает день,
Я люблю тебя больше всех, золотая моя Динь-Динь:
Ты мой внутренний враг, ты посветишь — я онемею.
Даже Питер тебя не поймет так, так я тебя понимаю;

Я люблю тебя больше всех — это значит, никто вот так
Не возьмет тебя в руки в розовеющей высоте,
Не отпустит пятку любимого, улетающего впопыхах,
Не задушит тебя, немолчную, с первым утренним петухом,

Чтоб никто не сумел вернуть неуместное в жизни — к жизни,
Неподвластное смерти — смерти, ибо нет ничего ужасней,
Чем лепечущий в недрах голос, колокольный звон для одной
На небесном дне у порога дня — и любимый, какого нет,

Нет и не будет.

15 ноября 2003, самолет Лондон — Петербург

***

Пасмурно, очень пасмурно, с земли не видать легко,
Что мой самолетик падает в свет и дым облаков,
Что вот я смотрюсь, как в зеркало, в белый иллюминатор
И думаю, трепещу: это ж надо, это же надо,
Боже, я так близко к тебе, случайно меня коснись,
Я могла бы тебе посниться еще, но боюсь, что вниз,
Вниз, мне пора, мне надо, мой вес говорит об этом,
Хочешь, я буду вестником, уродом твоим, аэдом,
Дело совсем не в теле, святом невесомом теле,
А просто терпенье кончилось считать и копить потери,
И я почему-то счастлива.
........................
Ветрено. Плюс четыре.