Жизнь как есть

Беседка "Храм воздуха" ^-2  в Серноводске-Кавказском. Чечня.

Серноводск. Название, которое одни никогда не слышали. Другим оно что–то напоминает, но очень отдалённо и – скорее всего – ассоциативно. Редкие тут побывали «на водах». Для нас же, меня и автора «Непридуманной жизни» Юрия Загудаева это слово вмещает в себя огромный, неповторимый мир – мир уже далёкого детства. И вот что удивительно: чем дальше уходим от своего детства, тем сказочнее, волшебнее становится его мир.

В своей конкретности мир по имени Серноводск состоял из четырех сторон (чуть было не написал «стран»): железнодорожной станции Серноводск; прилегающего к ней санатория «Серноводск»; курорта «Серноводск», скрытого за высокими солончаковыми буграми; и села Серноводское, которое, чуть отступив от станционного посёлка, привольно раскинулось по обе стороны Сунжи – притока легендарного Терека – и которое мы, местные, называли Михайловкой (от его исконного, до расказачивания, наименования: «станица Михайловская»).

На самом высоком бугре, охраняющем покой курорта, белым венчиком светилась высокая, ажурная беседка, целиком отлитая из редкого для времён её строительства (1913 г.) железобетона.  Беседку было видно, как только немного отъедешь в сторону Серноводска (то есть на запад) от города Грозный – центра тогдашней Грозненской области. Видно, несмотря на то, что Грозный и Серноводск разделяли (по воздушной прямой) добрых четыре десятка километров. «Рабочий поезд», которым мы пользовались при своих редких выездах «в Город», шёл по извилистым рельсам медленно, с частыми остановками на станциях, полустанках и разъездах. Мы – дети, уставшие и переполненные городскими впечатлениями, уже мечтали о доме, а медленно увеличивающаяся в своих размерах беседка как бы говорила нам: «Ничего-ничего, потерпите немного, и скоро будете у себя». С тех пор и стоит перед моими глазами эта белоснежная беседка как образ, дарящий надежду на близость родного очага. (Потом, в годы «чеченской» её белый венчик служил отличным ориентиром для наводчиков орудийного огня. Так одно и то же произведение рук человеческих может служить достижению противоположных, абсолютно несовместимых целей).

На втором этаже беседки под самым карнизом виднелась надпись: «ТЫ ТАКЪ ХОТЕЛЪ РОДНЫЯ ГОРЫ ПОСМОТРЕТЪ».

Это памятник, поставленный отцом, выдающимся русским врачом Николаем Абрамовичем Вертеповым, родом из Терских казаков, своему  сыну, погибшему в Первой мировой войне.^_2  А посмотреть, действительно, было что. Внизу, среди безжизненных солончаков располагался зелёный оазис курорта, в котором на полной свободе жили многочисленные павлины. В противоположной стороне, за вихляющей колеёй железной дороги, за такой же извилистой Сунжей, за станицей высилась линия Терского хребта, обильно поросшего лесами. А вот уже за хребтом – диво дивное, глаз не оторвать: сияющая вершина Казбека. В солнечную погоду на ней отчётливо просматривалась уродливая черная цифра «2». По–моему, эту цифру, которая образовывалась тенью каких–то вулканических провалов, можно было увидеть только из того ракурса, в котором располагался Серноводск. По крайней мере, ни от кого, кроме как от серноводских, я не слышал о её существовании. Моя мама – женщина, которая не умела ни читать, ни писать (зато свободно владела пятью сложными кавказскими языками), показывая на цифру, строго говорила мне: «Учись хорошо, а то будут у тебя одни вот такие огромные двойки!». Оказалось очень педагогично: школу я закончил с медалью, а вуз – с «красным дипломом».

До Казбека мы, конечно же, не добирались (разве что в мечтах). А вот всё остальное пространство было в нашем полном мальчишечьем распоряжении. И распоряжались мы им в зависимости от времени года, нашего настроения и (хотя и не всегда) родительского дозволения. Было где вырасти и детскому воображению, и детскому характеру, и детским предпочтениям.

Сообразно пейзажу различался и людской ландшафт серноводского микрокосма. На курорте царила свобода нравов вырвавшихся на свободу состоятельных курортников. Обитатели санатория, хотя и были такими же вырвавшимися, но с гораздо более скромным достатком, а потому и вели себя посдержаннее. Тем более, что санаторий был не обособленным оазисом, а местом, стиснутым со всех сторон улицами станционного поселения.

Местное население, в свою очередь, делилось на три крупных категории: на курортную обслугу (врачи, медсёстры, банщицы сероводородных ванн), на станционных, чья жизнь была прочно связана с железной дорогой (к ним принадлежала моя семья), и на станичных – коренных терских казаков. Последние чётко выделялись на фоне говорливого, цветастого санаторно–курортного люда своей статью, строгими одеждами, величественной молчаливостью. Их взгляд властвовал надо всей человеческой природой точно также, как властвовал надо всею местностью своей недосягаемой вершиной Казбек.

Так здесь, в Серноводске, на в общем–то небольшом пространстве, перед нашими детскими глазами развернулась чуть ли не полная модель тогдашнего жизнеустройства. У нас не было никакой нужды что–то придумывать. Нужно было просто выбрать одну из простирающихся перед нами жизней. Я выбрал одну, а друг моего босоного детства Юра Загудаев – другую. Непридуманную.

____________________________

¹_Николай Абрамович Вертепов
родился 6 декабря 1858 г., окончил медицинский факультет Харьковского университета. Работал частным врачом. В 1886 г. поступил на государственную службу. Служил врачом в крепости Ведено в Чечне. С 1891 г. был участковым врачом с лечебным пунктом в станице Михайловской Сунженского отдела Терской области. В 1892 г. по инициативе Николая Абрамовича был организован лечебный курорт при Михайловских минеральных водах (вблизи станицы Михайловской), – будущий Серноводский курорт. О целебных свойствах этих источников им написана статья "Михайловские минеральные воды", опубликованная в 1893 г. в "Терском сборнике", издававшемся во Владикавказе [7]. 4 апреля 1893 г. Михайловский участковый врач Терского казачьего войска коллежский асессор Николай Вертепов был произведен в чин надворного советника.
В начале XX века врач Вертепов жил на Кавказских Минеральных водах – в Пятигорском отделе Терского казачьего войска. С 1902 года являлся членом Кавказского горного общества. В дальнейшем Николая Абрамовича переводят на службу в Михайловскую войсковую больницу.
С 12 июля 1908 г. коллежский советник Вертепов – старший врач Михайловской войсковой больницы [8].
С началом войны, в июле 1914 г., его деятельность была связана с оказанием помощи армии, главным образом с лечением раненых и больных воинов. 3 января 1915 г. Николай Вертепов был командирован в город Петроград на съезд по улучшению отечественных лечебных мест. По возвращении из Петрограда 1 февраля коллежский советник Вертепов был командирован в город Ростов-на-Дону для участия в совещании по вопросу об устройстве бараков для больных и раненых воинов на Михайловских минеральных водах. Раненые на фронте казаки, солдаты и офицеры проходили лечение и в зданиях самой Михайловской больницы.
Приказом начальника Терской области от 19 марта 1915 года Николай Абрамович назначается членом специально созданной строительной комиссии, связанной с работами для нужд Михайловской войсковой больницы, богадельни и минеральных вод.
27 декабря 1915 г. Николай Вертепов был произведен в статские советники.
За отличие по службе он был удостоен следующих наград: орденами: св. Станислава 3‑й ст.; св. Анны 3‑й ст. – 1904 г.; св. Станислава 2‑й ст. – 1912 г.; св. Анны 2‑й степени – 1915 г.; св. Владимира 4‑й ст. – 29 ноября 1915 г. – "За отлично-ревностную службу и особые труды, вызванные обстоятельствами текущей войны"; медалями: "В память царствования императора Александра III " – 1896 г.; "В память 300‑летия царствования Дома Романовых" – 1913 г.
После Февральской революции 1917 г. врач Вертепов оставался на Серноводском курорте. Но в связи с состоянием здоровья ушёл с должности управляющего Михайловскими минеральными водами, продолжая служить врачом.
Николай Абрамович Вертепов скончался в 1919 г. от тифа и был похоронен на кладбище в станице Михайловской.

[7]. Терский сборник, – Владикавказ, 1893, С. 3‑40.
[8]. Высочайший приказ по военному ведомству о чинах гражданских от 12 июля 1908 г.
Ф.С. Киреев
(г. Владикавказ, Россия)

²_ “Ты такъ хотелъ родныя горы посмотрятъ" - такая трогательная надпись высечена на беседке, носящей поэтичное название «Храм воздуха», возвышающейся на одном из высоких холмов у курорта-санатория Серноводск-Кавказский с XIX-ого века. Построена она в честь сына выдающегося врача Николая Вертепова, основателя одного из самых знаменитых курортов Северного Кавказа «Серноводск- Кавказский». Александр, сын Н.А.Вертепова, в 1905 году участвовал в убийстве генерал-губернатора Одессы Карангозова, совершенного в городе Кисловодске. Скрываясь от властей, Александр выехал через Финляндию в Бельгию, а затем во Францию. В 1914 году он погиб на фронте.https://sernovodsk-chr.ru/aboutdistrict/showplaces/277-airtemple

«Храм воздуха» на протяжении вот уже полутора веков является визитной карточкой курорта Серноводск-Кавказский.

^3_ Национальный состав Серноводска-Кавказского по данным Всероссийской переписи населения 2010 года^[32]: